Неспящие

Вы мне сейчас – самый близкий, вы просто у меня больнее всего болите. Марина Цветаева. *** Софи вдумчиво отпила кофе. Это же не было ошибкой? Да? Он ведь не оставил ей выбора, а она не жалела. Вот и все. Сделав небольшую влажную уборку, перестелив постель и сварив кофе, Софи разыскала своё платье медсестры. В нерешимости она уставилась на пустой лист, на котором ещё с утра планировала оставить записку Хансу. Да, вероятно, он будет ругаться, но она обязана пойти в госпиталь. Быстро настрочив своё оправдание, Софи накинула пальто и шляпку, и двинулась к дверям. Выйдя на порог, она вспомнила, что гильза, владелец которой чуть не лишил её жизни в прошлый раз, так и осталась лежать на столе в гостиной... Софи глубоко дохнула в себя. Теперь же доктор Вебер официально числился в розыске, а госпиталь поменял место своего нахождения и стал главной базой сопротивленцев. Кто же теперь захочет в нём лечится? Софи полагала, что весь медицинский персонал скоро распустят, госпиталь закроют, а Вебер пуститься в бега... Она нахлобучила темную шляпку на глаза. Так она была похожа на мадам Бовари. В таком одеянии на неё вообще никто не обращал внимания, потому как к вдовам, как правило, относились хладнокровно. Софи шла медленно, исподлобья отмечая взглядом прозрачные пуговицы на лоскутном платье старого Зальцбурга. Она чувствовала себя ребенком, который непонятливо созерцает вековую тяжесть. Софи свернула за угол, нащупывая сигареты в глубоком кармане пальто. В холодном воздухе замерцал тусклый огонёк спички. Дым проникал в легкие Софи, как цейлонский змей. Медленно затягиваясь, она зашагала дальше. Софи вышла на обдуваемую всеми ветрами Clemens – Krauss – Strabe: угрюмые серые дома, нагроможденные друг на друга, угловатые пристройки и скользкая дорога. Софи всегда не любила эту часть города. Когда она подошла к краснокирпичному зданию, угрюмо расположившемуся в тени сгорбленных туй, то поняла, что госпиталь давно покинули. В разбитые окна залетали пронырливые сквозняки, в распахнутые двери пороша сыпала снежную шелуху. Здание было заполнено пронизывающим холодом. Софи уселась на старую скамью, откидывая бычок. Ветер швырял снежинки на сырые кресты маленького кладбища, на котором хоронили всех умерших раненых... В зловещей тишине поскрипывали старые ставни брошенного дома, где-то неподалеку слышался приглушенный звук мотора... Все эти звуки угнетали... Софи поднялась. Нужно было поспешить на Albert-Birkle-Stabe. Она засеменила по тропинке, как вдруг увидела тусклый свет на верхнем этаже бывшего госпиталя. Ей это не показалось, потому как в этом рыжем свете бродили три худые фигуры. Софи осторожно сняла наган с предохранителя. Она быстро пересекла бетонную лестницу и нырнула в тёмный коридор. Девушка настороженно приближалась к источнику света, стараясь не обращать внимания на запекшиеся лужи крови на полу. - Сестра София? Девушка, вздрогнув, быстро обернулась: перед ней стояла взволнованная дрожащая Гретхен. Софи не успела выдохнуть, когда девушка внезапно заключила её в объятиях. - Как я рада, что Вы в порядке. - Что ты тут делаешь? - Мы с доктором Вебером решила забрать некоторые вещи, - девушки зашли в плохо освещенную палату, одну из немногих, что не содержала в себе хауса, нанесенного перестрелкой. Вебер был такой же изможденный и хмурый, как и прежде. Увидев Софи, он повел кончиком рта, поправляя очки на крючковатом носу. Кох же, разбирая медицинские инструменты, отреагировал на появление Софи холодным равнодушным молчанием. - Фрейлейн София, - Вебер озабоченно вздохнул, - надеюсь, Вы в порядке. - Да, конечно, - Софи принялась скатывать намокшие бинты, стараясь дать понять, что она ни чем не уязвлена. На самом деле, на душе скребли кошки. - Святые угодники, что это? – Вебер пошатнулся, когда услышал в районе входной двери громкие голоса, а затем невообразимый грохот, что сменили несколько