***
Два дня прошли как в тумане, девушка была на грани бессознательного состояния, когда ей вкалывали очередную блокаду препарата «Дипроспан». Ноги она фактически не чувствовала, приходилось разрабатывать, чтобы поймать опору и привыкнуть к действию блокады. Колено напоминало один сплошной синяк темно-фиолетового цвета. По рекомендациям врачей и с позволения тренера было решено вколоть, непосредственно перед самыми соревнованиями, инъекцию «Трамадола» – наркотического препарата, который можно было получить только по назначению врача. Неизвестно откуда, но тренер достал ей замораживающий спрей, какого-то американского бренда. Курода даже слабо пошутила о том, что она такими темпами превратится если не в Снежную Королеву, то в сосульку. А из-за того количество обезболивающего, что ей вкалывали у неё вполне могла развиться анальгезия – полная нечувствительность к болевым ощущениям. Как ни странно, но тренер воспринял её слова всерьез и сильно забеспокоился. Пришлось убеждать, что её слова не более, чем неудачная шутка. Когда началось утро полуфинала, девушка почувствовала, что выспалась лет на десять вперед. Быстро написав ребятам, что уши пообрывает, ежели они не выиграют, принялась за ежедневные процедуры, к которым за неделю почти привыкла. После «Трамадола» немного заштормило, но эффект быстро прошел. План был предельно прост: она отыгрывает первый период, показывает всем, где раки зимуют, сидит тихо-мирно на скамье рядом с тренером и выходит на четвертый период. Даже если нога сломается посередь игры, то она этого не почувствует до тех пор, пока нога не останется где-то на площадке. Едва заканчивается игра, она с песней и плясками отправляется в больницу вместе с матерью Джуна. План гениален, вот только на словах. – Блокада действует всего сорок минут, не даст связкам разорваться раньше времени. «Трамадол» обеспечит обезболивающий эффект… – шептала она себе под нос, быстро заправляя постель. – А замораживающий спрей обеспечит дополнительный эффект блокады во время пятиминутных перерывах, да? – раздался насмешливый, до боли знакомый голос со стороны двери. Тихонько взвизгнув от неожиданности, Кумико легко подпрыгнула на месте, резко поворачиваясь лицом к незваному гостю. Или все-таки званому? Схватившись за бешено колотящееся сердце, она во все глаза уставилась на усмехающегося шатена, что безмятежно стоял у дверного косяка, склонив к нему голову и скрестив на груди руки, широко улыбался. Возле глаз появились маленькие морщинки, как доказательство того, что парень слишком часто улыбается, а в самих карих глазах плясали чертовщинки. Белый халат, накинутый поверх темно-синего пальто слегка съехал, и Ойкава небрежно поправил его обратно. – Я б на твоем месте не скакал, как коза в Альпах, – заметил он, делая шаг в палату. Кумико открыла в возмущении рот, намереваясь сказать, что его мнения никто не спрашивает, но её нагло перебили: – Вещи собрала? – девушка подавилась собственными словами, зайдясь в приступе неконтролируемого кашля. – А ты чего тут? – прохрипела она, откашлявшись и смаргивая невольные слезы. – Того, – передразнил Тоору, уже найдя сумку с собранными вещами. – Игра началась минут пять назад, так что у нас есть целых пятьдесят пять минут, чтобы забрать твою форму, сделать тебе блокаду и успеть к финалу. Между полуфиналом и финалом перерыв полчаса, так что должны успеть, – всё это было сказано абсолютно будничным тоном, и сопровождалось поглядыванием на наручные часы. – Итак? – волейболист поднял на неё скептический взгляд, заломив правую бровь. – Идем? Девушка в шоке кивнула, последовав за парнем. На выходе она расписалась о выписке и освобождении палаты. После матча ей предстояло посетить совершенно иное помещение… Сняв сигнализацию с машины, Тоору, насвистывая себе под нос, положил сумку девушки в багажник и, поигрывая ключами, сел за руль. Курода живо забралась следом, пристегнув ремень безопасности, и все еще пребывая в состоянии культурного ступора. И на душе было так странно… Будто это было в порядке вещей. – А теперь ещё раз с самого начала… Что ты тут делаешь? – когда к ней вернулся дар речи, она вновь повторила свой вопрос. – Машину веду, – и прозвучало это насколько честным голосом, что дар речи чуть вновь не пропал. Юморист! Фыркнув, девушка ехидно произнесла: – Ну нет, это я как раз-таки вижу! А вот подробности вашего появления в больнице хотелось бы знать. – На машине приехал, – серьезно