***
Ветер развевал наши волосы, пока мы ехали по дороге для велосипедов, крутя педали что есть мощи. Наш громкий смех должен быть слышимым, наверное, до самой дороги с машинами. Мы гонялись с ним на перегонки, подставляли шутливо подножки и «подрезали» передними колесами друг друга. Мы ехали и ехали, иногда останавливаясь, чтобы разглядеть окружающую нас красивую природу. Он все время шутил и рассказывал истории, вызывая мой смех. Я чувствовал, как ледяная корка на моем сердце медленно превращалась в воду. Да, банально. Да, это снова происходит, но противостоять этому — глупость. И тогда, когда ноги начинали жутко покалывать от боли, а мышцы сильно напрягаться, мы остановились около какой-то опушки. Облака на небе переливались в лучах золотистого солнца. Птицы гаркали на фоне городской суеты. А Хенрик, буквально бросая велик на траве, уселся на небольшую сопку, раскидывая свои длинные ноги. Я сел рядом, соприкасаясь с ним коленями и плечами. Внутри все жгло от непонятного чувства. В голове металась мысль о том, что совсем скоро наш уикенд закончится, а это значит, что Холм сделает это чертово предложение руки и сердца Леа. Сердце невольно сжалось. — Думаю, нам пора домой, дружок.***
Не знаю, что руководило мною в тот момент. Страх потери, взбудораженность недавними мыслями, надежда хоть что-то удержать — все это, казалось, было правдой. С мелко дрожащими руками я перелез через маленькое ограждение между верандами, стараясь быть как можно тише. Дубовые доски тихо поскрипывали под весом моего тела при каждом шаге. Звук был еле уловим, но чувства, видимо, обострили все рецепторы. В голове не было никакого плана, все было сработано так, будто само тело знало, что делать и как поступать. Сердцебиение было настолько бешеным, что отдавалось пульсирующей болью в виски. Кто бы ни увидел меня со стороны, явно принял бы за сумасшедшего или маньяка со странными причудами, это уж точно. Окно балкона было открыто, и поэтому я мог слышать голоса из комнаты. А голос Хенрика был отчетливо слышен своим заливистым звучанием. Не зная, куда деваться от приближения голосов, я прошмыгнул к бассейну, погружаясь в толщу его воды. И кругом тишина. Все звуки в одно мгновение прекратились, затаились, как по одной команде. Прохлада воды окутывала не только тело, но и вскипевший разум. Ты точно поехавший, Тарьяй. Давление на легкие оседало без воздуха, а с течением некоторого времени чувство самосохранения подталкивало меня наверх. Хлор пощипывал слизистую глаза, раздражая ее. Терпеть не было уже сил, и я тихо вынырнул, резко хватая губами необходимый кислород. Оглядываюсь в поисках найти признаки Хенрика с тем, кем он был. Да, это была однозначно не Леа. Приглушенные голоса слышались где-то вдалеке номера, значит, они либо на кухне, либо в коридоре. Солнце палит настолько сильно, что волосы на голове уже местами просохли. То, как я уйду отсюда незамеченным, для меня было невообразимым. Что я, блять, делаю вообще? Послышался стук захлопнувшейся двери. Начиная немного соображать в происходящем, я оперся о предплечья, чтобы вылезти из этого уже знобящего холода воды. И тут до ушей дошел громкий болезненный вскрик с такими же громкими ругательствами. Я пулей вылез на скользкий кафель, почти падая, когда бежал до дверей. Опираясь рукой об косяк двери, я думал о том, как объясню свое появление в его номере, так еще и в таком виде, но стон из коридора вывел из себя последний дух. И, вздохнув от досады, я побежал к входной двери. Там лежал Хенрик, притянув одну ногу к груди и тихо ругаясь. Пробегая взглядом по чертам его тела, я заметил наливающуюся лужу крови на паркете и ужаснулся. Из этой самой ноги, которую он держал к груди, лилось столько алой крови, что собственная застывала в жилах. — Хенрик, господи, позволь мне помочь тебе, — парень резко обернулся на мой голос, хмурясь. Я не стал ничего объяснять, побежал за бинтом и тазиком с водой, прихватив с собой всю пачку салфеток. — Попытайся сесть, приятель. Да, вот так, молодец. — Ти, я и сам могу! — гаркнул Холм, но тут же скривился от боли, сжалившись. На его ногу было страшно смотреть. Что-то сильно продырявило кожу и небольшой участок мышечной ткани, ведущий кривой полосой от лодыжки в середине голени. — Как ты тут оказался вообще? Но последнее слово он не договорил, ощущая прикосновения к ране. Понимаю, неприятные ощущения, но промыть такую беду нужно бы. Бросив взгляд к двери, я увидел большие кусачки с красными резиновыми ручками, острые концы которых были испачканы кровью. — Откуда они? — кивнув на предмет, я сменил салфетку, бережно проводя вдоль голени. Хенрик шипел, сжимая крупные ладони в кулаки. — Сантехник приходил, кое-что на кухне сломалось. Видимо, проронил. Сука! — кровь все шла и шла, а касания раны приносили больший дискомфорт её владельцу. — Придержи этот конец, я забинтую тебе получше, чтобы кровь не поступала к артериям. Подложив побольше салфеток, которые моментально покрывались алыми пятнами, я бинтовал, туго закрепляя узел выше раны. Хенрик умолк, было слышно лишь его приходящее в норму дыхание. — А где Леа? — Пошла куда-то по магазинам час назад, — как-то сконфужено, с хрипотцой в голосе, прошептал Холм. Я поднял на него взгляд. В его глазах читалось столько боли и отчаяния, и я не знал, чем это вызвано и как помочь ему. Я был бессилен против обольстительной силы, которая исходила от него. Не могу продолжать себе лгать, что хочу девать это чувство куда подальше. Провел столько месяцев, несколько лет с желанием забыть о тебе, твоем существовании. Забыть твой манящий голос, улыбку, которая всегда производила на меня особое впечатление, и ты это знаешь. Ты писал обо мне стихи, а потом посвящал их своей девушке, чьи щеки горели от такого внимания. Но она не знает про нас и про то, что нас объединяет. Твои глаза сейчас сияют так ярко, а на губах расцветает слабая усталая улыбка. Я чувствую, что проиграл в войне с самим собой, когда обещал, что никогда не влюблюсь в тебя. Но я влюбляюсь с каждым днем все больше и больше. Почему я ощущаю, что ты испытываешь то же самое? — Ты всегда спасаешь меня, Ти. Но я не спасаю тебя в ответ… — Хенрик как-то горько усмехнулся, поджимая губы. — Что ты имеешь в виду? — его слова отпечатывались в голове, но их значения я не понимал. Ох, Хенрик, знал бы ты, как ТЫ спасаешь меня каждый раз, когда я тону. — Как ты мог забыть! Что будет, если я спасу тебя?.. — …я спасу тебя в ответ.