Конфиденциальность — это преимущество для закоренелого наблюдателя.
Blur — Parklife
— Чёрт возьми, — Киллиан раздраженно вздохнул, проведя по волосам и расшагивая взад и вперед в своём кабинете. — У меня действительно нет времени на это! — Это твоя работа, ты понимаешь это? — Тинк — девушка со светлыми забранными в пучок волосами, сидела на диване и стирала лак с ногтей. — В конце концов, ты куратор музея и.. — А ты главный реставратор, разве ты не можешь помочь ей, а меня оставить в тишине и покое? — пробормотал он сквозь стиснутые зубы, сжав руку в кулак. — Ты любишь спихнуть на меня всё, — усмехнувшись, она наклонила голову. Он усмехнулся ей, наслаждаясь своим обычным подшучиванием над ней. Они постоянно стебали друг друга: иногда цинично, иногда с презрением, но они всё равно заботились друг о друге. — Я не курирую современное искусство, Тинк. Я не заинтересован в этом, — сказал он угрюмым голосом, смотря на неё. — И я знаю, что для этого есть причина, Киллиан, — выразилась она. — Но она — восходящая звезда. И у неё будет проходить её первая выставка. Конечно, они хотят, чтобы ты проверил и оценил её работы. Ты для них авторитет. — Есть причина, по которой мне нравилось курировать искусство 19 века, Тинк, — без эмоций сказал он, смотря на стену позади Тинк, на которой играл лучик света. — Но художники мертвы. — Киллиан! Это жутко даже для тебя! — она распахнула глаза от его слов. — Я не хочу иметь дело с художником-новичком и хипстером, который входит в последние тенденции и, вероятно, имеет своё завышенное мнение. У меня нет времени лелеять самолюбие художника. Или слушать мнение о том, как мне выполнять мою работу. — Это их искусство. Их выставка. — Но моё имя тоже будет светиться. Я буду отвечать за эту выставку и мне влетит, если критики не оценят её работы, — он провел рукой по волосам. — Ты хотя бы видел её работы? — с досадой ответила Тинк. — Иногда ты слишком самоуверен, Киллиан Джонс. Киллиан попятился к столу, его глаза начали бегать по иллюстрациям, лежащим там. Он поднял одну и посмотрел на неё более подробно. — Хорошие работы. Я не говорю, что она плохой художник, но.., — он заколебался, прищурив глаза. — Чего-то не хватает. Я не знаю, чего именно, но здесь есть что-то такое, что должно раскрыться, я не понимаю смысл, который она вложила в работу. Он поднял глаза, чтобы посмотреть на Тинк, та ему ухмыльнулась. — Что? Ты сама мне сказала посмотреть работы, — сказал он в свою защиту и положил иллюстрации на стол. Он перевёл взгляд на фоторамку женщины и мужчины, которая стояла там же. — Ты звонила ему? — спросил он её. — Нам не о чем с ним разговаривать, Киллиан, — Тинк поерзала на диване. — У него не было выбора, Тинк, — защищал брата Киллиан, — пойми ты это. — Киллиан, не лезь, — умоляла его Тинк, она покачала головой, смахивая слёзы. — И вообще, мы говорили о твоей невыносимой заднице, а не о твоём брате, — ругала она его. Киллиан глубоко вздохнул, снова взглянув на иллюстрации на столе. Он чувствовал себя в ловушке, в клетке. Он почувствовал, что должен разгадать смысл этих иллюстраций, но сначала ему нужно успокоить своих внутренних демонов. Покачав головой из стороны в сторону, массируя шею, он схватил свою сумку и надел её на плечо. — Душно здесь, пойду я, — коротко объявил он, направляясь к двери. — И куда ты? — спросил Тинк с недоумением. — Ты точно знаешь, куда я иду, — Киллиан ухмыльнулся, обернулся и помахал рукой. — Позвони Лиаму, Тинк. Он скучает по тебе, — сказал он перед тем, как выйти из кабинета.