***
Забияка с грохотом распахнула дверь и прошла к столу, бубня что-то себе под нос. Она плюхнула корзину на стол и, кажется, постаралась сделать это как можно громче. Видимо, Гера отослала ее с травами, а сама пошла по делам. — Как же мне все надоело. Боги! — бормотала она, — Это нельзя. Туда не ходи. Здесь молчи. «Драться? Забияка, ты идиотка?» Черт! Забияка остервенело выкладывала пучки трав на стол, сортируя их дрожащими от гнева пальцами. Потом вдруг стукнула кулаком по столешнице, а после и села, как-то резко успокоившись. — Ох, Астрид, если бы ты была сейчас в порядке, ты бы меня поддержала. Пропадут они без нас с тобой. Мы ведь сильные! Гордые! Им сто очков вперед дадим! А они… нас за тепличные цветочки держат. Астрид с улыбкой приподняла бровь. Забияка выглядела чуть более исхудавшей и усталой, а в голове так у нее вообще была полная каша кипящая от гнева, но Хофферсон до чертиков была рада ее видеть и совершенно не заботилась о том, что девица несет. — Ты права, — слегка охрипшим голосом ответила она, — они без нас давно бы уже сгинули. Мы сильнее. — Вот именно! — Забияка снова стукнула кулаком по столу и вдруг замерла. Девушка медленно обернулась под тихий смех Астрид. Забияка не могла и слова вымолвить, в горле встал ком. Хофферсон вдруг заметила слезы в ее глазах, а в следующую секунду Забияка повисла у нее на шее, аккуратно, но крепко сжав в объятиях. Астрид молчала, прикрыв глаза. Забияка так ничего не сказала, а потом вдруг отпрянула и выпалила, шмыгнув носом и утерев глаза: — Чтоб меня, я стала нюней. Астрид расхохоталась.***
Дагур вел наблюдение день и ночь. У него уже не осталось сил, но он также не мог спать. Стоило прикрыть глаза, как начинались тяжелые мысли, а если уж он и засыпал, то тут же вскакивал от страшных кошмаров. Такое бывало с ним часто с тех пор, как его отец исчез. Страшные сны о том, как его племя гибнет, как все дорогое, что у него есть, сгорает в огне. Воспоминания о том, как умирает его мать, как он своими руками убивает приемных родителей Хедер у нее на глазах, а она смотрит на него взглядом полным боли и ненависти. Берсерк устал, очень. Ему хотелось домой. Хотелось обнять Хедер и сказать, что все хорошо. Увидеть ее улыбку. Ее теплый взгляд адресованный Ингерману. Дагур мог поклясться, Хедер никого не любит так сильно, как вечно смущенного Рыбьенога. Дагур ненавидел себя за то, что подвергает друзей опасности. За то, что не может справиться сам. Но разве у него был выход? Только надежда. По его расчетам письма уже должны были прийти, и, зная своего названного брата, берсерк был уверен, что тот готовит операцию по спасению.***
Ага, если бы… У Иккинга в голове была каша. Он мерил шагами Зал Собраний, пытаясь не то чтобы составить план, а скорее успокоить себя, и — главное — свою совесть. Он должен был лететь. Он это знал. Все это знали. Но как он мог оставить Астрид? Стоик вздохнул и переглянулся с Малой. Оба прекрасно понимали, в чем состояла главная проблема. Не в нехватке боевых единиц, и не в сложности ситуации. Это же Иккинг, Хель его дери! Он всегда знает, что делать и как обойтись малой кровью! Но он не всегда может расставить приоритеты. Совсем не может, ведь он всегда выбирает друзей. — Сынок, ты же понимаешь… — Пап, — Иккинг вздохнул, — я знаю. Но как я могу… Он ущипнул переносицу. Об ладонь потерся Беззубик. Иккинг выдохнул, погладив его по голове. Они смотрели друг другу в глаза какое-то время. Мала и Стоик молчали, пока шел этот безмолвный диалог. Хэддок снова вздохнул, кивнув