find my way back

human!au Когда в него врезается девушка с темными волосами и встревоженными глазами, Скотт мгновенно рвется на части: хочется и оттолкнуть ее, и к груди прижать, не отпускать вовек; принять решение сложно, и девушка справляется самостоятельно — отшатывается, обхватывая узкими ладонями плечи собственные, и губы слегка округляет; она понимает на пару секунд раньше, кто перед ней, и именно они оказываются решающими; она воздух втягивает глубоко-глубоко, до рези под ребрами, и на изломе дыхания, еле слышно, шепчет практически: — Скотт? — Привет, Элли. Голос глухой, простуженный, по мозжечку царапает; Эллисон морщится невольно, а потом улыбаться начинает — и она вся искренняя, сгусток счастья и энергии, Скотту подобного не хватало так долго, он начинает улыбаться в ответ; это кажется настолько простым и родным, что их пальцы сами по себе переплетаются, старые раны затягиваются и уходят на второй план; Скотт не спрашивает — может, попробуем еще раз? Скотт знает, что Элли поцелуем ответит. И он ее опережает.

… куда тебе пора — ты гадаешь по часам Другом звался мне вчера, кем теперь не знаешь сам

… вот только "и жили они долго и счастливо" не получается. Скотт улыбается рассеяно, начинает ночами пропадать, на каждый вопрос задает три своих; Эллисон ответы меж строк искать учится — плохой день, плохой год, плохой век; Эллисон Скотта за руку держит, ночами к спине обнаженной прижимается, и все никак понять не может, что людей нужно отпускать, люди себя сами топят и лучшая помощь для них — н-е-м-е-ш-а-т-ь. Скотт заводит дружбу с вечно взъерошенной Малией, что губы кусает до крови, кожу вокруг ногтей сгрызает, да и красится такой черной подводкой, что на ней скоро звезды гореть начнут; у Малии пальцы быстрые, которыми она деньги отсчитывает, по скулам Скотта они движутся плавно слишком, привычно, движение отрепетировано месяцами, никак не меньше — Эллисон закатывает глаза, а в ответ слышит только: "не беспокойся, ладно? я знаю, что делаю". И Эллисон верит — верит, рот затыкая подушкой, чтобы в полный голос не кричать, шепот ведь маскировать проще; Лидия хмыкает, но с советами не лезет — как советовать может та, что в треугольнике застряла, выход из которого нереально найти? — Лидия хмыкает и протягивает бутылку вина, обнимает хрупкими руками и молчит, для Эллисон молчание ее — крестом по горлу. И как же сильно хочется кричать. (но она не кричит) (кто услышит?)

Я устала биться в сталь двери сердца твоего… … легче в спину нож вонзить, чем достичь твоей души

Однажды Скотт приходит домой — измученный, грустный и уставший — и находит не Эллисон; Лидия сидит на столе, левую ногу под себя поджав, разговаривает с кем-то по телефону и от всех вопросов отмахивается, не забывая экраном ракурсы самые выгодные ловить; Стайлз весело машет Скотту в ответ, ловит разъяренный взгляд Лидии и жмет отбой, обещая позвонить когда-нибудь завтра; Лидия прищуривается, складывает руки на груди и — Скотт уверен, если бы они жили в супергеройском фильме, она бы голову ему криком снесла — пожимает плечами, мол, не трогай меня, МакКолл, я в это ввязалась лишь потому, что дружу с Эллисон, а ты и пальца ее не стоишь, я это с самого начала ей объяснить пыталась. Лидия спрыгивает на пол, натягивает кардиган и, чувствуя удушающий взгляд где-то в районе лопаток, липкую жалость ощущает вдоль позвонков; Лидия обещала молчать, но эти глаза щенячьи из кого угодно душу вытянуть способны, Лидия вздыхает и просит позвонить завтра; Лидия трубку взять не обещает, но Скотту подобное и не нужно: он позвонит. и завтра, и после, и на следующей неделе. Скотт позвонит, и Лидия однажды ответит. ... голос у нее веселый, слегка даже пьяный — Скотт легко представляет, как она обнимает одной рукой Стайлза, другой Эллисон, а телефон держит Джексон, и они все вместе в ее милом лофте, Скотт им точно не — нужен; Лидия чирикает — ну, что же ты только сейчас позвонить решился? — и Скотт ее едва не убивает, останавливает отсутствие лицензии на подобное, да и по телефонным проводам смерть не передается; Скотт слышит, как на заднем плане голос девичий просит замолчать, и сердце екает. Ситуация зеркальна — пару лет назад он сам просил Стайлза звонок сбросить поскорее; он себя достойным Эллисон тогда не считал и, кажется, ничего особо не изменилось. Скотт на "отбой" жмет первым; Скотт то, как Элли в сторону Джексона орет, умоляя потише быть, уже не слышит.

… ах, если бы знать, куда ты пойдешь Ах, если бы знать, куда ты пойдешь…

Эллисон в Скотта врезается в теплый четверг, когда солнце перестает за тучами прятаться; на ней платье легкое, балетки со стразами, в волосах ромашки запрятаны; Эллисон улыбается мягко-мягко, протягивает запястье хрупкое и губу закусывает: дежа вю, повторенное дважды, больше преследование напоминает; Скотт в зрачках ее теряется, дыхание задерживает — у нее на безымянном кольцо поблескивает. — Кто счастливчик? — хрипло-хрипло. — Эм… Лидия? Эллисон сияет солнцу подобно, кольцо вертит неосознанно и про Малию ничего не спрашивает; Скотт рассказать ей хочет так много — про то, как за работу любую брался, стараясь все мечты ее в жизнь воплощать, про то, что Малия — подруга по несчастью, про то, что никогда ей не изменял — даже в мыслях, даже на долю секунды; Скотт знает, что для Эллисон слова — на последнем месте, он ничего не сделал, чтобы ее удержать. Абсолютное ни-че-го. Эллисон все это понимает без слов, ей от него ничего уже не нужно.