От Биджуу до Человека

       Они вернулись из больницы Святого Мунго к закату невероятно длинного дня. Утром в Хогвартс прибыл патронус главного целителя Мунго с вестью о том, что скончался отец Невилла — Фрэнк Лонгботтом. Под бдительным оком директора Дамблдора Алисе пришлось спешно собрать вещи и покинуть школу вместе с сыном, не предупредив Гарри. Алиса жила в мире волшебников уже почти два года и все два года играла определённую роль. Втайне поддерживала Гарри, шпионила для него, тренировала его друзей, обучала и обучалась. Разные мелочи, которые составляли её новую жизнь, ей даже нравились и приносили пользу. Например, организованный «женский клуб», в котором студентки обучались «хорошим манерам», а также «делать причёски», помогал Алисе разобраться с местным этикетом и поведением в разных ситуациях. У неё появились собственные навыки ухода за человеческим телом. А ещё, когда юные волшебницы заплетали её волосы, выяснилось, что манипуляции с её естественными накопителями чакры помогают чуть ускорить процесс накопления. То ли из-за какой-то особой конфигурации, то ли из-за прикосновений девочек, которые являлись проводниками магии, но за день чакры накапливалось процентов на десять больше в противовес просто распущенным волосам. К тому же сам процесс заплетания был приятен на физиологическом уровне, а итоговый визуальный результат нравился Гарри и Невиллу. Обучение детей азам выживания приносило непонятное удовольствие. Алисе нравилось, как её слушали и как люди ей подчинялись. При этом не из-за её силы или ужасающей ауры, а вообще непонятно почему. Гарри объяснял, что это происходит из-за любви и уважения, но не как между друзьями, а как в отношении «учитель — ученик». Друг хвалил её за интересные уроки, и Алиса старалась. Утренние зарядки, которые посещали почти все школьники, и отдельный «клуб самообороны», которые Алиса проводила, помогали поддерживать, развивать и совершенствовать физическую форму её слабого человеческого тела. И это тоже способствовало той странной любви и уважению студентов. Некоторые даже как будто уважали её сильней всех остальных, даже сильней, чем Невилл или Гарри, хотя она не была им ни официальной матерью, ни другом, но, тем не менее, подобные людские чувства лучше, чем ненависть и злость. И это могло помочь Гарри на его пути к Цели. Алиса отработала год в Хогвартсе преподавателем ЗОТИ, а потом сам местный Министр Магии захотел, чтобы она осталась в школе, но всецело посвятила себя внеучебной программе, то есть делала всё то же самое, но без обязательных уроков и получала больше денег. Алиса согласилась: подобная официальная работа делала её свободней, к тому же её «клубам» пообещали больше финансирования, а результаты впечатляли не только преподавательский состав, но и радовали Гарри, Невилла и их друзей. Чувства людей всё больше интересовали Алису, девочки рассказывали ей о своих переживаниях, спрашивали каких-то советов. Она даже прочла несколько книг по подростковой психологии и педагогике, которые помог раздобыть Гарри. Это было интересно, словно загадки разгадывать о том, что же мучает тех, кто не спрашивает советов. Это помогало Алисе самой становиться человеком, как она себе пообещала когда-то. Когда Алиса вместе с сыном перемещалась в больницу Святого Мунго камином, то испытывала раздражение. Её «супруг» нашёл для смерти самый неподходящий момент. Всего через два дня должен был состояться финал Турнира Четырёх Школ, который устроили в Хогвартсе в этом году. Алиса была одной из судей Турнира, в состязании принимал участие Гарри, а директор Дамблдор был, как всегда, весьма подозрительным. Оставлять Гарри в такой важный и, возможно, опасный момент Алисе категорически не хотелось. Но… у неё была «своя жизнь» и определённые обязательства, которые она должна была выполнять, чтобы не вызвать подозрений в том, что она не та, за кого себя выдаёт. При изучении