***
POV Чон Чонгук Я просыпаюсь из-за доносящегося с кухни шума воды, время от времени дополняющегося стуком фарфоровой посуды о поверхность стола. Протерев глаза, дабы прогнать остатки сна и рассеять мутные очертания комнаты, я с трудом приподнимаюсь на локтях и проверяю время на настенных часах, изо всех сил пытаясь сфокусировать зрение и разобраться с положением часовой и минутной стрелок на циферблате. Половина восьмого. Времени прошло немало, а у меня даже и в мыслях не было приняться за выполнение домашнего задания. Чонгук, о каких, к чёрту, уроках вообще может идти речь, когда ты сегодня признался, наконец, Чимину в любви, рассказал всю правду о своих чувствах?! Казалось бы, я к этому разговору так долго стремился и теперь, если следовать логике, должен открыто проявлять свою радость и неописуемое счастье, но я ощущаю и то, и другое не в полную силу, достаточно смутно. Скорее всего, я чувствую себя, будто не в своей тарелке, из-за нашего с хёном поцелуя, который, вроде бы, вообще не был запланирован. Интересно, а такие вещи вообще планируют? Нет, по всей видимости, потому что Чимин уже второй раз подряд целует меня спонтанно, без предупреждений и каких-либо, даже самых прозрачных, намёков. Или поцелуи, на самом деле, по-другому и не происходят? Как бы там ни было, то, чем мы с хёном занимались — было просто волшебно. Чувства и ощущения стали намного ярче и явственнее, потому что я не спал и мог полностью сосредоточиться на них, не обращая ровным счётом никакого внимания на всевозможные отвлекающие факторы. Чувства были весьма смешанными: сначала я очень испугался но, несмотря на это, оттолкнуть от себя Чимина не смог, мне просто не хватило смелости сделать это. Чуть позже я перестал испытывать страх, начал пробовать новые ощущения на вкус и ничуть не разочаровался в них. В какой-то момент мне даже хотелось взять инициативу в свои руки, но хён не позволил этого сделать, показав через слегка дерзкие действия в поцелуе, кому здесь на самом деле принадлежит доминирующая позиция. А я и не сопротивлялся. Мне даже нравилось чувствовать себя контролируемым и млеть от нежных и в то же время властных действий Чимина. Тогда на меня снизошло озарение, и я ясно осознал, что хён — тот самый человек, которому я бы не побоялся отдать всего себя без остатка. Когда же мой друг разорвал поцелуй, у меня слёзы на глазах сами собой выступили, и я уже не мог заставить себя перестать плакать, хотя это и было совершенно ни к месту. А ласковые прикосновения Чимина… От них у меня, не побоюсь этого слова, конкретно крышу снесло. Никогда бы не подумал, что простые поглаживания по спине и голове могут заставить тело покрыться мурашками, почувствовать что-то, чего я раньше никогда не ощущал, и вызвать гамму положительных эмоций, о существовании которых я уже давно забыл. Но я плакал и не мог успокоиться, хотя всё было более, чем хорошо. Хён сказал, что всегда будет рядом и никогда не оставит меня, даже малышом назвал таким неестественно сладким и ласковым голосом, чего раньше за Чимином никогда не наблюдалось… Он говорил это только затем, чтобы успокоить меня, или всё было произнесено из чистого сердца? Этого я, к сожалению, никогда не узнаю, но мне хотелось бы попадать в объятия хёна и получать его заботливые ласки в виде поглаживаний по спине и мягких поцелуев в голову почаще, желательно просто так, без веских на то причин. Я просто так хочу. Нормально ли это? Не знаю. И уж тем более мне плевать, насколько мои желания правильны с точки зрения общепринятых человеческих стандартов. Поднявшись с дивана и сладко потянувшись, я направляюсь в сторону кухни, где до сих пор не затихает шум воды и стук фарфоровой посуды о поверхность стола. Достигнув пункта назначения, я замечаю возле раковины сестру, занятую мытьём посуды. Слабо улыбнувшись, я подхожу к девушке со спины и кладу руку Лан-и на плечо, на что та испуганно вздрагивает и, уронив в раковину, судя по звуку, что-то железное, резко разворачивается в мою сторону, едва не забрызгав водой с мокрой губки. — Боже… — облегчённо выдыхает Бон Лан, прикрыв глаза и приложив свободную руку к сердцу. — Оппа, ты напугал меня. Нельзя же так подкрадываться к человеку! Повезло, что я закончила с тарелками и перешла к ложкам, иначе бы пришлось новую посуду домой покупать… — Говоришь прямо, как наша мама, — посмеиваясь, произношу я, отойдя от Лан-и на один шаг назад. — Она тоже постоянно причитает по поводу посуды и всего прочего в этом духе. — А чего ты смеёшься? — лицо моей сестры вмиг становится серьёзнее, но она не может скрыть шутливые нотки в голосе. — Я бы тебя собственноручно в магазин отправила за новыми тарелками! — А я здесь при чём? — продолжаю веселиться. — Уронила ведь ты. — Да, но произошло это по твоей вине, — парирует девушка, отложив в сторону мокрую губку. — Нечего было подкрадываться как маньяк из фильма ужасов. И вообще, будешь много говорить, я в тебя вот этим запущу! — Лан указывает рукой на отложенную несколько секунд назад жёлтую губку. — Ещё скажи: «В рот запихну, чтобы много не разговаривал» — произношу я, пародируя голос