Филипп и Дизели

Позади станции Крован Гейт в окружении густого леса располагалась паровозная мастерская, удобно сопряженная и с главной магистралью, серебристой нитью проходящей через весь остров, и с узкоколейной веткой Скарлуи. Это было то место, где хотя бы раз в жизни побывал каждый локомотив. По своей воле или по ужасному стечению обстоятельств. Эмили не любила бывать в мастерской. Это место всегда навевало мысли о поломках и прочих увечьях. И, несмотря на то, что в такие моменты Виктор составлял ей прекрасную компанию, она по-прежнему не ощущала себя комфортно в месте, где бесперебойно слышался лязг металла, удары молотков и шипение сварки. Ее друг по несчастью, Генри, относился к этому проще: в свое время он частенько наведывался сюда из-за разнообразных проблем со здоровьем, поэтому свыкся и не смел жаловаться. Но ожидание тянулось долго, и оба начали порядком скучать без привычной работы. Им хотелось, чтобы наконец-то произошло хоть что-то, что разбавит ежедневную рутину. И, словно мироздание услышало их желание, в мастерской появился новый пациент. Хотя это был отнюдь не тот собеседник, о котором мечтали Генри и Эмили. — Ох, какое унижение, — страдальчески простонал Гордон, когда дизельный локомотив по имени Пакстон не без труда толкнул его на поворотный круг главного ангара. — И почему это должно было случиться именно сейчас! — Да все в порядке, Гордон, — отозвался уставший тепловоз. — Хорошо, что я наткнулся на тебя по дороге и смог помочь буксиром. — Ничего здесь не в порядке, — он ничуть не впечатлился геройством Пакстона. — Я — гордость Северо-западной железной дороги! Люди не должны видеть, как меня беспомощного буксируют в ремонт, это возмутительно! После пылкой тирады большого паровоза Пакстон смутился. Откровенно говоря, он ожидал чуть больше благодарности, но все равно не обижался на Гордона. Он вообще никогда ни на кого не обижался. А вот Эмили такое отношение слегка возмутило. — Гордон, это та самая часть, где нужно сказать «спасибо за помощь», — упрекнула она. — Не обращай внимания, Пакстон, — предупредил Генри. — Он такой грубый, потому что ему плохо и больно. Гордон не удостоил их ответа, мрачно нахмурившись. Поворотный круг развернул его лицом к входу, а Пакстон подтолкнул чуть вперед, помогая паровозу стать в один ряд со своими невезучими товарищами. Поврежденный сцепной механизм жалобно скрипнул под давлением, заставляя владельца скорчить болезненную гримасу. Это никак не поднимало настроение, а раздражало лишь больше. — Да ничего, — неловко усмехнулся темно-зеленый дизель. — Кто ж из нас не ломался посреди рейса. — Я, например, — фыркнул Гордон. — Замирание на холме не считается? — уточнила Эмили. — Ой, не выдумывай… — Всего лишь констатация фактов, — беззлобно усмехнулась она, затем обращаясь к дизелю. — Спасибо, что нашел и привез сюда нашу гордую пропажу. — Ну, был рад помочь, — сказал Пакстон, сдавая назад. — Ладно, ребята, надеюсь, вы скоро поправитесь! — Да, мы тоже надеемся, — сказала Эмили. — До встречи! Пакстон попрощался и спешно уехал из мастерской — ему, как и многим другим дизелям, прибавилось срочной работы. — Надеется он, конечно, — проворчал Гордон, когда темно-зеленый корпус Пакстона скрылся с поля зрения. — Тепловозы только того и ждут, чтобы забрать наши рабочие места! — Ох, Гордон, — вздохнула Эмили. — Пакстон ничего такого не ждет, он просто работает. Оставь его в покое. — Я бы тоже просто работал, если бы некий дизель не потерял наши запчасти. — Я слышал об этой истории, — задумчиво сказал Генри. — Думаю, Филипп сделал это не специально. — Сделал не специально — не убедительное оправдание его глупому поступку, Генри. — Да, Гордон, согласен, но не стоит быть таким непреклонным… Я думаю, что Толстый инспектор должен во всем разобраться. — Ребята, — шикнула Эмили. — Сейчас у вас будет возможность спросить, разобрался он или нет. В воротах показалась тучная фигура начальника железной дороги. Он беседовал с главным механиком и раздраженно потирал ладонью широкий лоб, наполовину скрытый полями котелка. — Он явно не в восторге, — заметил Генри. — Видимо, не разобрался, — фыркнул Гордон. — Да и как он может быть