ментального слепка трупа Фрэнка Лонгботтома Алиса заметила следы насильственной смерти, а значит, «супруг» скончался именно в этот день отнюдь не «случайно». Это волновало. Потому что походило, что кто-то хотел её отвлечь от Гарри. Своими наблюдениями Алиса, конечно, не стала делиться, опасаясь, что сын и свекровь, которые вполне спокойно восприняли неизбежную смерть давнего «больного», могут потребовать разбирательств и похороны будут отложены слишком надолго. А так после подписания необходимых бумаг, церемония погребения отца Невилла назначалась на двадцать четвёртое. Как раз день финала на Турнире. Но Алиса рассчитывала, что на Турнир успеет, так как людей в Британии хоронили до обеда, а финал должен был состояться после заката солнца. Впрочем, к её сожалению, оказалось, что не всё так просто… Повезло ещё, что Алиса за два года научилась выяснять информацию окольным путём и не спросила у свекрови «в лоб», когда сможет вернуться в Хогвартс. Глупые местные традиции подразумевали, что Алиса должна была «горевать» о почившем «супруге» и носить «глубокий траур», то есть чёрные одежды. И, кроме этого, не посещать никаких мероприятий, тем более развлекательных вроде Турнира. И что после похорон придётся сидеть взаперти в Лонгботтом-тауэре в этом самом «глубоком трауре» непонятно сколько времени. Было даже неясно, сможет ли она снова работать в Хогвартсе! Алиса была очень раздосадована подобной новостью. Ей и в самом деле хотелось рыдать навзрыд из-за того, что она не сможет быть с Гарри в трудный момент. Конечно, Гарри её поймёт, но… Внезапно Невилл, стоящий рядом, громко всхлипнул и обнял её. — …Мне так жаль, мама, — уже в третий раз повторил Невилл, как заведённый, обнимая и поглаживая Алису по спине, словно боялся отпустить. Если два года назад они были почти одного роста, то теперь, когда сыну почти исполнилось пятнадцать, Алиса была ему всего лишь до плеча. Оказалось, что дети растут. Впрочем, Невилл по-прежнему очень трогательно оберегал её и заботился. Но в этой ситуации скорее забота и внимание были нужны самому Невиллу. Сын едва сдерживал рыдания, и Алиса поняла, что в больнице сын и свекровь просто сдерживали своё чувство утраты, чтобы не показывать того, что они испытывают, чужим людям. А дома, оставшись наедине со своим горем, её почти совсем взрослый ребёнок плакал, но всё равно хотел поддержать в первую очередь её, потому что думал, что Фрэнк Лонгботтом что-то для неё значит. — Всё хорошо, — погладила щёку сына Алиса, смазывая слёзы и заглядывая в серо-зелёные глаза. — Твой отец не страдал, он даже не понял, что умер. Будь сильным, Невилл, ты теперь глава нашей маленькой семьи. — Конечно, мама, — уткнулся в её макушку сын, тяжело вздыхая и успокаиваясь. Алиса думала о том, что Фрэнк Лонгботтом был сыном её свекрови Августы. Отношения со свекровью у неё были ровные, Алиса отдавала ей заработанные деньги на оплату долгов, вежливо справлялась о здоровье и о положении дел в Лонгботтом-тауэре. Иногда женщина рассказывала ей о своей молодости, своих знакомствах, а также о магических семьях Британии. Эти знания прошлого помогали Алисе и Гарри лучше понять устройство этого мира. Алиса впервые задумалась о том, что же сейчас испытывает Августа. Если бы не стало Невилла, что бы испытала сама Алиса? — Мама, с тобой всё в порядке? — взял её за руку сын. — Ты так переменилась в лице… — Да, всё хорошо, дорогой, — погладила светлые волосы Алиса. — Просто я подумала о том, что ты очень мне дорог. Ты должен держаться, Невилл. Быть сильным ради бабушки и поддержать её. Твой отец был её сыном. Она очень любила его. — Хорошо, — вымученно улыбнулся Невилл. — Я постараюсь. Тогда… проверю, как там она? — Конечно, сходи, — кивнула Алиса, задумавшись, когда она успела стать… настолько чувствительной, что поняла, что сейчас испытывает свекровь. Невилл бросил на неё ещё один сочувствующий взгляд и вышел из комнаты.

