***
— Энакин, скажи, чего бы ты хотел больше всего на свете? — они сидели саду для медитации, возле маленького пруда. Разлапистые ветви дерева склонялись до самой земли, скрывая мастера и его ученика. Мальчик задумался, а потом серьезно посмотрел на Кеноби. — Я бы хотел освободить маму из рабства, — тихо сказал он. Оби-Ван невольно вздрогнул. Мастер Джинн не стал этого делать тогда. А ведь мог — он точно знал, что мог! И сейчас не хотелось думать о причине такого поведения. Он заметил, как потемнели глаза падавана. — Я помогу тебе, — он сам не понял, почему это сказал. Но в тот момент это казалось самым правильным. И единственно возможным. Энакин вскинул голову, с недоверием смотря на наставника. А Оби-Ван более уверенно повторил. — Я сделаю так, чтобы твоя мама была свободна, Эни. Обещаю. И наградой ему стала детская улыбка на знакомом лице.***
— Нет. — Мейс Винду категорично покачал головой, смотря на молодого мастера. Сказать, что просьба Оби-Вана его удивила, значило не сказать ничего. Но ответ от этого не изменился. — Орден не вмешивается во внутреннюю жизнь разумных на любой планете. Мы не полиция и не армия. — Но и путь Силы не приемлет рабства! — Кеноби еле сдерживался. Как же так? Неужели он ошибся и им никто не поможет? Перед внутренним взором всплыло потерянное лицо Энакина, который рассказывал о своем видении о смерти мамы. Молодой джедай крепко сжал губы. Нет, этого случиться не должно. Его ученик не ступит на опасный путь. Или он не достоин звания учителя. — Я считаю, что это изменит судьбу Энакина! — Оби-Ван… — Винду с сожалением покачал головой, смотря на джедая. Теперь ему стала более понятна его настойчивость. — Почему ты думаешь, что дело в этой женщине? — Что? — опешил Кеноби, не понимая. — Зло всегда внутри самого человека. Если бы его не было, оно бы не проявилось. А обстоятельства просто послужили предлогом, — терпеливо пояснил магистр. Оби-Ван почувствовал, как будто его ударили по голове. Он действительно не хотел допускать такие мысли. Но хуже было то, что магистры, похоже, так и думали. Что Энакин — его падаван! — носитель зла. И то видение лишь укрепило их в этом мнении. Он мимолетно порадовался, что не рассказал о втором видении. И пришел в ужас. — Я не верю в то, что ничего нельзя сделать, — четко сказал он. — Зло есть в каждом из нас. И это правда, иначе бы никто не поддавался соблазнам Темной Стороны. Но если джедай видит истинный Свет, то его ничто не собьет с пути. Я хочу показать этот Свет Энакину. — Квай-Гон тоже говорил нечто подобное, — Винду задумчиво смотрел на него. И от пристального взгляда темных глаз Кеноби стало не по себе. Магистр вздохнул и произнес: — Хорошо. Я дам разрешение на это дело. Но Шми Скайуокер не должна приближаться к Храму. И твой ученик не должен искать с ней встреч. Ты знаешь Кодекс, Оби-Ван. — Да, магистр. Спасибо. — Оби-Ван почтительно поклонился и вышел. Слова Винду были более чем понятны. Путь джедая — отказ от привязанностей. И от этой привязанности Энакину лучше всего избавиться пораньше.***
— Эни! — Шми упала на колени, обнимая сына. Оби-Вану стало неловко. Эта женщина… он понимал, видел, что она много страдала. И отношение этого тойдарианца, Уотто, тоже говорило само за себя. Но сердце джедая все равно сжала тревога: что теперь будет с Энакином? Сможет ли его падаван принять верное решение? — Мама, я так рад, что с тобой все хорошо, — Энакин тоже крепко обнимал маму, вспоминая тяжелую татуинскую ночь из видения. Теперь этого не будет, он был уверен. Но его также что-то беспокоило. — Оби-Ван помог выкупить тебя, ты свободна. Шми Скайуокер подняла глаза на джедая. Он был ей незнаком, но она помнила, куда уходил Энакин почти год назад. Орден джедаев. Женщина постаралась улыбнуться. — Спасибо, что позаботились о моем сыне. Вы его учитель? — Она явно знала что-то об устройстве Ордена. Кеноби сдержано кивнул. — У Энакина появились серьезные видения Силы. Как его учитель, я решил, что это необходимый шаг. Ради его будущего. — Видения? — Женщина поднялась на ноги, пристально смотря на джедая. Его насторожило странное выражение лица. Шми была… испугана? Она спросила: — Там было что-то, связанное со мной? — Да, — Оби-Ван отметил, как она сжала пальцы на плечах сына, привлекая того к себе. Мальчик немного напрягся, чувствуя что-то странное. — Не волнуйся, мама, этого не произойдет, — Энакин задрал голову, смотря на Шми снизу вверх. И почувствовал, как она отпустила его. — Эни, ты же знаешь, что я всегда волнуюсь за тебя, — Шми улыбнулась побледневшими губами и посмотрела на Оби-Вана. — Мастер Кеноби, я рада, что вы заботитесь о моем сыне. Он нуждается в поддержке. Спасибо. — Он мой падаван. И часть Ордена. — Джедай увидел, как она вздрогнула, как от удара. Поняла. — Наверное, теперь мне надо искать новый дом. Старый принадлежал Уотто. — Шми отвернулась и посмотрела на строй одинаково пропыленных домов. Они находились на окраине Мос-Эйсли. Энакин беспокойно шевельнулся и посмотрел на наставника. Кажется, он тоже начал кое-что понимать. — Энакин, мы не можем взять твою маму на Корускант, — подтвердил его подозрения Оби-Ван. — Мама… — мальчик обернулся и почти беспомощно посмотрел на мать. Шми горько улыбнулась. А Оби-Ван замер, чувствуя переломный момент. Сейчас от решения Энакина зависело все. И мальчик снова обернулся к нему. — Учитель, мы можем отвезти маму на Набу? Королева Амидала как-то сказала, что будет рада, если я останусь там. Джедай молча посмотрел на Шми. Женщина вздохнула… и кивнула. — Да, — сказал он. — Только вылетаем сейчас. И первым двинулся в направлении местного космопорта, где они оставили маленький кораблик. Решающий разговор был впереди, но джедай не сомневался в том, что все закончится до того, как они прибудут на Корускант.***