произнес он, чем чуть не довел Куроду до белого каления. – Ойкава, вы издеваетесь что ли? Хватит идиота из себя строить, поняли ведь, что я хочу узнать! Машина затормозила на светофоре, и шатен недоуменно повернулся к рассерженной баскетболистке. – А с каких пор ты мне «выкаешь»? – С тех самых пор, как начинаете из себя придурка корчить… – буркнула она, отворачиваясь к окну и подпирая рукой подбородок. Нет! С ним по определению невозможно нормально разговаривать. Проследив за девушкой внимательным взглядом, молодой человек вздохнул и нажал на газ. Для них загорелся зеленый свет. – Ладно тебе, не обижайся, – стараясь придать голосу примирительный тон, Ойкава ободряюще улыбнулся. – Сама подумай. Твой тренер на матче с командой, добираться до дома долго и далеко, а тебе ногу надо беречь. Всяко на машине получится быстрее. В любом случае, я всё равно собирался на ваш матч, так почему бы и нет? – скосив глаза и увидев настороженный, подозрительный взгляд Кумико, волейболист в сердцах ударил по рулю и воскликнул: – Боже, лисичка, я, конечно, может и мудак, но уж точно не моральный урод! Хватит смотреть на меня с таким осуждением! – Хватит меня «лисой» называть, – парировала она, ощетинившись точно лиса. Тоору нервно захихикал, но возмущение девушки было настолько явным, что он поспешил помотать головой. Далее ехали в полной тишине, лишь Тоору раз прервал гробовое молчание, чтобы спросить адрес девушки. Сухо, но Кумико ответила, хоть всё ещё и силилась разгадать мотивы волейболиста. Честно сказать, баскетболистка опасалась, что, выйдя из квартиры, она не обнаружит ни машины, ни самого Ойкавы. Но опасения были напрасны, – молодой человек терпеливо ждал её. Оглядев мрачную девушку пристальным взглядом, кинул ей в руки бутылку холодного зеленого чай. – Энергетики тебе пока нельзя, – ответил он на её неозвученный вопрос, направляясь к водительскому сиденью и пряча улыбку, что невольно тронула его губы. Любовно положив на колени спортивную форму, Курода откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Спать не хотелось, но начинался привычный предматчевый мандраж. И вновь мысли о будущем, об осознании того, что это её последний матч… Тогда почему нету того страха пустоты внутри, который преследовал её все эти годы? Не было страха того, что жизнь на этом закончится… Просто не было.***
– Лисичка, мы приехали, – раздался над ухом тихий, вкрадчивый голос. Кумико лениво приоткрыла сперва один глаз, затем второй, созерцая огромный спортивный комплекс, откуда гулко доносились комментарии игры. Всполошившись, девушка принялась лихорадочно искать телефон. – Успокойся, – крепкие пальцы волейболиста легонько сжали её собственную ладонь. На секунду замерли оба, лишь затем Ойкава покачал головой. – Такая маленькая… – и хоть фраза явно не была предназначена для её ушей и была произнесена тихим шепотом, Курода всё равно услышала. – Не такая уж и маленькая, – нравоучительно заметила она, высвобождаясь из захвата и коснувшись его собственной ладони. – Смотри. Тоору подавил в себе смешок. Пальцы девушки сантиметров на пять были короче его собственных. Задумчиво потарабанив пальцами, заметив состояние парня, девушка с тяжелым вздохом добавила: – Ну хоть не в два раза… Волейболист, хрюкнув от смеха, буквально вылетел из машины и лишь на улице разразился громогласным хохотом. Обиженно фыркнув, Курода вышла следом и, бурча что-то про ненормальных волейболистов, которых она знать не знает, направилась в сторону комплекса, бережно прижимая спортивную форму к груди. Ойкава нагнал её около самого входа, с её сумкой в руках. Бросив быстрый, беглый взгляд в сторону огромной плазмы, удовлетворенно кивнул. Тохоку выигрывали, да и до конца матча оставалось всего две минуты. Как бы не старались Кюсю, но сократить разницу в двадцать три очка они не успеют. Тем более, что «Владыки» все продолжали забивать трехочковые мячи. – Лисичка, блокада с собой? – поравнялся с её шагом волейболист. В ответ ему были продемонстрированы шприц и ампула. – Отлично! Сперва переоденешься, а потом в медпункт? Или наоборот? – Переоденусь, – улыбнулась она, резко завернув в женскую раздевалку, до которой они незаметно, но быстро дошли. – Эй! Сумку-то забери! – возмущенно крикнул молодой человек, тряхнув выше упомянутой вещью. Раздраженно девушка вытянула руку и, схватив сумку, хлопнула дверью. Выдохнув сквозь плотно сжатые зубы, Тоору прислонился спиной к стене, прикрыв