сестры, после чего заливаюсь весёлым смехом, а Бон Лан хмуро смотрит на меня, готовая в любую секунду выполнить своё обещание, данное, как бы странно это ни звучало, мной. Через полминуты Лан-и несильно толкает меня в плечо и снисходительно говорит, возвращаясь к мытью посуды: — В следующий раз так и сделаю, если будешь вести себя подобным образом. А ты чего, кстати, такой весёлый вдруг стал? Проблема решилась сама собой? Поняв, о чём говорит девушка, я стираю с лица счастливую улыбку и стараюсь говорить как можно более спокойно, чтобы моя сестра ни о чём не догадалась: — Да нет… Просто резко весело стало. Сам не понимаю, почему. Случаются порой в жизни необъяснимые вещи, так бывает… Возможно, это неправильно — таить подобную информацию от родной сестры, но я не хочу рассказывать вообще никому о том, что вчера произошло между мной и Чимином. Мне требуется некоторое время, чтобы разобраться со своими чувствами и трезво взглянуть на ситуацию с поцелуем, повторившимся уже дважды. К тому же, многие наверняка сочли бы такое неправильным. Если ещё около десяти минут назад я был согласен идти на риск и наплевал на мнение других людей относительно всего произошедшего, то сейчас иду против своей же позиции. В данной ситуации молчание — действительно лучший вариант, и скорые признания будут здесь совершенно ни к месту. — Необъяснимые? — переспрашивает Лан-и, не смотря мне в глаза и загадочно улыбаясь. — В каком смысле? Молчать! Ни слова больше, Чонгук. Ты не имеешь права рассказывать о признании в чувствах и поцелуе никому, по крайней мере, в первое время. Кто не рискует, тот не слепнет… — Я… Не могу объяснить, — медленно попятившись к выходу из кухни, я простодушно улыбаюсь сестре, стараясь внушить ей доверие. — Недаром же они необъяснимые. И вообще… Мне надо выполнять домашние задания, за которые я сегодня даже не принимался. Сама понимаешь, чем грозит их невыполнение, так что, следует поторопиться! Последнюю фразу я уже прокричал, стоя на первой ступени лестницы, ведущей на второй этаж. Быстро поднявшись наверх, я вскоре оказываюсь в своей комнате и, плотно закрыв за собой дверь, безжизненно опускаюсь на кровать, закрыв глаза. Нет, такими темпами долго молчать у меня не получится, и я, сам того не осознавая, выдам себя. Необходимо в следующий раз быть осторожнее при разговорах с кем бы то ни было. Открыв глаза и переведя взгляд в сторону чёрного рюкзака с учебными принадлежностями, я устало вздыхаю. Почему-то сегодня сил на выполнение заданных на завтрашний день уроков совсем нет. Мне вообще ничего делать не хочется. Ни с того, ни с сего вдруг становится прохладно, и у меня появляется желание закутаться во все пледы, которые только есть в нашем доме, но складывается такое ощущение, что даже их тепла не хватит. А ещё очень хочется спать. Странные ощущения… Связано ли это с нашим последним разговором с хёном? Да и, скорее всего, напрямую. Других логичных объяснений моему состоянию на данный момент я подобрать не могу, да и оставшиеся силы, если честно, не очень-то хочется тратить на это. Даже заставить себя подняться с кровати у меня получается с трудом, я делаю это почти через силу, тщетно пытаясь перебороть холод, одолевающий всё тело, и лёгкую пульсирующую боль в висках. Какого чёрта снова происходит со мной? POV Чон Бон Лан Протирая железную ложку жёлтой губкой с моющим средством для посуды, я улыбаюсь сама себе, едва сдерживаясь, чтобы не рассмеяться. Необъяснимые вещи… Ну ты, оппа, и сказочник, конечно. Понятно ведь было, из-за чего ты резко таким радостным и даже немного наглым стал. Я встретила Чимина возле нашего дома, и он поведал мне о твоём признании, коего мы все так долго ждали, будто развязки сюжета в дораме. Парень также собирался описать мне во всех красках ваш «сказочный, обалденный и крышесносный», со слов Чимина, поцелуй, но я решила, что мне таких интимных подробностей знать не обязательно. Я-то думала, что ты соизволишь поделиться хоть какой-нибудь информацией со своей младшей сестрёнкой, а сам молчишь, про какие-то необъяснимые вещи сказки рассказываешь… Знал бы ты, как это смешно: наблюдать за пытающимся обмануть тебя человеком в то время, как ты знаешь всю правду. Забавнее ситуации не придумать. В любом случае, я рада, что всё закончилось. Очень надеюсь, что не будет больше ни бессонных ночей, ни слёз отчаяния, ни проклятий в сторону судьбы и самого Чимина. Остаётся только гадать, как скоро оппа соизволит рассказать мне о своём признании лучшему другу. Может быть, даже этот самый «сказочный, обалденный и крышесносный» поцелуй ненароком промелькнёт в нашем диалоге… Заметив, что я протираю ложку, как минимум, в тридцатый раз, если не в сороковой, я развеяла свои радостные размышления, помотав головой из стороны в сторону и, смыв пену от моющего средства со столового прибора, отложила его в сторону, сразу же принявшись за другой, коих осталось не так уж и много.***
