— Всё прошло отлично! — Стайлз расплывается в улыбке, как только они отъезжают от его дома и выруливают на главную улицу, чтобы через пару кварталов свернуть к её дому.
— Они сильно злились? — она всё ещё чувствует, как быстро стучит её сердце, как только она вспоминает тон миссис Стилински.
— Да моя мать была просто в бешенстве! — с детским восторгом произносит Стайлз, хлопая ладонью по рулю, — Чёрт, если всё получится, я звезду назову в твою честь, — он бросает на неё быстрый взгляд и подмигивает, на что она только закатывает глаза, откидываясь головой на сидение.
— Не разбрасывайся словами, Стилински. — Мартин неприятно это всё, но безысходные ситуации вынуждают тебя делать даже то, чего ты не хотел бы делать. — Всё ещё может провалиться к черту.
— Ничего не провалится, — отмахивается он, словно варианта того, что что-то пойдёт не так, вообще не существует. — Если ты не облажаешься, конечно. — добавляет он, пропустив смешок, почему-то считая, что это действительно звучит забавно.
— Очень приятно, — она поджимает губы и прикрывает глаза. Роско едет слишком плавно, и ей кажется, что она начинает проваливаться в сон.
— Да ладно тебе. — протягивает Стайлз, надавливая на педаль газа сильнее. Ему хочется вернуться домой и засесть играть в видео игры по сети со Скоттом, или поехать в какой-то бар. Он никогда бы не стал личным водителем Мартин, и все это знают. — Я им сказал, что ты беременна. — он выдерживает паузу, довольствуясь реакцией Мартин, которая была почти такой же, как он нарисовал себе в голове.
— Беременна? — Спрашивает она севшим голосом, потому что никто из тех, кому он сообщает эту новость, не готов к подобному.
— Может мы быстро…? — он подмигивает ей и кивает головой, в сторону заднего сидения, замечая, как округляются глаза Мартин, и как она делает глубокий вдох. Скорее всего, чтобы добавить что-то о том, что она думает по этому поводу, — здесь удобно сидения откидываются, если что, — добавляет он, пропустив смешок, потому что шутки на грани с сарказмом, как одна из составляющих его ДНК.
— Стилински, — кратко отрезает Мартин, наверное, даже слишком серьёзно, как для такого разговора. Они то оба понимают, что он не имеет в виду ничего серьёзного.
— Да это только на пару месяцев, чего ты? — продолжает он, пожав плечами, и Мартин кажется, что её обещания самой себе о том, что она будет держаться до последнего, можно смело посылать в топку, — ладно-ладно, не злись. Я же пошутил. — Стилински видит её реакцию и ему самому не хочется продолжать это.
— У тебя шутки тупые.
Она прочищает горло, отворачиваясь от него, радуясь тому, что он уже сворачивает на её улицу, и вот-вот она будет дома. Понимает, что сейчас мечтает только о том, как заберётся в душ и будет стоять под струями тёплой воды, которые смоют с неё всё то пренебрежение, которым её сегодня щедро одаривали.
Она не виновата ни в чем.
Она не виновата, что обстоятельства сложились именно так и не в её пользу.
Она не виновата, что родилась в этой семье и с этой фамилией, а не где-то ещё.
— Ты молодец, — голос Стайлза выводит её из мыслей, когда он паркуется около её дома. — Спасибо тебе. — Добавляет он, потому что «благодарить» считается нормой этикета.
— На меня словно ведро помоев вылили. — она не была уверена в том, что стоит добавлять это, но в последний момент эта фраза просто таки срывается с губ.
— Ну, ты же знала, что будет непросто? — Стилински произносит это безразлично. Так, словно полчаса назад он сам не наблюдал яркое подтверждение её слов.
— Знала. — лёгкий кивок головы подтверждает согласие внешнее, но не внутреннее. И они оба догадываются об этом.