глаза. Переживал ли он за девушку? Безусловно, хоть и неловко было это демонстрировать. И поехал он за девушкой в больницу осознанно, переживая. И намеревался ехать даже после соревнований. Так сказать, оказывать моральную поддержку… Ложь, конечно. Ему просто было страшно. Страшно за девушку, страшно за себя, страшно за будущее… Хлопнула дверь, и Тоору открыл глаза, глядя на переодевшуюся девушку, которая живо заплетала длинные волосы из хвоста в косу. Яркая красно-белая форма с черными вставками, яркая цифра «4» на груди с названием университета, на спине же красовалась её фамилия. На левом колене черный бандаж, на запястьях напульсники… Закончив плетение косы, Курода зацепила её кончик к вороту майки. Пошевелив головой, проверяя удобство при натяжении, девушка вдруг открыто улыбнулась, сверкнув своими зелено-серыми глазами. А сердце невольно пропустило несколько ударов… У неё ямочки! – Что встал? Пошли? Как зачарованный, Ойкава кивнул, двинувшись следом. Медсестра встретила девушку, как родную с радостными поздравлениями. Тохоку выиграли у Кюсю, и теперь им предстояло столкнуться со своим главным противником: университетом Хиросима. Курода сдержанно приняла поздравления, но стало заметно, как она напряглась. Кажется, снова начинался мандраж… Ойкава невольно поморщился, когда девушке вкололи препарат, а затем аккуратно замотали колено мягким бинтом. Вздохнув, Кумико натянула поверх медицинского бинта черный бандаж, извлеченный из кармана, скрыв и синяк, и белую повязку. Когда они покинули медкабинет, волейболист в лоб спросил, боится ли она. С трудом, но девушка кивнула, глядя куда-то в пустоту. – Правильно, – нравоучительно изрек парень. – Я тоже боялся. – Спасибо, успокоил, – хмыкнула она, невольно обхватывая себя за озябшие плечи. И снова этот жест защиты… Рука молодого человека потянулась к волосам девушки, но замерла, так и не дотронувшись до них. Тяжело вздохнув, шатен одернул руку, помассировав свою шею и отведя взгляд в сторону. Времени оставалось до обидного мало, и команда её, наверняка, уже беспокоилась от долгого отсутствия капитана. По коридору туда-сюда шарахались люди, иногда искоса, удивленно поглядывая на баскетболистку и волейболиста. К счастью, народу было немного, так что, если вопросы возникли, то лезть с ними не спешили. Тоору раздраженно взъерошил волосы, не зная, что сказать. Сказать, что всё хорошо? Но никто, а уж тем более сама девушка, не питала особых надежд. Дай бог, если вообще после этого сможет ходить, а так… Оставалось лишь рукой махнуть. Но что сделать? «Владыки» слишком устали, а перерыв слишком короткий, Курода одна не сможет вытянуть весь матч. – Ойкава, если вы собираетесь меня подбодрить, то не стоит. Я в полном порядке. Волейболист наигранно всплеснул руками. – Нет! Ну что это такое? Снова «выкаешь»? Знаешь, мне всего двадцать три, а чувствую себя на все сорок три. Скоро радикулит одолеет, и сердце прихватит, – и для вида потер поясницу, болезненно морщась. Девушка хихикнула, прикрыв ладошкой рот, но это мимолетное веселье длилось не долго. Взгляд её вновь стал отстраненным. Они уже подошли к арке, ведущей на спортивную площадку. Яркие огни «ударили» по глазам, и Ойкава с Куродой дружно поморщились, потирая лица. Девушка даже смогла разглядеть свою напряженную команду на противоположной стороне площадки. Трибуны шумели, а те, кто вышел на перерыв, потихоньку возвращались на свои места, не без интереса наблюдая за ними. – Кстати, всё сказать хотела… Смс от вас странные какие-то были. – Твои ответы тоже оригинальностью не отличались, – хмыкнул волейболист, вспомнив её многочисленные «ага». Но, разом растеряв всё веселье, тихо, серьезно произнес: – С утра хотел ещё одно сообщение отправить. – Почему не отправили? – девушка сама не понимала, почему интересуется подобным, но ответ хотелось услышать очень сильно. Странно, но парой месяцев назад она и помыслить не могла о том, что они будут вот так вот стоять и разговаривать такими двусмысленными намеками, понятными только им одним. А намеки эти подтверждались бешеным стуком сердца. Тоору склонил голову к плечу, глядя на неё серьезным взглядом. Каштановая челка качнулась в такт, упав на лицо. Курода моргнула и решительно потянула руку, чтобы убрать волосы с его глаз. Не видно ведь ничего! Но тут волейболист ловко перехватил её запястье, погладив кожу девушки с тыльной стороны ладони. – Да вот… Решил, что раз тебя из больницы забираю, то