От лица Автора — Что значит, проблемы возникли? — злился мужчина, разговаривая по телефону со своим другом — по совместительству генеральным суперинтендантом — и оглядывая утренний город с внушительной высоты через оконное стекло. — Мин Сок, ты, вообще-то, обещал управиться со всеми делами чуть меньше, чем за сутки, если не помнишь. Или ты забыл, за какую цену работаешь? — Джи Хён, с этим твоим Пак Чимином всё оказалось немного сложнее, чем я предполагал, — разочарованно вздохнул полицейский, чей голос приобрёл более серьёзный оттенок. — Я действительно работал всю ночь и усердно искал хоть какую-то информацию касательно его биографии, но, к сожалению, безуспешно. Такое ощущение, что его личное дело хранится в пуленепробиваемом сейфе за десятками железных замков в строжайшем секрете. Возможно, этому парню уже есть, что скрывать, в его сравнительно юные годы. Не такой уж он и простой школьник, по всей видимости. — Ты ведь не последний человек в национальном агентстве полиции, так неужели нельзя ничего придумать? — повысил голос господин Лин, положив свободную ладонь на белоснежный подоконник и начав нервно постукивать по нему указательным пальцем, одновременно с этим нахмурившись и сжав губы чуть ли не до посинения. — Понимаешь, нам известны лишь его имя и фамилия, казалось бы, довольно важные данные, но в архивах оказалось несколько личных дел людей с точно такими же данными, — объяснял Мин Сок, закрыв глаза и устало потерев переносицу пальцами правой руки. — И знаешь, что самое интересное? Ни один из них не подходит под твоё описание, то есть, ни учеником старшей школы, ни студентом не является. Джи Хён-а, ты уверен, что тебе нужен именно Пак Чимин? Что-то мне подсказывает, что тебя пустили по ложному следу, и сейчас мы ищем совершенно не того человека. «В самом деле, где гарантия, что Суан не ошиблась, и я сейчас на верном пути? — размышлял мужчина, перестав стучать пальцем по подоконнику. — Откуда моей дочери знать, что мою машину разбил именно Пак Чимин, если она этого парня даже в глаза не видела? Скорее всего ещё не до конца отошла после расставания с ним, и поэтому он ей теперь везде мерещится. И почему я поверил словам Суан, бросившись искать личное дело человека, который, возможно, ни коим образом не причастен к той аварии? Впрочем…» — Нет, Мин Сок, мы на верном пути, — уверенно произнёс Джи Хён, переведя взгляд на наручные часы, дабы проверить время. — Мне нужно личное дело именно этого человека, и он обязательно должен быть учеником старшей школы. Как ты будешь доставать его — забота не моя, хоть из, как ты выразился, пуленепробиваемого сейфа, хоть из-под земли. Даю тебе время до вечера. Крайний срок — восемь часов. — Лин, ты требуешь невозможного! — повысил голос полицейский, одновременно с этим взяв какую-то папку с документами со стола и открыв её на первой странице. — Может, немного умеришь пыл? У меня, вообще-то, своя работа есть, и начальство, которое имеет возможность уволить за невыполнение должностных обязательств, тоже рядом находится. Теперь ограничения буду устанавливать я. Три-четыре дня — минимальный срок, и это только в лучшем случае. Не надейся, что я смогу разобраться с личным делом несуществующего человека за несколько часов, да ещё и в одиночку. — Три дня?! — воскликнул мужчина, яростно ударив ладонью по подоконнику. — Ну, это уж слишком, Чен! Может, мне стоит немного урезать цену твоей работы, раз уж всё пошло не по плану? — Делай, что хочешь, я сократить время штудирования архивов всё равно не смогу, — едко усмехнулся Мин Сок, слабо улыбнувшись. — Можешь вообще не платить — мне тогда и нагружать себя лишними делами не придётся. В ответ на это Джи Хён лишь тяжело вздохнул и, прикрыв на несколько секунд глаза, стиснул зубы, чтобы не послать друга далеко-далеко и не взяться за поиски этого чёртового личного дела самому. Мужчина был более, чем уверен, в существовании ученика старшей школы по имени Пак Чимин и потому теперь недоумевал, почему какая-либо информация о данном человеке отсутствует в архивах. Либо парень ушёл на тот свет, либо Мин Сок решил о чём-то умолчать, но в первом случае личное дело, в отличии от его владельца, никуда бы не исчезло. Джи Хён, сам того не осознавая, ввязался в поистине странную и запутанную историю. — А с номером машины сможешь что-нибудь сделать? — поникшим голосом спросил мужчина, у которого осталась последняя зацепка. — Могу по номеру пробить владельца и, соответственно, его адрес, имя, фамилию и прочую информацию. Это займёт не больше трёх-четырёх часов, — спокойно ответил Мин Сок, захлопнув папку с необходимыми для работы документами и отложив её в сторону. — А ты и номер машины этого своего школьника запомнил? — Несомненно, — с лёгкой улыбкой на лице сказал Джи Хён, поняв, что нашёл-таки подход к неприступному, как бастион, парню. «А я говорил, что тебе от меня не спрятаться», — пронеслось в мыслях у мужчины, после чего он, резко приняв серьёзный вид, твёрдо скомандовал своему другу: — Записывай.***