выстрелов. Кох встрепенулся и быстрым движением закрыл дверь, подпирая её шваброй. Ставни окна скрипнули, запуская морозный воздух внутрь. Ружейный затвор ядовито скрипнул, и то час запахло порохом. - Оставайтесь здесь, - Кох встал на подоконник, схватившись руками за ржавую трубу, - я встречу их со стороны входа. Гретхен вмиг затряслась, зажимая побелевший рот ладонью. Софи с силой трухнула её за плечи. - Немедленно возьми себя в руки! – прошипела она, глядя испуганной девушке в глаза. – Они не заметят тебя, когда ты выберешься через окно… - Я… я… не смогу… - Перестань стонать! – крикнула Софи, озабоченно тряся её за плечи. – Когда выберешься, то побежишь на Zweig-strabe. Отыщешь дом с белой семеркой над дверями. Ключи найдёшь за третьим кирпичом от дверной ручки. Там тебя никто не найдёт! – Софи вспомнила про чопорный дом, что мог послужить хорошим убежищем. Софи помогла Гретхен взобраться на подоконник, но тут в дверь с силой забарабанили стальные кулаки. - Откройте! - Немедленно откройте! - Отоприте, иначе мы Вас всех перестреляем! Вебер встревожено оглядел Софи. Её наган был наготове. - Фрейлейн София, уходите, - Вебер толкнул девушку к окну. Она пошатнулась, недоуменно таращась на доктора. - Доктор, - Софи ошарашено вперилась в него, - а как же Вы? Его иезуитское лицо стало ещё тоньше. - Мою семью убили, и я не смог тогда им помочь. София, дайте мне шанс искупить свой грех, ведь если я убегу вместе с Вами, нас настигнуть и всех убьют. Вам нужно остаться в живых! Я прошу Вас, - его мутные глаза молили, - сберегите в сочельник свою жизнь. Уходите, София… Софи, прикусывая дрожащие губы, пожала руку доктора, стараясь не обращать внимания на грохот за дверями. - Я очень уважал Вас, прежде всего, как женщину… - Вебер знал, что дверь такого напора не выдержит, - поражался Вашей смелостью и… - Доктор, прошу, уходите, - по лицу Софи текли слёзы, но Вебер не видел их. - Я любил Вас, - он обнял её за плечи и приник к дрожащим губам, - и я благодарен Богу за то, что наши судьбы тесно сплелись, София… А теперь… уходите… Альберт ждёт Вас… Софи прикусила губу, вставая на подоконник. Она смотрела на этого избитого, потрепанного войной человека и не верила, что жизнь может так жестоко поступать с людьми. Вебер, понурившись, сидел на стуле, стараясь не смотреть на неё. Софи тоже не глядела на доктора, когда заставила себя бежать по ржавой лестнице. Переступив последнюю ступеньку, она услышала грохот, а за ним череду выстрелов. Софи сдавленно зарыдала, убегая с госпитального двора. Её била судорога. Била так, что, казалось, зуб на зуб не попадает. Один единственный вопрос коробил её сознание: «Почему… почему все те, кто спасает меня умирают?! Почему?!» Она сползла по кирпичной стене, поджимая под себя ноги. Единственное, что раздувало непроглядный туман её опасений, было то, что она успеет спасти Ханса до того, как снайпер успеет спустить курок. Она должна его спасти, пока ещё что-то можно сделать. *** Среди темных построек Зальцбурга гуляли ветра, рассыпая по зубчатым развалинам снежную шелуху. Город не старался лечиться от своего хронического одиночества, а лишь изредка вытирал нахлынувшие слезы жестким платком. Жизнь порядком потрепала родной город Моцарта и всех его обитателей. От осознания хотелось истерить и плакать, ломать суставчатые пальцы и забывать, что ты человек. Туго натянутые нервы были давно расстроены, как неисправная гитара, но поправить уже ничего невозможно, ровно, как и забыть то, с чем ты столкнулся. Душа измотана, как кусок дорогой ткани в руках незадачливой швейки. Умы устали от всего. Вот почему офицера пьют каждый вечер. Вот почему девушки, запираясь в своих комнатах, навзрыд орут, пока голос не сядет. Вот почему дети перестали спрашивать своих мам (если таковые были в живых) – а сегодня будет пирог с черникой? Вот почему бухгалтерам уже всё равно: совпадает их отчёт с предыдущим