лучше всё напрямую скажу. Легче жить будет, – отпустив её запястье, уже обеими руками мягко, ненавязчиво притянул Кумико за талию. Склонившись к, вмиг покрасневшему, ушку девушки, шепнул: – Я люблю тебя, лисичка, люблю. Отстранился, с любопытством наблюдая за её реакцией. Курода нахмурилась, порозовела и, поджав губы, задумчиво уставившись в пол. Фыркнув, Ойкава раздраженно пробормотал: – Хоть бы сказала чего. Мне, между прочим, неловко. – Ага… Тоору ошарашенно вытаращился, чуть приоткрыв от недоумения рот. – Ты другие слова знаешь? – потихоньку начал закипать волейболист, прищурившись. – Угум… – Да ты достала! – вскипел парень, резко притянув девушку к себе и нежно, ласково касаясь губами её губ. Не надавливая, не подавляя, а поддерживая, успокаивая… Вот уж чего он никак не ожидал, так это того, что девушка положит свои дрожащие ладошки на его, часто вздымающуюся, грудь и прикроет глаза. Обнял крепче, чтобы удержать девушку в вертикальном положении, сам закрыл глаза. Она дрожала всем телом, она боялась, но она действительно пыталась понять и поверить. Прежде всего, пыталась понять именно себя. Поняв, что всего хорошего помаленьку, Тоору нехотя оторвался от её губ, но не выпуская из объятий. Тяжело, горестно вздохнув, аккуратно погладил её по спине. – Люблю, Кумико. Можешь сейчас не верить, но больше тебя не оставлю. Чтобы не случилось. – Я в шоке… – пробормотала девушка, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Приступов истерики и судорог вроде не предвидится. Уже хлеб! Осознание нахлынуло запоздало. Раскрасневшись, как цветок мака, баскетболистка вырвалась из объятий шатена, и тут же столкнулась и обалдевшим и неверующим взглядом нескольких людей. – Ойкава, я с тобой позже разберусь! – шикнула она, ткнув его указательным пальцем и, развернувшись, живо направилась к своей команде и тренеру. – Буду ждать, – хихикнув, парень, насвистывая, направился к трибунам, на которых довольно быстро нашел своих ребят. Чуть ниже располагались баскетболисты, что уже отыграли свой матч. – О! – обернулся к нему темноволосый парень с необычными желтыми глазами. – Ты же тот самый Ойкава Тоору, капитан волейбольной команды! – Тот самый? – недоуменно приподняв брови, Тоору подался чуть вперед. – Капитан университета Тодай? Расплывшись в радостной улыбке, капитан баскетбольной команды активно закивал. – Цукимори Кайто, – протянул тот руку, Ойкава не видя особых проблем, без раздумий пожал руку спортсмена. – Помню я тебя, ты Кураму хорошенько отделал, – а затем тихим шепотом добавил: – Спасибо тебе, – и прозвучало это настолько искренне, что волейболисту стало неловко. – А нечего девушек обижать… – буркнул он, отводя взгляд в сторону. Кайто усмехнулся. Да видел он всё! А начать отбрехиваться – себе дороже. Отстав от волейболиста, Цукимори с нетерпением и затаенным страхом принялся ждать игры Тохоку и Хиросимы.***
Баскетболисты с явным облегчением оглядели своего капитана, а тренер так и вовсе сел на скамью, обливаясь потом. Кумико оценила общее состояние ребят, отметив, что выглядят они не очень после одного матча. Быстро обняв ребят, пожелала каждому лично удачи. Дав Джуну «пять», приняла его позицию атакующего-защитника, оставив парня отдыхать. «Владыки» с явной враждебностью посмотрели в сторону своих извечных врагов. Те ответили им не менее красноречивыми взглядами. Им не требовалось слов, чтобы поддержать друг друга. Не требовались слова успокоения. Им просто надо было выиграть. Поправив напульсник, Курода собрала всех в круг, как того требовала традиция. – Быстрее, – произнесла она. – Выше, – добавил Комацу. – Сильнее! – закончили остальные. Объявили построение. Красно-бело-черная форма против бирюзово-черно-белой. Два извечных соперника еще со школьных времен. Ничего не изменилось. – Капитаны, пожмите руки. Маленькая хрупкая девушка решительно, быстро сделала шаг вперед, вперившись взглядом в насмешливые глаза капитана Хиросимы. Исикава Рюдзи. Кажется, со времен школы он стал ещё выше… Но это не беда! И не таких обыгрывали! Крепкое рукопожатие, сопровождающееся колкими фразами: – Готова проиграть, Курода? – Только если ты готов, Исикава, – лучезарная улыбка, едва не сопровождающаяся кровожадным оскалом. – В таком случае, пусть победит достойный, – уже серьезно добавил спортсмен. – Удачи, «Владыки». – И вам того же «Поднебесные». Тоширо, на сброс! Свисток. Мяч в воздухе. Удар и бешеная игра двух «небесных» команд началась!