POV Чон Чонгук Вечером того же дня, когда я, наконец, признался Чимину в своих чувствах, я не смог выполнить домашние задания из-за поднявшейся примерно в восемь часов вечера температуры, отобравшей остатки и без того иссякших сил. Меня бил озноб, согреться не удавалось ни двумя одеялами, ни горячим чаем, холод, казалось, одолевал моё тело не снаружи, а поселился глубоко внутри, и, по всей видимости, уходить в скором времени никуда не собирался. В конце концов, Лан-и дала мне две таблетки жаропонижающего препарата и строго-настрого запретила на следующий день идти в школу, хотя утром я чувствовал себя немного лучше, по крайней мере, озноб был не таким сильным, и я мог спастись от холода уже лишь с помощью одного одеяла. Сестра ещё что-то говорила про то, как я плохо питаюсь, и что вследствие этого мой иммунитет совсем ослаб, и такими темпами я рискую окончательно угробить своё здоровье, и многое-многое другое в этом же духе… Я, как мог, успокаивал Бон Лан, обещал в скором времени постепенно вернуться к нормальному питанию и вообще к прежней жизни, на что моя сестра отвечала лишь жалостливой улыбкой и снисходительным взглядом. Через силу пыталась показать, что верит и не сомневается во мне. Я не обману, Лан-и. Не хочу разочаровать тебя в очередной раз. И сейчас, лёжа на кровати с учебником по всеобщей истории, я читаю параграф, заданный на сегодняшний день, тщетно пытаясь вдумываться в смысл многочисленных слов, сливающихся в длинные предложения, которые, в свою очередь, образуют нудный, не поддающийся анализу текст. Глубоко вздохнув, я закрываю книгу и откладываю её в сторону, поскольку понимаю, что воспринимать какую-либо информацию сейчас не могу ни морально, ни физически. Опустившись головой на подушку, я поворачиваюсь на правый бок и закрываю глаза, в очередной раз за последние двадцать четыре часа погружаясь в раздумья касательно последних событий. До сих пор в голове не укладывается, что я рассказал хёну о своих чувствах по отношению к нему. Я счастлив и испуган одновременно. Всё как-то подозрительно хорошо, будто затишье перед бурей. Или я просто забыл за столь короткий срок значение слова счастье и поэтому теперь чувствую себя, словно не в своей тарелке? Вполне возможно. А тот поцелуй… Что Чимин хотел этим сказать? Он поцеловал меня из жалости к моим безответным чувствам или таким образом выразил свою любовь, и мы теперь друг другу чуть больше, чем просто лучшие друзья? Я не понимаю, что сейчас происходит между нами с хёном. Я признался ему в любви, а он в ответ поцеловал меня, при этом ни слова не сказав о своих чувствах. Возможно, Чимин выразил признание посредством других слов, например: «Я всегда буду рядом. Я не оставлю тебя. Всё будет хорошо». Впрочем, он и раньше часто говорил так, имея в виду, что никогда не перестанет быть моим лучшим другом. Чонгук, а как же ласковые поглаживания по спине и мягкие поцелуи в голову? По-твоему, так все хорошие друзья делают? Если честно, не знаю. У нас с хёном всегда были достаточно тёплые отношения, но я ни разу не расценивал их с точки зрения любви, считая подобные действия нормой. Теперь же мне приходится ломать голову и размышлять о взаимности своих чувств. Всё же я больше склоняюсь к варианту, что Чимин целовал меня и обещал всегда быть рядом лишь из жалости. А как круто было бы узнать, что хён испытывает ко мне то же самое, что и я к нему. Тогда бы я стал по-настоящему счастливым…***
От лица Автора — Удалось что-нибудь разузнать? — задал вопрос мужчина, позвонив своему другу из национального агентства полиции во второй раз за день. — Да, — незамедлительно отозвался Мин Сок. — Я узнал все личные данные владельца автомобиля: его имя, фамилию, возраст и, конечно же, адрес. Но есть одна несостыковка. — Какая на этот раз? — раздражённо спросил Джи Хён, закатив глаза. — Этот владелец — тоже какой-нибудь несуществующий призрак? — Нет, он вполне реален, — серьёзно ответил полицейский, не оценив шутки друга, — но это не тот человек, которого ты искал. Хозяин машины — не Пак Чимин, за коим ты так усердно гоняешься. — И в чём же заключается несостыковка? — не понял господин Лин, нахмурившись. — Очевидно же, что несовершеннолетний школьник не может владеть автомобилем в силу возраста, и транспортное средство принадлежит его отцу либо матери. Что здесь удивительного? — Возможно ничего, но я проверил личность этого владельца, у него нет… — начал генеральный суперинтендант, но договорить до конца ему не дали. — Слушай, ты сказал, что нашёл адрес, — перебил собеседника Джи Хён, немного повысив тон голоса, — так не медли и отправь его на мою электронную почту. Поверь, остальную информацию касательно владельца мне знать совершенно не обязательно. Даже не представляешь, насколько это всё скучно для меня. — Подожди, Джи Хён, — вновь начал говорить Мин Сок, но вскоре был снова перебит, — это действительно важно. Этот мужчина не имеет никакого… — Да плевать я хотел, чего он там не имеет! — разозлился мужчина, чей голос почти срывался на крик. — Я просил тебя вычислить адрес, спасибо, что нашёл. Теперь отправляй мне его и не задавай больше глупых вопросов. Вместо этого лучше не теряй времени даром и продолжи поиски личного дела Пак Чимина, если, конечно, ещё желаешь получить свои пятьсот тысяч вон! — Эй, мы, вообще-то, на восемьсот договаривались! — резко перевёл тему разговора полицейский, пребывая