***
Настал вечер пятницы. Завтра утром, когда город будет ещё отсыпаться после рабочей недели, список из сейфа станет достоянием Лоренца. Станет ли он достоянием общественности или предметом торга — пока неизвестно. Но цель обозначена, и на повестке дня, точнее ночи — вылазка в районное управление ФСБ. Цеха ММК работают круглосуточно, кроме дней профилактики раз или два в месяц. Функционирование в несколько смен — стандартный режим работы производственных предприятий. Дорогостоящие высокотехнологичные линии и быстро портящийся без должной обработки материал — это не офис с его компьютерами и принтерами. Цеха простоя не терпят. Однако и офисное здание компании, несмотря на поздний час, не спит: во многих кабинетах горит свет, то там, то здесь наблюдается движение. Работников проинформировали, что начальство в полном составе сегодня на месте. На самом деле, кроме охраны в здании лишь Пауль, Фрау и Машка — это именно ей пришло в голову назвать их совместную миссию операцией "Один дома". Их задача на предстоящую ночь — обеспечить полную видимость того, будто все: и Линдеманн, и Флаке, и все остальные находятся внутри здания. Данные с внутренних камер наблюдения подменены загодя, в кабинете гендира не умолкают телефонные звонки. Всё призвано отвлечь внимание наблюдающих — а за ММК постоянно наблюдают. Нельзя, чтобы кто-то из генеральских ищеек сосредоточился на реальном местоположении высокого руководства комбината. И пока троица организует в приёмной на третьем этаже что-то вроде центрального штаба, координируя действия всех участников грядущих событий между собой, основной состав выдвигается на дело.***
Тем временем Рихард и Ирина удобно обосновались на просторной лоджии её квартиры. Правда, для того, чтобы сделать это местечко уютным, Рихарду сперва пришлось освободить его от скопившегося хлама. На помойку отправились две старые тумбочки, рассохшиеся и потемневшие от плесени, рулон выцветшего линолеума, мешок с шубами, чей вид шокировал до отвращения (это соседка попросила у себя подержать, она ими саженцы по весне укрывает, оправдывалась Ирина, а на вопрос "Где соседка?", скромно отвечала "Год как померла"). Вдогонку полетели ящик с отсыревшими и оттого абсолютно нечитаемыми университетскими учебными пособиями и тяжеленная люстра, у которой из пяти плафонов сохранились целых три, но проводка внутри изгнила настолько, что за восстановление раритета взялся бы лишь сумасшедший. Избежав мусорного бака, по углам жилых комнат квартиры перекочевали пара лыж (пригодится, на лыжах ходить — полезно для здоровья, даже если не умеешь, да и не хочешь, да и времени совсем нет), дюжина трёхлитровых банок с соленьями (Ирина сама консервировала — "закатываниe банок" успокаивает похлеще вязания на спицах) и самокат (остался от прежних владельцев, самой не нужен, а выбросить жалко, и Круспе решил забрать его себе). После трудоёмкой уборки, когда окна и пол лоджии были очищены от вековой грязи, Круспе застелил протёртое деревянное покрытие купленным на рынке неподалёку толстым ковром, вынес туда же два складных стульчика из кладовой, один журнальный столик, до этого бесцельно мозоливший глаза в гостиной, и всю необходимую технику. У дома удобное местоположение: он последний в ряду квартала относительно новых высоток, а лоджия выходит на речку и поля, ещё совсем белые — на полях снег сходит медленнее всего, даже медленнее, чем в лесах. От соседей их отделяют надёжные кирпичные перегородки: таким образом Круспе, убедившись, что их самих никто не засечёт, организовал на лоджии Ирины собственный пункт наблюдения. На одной линии — связь с офисом, координирующим взаимодействие ячеек операции, на другой — связь с Линдеманном и Флаке, уже выдвинувшимися в путь, на третьей — связь с Олли, ждущим своего момента в укрытии, и ещё на одной — связь со Стасом, которому в очередной раз удалось уговорить своего друга на содействие. Но изюминка секретного балконного пункта — устройство управления квадрокоптером и широкий монитор, транслирующий передаваемое дроном видео. Пока дрон у Олли, и когда придёт момент — его запустят над Управлением, и наблюдение за отсутствием или наличием внешних угроз станет обязанностью Круспе. Он немного волнуется перед дебютом: волнуется за то, справится ли с управлением аппаратом, за своих товарищей, за общий успех мероприятия. А больше всего он волнуется за Ирину: связавшись с ним, она поставила