Беззубику, но в его взгляде все еще была сплошная растерянность. — Что если она очнется, а меня не будет рядом? Я… — Ну, над этой проблемой ты можешь поработать прямо сейчас. В Зал зашла Гера, а следом Хедер. И впервые за много дней Иккинг увидел на ее лице искреннюю улыбку. Ему больше не нужны были никакие слова. Гера и Хедер едва успели подвинуться, как Иккинг уже выпорхнул за двери. Стоик с надеждой посмотрел на целительницу, и та кивнула. — Она очнулась. Все хорошо. Стоик опустил голову и прикрыл глаза, облегченно выдохнув.***
Забияка тут же замолчала, как только дверь распахнулась. Астрид, которая заново вспоминала какого это — стоять и ходить, выглянула из-за ее плеча и застыла. Торстон хмыкнула, и, убедившись, что подруга твердо стоит на ногах, тихо покинула помещение, закрыв за собой дверь. Иккинг боялся даже вдохнуть. Вдруг это сон? Вдруг стоит ему сделать шаг, коснуться ее, как все растает, и он снова окажется один на один со страхом? Он впился взглядом в такие родные голубые глаза. Казалось, что он едва не забыл насколько они яркие, насколько красив узор из темного и светлого голубого. Астрид ужасно исхудала, под глазами залегли темные круги, но эти глаза… они были прежние. Астрид мысленно тысячу раз извинялась перед Иккингом, но из приоткрытых губ не доносилось ни звука. Он выглядел… крепче, чем тогда, неделю назад, но скулы выделялись слишком сильно. А еще глаза его выдавали. Темные синяки от недосыпа, тусклая зелень. Астрид почувствовала комок в горле, по щекам покатились слезы. Она сделала крохотный шаг, осторожно, чтобы не упасть. Ее тут же обвили знакомые руки. В два широких шага Иккинг преодолел все расстояние между ними и осторожно прижал ее к себе. — Я так… — Только заговори о том, что ты виноват, Хэддок, и я тебя убью, — Астрид вдохнула родной запах хвои и морской соли. Иккинг улыбнулся. — Я так скучал, — пробормотал он, уткнувшись носом в ее волосы. — Я тоже. Иккинг отпрянул обхватив руками ее лицо. Нежно провел большим пальцем по скуле и по губам. Он наклонился и мягко поцеловал ее. Астрид казалось, что с последнего поцелуя прошла вечность. Она полностью растворилась в ощущениях: мозолистые пальцы на ее щеках, мягкие теплые губы Иккинга, его волосы, в которые она зарылась пальцами. Все было как раньше. Все было так, как ей хотелось больше всего. Она отпрянула и посмотрела ему в глаза. — Я люблю тебя, — прошептала Астрид; и помолчав, добавила: — Ты должен лететь к Дагуру. Иккинг пожал губы. — Забияка мне рассказала. Она, конечно, кое-где преувеличила, но в одном была права — без тебя Дагур точно не справится. Хэддок лишь слабо кивнул и снова прижал ее к себе. — Я люблю тебя, Ас.***
Забияка сощурилась от яркого солнца. Привыкнув к свету, она разглядела Сморкалу. Он сидел на нижней ступени крыльца. Она спустилась. — Это правда. Она очнулась. Йоргенсон подскочил, но поняв смысл сказанного, рассмеялся. Он подхватил Забияку и закружил ее. Не успевшая ничего осознать, уже вновь оказавшаяся на земле и вцепившаяся в руки Сморкалы Забияка смогла лишь улыбнуться. Они несколько секунд смотрели друг другу в глаза, глупо улыбаясь и медленно осознавая неловкость момента. Сморкала прочистил горло и отпустил талию девушки, но неожиданно Забияка притянула его за ворот к себе и поцеловала. Забияка! Поцеловала его! Он бы меньше удивился, если бы она решила откусить ему нос или ухо. В полном шоке, он думал что эти три секунды были сном, но Забияка заправила выбившийся локон блондинистых волос за ухо и прочистила горло. — Я не собиралась отпускать тебя в бой, не сделав этого. Она развернулась и ушла, едва удерживая себя от того, чтобы помчаться со всех ног, а Сморкала… Красный, как помидорка, Сморкала стоял и глупо улыбался, касаясь пальцами своих губ.***