* * *

Похороны прошли буднично, а «траур» оказался той ещё морокой. Никаких связей с внешним миром, кроме ответов на множество писем с соболезнованиями. О смерти Фрэнка написали в газетах, а до этого о самой Алисе были статьи из-за книжек с причёсками, которые придумали выпустить Невилл и Драко Малфой, так что писали и совсем незнакомые люди. Алиса волновалась, что из-за глупых традиций магов она не сможет продолжить работу в школе. У неё не было возможности связаться с Гарри, чтобы не вызывать подозрений, а он не догадался отправить письмо с соболезнованием. В газетах было написано, что Поттер стал победителем Турнира, и на первый взгляд никаких накладок, кроме того, что финал внезапно перенесли на более раннее время, не было. День рождения Невилла, тридцатого июля, не справляли, но на следующий день в Лонгботтом-тауэр с разницей всего в час нанесли визит сразу двое мужчин. Первым был Дамблдор. — Примите мои соболезнования, дорогая. Фрэнка очень жаль, — похлопал Алису по руке бородатый старик-директор. — К сожалению, я к вам с дурной вестью. — Что случилось? — спросила Алиса. И с удивлением услышала интересную историю о том, что смерть её «дражайшего супруга» была подстроена приспешниками Волдеморта. Всё для того, чтобы заполучить необычный артефакт, который поспособствует возрождению зла. Директору была нужна её помощь, старик собирал некий «Орден Феникса», в который она когда-то входила. Также в этот самый «Орден», который собирался в «Норе» семейства Уизли, директор приглашал и её сына. Причём как бы невзначай, чтобы Невилл «немного развеялся в компании сверстников и не грустил в одиночестве». Да и директор со своими знаниями о причинах смерти Фрэнка Лонгботтома был весьма подозрителен, и узнать о его планах было полезно Гарри, так что Алиса согласилась. Следующим Лонгботтом-тауэр посетил мистер Крауч. Впервые этого мага Алиса увидела на Турнире Четырёх Школ, он был главным судьёй и организатором данного соревнования. А потом их познакомил поближе Гарри. История была довольно запутанной, но по официальной версии сын мистера Крауча — Барти-младший — был замешан в истории с «болезнью» Лонгботтомов. Будто бы в тот роковой день, когда на Лонгботтомов случилось нападение Пожирателей, этот Барти-младший был там и как-то помогал. Из-за этого восемнадцатилетнего парня посадили в тюрьму для магов — «Азкабан», — но через год мистер Крауч смог нелегально вытащить сына из застенков. С той поры мистер Крауч прятал отпрыска дома, пока прошлым летом, воспользовавшись подвернувшейся ситуацией, Гарри не «вызволил» этого самого Барти из «плена родителя». История стала ещё запутанней, так как оказалось, что младшего Барти подставили и оболгали, а человек, который это сделал, как раз прибыл в Хогвартс на Турнир в числе делегации из магической школы «Дурмстранг». По просьбе Гарри, который решил помочь отцу и сыну, Алиса должна была выведать об этой лжи у того «свидетеля» — Игоря Каркарова. Пользуясь наработками в изучении людей, Алиса смогла сделать это без особого труда. Она передала свои воспоминания мистеру Краучу и взамен получила возможность быть достаточно близко к Гарри во время соревнований, то есть стала судьёй. — Я прибыл к вам с соболезнованиями, миссис Лонгботтом, — начал Крауч, когда они остались наедине, а Алиса поставила защиту от прослушивания их разговора. — Соболезную из-за смерти вашего мужа, и… мне неловко, так как ваша непростая ситуация слишком благоприятна для спасения моего сына. Я пришёл умолять вас помочь мне официально его оправдать. — Почему вы перенесли время финала на Турнире? — спросила Алиса. — Я… — немного растерялся пожилой маг. — Я получил просьбу об этом от мистера Поттера. Я понял, что это было важно, и изменил время проведения. Точно назвать причину я не смогу. — Хорошо, — кивнула Алиса. — Этого достаточно. Как я могу помочь вам спасти сына? — Вы святая женщина, миссис Лонгботтом, — с удивлением она увидела слёзы, которые навернулись на глаза мистера Крауча. — Вы и так очень помогли мне получить доказательства, что Барти оболгали, а теперь… — Не волнуйтесь, мистер Крауч, — остановила его Алиса. — Расскажите свой план. Я уверена: он у вас есть. — Я хочу представить всё так, словно случайно получил доказательства невиновности Барти. Оправдать его, а после «случайно обнаружить» его в тюрьме. Мне должны помочь с причиной инспекции в «Азкабан». Если до инспекции Барти будет оправдан, то его тут же выпустят и мой сын будет официально жив… Он будет моим… сможет жить под своим именем, стать Наследником Рода… Понимаете? — То есть можно оправдать человека посмертно? — удивилась Алиса. — И как нам это сделать? — Вы должны будете сказать в суде, что передали свои воспоминания о том разговоре с Каркаровым сегодня. Я пришёл к вам, чтобы выразить соболезнование из-за вашего почившего супруга и извиниться за сына, а вы… — А я сказала вам, что ваш сын совершенно не виноват, и дала вам свои воспоминания об одном вечере с директором «Дурмстранга», который рассказал мне о том, что ваш сын совершенно непричастен к тем событиям, которые произошли со мной и моим мужем, — подхватила Алиса. — Именно так! — кивнул мистер Крауч. — Я могу снова дать вам эти воспоминания, — улыбнулась Алиса, — чтобы мне не пришлось врать на суде. — Благодарю, миссис Лонгботтом! — Я… понимаю ваше желание защитить и оправдать своего ребёнка, — ответила Алиса, осознавая, что действительно понимает. Возможно, потому, что быть человеком ей понравилось больше, чем быть биджуу?..