***
— Луиза, прошло уже достаточно долгое время после трагического события, и я не вижу никаких препятствий, чтобы устроить праздник, — произнёс лорд Беккет, придвигая жене фарфоровую тарелку с пудингом. Кристина оторвалась от кормления маленького наследника и внимательно посмотрела на свою госпожу. — Как пожелаете, милорд, — выдавила из себя Луиза, вздохнув. — Мне это будет нелегко, и вы знаете почему. — Я думаю, общение с гостями и музыка пойдут вам на пользу. — Каждый бал для меня — это большое мучение. Я плохо чувствую себя среди толпы. В зале будет неимоверная жара от свечей и потных гостей, которые только и знают, что сплетничать и передавать друг другу самые невообразимые слухи. — Пустяки, — ответил Катлер. — К сожалению, без сплетен в нашем обществе никуда. Эти люди всего лишь ищут способ развлечься… И к тому же вечерами здесь прохладно, и ещё можно открыть окна. Луиза отставила тарелку, не притронувшись к пудингу, и сделала грустное лицо. Кристина взглянула на свою воспитанницу с укоризной и грустью. В голове старушки мелькнула мысль, что Фредерик слишком баловал свою наследницу, а она, нянюшка, ничего не могла с этим поделать. Луиза не сдерживала свои капризы, явно выказывая раздражение и недовольство, но больше всего ее беспокоило пренебрежение леди собственным сыном. — Если вы будете делать замечания вашему супругу и раздражать его колкостями, то ваш брак превратится во вред, — вздохнула Кристина после завтрака. Луиза строго посмотрела на свою нянюшку. Во взгляде молодой женщины читалось неподдельное удивление. — Разве вы не знаете, как он бывает чёрств со мной? — сердито проговорила Луиза, покраснев. — Я для него — пропуск в высшее общество, ключ к связям… и ещё я — машина для производства наследников. Я часто очень плохо себя чувствую, он это знает. И ему всё равно, он будет устраивать бал… А это для меня такая страшная нагрузка… Он меня не любит. — Луиза, не говори так. Ты потом увидишь, как ты сильно ошибаешься… Неужели смерть отца так ужасно повлияла на тебя?.. — Кристина, зачем вы мне напомнили об этом… Зачем?! — Луиза почувствовала, как её горло начинает схватывать спазм. Она сглотнула, пытаясь удержать слёзы. — Каждый несёт свой крест. Вам нужно достойно претерпеть все испытания… — Ах, как я не люблю эти заумные слова! — воскликнула Луиза и, повернувшись на каблуках, зашагала прочь. Оказавшись в своей комнате, она заперла дверь и подошла к окну. Даже Кристина так строга с ней! Почему она так резко высказала ей всё, что думает? Да, молодая леди небезупречна; она капризна и упряма, но это не повод для таких едких замечаний… Луиза подумала, что ей одиноко. Как и раньше. Только раньше рядом был отец. «Почему Бог попустил мне такие испытания? Почему нет справедливости? Почему мне так тяжело?» — с горечью подумала Луиза. В какой-то момент она прониклась неприятным чувством стыда за то, что повысила голос на свою добрую нянюшку. Кристина всегда была с ней ласкова. Наследница Мортимеров обожала болтать со своими сверстницами, юные девушки смеялись, щебетали на балах и праздниках… Отец обеднел, и подруги отвернулись от неё. Луизе было достаточно общества отца, Кристины и целой библиотеки. «Может, мне действительно лучше быть немного чувствительнее к другим, — решила леди. — Ведь лорд не сделал мне ничего плохого, я не должна быть с ним груба. Кристина абсолютно права, а я — жестокая и глупая».***
За окном потемнело. Лорд Катлер Беккет попросил дворецкого закрыть шторы. День клонился к закату, вся работа уже была переделана. Лорд открыл бутылку и аккуратно наполнил рюмку. Через некоторое время он направился в гостиную жены. — Добрый вечер! — произнёс лорд, присаживаясь рядом на диван. — Что? Вы? — Луиза оторвалась от книги и смерила мужа недовольным взглядом. — Я, кажется, забыла запереть дверь… Я не против вашего общества, поверьте. Просто иногда мне нужно побыть в одиночестве… До праздника осталось три дня. — Прошло уже столько времени, а вы всё также грустны, — пробормотал Катлер, проведя пальцами по щеке жены. Луиза вздохнула и чуть нахмурилась. — Это очень тяжело. Вам этого не понять. Тем, кто не испытал такое, им не понять, — женщина отвернулась к окну. К горлу снова подкатил слезный комок, но Луиза сдержалась, — слёзы саможаления показали бы её слабость, — просто зажмурилась, и потерла глаза. — Как вы ошибаетесь… Я помню это чувство, — он пристроился рядом в кресле. — Вы?.. — недовольно воскликнула Луиза, подняв на него взгляд. - Правда? Зачем вы смеётесь надо мной, Катлер? — Моя мать умерла от оспы, когда мне было семь. В её душе что-то перевернулось. Она оторвалась от книги и только молча посмотрела на него. Теперь ее взгляд был полон неподдельного сочувствия. — Мне очень жаль… Простите меня, пожалуйста, за мои резкие слова, — сказала Луиза полушепотом, коснувшись руки мужа. Почувствовав легкое теплое прикосновение, он вздрогнул. Леди отвела взгляд в сторону. — Есть такие вещи… Сложные. Печальные… Просто нам трудно пережить утрату. — И поэтому мы не должны растягивать эту скорбь на всю оставшуюся жизнь, верно? — Катлер улыбнулся, поставив рюмку на стол. — Да! Не должны. Но душевные раны быстро не проходят. Он накрыл её пальцы ладонью. Луиза не убрала руку. Впервые за долгое время она чувствовала себя совершенно свободно в обществе мужа.***