свою карьеру, всё своё будущее под угрозу, а позволив воспользоваться своей лоджией — её дом и Управление удачно разделены лишь неширокой речкой — и вовсе подписала себе приговор в случае провала. Ирина тоже волнуется, и как ни пытается, ей не удаётся этого скрыть. Если б не волновалась, оделась бы потеплее, уселась на один из двух стульчиков с кружкой кофе и наслаждалась пространным видом и свежим воздухом. Но она мечется из комнаты в комнату, меняя халат на платье, платье на джинсы и свитер, меняя остывший чай в кружке на горячее какао, которое тоже вскоре станет остывшим, так и не став выпитым, и то и дело поглядывая на телефон. Завтра у неё законный выходной, но обретённая за месяцы знакомства с Рихардом паранойя не позволяет расслабиться. Ей всё кажется, что вот сейчас позвонят и скажут: "Ирина Валерьевна, Вы...". Вместо многоточия она готова подставить любое слово: "уволена", "арестована", "убита", а телефон всё молчит и молчит... — Сядь, пожалуйста, — во время её очередного забега на лоджию, Круспе удаётся ухватить хозяйку за рукав. — Садись и отдыхай. Скоро самое интересное начнётся.***
Серёга долго не решался принять предложение друга провести ночь вместе, но в конце концов убедил себя, что это и в его интересах тоже. С комфортом обосновавшись на даче, друзья запаслись пивом и закусками и приготовились к долгому внеурочному дежурству. Серёге предстоит отслеживать информацию, что идёт по внутренним каналам его отделения, ведь если хоть кто-то из его сослуживцев заподозрит нетипичную активность в здании Управления, сообщение об этом сразу же будет распространено среди сотрудников. Фактически, Серёга рискует всем — не только погонами, но и свободой. То, на что он идёт — государственное преступление, но назад пути нет: он уже подписался на дело, выдав схему коммунальных работ в здании. Серёга толком ни о чём и не думает: он запретил себе думать о жене, о дочках, о кредите за квартиру. Если б он умел, то помолился бы. Он бы попросил Высшие Силы сделать так, чтобы всё поскорее закончилось, чтобы эта ночь осталась в прошлом, а люди, которые стоят за его другом, в свою очередь сделали прошлым самого генерала, и чтобы ему, несчастному Серёге, уже никогда ничего не угрожало. Но он — работник спецслужб, и он знает, что так не бывает. Он знает, что молиться бесполезно. Всё, что они со Стасом сейчас могут делать — это быть внимательными и ждать. Пиво делает ожидание чуть более уютным, но оба прекрасно осознают: всё — мираж. Правда за теми, кто сейчас направляется к зданию Управления, всё и вся зависит только от них. Звонок на мобильный Стаса, и тот, подхватывая пачку сигарет, выходит на крыльцо дачи. Серёге не интересно, почему друг стесняется говорить при нём. Пусть секретничает, с кем хочет, лишь бы ночка выдалась потише... — Аллё, Шнай, ну зачем ты звонишь? Постой, не клади трубку... В офисе всё спокойно? Вы связывались с остальными? Как они? Всё готово? Шнай часто звонит Стасу, в основном выдумывая поводы поглупее. Он раздражает, но не своей персоной, а тем, что вновь и вновь теребит рану, которая, казалось бы, вот-вот готова была затянуться. Шнай не позволяет бывшему партнёру забыть о собственном существовании, то и дело попадая в его поле зрения. Специально ли он так делает? Стас уверен, что да. И он прав. Шнайдер уже давно решил, что первый шаг на пути назад — это не позволять бывшему забывать о себе. Пусть всегда имеет в виду, что Фрау рядом, и никуда от него не денется. Шнайдер уболтал себя не обижаться на грубые тона, резкие ответы. Какая разница — раз он реагирует, так или иначе — он его помнит, а значит, он пока не готов вычеркнуть его из своей жизни окончательно. Иначе бы просто перестал отвечать на звонки. Сегодня всё по-другому: уже готовый разразиться очередной гневной тирадой, Стас сбавляет обороты. На кону успех всей операции — в такую ночь не до личных разборок. Парню очень страшно — не за себя, ему-то самому терять нечего, у него нет никого и ничего, а за Серёгу. Он не хотел бы подставить друга, но он не учёл, что от его желания уже мало что зависит. И Фрау, говорящая сейчас в трубку самым мягким и доверительным тоном, на который только способна, успокаивает. Внушает иллюзию, что всё под контролем, и ничего плохого просто не может случиться. За эту иллюзию Стас готов простить ей многое. Сменив тон, он долго не вешает трубку, позволяя Фрау болтать и не останавливаться. В какой-то момент чувство щемящей ностальгии накрывает его с головой. В домике ждёт Серёга и пиво, грядущая ночь — решающая, и Стасу вдруг кажется, что если они — они все — переживут её без потерь, он наступит на горло и здравому смыслу, и собственной гордости, и данным себе некогда обещаниям, и даст Шнайдеру второй шанс. Он заранее готовится совершить эту ошибку. Он готов ещё раз ошибиться. Ему лишь нужен маячок, маячащий вдали, на исходе ночи, что ещё и не начиналась. Ему нужна надежда, и он решает дать её себе. Только если ночь пройдёт без потерь...***