в восторге, если паровоз, который тянул экспресс — напоминаю, что это самая важная работа из всех возможных — вышел из строя. Эмили и Генри одновременно закатили глаза, а Толстый инспектор, тем временем, закончил разговор с механиком и обратил свое внимание на паровозы. — Что ж, — сказал он, подойдя к троице на комфортное для разговора расстояние. — Ваш ремонт слегка затянется. Ужасно, просто ужасно… — Ну, все не может быть так плохо, сэр. — Может, Генри, — сказал Толстый инспектор. — Благодаря отчетам с мастерской я прекрасно знал, какая деталь может выйти из строя у каждого из вас, и заранее позаботился об этом. И, — он разочарованно вздохнул, — как бы было хорошо, если бы один дизель не свел все мои предостережения на нет. Генри и Эмили промолчали, не найдя нужных слов, чтобы заступиться за Филиппа: как ни крути, но отрицать его вину бесполезно, учитывая доказательства. В отличие от друзей, Гордон присутствовал, когда Толстый инспектор отчитывал провинившегося дизеля. И он был с ним полностью согласен — безалаберность должна быть наказана! Особенно, если безалаберность привела к таким ужасным последствиям, как потеря возможности везти экспресс. — Сэр, что вы планируете делать с Филиппом дальше? — Эмили осторожно озвучила интересующий всех вопрос. — Это я решу, когда закажу новую партию, — отмахнулся Толстый инспектор, одарив их таким взглядом, что расспрашивать дальше никто не решился. — До этого вам придется подождать еще немного. — Простите, сэр, но сколько это — немного? — Гордона строгий взгляд инспектора не напугал. — Мой экспресс ждать не может! Даже не представляю, кем вы меня замените… — Рад, что ты даже сейчас не забываешь про скромность, — иронично заметил Толстый инспектор. — Джеймс с удовольствием поможет с экспресс-рейсом. Сэр Топхэм Хэтт с раздражающе невозмутимым выражением поправил цилиндр, затем развернулся на каблуках и пошагал прочь, оставив шокированного новостью Гордона переживать свое никому непонятное горе в одиночку.

***

Толстый инспектор угрюмо хмурился, водя пальцем по записям в блокноте. Все заметили, что со вчерашнего дня локомотивный ряд вновь поредел — Гордон отсутствовал. — Итак, — сказал начальник. — Из-за поломки Гордон не сможет везти экспресс. — А хвастался, что никогда не ломается и никого не подводит, — прошептал Перси так тихо, чтобы услышал его только Томас. — Угу, — согласился тот. — Кто бы мог подумать, что громилы тоже ломаются. — Поскольку починить его нам нечем, — продолжил Толстый инспектор, холодно покосившись на Филиппа, которому внезапно захотелось провалиться сквозь землю, — то экспресс повезешь ты, Джеймс. — Прекрасно, — самодовольно заявил Джеймс, а затем осекся, когда начальник метнул в него недовольный взгляд. — В смысле, ужасно… — Именно, Джеймс, ужасно, — Толстый инспектор погрозил пальцем сначала красному паровозу, а затем и его друзьям. — Завтра вам всем придется потрудиться, чтобы все успеть, а помогать вам будут дизели. — Дизели, сэр? — переспросил Томас. Идея ему абсолютно не нравилась. — Вы уверены насчет этого? — Естественно, — кивнул он. — Если вы все будете пропадать на рейсах, то кому-то нужно заниматься сортировкой и мелкими доставками. — Я уверен, что проблем не будет, и мы отлично сработаемся, — осторожно сказал Эдвард, прежде чем кто-то успеет подлить масла в огонь. — Хорошо, — с усталым вздохом Толстый инспектор закрыл блокнот. — Надеюсь, путаницы и задержек не предвидится. Томас беспокойно покосился на Филиппа, который от нетерпения аж пружинил на рессорах. Ему хотелось предупредить друга, чтобы помалкивал, но это оказалось не так-то просто. — Как насчет меня, сэр, — энергичнее чем следует поинтересовался маленький дизель, — мне уже можно… ну, не знаю, делать что-то? Толстый инспектор не успел уйти, остановившись на полпути к машине. Он втянул голову в плечи, едва сдерживал гнев, а затем, прилагая недюжинные усилия, расслабился, и повернулся к неугомонному мотовозу. — Нет, — сказал он с бесстрастным выражением на лице. — Поверь, Филипп, когда я решу, что тебе можно работать — ты узнаешь об этом первый. На этом всё. Толстый инспектор был верен своему слову и незамедлительно удалился