— Так к чему эти претензии? — он поворачивается к ней и смотрит так внимательно, что ей становится слишком неловко. На самом деле, эта вся ситуация вообще имеет кодовое слово «неловко».
— Это не претензии, — начинает она, пытаясь на ходу сообразить какой-то ответ, но в голову ничего не лезет. — Я просто…
— Что? — он не даёт ей даже попытаться закончить фразу и сразу перебивает, тем самым показывает своё отношение к её мнению по поводу всего того, что происходит. Он просто показывает то, что ему плевать.
— Ничего, — ей остаётся лишь поджать губы, и ещё раз кивнуть головой, прикрыв глаза. Она сразу знала, через что им, а особенно ей, придется пройти. — Всё нормально.
— Твой дом. — ей хочется искривить бровь и сказать ему что-то по типу «да ладно?», но она молча тянется к ручке двери.
— Спасибо, что подвёз. — Мартин кивает ему, перед тем как забросить рюкзак на плечо и закрыть дверь пассажирского сидения.
— До завтра. — она успевает услышать, как он прощается с ней, хотя даже не понимает, зачем.
Мартин тяжело ступает к входной белой двери, на которой облупилась краска уже несколько лет как. Она была бы и рада что-то изменить в этом, но еда у них выигрывает в списке нужных товаров и вопросы внешнего вида дома или той же одежды — стремительно опускается вниз по степени важности.
Лидия несколько минут роется в рюкзаке, пытаясь найти ключи, но они словно испарились. В конце-концов, до неё доходит что, скорее всего, они завалились за подкладку, которая не так давно оторвалась.
— Привет, мам, — негромко произносит она в пустоту и, естественно, не слышит никакого ответа. — Лоррейн?
На второй вопрос её также ожидает ответное молчание, но это ни капли не удивляет её.
Скинув легкое пальто, которое, на самом деле, совершенно не греет в такой ветер, и повесив его в шкаф, она поднимается на второй этаж, практически на носочках подходя к комнате в конце коридора.
— Ты так поздно вернулась, — произносит женщина, как только девушка входит в комнату. — Я уже начала переживать, — она дышит так тяжело, словно каждый вдох даётся ей с огромными трудностями.
— Я долго была у Киры, — Лидия садится на край кровати, накрывая своей ладонью ладонь Лоррейн, — мы делали математику. — Она отводит взгляд в сторону, потому что для неё кажется невыполнимым — возможность врать в глаза.
— Где Натали? — она легко сжимает ледяную ладонь внучки, словно пытается её согреть. Только нельзя холодными руками согреть кого-то.
— Я не знаю, — Лидия часто моргает, пожимает плечами. Она бы предпочитала не отвечать на этот вопрос, зная, как относится к этой теме Лоррейн. — Возможно, она задержалась где-то.
— Лучше бы она нашла работу, а не задерживалась где-то. — громко откашлявшись, начинает она, пока не видит и без того загнанный взгляд Лидии. Она только может представить, с чем каждый день сталкивается Лидия. — Ты же знаешь, что я беспокоюсь о том, как её поведение влияет на тебя.
— Меня не волнует мнение остальных, — так говорят всегда, когда хотят соврать о том, что тебя действительно не волнуют окружающие, хотя это совершенно не так. Просто иногда нет другого варианта ответа.
— Ладно, иди спать, дорогая, — она легко похлопывает Лидию по предплечью и прикрывает глаза, давая той ясно понять, что разговор на этом окончен, — тебе рано вставать в школу.
— Ты приняла все лекарства? — Лидия бросает беспокойный взгляд на гору баночек, которые стоят на тумбе, стараясь высмотреть, не пропала ли какая-то из них, как в прошлый раз.
— С таким надзирателем как ты, я ни на минуту не забывала о них, — на лице Лоррейн появляется лёгкая улыбка, что бывает очень редким явлением.
Лидия легко касается губами её щеки и выходит из комнаты в коридор, чтобы спуститься на первый этаж и сделать себе теплый чай.