Припарковавшись между двумя гаражами-ракушками, Диана и Оливер нервозно глядят на часы. Они знают, что до их выхода ещё долго, но Флаке настоял на том, чтобы они были на месте заранее. Это нужно, дабы избежать неожиданностей и не привлекать лишнего внимания, среди ночи рассекая на машине вокруг Управления. Управление стоит на отшибе: с одной стороны — речка, с другой — огромная безлюдная площадь. Если бы не умелое содержание, площадь давно бы обернулась пустырём — ведь по ней никто не гуляет. По сути, все лужайки по периметру и памятник героям-чекистам в центре, несколько кованых скамеек и недавно обновлённое асфальтное покрытие — всё это лишь для работников и посетителей управления. Жилых домов поблизости нет. Когда-то здесь простирался целый микрорайон двухэтажных бараков. Удобства на улице, квартиры общежитного типа — бараки служили пристанищем пролетариям, съехавшимся сюда после войны из окрестных деревень на работы по восстановлению города. Уже в шестидесятые большинство обитателей расселились по хрущёвкам, а оставшиеся в бараках расширили свои владения, заняв опустевшие комнаты по соседству. Их потомки так бы и жили здесь до двадцать второго века, если бы в нулевых весь местный жилой фонд не был признан ветхим, и людей за счёт федерального бюджета не расселили по новостройкам в других частях города. Бараки долго ещё стояли, блистая пустыми глазницами окон и привлекая под свои дырявые крыши бомжей, наркоманов и суицидально настроенную молодёжь, но пару лет назад их бетонные скелеты наконец сравняли с землёй. Здание Управления осталось одиноко возвышаться на всю округу, просматриваясь вместе со всеми идущими к нему дорогами, как на ладони. Ощущение полной отчуждённости сглаживает квартал свежих многоэтажек, выросший несколько лет назад по ту сторону реки. В одной из них сейчас дежурят Круспе и Ирина, а Олли и Диана вынуждены коротать время в далеко не самых комфортных условиях. Жильцы бараков в своё время понаставили по округе незаконных гаражей: бараки снесли, а до гаражей никому дела не было. Так они и остались здесь: ржавые пустые коробки, некоторые ещё крепкие, иные — насквозь гнилые. Выбрав парочку сооружений понадёжнее, Оливер остановил машину между ними и выключил фары. Он уже просчитал, что бегом до подвального входа в здание Управления они доберутся минуты за три. Но в том, что Диана сможет именно бежать, он сомневается, поэтому попросил Лоренца сигналить сильно заранее. Ну, а пока им остаётся только ждать.***
Ждут и Флаке с Линдеманном. Остановив внедорожник на подъездах к Управлению, там, где пустая ночная трасса выгодно просматривается в оба направления, они ожидают машину, которую нельзя пропустить. Не заметить её они не смогут — жёлтый минивэн коммунальной службы будет виден издалека. По предварительной информации, работников внутри будет трое. Тилль в который раз осматривает арсенал орудий: у них с собой всё, что только может понадобиться, но на начальных порах понадобится немногое. Пока он вновь и вновь прокручивает в голове план действий, Лоренц любовно поглаживает два новеньких жёлтых комбинезона — униформу коммунальщиков он заказал в интернете и, отказавшись от доставки, послал одного из надёжных сотрудников внутренней охраны ММК в соседний город забрать заказ лично. Никаких курьеров, ничего, что бы так или иначе могло на него указать. Сейчас любая мелочь может пустить весь план насмарку. Но все подготовительные мероприятия уже позади, и, потерявшись в собственных мыслях, Лоренц подскакивает оттого, что Тилль пихает его локтём под бок. — Смотри, — зачем-то шепчет тот, хотя на мили вокруг ни души, и тычет пальцем в боковое стекло УАЗика. — Кажется, едут. Проследив за его жестом и уловив приближающиеся огоньки фар жёлтого микроавтобуса, Флаке закидывает комбинезоны на заднее сидение — их черёд ещё не пришёл — и заводит мотор.