Агнесс глубоко вдохнула свежий морской воздух. Темные волосы пиратки развевал легкий ветерок. О борт били мягкие лазурные волны: корабль немного покачивало. Корабль скоро должен причалить в маленький порт. Это было неприглядное местечко где-то южных берегах Англии, где разбойники и душегубы могли обрести спокойное существование до поры до времени. — Посоветую тебе побыстрее смыться отсюда, цыпа, — резко сказал Джек. Агнесс перевела взгляд с морского пейзажа на своего друга. Воробей подошёл к ней ближе и присел рядом.— Не волнуйся. Мы наймем экипаж, и ты преспокойно доедешь до Сомерсет. — А как же ты?.. — недоверчиво протянула девушка. Её лицо помрачнело. Кажется, Джек снова хотел улизнуть от неё. Но он никогда не уйдёт просто так без её денег. В душе Агнесс очень переживала, как она будет в новой незнакомой стране, в чужом краю, совершенно одна. Её аристократические родственницы могли её просто не принять… Она уже приготовилась к тому, что её мечты могут не оправдаться, и её прогонят из Англии с позором… Но Агнесс успокаивала себя мыслью о том, что ничего плохого должно не произойти. Главное, чтобы никто не прознал о её прошлом и связях с пиратами. — У меня есть здесь кое-какие дела. Будь умницей, крошка, — подмигнул он. — Если возникнут проблемы, ты знаешь, где меня найти. Помнишь, как мы договорились? — Да… Как только я получу свою долю, мы встречаемся у… — Да, да! Именно там. Я буду ждать тебя, — перебил её Воробей. — Джек! — наигранно плаксиво протянула девушка. — Что ещё? — Посмотри, какая я вся грязная! Меня просто не пропустят туда… Мне будет так стыдно появиться перед этими всеми господами! Только представь, я и моя сестренка… Я — неумытая, с грязными волосами… В таком бедном платье… Меня примут за попрошайку. Она будет, я думаю, как самая настоящая принцесса! Такая красивая, чистая, нарядная… И говорить она будет тихо, неторопливо… — Я знаю лишь одну принцессу, — оборвал Джек её размышления. — Кто она? — улыбнулась Агнесс. — Это ты! — Ах, Джек… Смущаешь, — пробормотала девушка и поправила волосы. — Так к чему это я? Джек, мне нужно привести себя в порядок. — Я, кажется, знаю, где это можно сделать. Здесь одна француженка-портниха держит неплохую лавочку. Здесь наш брат запасается костюмами для каких-нибудь таких дел… Эти современные костюмы аристократов кажутся мне какими-то цирковыми. — Но платье мне очень нужно, Джек, пожалуйста! — мурлыкнула Агнесс. — Я верну тебе эту жалкую сумму, оно же стоит, наверно, дёшево в этом захолустье. Мне так хочется надеть красивое платье… И очень люблю жёлтый цвет. Я бы хотела платье светло-желтого цвета. — Ладно, ладно, — кивнул пират. — Пошли, дорогуша. Закажем тебе одёжку не хуже твоей помпезной сестрёнки.***
Леди Луиза сидела за небольшим столом с красивыми позолоченными ножками. С детства урожденная Мортимер терпеть не могла монотонную работу. Ей предстояло подписать очень много приглашений на бал. Перед ней лежали список гостей, ворох пригласительных открыток, чернильница и перо. Нахмурившись, Луиза погрузилась в чтение списка, пытаясь вспомнить всех приглашенных. В середине списка лордом были аккуратно выведены имена «Маркиз Жан Лефевр, маркиза Аделаида Лефевр, мисс Кэролайн Риверс». Луиза откинулась на спинку кресла, на минуту погрузившись в воспоминания. Кэролайн, сестра маркизы Аделаиды, когда-то была её хорошей подругой до того времени, когда обеднел граф Мортимер. Девушки поддерживали переписку, доверяя друг другу невинные секреты, делились впечатлениями, рассказывали друг другу про свои маленькие проблемы, сочиняли вместе истории… После того, как Мортимер, обеднев, перестал устраивать пышные праздники, переписка сначала стала редкой, а потом и вовсе исчезла. Кэролайн будто бы сторонилась Мортимеров. Маркиз Лефевр переехал жить в Англию очень давно, ещё до рождения Луизы. Он был богат и знатен, имел кое-какие деловые отношения с покойным Фредериком. В Сомерсет маркиз нашёл себе жену — мисс Аделаиду Реверс. Луиза вздохнула: не пригласить маркиза, его жену и Кэролайн было бы невежливо, и Катлер бы не одобрил такое пренебрежение соседями. Луиза обмакнула перо в чернильницу, чтобы подписать открытки, и порывисто занесла перо над бумагой — под именем Кэролайн расползлась жирная клякса.