В их доме невозможно существовать, не согревая себя постоянно хоть чем-то. Потому что окна давно стали пропускать холод, а крыша в одном месте просто накрыта каким-то материалом, который с лёгкостью пропускает влагу, поэтому время дождей — самое ужасное для них.
***
Когда Стилински возвращается домой, проходит больше полутора часа. Просто потому, что он катался по Бейкону и у него не было никакого желания возвращаться туда, где у него опять будут спрашивать о том, в какой вуз он собирается и почему. Так приторно, что ему от этого блевать хочется.
Он понимает, что ещё не все гости уехали, когда видит, что у дома всё ещё припаркованы машины Арджент и Смитт.
Стайлз сам себя убеждает, что это будет ему на руку, и никто этим вечером ему не будет больше выносить мозг. Но он ошибается. Уже через несколько минут после того, как он закрывает за собой дверь в комнату, входит отец, вид которого ярко показывает всё то, что он хочет ему сказать.
— Стайлз, думаю, завтра нас ожидает серьёзный разговор. — произносит отец, сжимая в ладони бокал с крепким напитком. Стайлз знает, что отец вообще не против открыть новую бутылку чего-то крепкого в компании мистера Арджента.
— А я думаю, что нет. — резко кидает Стайлз, даже не ожидая от самого себя подобного.
— Клаудия мне описала в общих чертах ваш разговор, и мне всё-таки кажется, что нам есть что обсудить. — Мистер Стилински громко прочищает горло, после того как делает глоток из бокала.
— Пап, я не буду что-то менять только потому, что вам это не нравится. — Стайлз сжимает челюсти и скрещивает руки на груди. Произносит это так, словно он действительно взрослый и может решать хоть что-то.
— Стайлз, твои отношения с этой девушкой могут подорвать репутацию нашей семьи. Питерсоны, например, сразу узнали её. Знаешь, как нам было стыдно? — он хотел сказать ему это всё ещё с того момента, как Клаудия в двух словах описала ему произошедшее, после того как его сын и Лидия уехали куда-то.
— Да брось, это предрассудки, — фыркает младший Стилински. — Им просто стоит познакомиться с ней поближе.
— Стайлз, я не знаю, зачем ты связался с ней и так опозорил меня сегодня, но тебе это с рук не сойдёт. — он повышает голос совершенно не волнуясь о том, что их могут услышать. Он не готов к тому, чтобы уже завтра по городу расползлись слухи о том, с кем связался его сын. Хотя он отчётливо понимает, что это уже и так произойдёт.
— Заблокируешь мне карту? — хмыкает Стайлз, вскидывая бровь, на что мистер Стилински лишь поджимает губы, напоминая себе в сотый раз, что это его сын, а не подчинённый. — Смешно же.
Мистер Стилински хочет ему что-то ответить, но не успевает, так как его окликает Клаудия с вопросом о том, куда он пропал.
— Мы ещё вернёмся к этому разговору, — кидает он перед тем, как выйти из комнаты, громко хлопнув дверью.
***
— И ты была на ужине с его родителями? — спрашивает Юкимура, протягивая ей яблоко, когда они сидят на трибунах на большой перемене, перед физкультурой.
— Да, — на громком выдохе произносит Лидия и кривится. — Это было просто отвратительно. Я чувствовала себя как в зоопарке. Или как в цирке. На меня все таращились, разве что пальцем не показывали. — она откусывает большой кусок яблока с характерным звуком, смотрит куда-то в сторону черлидерш, которые репетируют новый танец к предстоящей игре.
— Тебе не нужно было соглашаться на это всё, — отрицательно мотает головой Кира, словно её слова теперь могут на что-то повлиять.
— Возможно. — после долгой паузы заключает Мартин, не сводя взгляд с черлидерш, к которым подходит Стайлз и обнимает одну из них, притягивает к себе, вовлекая в откровенный поцелуй, игнорируя возмущения тренера.