— Нет. Хаген, ты сбрендил? Борк устало вздохнул. Третья попытка не увенчалась успехом. Он, не сдаваясь, начал по новой: — Агата, им нужна помощь. Я могу помочь. Так почему бы мне не полететь? Это… — Ты думаешь, что если в четвертый раз все повторишь, то я соглашусь? Борк, я не отпущу тебя с ними. — Да ты не можешь меня удержать! — выкрикнул Борк, поднявшись. Агата осеклась, вздрогнув. Стоит ли говорить о том, что Борк никогда не повышал на нее голос? Юноша прикрыл глаза. — Прости. Просто… это правда, — он обреченно всплеснул руками, — ты не сможешь меня удержать. Я спрашиваю… я прошу тебя потому, что не хочу, чтобы если не дай Тор со мной что-то случится, я перед смертью вспоминал нашу ссору и думал о том, что ты меня ненавидишь и никогда не узнаешь о том, как сильно я… люблю тебя. Агата сжала губы. Глаза против воли наполнились слезами. — Я тоже тебя люблю. Именно поэтому и не хочу отпускать… Борк опустил голову. Услышал ее тихие шаги. Она приподняла его голову, заставив посмотреть ей в глаза. — И именно поэтому… я отпущу, — прошептала она. Борк стер слезинку с ее щеки и крепко прижал к себе.***
Гера застыла у окна, завороженная. Солнце садилось, теплые оранжевые лучи заливали площадь мягким светом. Астрид стояла в окружении друзей. Они о чем-то весело болтали, пытаясь заглушить тревоги о предстоящем отлете. Астрид звонко смеялась, неловко сжимая бок. Она была прекрасной. Она была живой во всех смыслах. — Я знаю, ты хочешь лететь с ними. Вздрогнув, Гера обернулась. Она вздохнула и отвела взгляд. Фрок всегда знал, что у нее на уме. Дурацкий дар и совсем бесполезный, учитывая, что она избегала его столько лет. Для них двоих общение сейчас было похоже на ремонт старого механизма: вот тут смазать, вот тут хорошенько вдарить, чтобы шестерня встала на место, вот тут мы прорвемся со скрипом, так и быть, а вот здесь, боюсь, все потеряно — сломалось! — С чего бы? Фрок хмыкнул. — Не убедительно. Но вполне. Будь я Малой, то с подозрением, но поверил бы. — К чему тебе это, Фрок? Зачем меня вынуждать произнести это вслух? — Гера отвернулась, вновь вперив взгляд в окно. Послышались тихие шаги. Мужчина проследил за ее взглядом и мягко улыбнулся. — Затем, что это абсурд. Ты просто не осознаешь этого в полной мере, пока не проговоришь. — Что такого в том, что я хочу их защитить? Что такого в том, что я хочу полететь с ними и помочь им в битве? Гера с прищуром посмотрела ему в глаза. Битва продолжалась недолго. Ее же голос эхом звучал в ее голове. И звучал он действительно абсурдно. Она не была в настоящей битве долгие годы, что уж говорить о битве на драконах. Вздохнув, женщина отвела взгляд и присела на стул. — Гера, — Фрок взял ее за руки, — Ты прикипела к этим детям. Я понимаю. Но были бы они просто детьми… Ты не сможешь их защитить от всего. Не сможешь стоять с ними с плечом к плечу. Но ты можешь сделать гораздо больше — быть рядом, когда им это потребуется. И ты им сейчас нужна. Не для того, чтобы помочь выиграть в сражении с охотниками. Но чтобы выиграть в сражении со Смертью, если та постучится в дверь. Гера молчала, не поднимая глаз и обдумывая его слова. Фрок посмотрел на Астрид. Она улыбалась, все еще сжимая раненый бок. — Ты выиграла у госпожи Хель уже дважды. Будем молиться, чтобы она не постучала в нашу дверь в третий раз.