в негодовании из-за столь стремительного снижения суммы за услугу. — Если продолжишь зря тратить моё драгоценное время, то будет пятьсот! — объяснил своё решение Джи Хён, после чего сбросил вызов и откинул телефон в сторону, раздражённо выдохнув и устало потерев переносицу пальцами правой руки со словами: «Всегда одни проблемы были с этим Мин Соком. Спасибо, что хотя бы адрес смог вычислить. Оказывается, он ещё на что-то способен, кроме как подлизываться к людям высших должностей и к начальству в особенности». Выпрямившись в кресле, мужчина глубоко вздохнул и, нажав кнопку на находящемся неподалёку селекторе, твёрдо произнёс: — Ким, зайди ко мне. Примерно через полминуты в кабинет вошёл главный помощник господина Лина и, подойдя ближе к рабочему столу, спросил без единой эмоции в голосе: — Сонбэним, вы звали? — Да, — незамедлительно отозвался Джи Хён, скрепив пальцы в замок и положив руки на стол. — Ким, я вышел на нужного человека. — Он так и не вернул деньги? — последовал новый вопрос от парня, слабо улыбнувшегося своему начальнику. — А я ведь, кажется, предупреждал вас о подобном исходе событий… — Ким, я тебя вызвал не затем, чтобы слушать твои нравоучения, — серьёзно произнёс мужчина, нахмурившись. — Это я уже понял, — ухмыльнулся работник, сложив руки на груди. — Мне отдать приказ о готовности действовать? — Да, — твёрдо сказал господин Лин, опустив глаза вниз. — Вы отправитесь по определённому адресу, где и будете поджидать нашего гостя. — Шпионить? — на всякий случай решил уточнить Ким. — Именно, — подтвердил мужчина, коротко кивнув в знак согласия. — Когда мальчик окажется на улице, проследите за ним, подождите, чтобы он отошёл на приличное расстояние от дома, и только тогда начинайте действовать. Ты сам прекрасно знаешь, что нужно делать дальше. — А если он никуда не выйдет сегодня? — задал новый вопрос парень, отнесясь с особой серьёзностью к поручению начальника. — Нам шпионить за домом до утра? А если его соседям это покажется подозрительным, и они вызовут полицию? — Ким, ты, кажется, потерял хватку, — разочарованно вздохнул господин Лин, подняв голову и в упор посмотрев на своего помощника. — Раньше ты по поводу полиции никогда не переживал. Неужели твоё время прошло? Едва подумав о перспективе потери своего рабочего места, работник вздохнул и, нахмурившись, уверенно произнёс: — Мы будем следить и ждать столько, сколько потребуется, сонбэним. — Узнаю старого Кима, — улыбнулся мужчина, одобрительно качнув головой. «Вспомним лихое прошлое, — пронеслось в мыслях у Джи Хёна. — Повторение — мать учения, так почему бы не освежить в памяти старые добрые времена, когда я отправлял Кима и моих людей на задания чуть ли не каждый день? Прекрасно помню этого молодого неопытного мальчишку, оказавшегося под моим крылом после окончания средней школы. Уже десять лет работаю с ним и за это время ни разу не разочаровался ни в профессионализме Кима, ни в его верности. Такие работники — на вес золота». — Во сколько выступаем? — спросил парень, вырвав своего начальника из ностальгических воспоминаний. Поспешив принять серьёзный вид, господин Лин проверил время на наручных часах. В эту самую секунду мужчина услышал звук оповещения о новом сообщении, пришедшем на электронную почту. Джи Хён слабо улыбнулся и, не глядя ожидающему ответа Киму в глаза, тихо произнёс: — Прямо сейчас.***
POV Чон Чонгук Я просыпаюсь через несколько часов в обнимку с учебником по всеобщей истории. Довольно забавно. Книга лежала на приличном расстоянии от меня, но я умудрился каким-то образом пододвинуть её ближе к себе и крепко прижать к сердцу, будто мягкую игрушку. Даже во время сна я не расстаюсь с учёбой ни морально, ни физически. Настоящего ботаника видно издалека, а мне для полноты образа приличного ученика и пай-мальчика только очков в наиглупейшей оправе не хватает. Сев на кровати и вытянув ноги во всю длину, я кладу учебник по всеобщей истории себе на колени и старательно прогоняю остатки сна, протирая глаза. Мутные очертания комнаты постепенно становятся более чёткими, и я перевожу всё ещё немного сонный взгляд на циферблат настенных часов. Шесть вечера. Не так уж и долго я спал. Вдруг голову пронзает резкая боль, и, закрыв глаза и глубоко вздохнув, я понимаю, что дневной сон был далеко не самым лучшим моим решением. Я бы и не заснул, если бы не седативное действие принятого мной препарата и бесконечно скучный текст учебника вдобавок. Теперь голова будет болеть до конца дня, да и температура, несмотря на жаропонижающее средство, пока никуда уходить не собирается. Повезло, что у меня нет ни насморка, ни кашля, ни боли в горле, иначе мне было бы сейчас в несколько десятков раз хуже. Стоило мне лишь подумать об этом, как я сразу же чихнул два раза подряд, едва успев закрыть лицо руками. С каждым часом становится всё хуже и хуже… Может, самое время прибегнуть к антибиотикам? Впрочем, температура не такая уж и высокая, чтобы принимать столь серьёзные препараты. Может, мне станет хоть немного лучше к завтрашнему утру? Пропускать школу два дня подряд у меня нет никакого желания. Моя