или нет? Все слишком сильно устали от этой треклятой войны. Устали кричать, пить, голодать и греться надеждой на то, что когда-нибудь это закончиться. Все слишком сильно устали… Софи, понурив голову, шла по разбитому бульвару. Она – это туго натянутый нерв, большое отчаянье, находившееся на шаг от истерики. Она, наверное, устала больше всех. Устала бороться и ждать чего-то феерического, что положит конец этой войне. Ей сняться сны, в которых она умирает от пули, от осколка, зашедшего в висок, от штыка эсесовца… Но она ясно знала, что не умрет вот так. Она сможет умереть лишь, получив нервный срыв. Ей уже давно не страшно… Она в корне изменилась. Она женщина! Именной этим она и была права. Связь, произошедшая между ней и Грайсом совершенно случайно, изменила Софи настолько, что это сложно себе представить. Она теперь другая. Горящая решимостью женщина! Внезапно, она остановилась, пересматривая каждую мысль в саднящей голове. Её щеки пылали, в виски стучала кровь, но Софи знала, что не оставит стыть своё намерение… Она двинулась дальше. Снег скрипел под ногами, раздражая нервы. Сердце напряженно ударялось о грудную клетку, когда Софи ступила в огороженный железными низкими столбами двор, выбрасывая из кармана недавно найденную гильзу. - Фрау, я прошу прощения, но что Вы здесь делаете? – приятный молодой конвойный коснулся её плеча. – Гражданским сюда вход запрещён. - Похоже, его уязвил тот факт, что перед ним вдова. - Простите, - натужно выговорила Софи, - я ожидаю своего брата. Я предупредила его. Он знает, что я здесь. - Я прошу прощения, - бросил он, отходя куда-то в сторону. Софи двинулась дальше, проходя мимо конторы, у какой курили два офицера. Её присутствие тоже их насторожило, однако, она не стали осведомляться по этому поводу. Софи старалась не выявлять каких-либо подозрений, обнаруживая на стене конторы два розыска на своё имя. Она прошла ещё немного, видя два склада внушительных размеров. Около них грохотали моторами грузовики, из каких выгружали нечто значимое. Софи сразу поняла, что начальство имеет дело с поставкой оружия. Она съежилась, стараясь не ловить на себе множество взглядов, но в тоже время она силилась найти до боли знакомую фигуру. Софи двинулась дальше, уклоняя от полных осведомлением взглядов. Она споткнулась, но успела опереться на железный столб, когда обнаружила под носком сапога такую же гильзу, какую оставила ещё у ворот. Софи вняла предупреждению, нащупывая за поясом чеку гранаты. От гильзы вели множество следов к совершенно невиданным ей ранее лицам. Она осторожно двинулась по тропинке следов, разглядывая худощавого очкатого офицера. Может, она просчитается, ведь взрыв возбудить не один ящик с порохом. «Ханс, Ханс…» - теснилось в её голове одно только имя. Она смотрела на серую толпу офицеров. Они казались ей до боли одноликими. Софи знала, что найдёт его, но не будет ли поздно? Опираясь на железный ледяной столбец, она снова начала всматриваться в толпу офицеров и конвойных. Вот он! Такой же серьезный и расчетливый, холодный и дерзкий заполняет очередной лист. Холодная расчетливость и затаённая ненависть на весь этот грязный мир разрушений, которым правят деньги. Уж она-то превосходно знала его, потому как любила. Из-за второй крайности, вошедшей в её жизнь совершенно случайно, она и хотела его уберечь. Софи сглотнула. Остролицый офицер в мутных очках казался ей невиданным злодеем, ведь гильза принадлежала именно ему. Софи глубоко дохнула в себя, следуя за очкатым, что шел к двери подсобного помещения. Но тут она обернулась, украдкой ловя фигуру Ханса. Вот он! Но… куда он исчез так быстро? Софи пыталась унять внезапно пришедшее смятение. Тяжелые вздохи теребили сетчатую вуаль и это несказанно раздражало. Софи сделала ещё несколько шагов и снова обернулась - его не было… Она наклонилась и вылезла через железные прутья, освобождая это обиталище пороха