Каждое объятие (Every Hug)

      — Нет! Я хочу Спока!       Слабый голос капитана, исходящий из коммуникатора в моей руке, каким-то образом успокоил весь экипаж мостика.       — Слушай, ты нам нужен здесь, — это был безумный шепот доктора МакКоя: — Джим не подпускает к себе близко никого, кто не…       — СПООООООК!       — Каково состояние капитана? — коротко спросил я.       — Я не узнаю, пока не осмотрю его. И я не могу этого сделать, пока не подойду ближе.       — Тогда дайте, пожалуйста, свою личную оценку, доктор.       Нетерпение было, как правило, эмоцией, которую я мог легко успокоить, однако полное отсутствие компетентности доктора МакКоя перед лицом этого ужасного кризиса было достаточно, чтобы усложнить задачу.       — Эй, мы все одинаково волнуемся, хорошо? Но он оказался единственным, достаточно глупым, чтобы отважиться попробовать местную еду, когда она не выглядела съедобной, так что я не могу ничего знать, пока кто-то не заставит его успокоиться. И он продолжает спрашивать…       — Где Спок? Я хочу его! Так сильно!       Я поднялся из кресла капитана и сообщил мистеру Сулу, что он на мостике за главного. Джим был явно не в здравом уме, и в случае возможной опасности, я знал, что должен немедленно идти к нему.       — Лейтенант Ухура, пожалуйста, известите инженерный отсек о немедленной подготовке транспортерной, чтобы телепортировать меня на поверхность планеты.       — Да, сэр.       Её мягкий голос донёсся до моего слуха, пока я не вошел в турболифт с коммуникатором в руке.       — Спок, ты всё ещё там?       — Конечно.       — Пожалуйста, поторопись. Он направляет свой фазер на охранников.       — Попросите его прекратить свои действия.       Наступила довольно длительная, не верящая пауза, а затем, глубоким саркастическим голосом доктор МакКой ответил:       — Да, интересно, почему я не догадался раньше этого сделать?       Двери открылись, и я ускорил шаг.       — Я хочу Спока! Он заставит боль уйти!       — Доктор МакКой, обновите статус капитана. Он утверждает, что ему больно?       — Да, и он всё ещё ведет себя как сумасшедший. Я не знаю, что делать. Просто спускайся сюда как можно скорее.       — Я постараюсь сделать это.       Наконец я добрался до транспортерного помещения и кивнул мистеру Скотту, который уже был у консоли и, казалось, ожидал моего приказа. Не останавливаясь для пустых разговоров, я подошел к площадке и:       — Начинайте, — сказал я, пытаясь скрыть нетерпение в моём тоне.       Спустя несколько мгновений я материализовался на поверхности и сделал поворот на триста шестьдесят градусов, чтобы найти десантную группу. Восемьдесят семь целых и семь десятых этой планеты класса М занимала равнина, с голубоватыми травянистыми образованиями, ясным зелёным небом и гуманоидами разумной формы жизни, живущими небольшими группами.       В настоящее время я по щиколотку увяз в этой почве, так же как и члены десанта, ожидающие возвращения на корабль, стоящие в двадцати футах от меня. Казалось, что они образуют полукруг вокруг капитана, с паникой во взгляде размахивающего фазером.       — Джим.       Я подбежал к ним и был встречен благодарным МакКоем.       — Ты не слишком торопился, чертов остроухий!       — Спок!       Голос Джима ускорил мой сердечный ритм. Казалось, он остолбенел, глядя на меня.       — Спок… ты пришёл! — его тон был неверящим.       Я медленно подошёл к нему, протянул руку, потому что он всё ещё указывал своим фазером на охранника в красном, справа от меня.       — Конечно. Вы звали меня.       Его губы расплылись в широкой, почти детской улыбке, и он уронил оружие.       — Ты самый лучший.       Я сделал ещё один шаг к нему.       — А теперь, когда ты здесь… — Джим покачнулся, вставая, взгляд не был сфокусированным. — Ты уберешь боль…?       