успеваемость и статус лучшего ученика находятся под угрозой, и мне очень не хотелось бы, чтобы они пошатнулись ещё больше и, в конце концов, с грохотом развалились. Я обязан оправдать возложенные на меня надежды преподавателей и близких людей. Они не должны разочаровываться во мне… Мои размышления прерываются троекратным стуком в дверь и осторожным «можно»? Я отвечаю утвердительно, и на пороге моей комнаты появляется Бон Лан, судя по внешнему виду, недавно вернувшаяся из школы. — Оппа, к тебе тут гости, — с улыбкой на лице произносит девушка, после чего из-за её спины выходит Чимин с непрозрачным чёрным пакетом в руках. — Ты не против? — задаёт вопрос парень, легко улыбнувшись. Одновременно с этим моё сердце начинает биться чаще, и я чувствую, как по телу пробегают мурашки. Мне почему-то становится стыдно смотреть в глаза другу после того, что произошло вчера. Боже, это прозвучало слишком двусмысленно… Как бы там ни было, будет невежливо с моей стороны отказать хёну в визите, тем более, он уже пришёл, стоит прямо передо мной и ещё спрашивает, не против ли я. Ставит меня перед выбором в безвыходном положении. Отступать некуда. — Нет, — тихо отвечаю я, пытаясь унять появившееся из ниоткуда волнение. Глупо бояться своего лучшего друга, Чонгук. Успокойся, просто веди себя как обычно и постарайся каким-нибудь образом замаскировать свой страх. — Ну, вы тогда поговорите пока, а я пойду… Переоденусь пожалуй, — с улыбкой на лице простодушно произносит Лан-и, после чего разворачивается и уходит к себе, оставляя меня наедине с парнем. Несколько секунд мы с хёном смотрим друг на друга, не говоря ни слова, а вскоре Чимин, наконец, проходит в мою комнату и закрывает за собой дверь. Подойдя ближе ко мне, парень просит разрешения присесть рядом, на что я отвечаю коротким кивком в знак согласия и нервно сжимаю губы. Слишком близко… Раньше я мог лишь мечтать об этом, а теперь стесняюсь просто находиться в одном помещении с другом. Очень надеюсь, что скоро это пройдёт, и мне вновь будет легко общаться с хёном, даже несмотря на то, что я чувствую по отношению к нему. — Лан-и сказала, что у тебя температура поднялась, — Чимин решается первым разорвать напряжённую тишину. Я перевожу усталый взгляд на собеседника. — Как сейчас чувствуешь себя? — Не очень хорошо, — тихо отвечаю я, после чего резко закашливаюсь. Отлично… Кашель — это именно то, чего мне не хватало для полного счастья. Удивляюсь, как я вообще жил без него раньше? — Дай проверю лоб, — просит парень, после чего прикладывает правую руку к вышеупомянутому месту, и мне резко становится холодно. Вероятно, температура ещё не нормализовалась. Не знаю, что на меня находит в следующий момент, но я беру ладонь друга и отвожу её подальше от себя, серьёзно произнеся: — Хён, не надо… Не трогай меня. Чимин лишь вздыхает в ответ на мою просьбу и отводит в сторону виноватый взгляд. В комнате вновь устанавливается гробовая тишина, нарушаемая лишь нашим с другом равномерным дыханием. Чонгук, какого чёрта ты опять вытворяешь? Ты так долго стремился к возможности разговора с Чимином раньше, а теперь снова отталкиваешь его? Тебе бы не помешало разобраться в себе. — Извини, — тихо говорит парень, всё ещё не смотря мне в глаза. — За что? — нахмурившись, спрашиваю я, искренне не понимая, по какой причине хён просит у меня прощения. — Это ведь из-за меня ты сейчас находишься в таком состоянии, — с лёгкой улыбкой на лице произносит мой друг, и в следующую секунду мы встречаемся с ним взглядами. — Не сомневаюсь, что тебя ежедневно терзали назойливые мысли о твоих чувствах. Ты наверняка много думал, сомневался в их правильности и не спал по ночам, боялся признаться мне из-за страха быть отвергнутым, верно? Я ничего не упустил? — Нет… — глубоко вздыхаю я, изо всех сил пытаясь спрятать волнение. И откуда хён всё знает? Неужели это было настолько очевидно? А я-то воображал себя мастером конспираций. Ничего подобного, Чон Чонгук. Ты совершенно не умеешь ни скрываться, ни, тем более, врать. — Но извиняться не стоило. Слабо улыбнувшись, Чимин мягко берёт меня за руку и тихо произносит голосом, внушающим доверие: — Тебе больше не нужно бояться. И плакать — тоже. Я всегда буду рядом и никому не позволю доводить тебя до слёз, слышишь? — Зачем ты говоришь мне всё это? — дрожащим голосом спрашиваю я, в упор смотря парню в глаза. — Чего добиваешься? Хочешь заставить меня плакать и снова насладиться моими страданиями? Мне больно слышать от тебя эти слова, хён. — Снова? — переспрашивает Чимин, продолжая держать меня за руку. — Напомни, когда это я наслаждался, видя, как ты страдаешь? — Ты всегда так делал, — незамедлительно отвечаю я, изо всех сил пытаясь сдерживать слёзы. Нет, Чонгук ты не будешь больше плакать. По крайней мере, не сейчас. Не при Чимине… Да, я не стеснялся своих чувств вчера и делал это совершенно зря. Опасно было открываться хёну, ведь он наверняка не понял мои чувства и теперь так ласков со мной лишь из жалости, чтобы не обидеть меня. А от этого становится вдвойне больнее. — Ошибаешься, — легко ухмыльнувшись, произносит парень, поглаживая