от своего присутствия. Когда она отошла на несколько шагов, то поняла, что время её ждать не будет… Софи аккуратно вытащила гранату, стремительно отрывая чеку… Главное далеко метнуть… Софи бросилась за поваленный ствол дерева, когда оглушительный взрыв прогремел на всю округу. В стороны полетели кусочки шифера. Над складом взвились оранжевые языки пламени. Повсюду кричали десятки голосов, метались серые шинели, с нацеленными автоматами. Пламя переметнулось на крыши первого склада, немного погодя начали стрелять осколки шифера. Полыхнули, взрываясь, несколько грузовиков, зашипел в коробах порох. В один момент оружейный склад превратился в маленький хаос. Софи вжалась спиной в ствол дерева, когда услышала бестолковую пальбу. Она старалась не слушать множество гавкающих голосов, какие заглушали бессмысленные выстрелы. Прижав ладони к груди, Софи съежилась, покусывая холодные ногти. Куски шифера всё ещё звучно отлетали. Отовсюду слышались грохот и трескотня. В один миг у горящих складов образовалась сутолока. Немцы метались во все стороны, силясь сохранить ту немногочисленную часть боеприпасов, что ещё могла быть пригодна, но большинство их попыток оставались тщетными. Софи нервно кусала ногти, вдыхая в себя морозный воздух. Она мельком глянула на полыхающие склады и поняла, что крыша второго вот-вот обрушиться. К счастью, в помещенье, заполненном удушливым дымом, никого не было. Эсесовцы пытались тушить пожар, но, видно, никто и не подозревал, что такое могло случиться и их поведения явствовало, что они не готовы устранить сложившуюся проблему. Софи понимала, что убила двух зайцев сразу. То, что она устранила снайпера - это и было главной задачей, но то, что она лишала немцев самого главного оружейного склада – это у неё ещё и не укладывалось в голове. Софи сглотнула. Она почувствовала, как во рту пересохло от ужаса. Нужно было уходить отсюда пока её не нашли. Софи быстро приподнялась, ползком следуя к туго натянутой проволоке, но тут на глаза ей попался поблескивающий квадратик в груде шиферных осколков и кирпичной пыли. Она сразу узнала портсигар Ханса, и тут же её охватил несметный ужас… «Я убила его…» - пронеслось у неё в голове. Софи почувствовала, как её руки и ноги деревенеют, а губы начинают дрожать. Из горла её чуть было не выскочил приглушенный вопль, но вместе него прозвучал какой-то хриплый клекот, который вырывается из горла тех людей, кто постоянно надсаживает глотку криками. Софи зажала рот рукой, понимая, что такие ошибки не прощаются. Нет! Это не случайность, ей не показалось, она убила Ханса! И, кажется, что это был преднамеренно. Она как будто сама убивала свою жизнь, выворачивая её наизнанку. И свой последний шанс она хладнокровно пронзила ножом мщения. И… она убила его… Софи завыла, закрыв лицо руками. ОНА УБИЛА ЕГО! Её с силой кто-то трухнул за плечи. Казалось, эта трепка для того и создана, чтобы выскочили её глаза. Кох дернул её за руку, увлекая в безопасную зону соседней улицы, хотя Софи было бы легче, если бы шальная пуля вошла ей в висок. Это бы уже ни к чему не обязывало. Кох тянул её, как тряпичную куклу. Разъяренный, нервный он убьёт её. Но от этой мысли не легчает. Уже не легчает ни от чего, потому что всё потеряно. Софи не смотрела на ленты алого пламени, раздеваемого северным ветром, когда Кох толкнул её за поворот. Бездыханное тело Шутлера лежало около железного столба. С шинели проворной алой змейкой сочилась кровь. Безусловно, его не было на складе, но шальная пуля вонзила свои холодные пальцы в его плоть. Нелепая случайность… Она волоклась за Кохом, не чувствуя одеревенелых ног. Мир перестал быть. Он стал ничем, серым пятном в бесконечном пространстве. Софи тихо рыдала, понимая, что упустила тот момент, в котором горела ясным маленьким огоньком её другая жизнь. Почему?! Почему же она тогда, на берегу Дуная не призналась Хансу в том, что влюбилась в него?..