с территории депо. Томас осмелился заговорить только тогда, когда его машина скрылась за поворотом, блеснув красными стоп-сигнальными огнями. — Ну, Филипп, попытка — не пытка, — слабо улыбнулся он. — Оу, он еще сердится… — печально заключил Филипп. — Естественно, сердится, — фыркнул Джеймс. — Ты буквально угробил целый вагон запчастей. — Ох, не начинай, Джеймс, — пожурил его Эдвард. — Ему и без этого тяжело. — Кому сейчас тяжело, так это Гордону, — вздохнул Перси. — Он не привык пропускать рейсы. — Он это переживет, — успокоил его Джеймс, даже не пытаясь придать фразе искренность. — По крайней мере, из этой сложной ситуации получился один позитивный момент. — Какой? — в глазах Филиппа зажегся робкий огонек надежды. — Я буду везти экспресс, конечно! — А, — Огонек надежды незамедлительно погас. — Это позитивный момент явно не для всех, — заметил Томас, скептически выгнув бровь. — А ведь Толстый инспектор выглядел менее сердитым, чем вчера, — Эдвард постарался подбодрить поникшего Филиппа. — Это хороший знак. — Ну, он говорил так холодно, что у меня чуть смазка на шарнирах не замерзла, — Филипп с удивлением обнаружил, что дрожит. — Что странно, ведь сейчас лето… Перси с Томасом растерянно переглянулись, Эдвард задумался, тщательно подбирая слова, а Джеймс скорчил гримасу, не переставая удивляться мышлению Филиппа. Он настолько жизнерадостный, что забывает одну простую истину: кроме позитивных, в мире существуют еще и негативные эмоции. Поэтому, собственно, теряется, когда кто-то злится на него. Если остальных это умиляло, то Джеймса изумляло и раздражало одновременно.  — А ты ожидал от Толстого инспектора цветов и фанфар? — сказал он, вскинул брови. — Это вряд ли. — Нет, но… — взволновался Филипп. — Но что делать, если Толстый инспектор выгонит меня с Содора? — Я бы сказал, что мы будем скучать, но… — Джеймс, ради всего святого, — вздохнул Эдвард, затем обращаясь к Филиппу. — Никто тебя не выгонит, не бойся. — Да, — подтвердил Перси. — Помните, когда Дизель нечаянно утопил дорогущие бревна дерева Джоби? Толстый инспектор тоже долго злился, но все же простил его. Филипп с благодарностью взглянул на них, в нем вновь зашевелилась робкая надежда на позитивный исход конфликта. — Наверное, он простит и меня? — Ключевое слово здесь «наверное»… — буркнул Джеймс. — Не драматизируй, Джеймс, — заступился за товарища Томас. — Все будет нормально. Они поговорили еще немного, пока не пришло время спать. Несмотря на плохое настроение, Филипп радовался, что друзья стараются его утешить и поддержать. Но сколько бы они не твердили, что его глупая ошибка — всего лишь ошибка, он никак не мог понять, как ее исправить, чтобы вернуть все на круги своя. Ночь уже опустилась на город и его окрестности, когда на Филиппа снизошло озарение: теперь он точно знал, что должен сделать. Что бы ни задумал Дизель-10, признаваться он не собирался. Так же, как и начальник не собирался выпускать его из депо, пока он не признается в том, чего не совершал. Ситуация патовая, но Филипп был не из тех, кто легко сдавался. К счастью или сожалению, он вообще никогда не сдавался перед противником, даже если тот был в десять раз больше, мощнее и быстрее его. Филипп пришел к простому выводу: если никто не в состоянии ему помочь, то он должен доказать свою невиновность сам. А сделать это можно только найдя злополучный вагон с деталями. А найти его можно только… Филипп испугался собственной мысли. Чтобы найти вагон, нужно поехать в дизельную мастерскую и встретиться с Дизелем-10, нарушив при этом прямой приказ начальника «Стоять и не двигаться, пока не позволю!» Рискованно. Очень рискованно. Филипп задумался, взглянув на спящих товарищей: он мог бы попросить друзей… Нет, не стоит втягивать в это еще кого-то — он должен разгрести эту кучу угля сам. И сейчас самое время. Маленький мотовоз завел двигатель так тихо, как только мог. Шевелить колесами после долгих часов простоя было странно непривычно, но он как можно незаметнее выскользнул наружу из депо, стараясь никого не разбудить, и, переметнувшись через поворотный круг, скрылся в лабиринте рельс сортировочной станции. Ему предстоял долгий путь до Викарстауна.