тыльную сторону моей ладони большим пальцем правой руки. — Я никогда так не делал. Твои страдания всегда причиняли мне ровно столько же боли, сколько и тебе. Не стоит делать поспешных выводов, если не имеешь необходимого для этой цели количества информации, иначе рискуешь допустить ошибку. — Не говори мне, как я должен поступать, — серьёзно отвечаю я. Скрывать дрожь в голосе становится просто невозможно, и я едва держусь, чтобы не расплакаться, хотя готов сделать это в любую секунду. — Ты ведь совершенно не понимаешь меня… И чувства мои считаешь неправильными, я уверен. — Да с чего ты это вообще взял? — продолжает улыбаться хён, этим самым заставляя меня страдать вдвойне сильнее. Не будь так ласков и заботлив, если ничего ко мне не испытываешь. Сам ведь сказал, что никому не позволишь доводить меня до слёз. Себя ты, по всей видимости, в расчёт не берёшь… — Потому что ты не влюблён как я! — я резко повышаю голос, и, вырвав свою ладонь из пальцев друга, чувствую, как глаза начинает застилать белой пеленой. Неужели и на этот раз без слёз не обойдётся? Видимо, нет. — Ты не испытываешь ко мне то же самое, что и я к тебе. Не представляешь, как сильно я хочу избавиться от этих чёртовых безответных чувств, вновь начать воспринимать тебя лишь как друга… Но это невозможно, понимаешь?! Ты значишь для меня намного больше… Произнеся последнюю фразу, я опускаю голову вниз и обеими руками вытираю слёзы, не позволяя им скатываться по щекам. И снова я выставляю себя самой настоящей размазнёй … Почему нельзя не плакать? Наверное потому, что я давно ослаб, и теперь у меня нет возможности снова стать сильным, вернуть всё назад и заставить себя выбросить из головы эти абсурдные чувства, появившиеся через некоторое время после того злосчастного поцелуя… Ты тряпка, Чон Чонгук. Мне противно видеть тебя таким. Ты ничего, кроме отвращения, не вызываешь. Идиот. Это я ещё проявляю вежливость по отношению к тебе. Ты заслуживаешь более обидного прозвища. — Почему ты решил, что твои чувства не взаимны? — спрашивает хён, осторожно взяв меня за подбородок и заставив таким образом поднять голову и встретиться с парнем взглядом. Чимин смотрит прямо мне в глаза, будто в самую душу пытается заглянуть, и это нагнетает атмосферу ещё больше, заставляет меня начать слабо дрожать и даже на некоторое время забыть о слезах. — Только потому, что я о них открыто не заявил? Последняя произнесённая моим другом фраза заставляет меня встрепенуться и выразить всем видом любопытство и искреннее недоумение. «Не заявил о них открыто»? Неужели это то, о чём я думаю? Не дождавшись ответа на свой вопрос, хён легко ухмыляется и тихо говорит с улыбкой на лице, отпустив мой подбородок и вновь взяв меня за руку: — Глупыш, неужели тебе вчерашнего недостаточно было, чтобы понять, что я люблю тебя? Да уж, не думал, что с тобой всё будет так сложно. Ты ведь всегда любую информацию на лету схватывал, и тебе ни разу не нужно было объяснять что-то дважды. — Любишь? — не поверив своим ушам, переспрашиваю я, в упор смотря парню в глаза. — Правда любишь? В ответ на мои слова хён глубоко вздыхает и, стерев улыбку с лица, серьёзно произносит, крепко держа меня за руку: — Да, Чон Чонгук, я люблю тебя, твои чувства на самом деле взаимны, и ты совершенно зря переживал по этому поводу. Мне, видимо, с самого начала нужно было так сказать, чтобы до тебя, наконец, дошло. И как ты ещё лучшим учеником умудрился стать, если тебе так трудно воспринимать информацию с первого раза? — следующую фразу Чимин говорит уже более мягким и даже шутливым в некоторой степени тоном: — Если будешь так тормозить в следующий раз, то я тебя поцелую. — Сделай это сейчас, — тихо прошу я, сразу после чего чувствую, как мои щёки начинают предательски гореть, скорее по причине резко накатившего смущения, чем из-за повышенной температуры тела. Чонгук, а тебе не кажется, что ты совершаешь необдуманный поступок, которого потом будешь стыдиться в течение долгого времени? Если честно, я не очень-то переживаю по этому поводу. Мне просто хочется, чтобы Чимин снова поцеловал меня, и плевать на последствия. Может, это из-за температуры? Понятия не имею. А так ли это важно сейчас? — Уверен? — на всякий случай спрашивает хён, придвинувшись ближе к моему лицу и замерев примерно в десяти сантиметрах от него. Я отвечаю коротким кивком в знак согласия, после чего Чимин задаёт новый вопрос с лёгкой улыбкой на лице: — Плакать больше не будешь? Я отрицательно машу головой, улыбаясь другу в ответ и с желанием поглядывая на его манящие пухлые губы, однажды укравшие мой первый поцелуй. Я готов простить им ту злостную на первый взгляд выходку, лишь бы погрузиться в эти прекрасные запретные ощущения с головой ещё раз и снова потерять счёт времени… Кажется, я становлюсь зависимым от поцелуев с Чимином и от всего парня в целом. Нормально ли это? Хотя, какая мне, на самом-то деле, разница? Мой друг тепло улыбается мне в последний раз, после чего я закрываю глаза и морально подготавливаю себя к поцелую, в котором, как оказалось, ничего страшного нет. Да, возможно, поначалу и