Внезапно он рухнул на землю.       — Джим!       Мы с доктором подбежали к нему, но я оказался первым и придержал его голову, прежде чем он упал на землю. Дыхание Джима было поверхностным, и я почувствовал, что у него лихорадка, когда я коснулся его лба.       — Спок, у меня болит голова… так сильно… — он застонал. — Мы уберемся отсюда?       — Да, сразу, — пообещал я, даже не задумываясь. Я поднял его в сидячее положение, прижимая его к своей груди для поддержки. Доктор МакКой посмотрел на нас широко раскрытыми глазами, держа гипоспрей в руке.       — Доктор, — сказал я многозначительно.       — Да-да, конечно. Держи его крепко.       Он сделал инъекцию Джиму в руку, и капитан, казалось, расслабился.       — Мне уже лучше. Спасибо. Спок. Ты такоооой потрясающий! — проворчал он, закрыв глаза и спрятав своё лицо у меня на плече.       — Джим… — тихо сказал МакКой с легкой улыбкой в глазах. — Ты можешь стоять, чтобы мы могли выбраться отсюда?       — Конечно, — ответил Джим, снова открыв глаза и пытаясь встать. Я помог ему подняться, и он несколько мгновений покачивался, смущенно моргая.       Затем, не предупредив, он снова начал падать.       Я поймал его за талию, и он радостно засмеялся.       — Я бы хотел, чтобы ты ловил меня каждый раз, когда я падаю… — он хихикнул. — Эй, это был очень дряной… сыр… я голоден.       — Вы сможете поесть на корабле, капитан, — сообщил я ему.       — К сожалению, я продолжаю падать, — сказал он смущенно. — Земля ускользает… это трудно, удержаться на собственных ногах.       — В самом деле.       Мягкое, тёплое чувство распространилось от моей груди к животу. Мне пришлось сжать челюсть, чтобы я не улыбался.       — Спок… — его пальцы вцепились мне в ухо, и его тон был удивительным. — Твои уши такие заостренные и чертовские!       — Я знаю, капитан, — я кивнул на доктора МакКоя, и он жестом указал оставшимся офицерам, чтобы они встали в подходящие места для транспортировки (вместо того, чтобы рассматривать капитана и меня).       — Я думаю, что они сексуальны, — сказал Джим, ухмыляясь. Я резко повернулся к нему лицом.       — Простите?       — Я думаю, что ты действительно…       — Ладно, Джим, хватит разговоров! — громко сказал доктор. Мне пришлось немедленно подавить вспышку гнева, потому что я хотел услышать, что собирался сказать капитан.       — Но, Боунс, Спок так…       — Мистер Скотт, приготовьтесь телепортировать отряд из шести человек! — крикнул доктор в свой коммуникатор.       — Да, да! Дайте мне минуту, чтобы повлиять на переменные мистера Спока, мне не нравится, как излучение этой планеты влияет на моё оборудование.       Пока мы ждали, у Джима снова резко подкосились ноги, и я решил просто поднять его на руки. Он подозрительно покосился на меня, а потом, похоже, понял, как я его держу; одной рукой под коленями и одной вокруг его спины.       — Я не принцесса, — твёрдо заявил он.       — Учитывая мою вулканскую физиологию, разница в весе между вами и высокородной маленькой человеческой женщиной ничтожна, — пробормотал я, снова пытаясь побороть улыбку, которая наверняка была очевидна, если бы кто-то уловил её.       — Ты хочешь сказать, что я могу быть принцессой? — Джим казался возмущенным. Было забавно наблюдать.       — Да, капитан.       Конечно, это было так. С моей вулканской силой его тело было невероятно лёгким. Пока я думал об этом, я также размышлял и о том, как его кожа ощущалась неестественно мягкой там, где она касалась моей, и его смущенных запутанных мыслях, которые так легко вызывали…       — Спок. Что ты делаешь? — МакКой смотрел на нас, приподняв брови.       Я вынырнул из своего опасного состояния и быстро перестроил телепатические стены между капитаном и мной.       — Я… я просто предположил, что капитан не может стоять сам.       — Хорошо, мистер Скотт ждёт приказа.       Я мгновенно переместил вес Джима на одну руку и открыл свой коммуникатор.       — Это Спок. Запускайте.       Странный цвет фона планеты исчез на моих глазах, и вернулся знакомый образ транспортерной. Я шагнул вперёд, намереваясь покинуть площадку, но когда я двинулся, руки Джима обхватили меня за шею, крепко обнимая, и он уткнулся носом мне в плечо, удовлетворенно вздыхая. Жест, вероятно, должен был быть дружеским объятием, дружеским и невинным.       Это вызвало шок возбуждения, который заставил меня споткнуться на ступенях и едва не упасть.       Разумеется, вулканцы могут контролировать свои сексуальные желания. Если бы я действительно хотел, я бы просто не ответил на контакт Джима так, как сделал это. Однако тот факт, что он был неожиданным и не… нежелательным, лишил меня силы предотвратить реакцию; мои ментальные щиты рухнули, и я почувствовал, как Джим напрягся в моих объятиях.       — Что… — прохрипел он с придыханием. — Спок, что это было? — он, должно быть, почувствовал мои собственные сильные эмоции, пролитые в его разум моей небрежной потерей контроля.       — Ничего, — коротко сказал я и попытался восстановить этот контроль.       — Но… — пальцы Джима ухватились за ткань моей форменной рубашки и крепко сжались, — но я чувствую…       — Мистер Скотт, — громко перебил я его, — предупредите мостик, что десант прибыл.       — Да, мистер Спок. С капитаном Кирком всё будет в порядке?       Главный инженер был не единственным, кто беспокоился об этом, несколько техников тоже с волнением смотрели на капитана в моих руках.       — Проклятье, я буду знать больше, как только у меня будет возможность осмотреть его! Вы, люди, позвольте мне выполнить мою работу?       Эмоциональные вспышки доктора МакКоя уже не удивляли меня, я привык к ним.       — Оповестите медицинский отсек, мистер Скотт, — сказал я и повернулся, чтобы уйти.       Руки Джима медленно двигались по моей шее, к моим ушам, но на этот раз с умышленным намерением.       Я споткнулся; самое нелогичное действие, поскольку пол был ровным и лишенным препятствий.       — Спок, что не так? — спросил доктор незамедлительно.       Я с трудом выпрямился, когда доктор последовал за мной из помещения.       — Только моя собственная неуклюжесть, доктор, которая мешает мне идти ровно. Что употребил капитан? — спросил я, требуя, заставляя свой голос звучать ровно.       — Это был какой-то странный фрукт, который деревенский старец захотел, чтобы он съел. С этого момента я устанавливаю правило - не доверять светящейся пище. Я понятия не имею, что это было. Вот, подожди, дай мне просканировать его должным образом.       Пока я шёл, доктор водил трикодером по всему телу Джима, рассеянно бормоча.       — Каковы ваши показания? — спросил я.       — Э… стимулятор, ясно. Но не… подожди, это сбивает с толку…       — Что вас смущает, доктор?       — Ему очень больно. Черт побери. Он слишком заторможен, иначе он бы сейчас кричал в агонии. Но…       Я посмотрел на капитана в моих руках. Он пристально смотрел на меня и игнорировал присутствие доктора МакКоя, однако его взгляд был напряжен, а на лбу образовались бусинки пота.       — Он, кажется, контролирует боль, — пробормотал я.       — Да, и это то, чего я не понимаю. У него также аномально повышенное сердцебиение, расширенные зрачки, затрудненное дыхание… Джим всегда был стойким, но это… слишком, даже для него… — члены экипажа, встречаемые в коридорах, кидали на нашу маленькую делегацию очевидно заинтересованные взгляды.       МакКой раздраженно вздохнул.       — Просто поторопись, и давай отведём его в лазарет, ладно? Я пойду вперёд и встречу вас там.       — Согласен.       