Перелет занял пару дней — и то потому, что Оби-Ван не спешил. Мужчина откинулся в кресле пилота, скользя взглядом по приборной панели. Все что угодно, чтобы не идти в каюту, где сидит его падаван и женщина, послужившая причиной стольких проблем. Он не хотел видеть этого — как вспыхивают глаза Энакина, когда тот смотрел на мать. Как заботливо он ухаживает за ней. И как крепнет эта связь, которую скоро будет не разорвать. Да, он мог вмешаться в самом начале, Оби-Ван не обманывал себя. Мог сразу поставить условия, отделить Энакина от всей этой ситуации. Мог… но не сделал. Потому что до сих пор сомневался. И, наверное, даже хотел того, чтобы Энакин ушел. Из Ордена и из его жизни. Потому что будущее изменить не так просто. И шанс, что Энакин Скайуокер пойдет по другому пути, все еще никуда не делся. Кеноби быстро встал и неслышно вышел из рубки управления. Они подлетали к Набу и разговор должен был произойти сейчас — он это чувствовал. Первой его увидела Шми. Женщина сидела в удобном кресле, повернутом лицом к проему. Энакин сидел перед ней и еще не заметил учителя. Оби-Ван отметил, как изменилось лицо Шми, и мальчик, что-то почувствовав, оборвал фразу на середине. — Учитель? — он повернулся к нему с озадаченным выражением лица. Все-таки Энакин был весьма чувствителен к Силе и сейчас явно ощущал возникшее напряжение. Вот только понять причины пока не мог. — Мы скоро прибудем на Набу, — спокойно сказал джедай. — Я отправил сообщение королеве Амидале. Она будет ждать нас. Так что вопрос решится быстро. — Здорово! — Скайуокер радостно улыбнулся. Оби-Ван почувствовал кое-что еще. Кажется, это относилось к королеве Амидале. — Энакин, нам надо кое-что прояснить, — Кеноби прошел внутрь каюты и остановился недалеко от своего падавана. Шми напряглась. Энакин вопросительно посмотрел, безотчетно хмурясь. — Я хотел напомнить тебе о том, что ты все еще официально является моим падаваном. Будущим джедаем. — Оби-Ван смотрел на ученика не отрываясь. Все еще не понял. Ладно. — Как ты знаешь, кодекс нашего Ордена запрещается привязанности к этому миру. И не просто так. Энакин немного побледнел и невольно оглянулся на мать. Ага, что-то дошло. — Я ведь не слепой, Энакин, — мягко сказал джедай. — Я вижу, что ты любишь свою маму. Но если ты хочешь пройти по пути джедая до конца, тебе придется ее оставить. — Разве любить — это плохо? — голос мальчика был каким-то надломленным. Шми непроизвольно дернулась, будто хотела обнять сына, но остановилась, почувствовав взгляд Кеноби. — Нет, — Оби-Ван немного улыбнулся. Вот ловушка, в которую попадают многие новички. Хорошо, что он перерос ее. — Но если благополучие любимого человека для тебя важнее всего остального, то ты не джедай. Энакин притих. Кеноби мельком посмотрел на бледную Шми и закончил: — Когда мы прилетим на Набу, ты должен сделать выбор. Или ты оставляешь мать и возвращаешься в Храм. И тогда не ищешь встреч с ней. Или остаешься вместе с ней. Я найду, что сказать Совету и ты будешь просто жить своей жизнью. Выбор за тобой. Он повернулся и вышел. Энакин должен принять решение сам. А он… он примет его выбор, каким бы он ни был. И закончит наконец эту историю раз и навсегда.***
Они приземлились на личной королевской площадке. Оби-Ван даже слегка удивился — он не думал, что благодарность королевы Амидалы продлится так долго: ведь прошел почти год. А политикам не свойственно помнить добро так долго. Впрочем, все мысли вылетели у него из головы, когда он увидел тонкую фигурку в окружении телохранителей и служанок. Падме выглядела почти по-домашнему, без грима и украшений. Хотя и не в наряде служанки, как раньше. Он отметил восхищенный вздох Энакина и наконец вспомнил. Кажется, мальчик подружился с юной королевой во время той истории с Торговой Федерацией. И это чувство тоже могло сохраниться. А вот Энакин сомнениями не мучился. Мальчик искренне улыбнулся юной королеве, будто они расстались вчера. И Падме улыбнулась в ответ. И даже протянула руку, которую осторожно взял юный падаван. Напряжение Силы Оби-Ван почувствовал мгновенно. Энакин неестественно прямо застыл, сжимая пальцы Падме. Девушка непонимающе посмотрела на него, а потом скривилась от боли и попыталась выдернуть руку. Но удалось ей это сделать только при помощи Кеноби. Джедай разъединил сцепленные руки с видимым усилием. И еле успел подхватить Энакина, который начал падать, как стоял — лицом вниз. И похолодел от предчувствия неприятностей — признаки очередного видения были налицо. Скайуокер с неожиданной силой вцепился в тунику на груди и поднял на наставника почерневшие глаза.