становится немного непривычно, но постепенно ты осваиваешься и, в конце концов, пытаешься взять инициативу в свои руки, но с хёном такое, к сожалению, сделать не получается. Он сразу демонстрирует доминирующую позицию и не уступает мне место лидера. Впрочем, так даже лучше. Едва я чувствую лёгкое прикосновение губ Чимина к моим и снова начинаю тонуть в бесконечно приятных и будоражащих ощущениях, как вдруг происходит то, что в фильмах обычно является одним из ключевых моментов. — Оппа, я… Ой! — слышу голос сестры со стороны открывшейся двери и громкий вскрик девушки, заставляющий меня резко распахнуть глаза и отстраниться от лица друга. Переведя испуганный взгляд на Бон Лан, от удивления прикрывшую рот ладонью, я чувствую, как щёки снова начинают гореть, на этот раз точно от смущения. Более неловкой ситуации и придумать нельзя. — Извините, простите, я… Я не знала, что вы тут… Это самое… Ну, вы поняли, чего я тут вам объясняю вообще! — Стучаться, вообще-то, надо, — возмущённо произношу я, нахмурившись. Чимин же выглядит более, чем спокойно, будто так всё и должно быть. Либо у моего друга напрочь отсутствует чувство стыда, либо они с Бон Лан состоят в сговоре, и она всё знает о нас с ним. Если честно, первый вариант более приемлем для меня, нежели второй. Глубоко вздохнув, я задаю вопрос, сменив тон голоса с возмущённого на более снисходительный: — Чего хотела-то? Говори, раз уж пришла. — Да ладно, потом скажу, — беззаботно махнула рукой Лан-и, через силу попытавшись улыбнуться. — Не буду вам… Мешать. Договорив до конца, девушка закрывает за собой дверь моей комнаты, и я слышу постепенно удаляющиеся шаги, которые, судя по звуку, следуют на первый этаж. — И ничем таким мы тут не занимались! — прокричал я в сторону закрытой двери, нахмурившись, после чего вновь вздохнул, дабы успокоиться, и перевёл взгляд на друга, который, к слову, всё это время продолжал держать меня за руку. — Может, в следующий раз получится, — тепло улыбается хён, после чего мягко целует меня в щёку и произносит с небывалой нежностью в голосе: — А пока ограничимся этим. Я разочарованно вздыхаю и слабо улыбаюсь Чимину. Он прав. Этого вполне достаточно. Уже от лёгкого поцелуя в щёку моё сердце радостно трепещет, и я ощущаю самое искреннее, неподдельное счастье, о существовании которого уже успел забыть за столь короткий срок. Я нахожусь рядом с хёном, тону в его ласковом, полном нежности взгляде, о коем раньше мог лишь мечтать по ночам, не более, и понимаю, что этого действительно достаточно. Мы сидим рядом и молчим, потому что какие-либо слова здесь явно излишни. Я чувствую за нас обоих, что нам хорошо друг с другом в тишине. Этого достаточно.***
POV Пак Чимин Вскоре я покидаю дом Чонгука, оставив ему целый пакет с его любимыми фруктами и сладостями, купленными мной сегодня после школы специально для парня. Мой друг был рад такому подарку, много раз благодарил и говорил, что не стоило так переживать и тратиться. Я же отвечал, что, когда речь идёт о Чонгуке и его здоровье, деньги не имеют абсолютно никакого значения. Оказавшись на улице, я вдыхаю свежий вечерний воздух и, поправив лямки рюкзака на плечах, направляюсь к автобусной остановке, находящейся на приличном расстоянии отсюда. Машину у меня сегодня утром попросил Хосок-хён, толком не объяснив, что случилось с его автомобилем, поэтому теперь мне приходится добираться до дома с помощью общественного транспорта. Очень надеюсь, что парень вернёт мне машину как можно скорее. Не спорю, в поездках на автобусе есть некая доля романтики, но не в час пик, когда люди едут с работы по домам, уставшие и раздражённые. Достигнув квартала, состоящего из многоэтажных домов, я оглядываюсь в сторону и решаю немного срезать путь до автобусной остановки, пройдя через короткий переулок между пятиэтажными постройками. Интересно, почему самая короткая дорога обычно лежит через столь пугающие места, где без труда можно наткнуться на группу маргинальной молодёжи, готовую отобрать твои деньги, телефон, а иногда и одежду? По законам классической драмы, на меня сейчас должны напасть и ограбить, оставить без финансовых средств и сравнительно дорогого смартфона, но я почти достигаю конца подозрительно пустого и тихого переулка и, на удивление, остаюсь при своих вещах, а также, что не мало важно, живым. По всей видимости, гопники в подобных местах — глупый стереотип, не более. Неожиданно мой слух чётко улавливает тихие шаги сзади меня. Может, ещё кто-то решил таким образом сократить путь до автобусной остановки? Или мне всё-таки суждено стать сегодня жертвой группы маргинальной молодёжи? Я начинаю медленно разворачиваться в сторону источника звука, как вдруг меня резко ударяют чем-то громоздким по голове, и я моментально валюсь с ног, от неожиданности даже не постаравшись пересилить себя, дабы не потерять сознание. В глазах начинает темнеть, и последнее, что я успеваю услышать — негромкий разговор нескольких людей, будто через толстое стекло, устанавливающееся обычно в студиях звукозаписи. Через несколько секунд тьма становится предельно непроглядной, и я теряю сознание.