Доктор буквально вошёл в спринт. Я не мог идти быстрее, опасаясь вызвать дискомфорт у Джима.       — Спок… — Джим снова потянул меня за ухо, его эмоции катились по его коже волнами, между лихорадочной болью и жгучим любопытством. — Сделай это снова.       — Что сделать снова, капитан?       — То, что ты сделал… — он крепко обнял меня, пока его лицо не оказалось совсем рядом с моим, а его губы близко к моему уху. — Было очень жарко.       Я вздрогнул, когда его прохладное дыхание пощекотало мою шею, и не смог сдержать ещё один толчок желания от попадания к капитану через нашу соприкасающуюся кожу.       Он застонал, неслышно для человеческого уха, но достаточно громко для меня.       Я остановился и закрыл глаза. Я чувствовал, что голод пробуждается, глубокий и обширный, и его невозможно будет остановить, если он пробудится окончательно, и я знал, что должен утолить его, пока он не зашёл слишком далеко. Это не было виной Джима. Он был одурманен, он не был в своём уме. Я должен вылечить его. Я не должен ни при каких обстоятельствах прижимать его к первой попавшейся стене и исполнять свои намерения…       — Больше, — прошептал Джим и укусил мочку уха.       Я чуть не уронил его.       — Мистер Спок! Вам нужна помощь с капитаном, сэр?       Медсестра Чепел, вероятно отправленная доктором МакКоем, появилась в другом конце коридора, быстро приближаясь к нам.       Я освободил себя от объятий Джима и передал его медсестре. Она обняла его широкие плечи и умудрилась принять на себя часть его веса, чтобы помочь идти, несмотря на то, что Джим был высоким и довольно мускулистым человеком, а она была стройной и намного ниже ростом.       — Я нужен на мостике, — сказал я с трудом. — Вы сможете справиться с капитаном?       — Конечно, мистер Спок.       — Нет, не уходи, Спок… — начал Джим, его голос был грубым и умоляющим. — Пожалуйста? Пожалуйста, останься со мной?       — Я должен идти, — твёрдо сказал я. — Мне нужны обновления состояния капитана каждый час, мисс Чепел.       — Да, мистер Спок.       — Нет, Спок! Останься! — глаза Джима наполнились слезами, и я почувствовал, как лед пронзает моё сердце. Никогда раньше подобное зрелище не поражало меня физически. Теперь это произошло. — Пожалуйста, прости, пожалуйста, останься!        — Мистер Спок. Пожалуйста, подумайте о том, чтобы пойти с нами, — медсестра сердито смотрела на меня, обвиняя. Конечно, потому что это была моя вина, я делал это с Джимом, я был виноват в том, что я был тем, кем был, и не смог подавить в себе эти жалкие побуждения.       — Не оставляй меня, — прохрипел Джим. — Моя голова так сильно болит… это только лучше, если ты там, и если тебя нет там, всё будет хуже…       Я медленно подошёл к нему и кивнул, стараясь, чтобы моё лицо было полностью лишено эмоций.       — Конечно, я провожу вас до лазарета, капитан. Если таково ваше желание.       Если бы я позволил себе хоть малый намёк на эмоции, то нечто разрушительное взорвалось бы внутри меня.       — Моё желание… — Джим моргнул, и, казалось, огромным усилием встал прямо и отодвинул мисс Чепел. — …Да, это моё желание… ты останешься?       — Я останусь.       Он улыбнулся, глаза блестели от слёз и огней коридора, его щёки влажные, губы бледные и болезненные. Он так прекрасен, что я почувствовал, что впервые в жизни я мог бы просто понять это странное человеческое слово: душераздирающе. Потому что Джим был мучительно красив, болезненно красив, и это причиняло мне боль.       — Ты никогда не покинешь меня? — он вздохнул, всё ещё сияя от счастья, пальцы потянулись к моему лицу, казалось бы, в непроизвольном жесте. Я осторожно попытался избежать прикосновения с ними ненадлежащим образом и скользнул своей рукой по его плечам, чтобы помочь ему идти.       — Никогда.