Калейдоскоп

Я бы гордость свою спрятал себе за пазуху, опрокинул бы рюмку крепкого коньяка. И спросил бы тебя: люди такие разные, почему ты влюбилась в этого мудака?

Хиро нашел Момои, сидящей за столом председателя студсовета и подписывающей какие-то бумаги. Все знают, что сам председатель конченный идиот, а его зам — Момои Сацуки — самый терпеливый, добрый и отзывчивый человек во всем универе. Она не отказывает в помощи никому и никогда, всегда улыбается и решает проблемы со скоростью болида Формулы-1. Хиро сам видел, как Момои обхаживала Ораи-сенсея, самого противного старикашку преподавательского состава, чтобы он разрешил бейсбольной команде досрочно сдать экзамены из-за выездных игр. Капитан команды два года до этого называл Момои «конченой блондинкой», а когда он от отчаяния пришел к ней за помощью, Момои сказала «без проблем» и как будто взмахнула волшебной палочкой, потому что проблема действительно решилась в мгновение ока. Бейсбольная команда уже почти создала ее фан-клуб. Хиро всегда считал ее кем-то — или даже чем-то — вроде дополнения к этому бешеному Аомине Дайки, который почти полгода назад влез в разборки с якудза и кажется (дибил) так и не понял этого. Теперь Аомине работал стажером в местном отделении полиции, а его бывшая девушка Момои шарахалась от парней, дарящих ей цветы. — Игараши-сан, как дела? — Момои заметила его и отвлеклась от своих бумажек. У Хиро вызывало отвращение то, как ярко она красилась. — Как всегда, Момои-чан. Не хочешь пообедать? Момои сжала губы в тонкую линию, разом потеряв к нему интерес, и покачала головой. Хиро раздраженно скрипнул зубами. Момои врезалась в него, пока бежала в магазин. На ее лице было столько разочарования, когда она посмотрела ему в глаза, что Хиро невольно вздрогнул тогда. Эй, он, вообще-то, самый известный парень этого универа, и девушки не могут выглядеть разочарованными, находясь так близко рядом с ним! Момои об этом, видимо, не подозревала, потому что убежала от него еще быстрее, а он только глядя ей вслед вспомнил, где видел эти розовые волосы. Он видел ее, размахивающей глянцевым журналом перед носом Аомине Дайки («новый фотосет Кисе-куна просто фантастический! Он так гордится им!»). «Повезло же придурку», — подумал он тогда. — Да ладно тебе, ты же скоро тут пылью покроешься! — разозлился он, сам не понимая на что. — Я плачу. Момои долго разглядывала ручку в своих руках. — Только если ты платишь, — сказала она, и Хиро почувствовал себя чуточку лучше. С тех пор она иногда соглашалась пообедать вместе с ним, а пару раз даже сама подсела за его столик, чем невольно повысила авторитет Хиро в глазах окружающих. Однажды он нашел ее курс и попросил конспекты по матанализу, а чуть после встал между ней и председателем студсовета, который с чего-то решил, что Момои недостаточно хорошо справляется со своей работой. И, может, ему показалось, но с тех пор преподаватели смотрели на него более благосклонно. — Мне не нужна помощь, но спасибо, — сказала она ему. Она отказывалась от любой помощи, кто бы ее ни предложил, словно от этого зависела ее жизнь. А по универу гуляли самые дикие слухи. Кто-то говорил, что она дважды в день переписывается с моделью Кисе Ретой, а кто-то — что ее видели в машине наследника корпорации семьи Акаши. Хиро не верил во все эти бредни, но однажды он неосторожно проговорился о том, что его брат учится в одном из престижных вузов Америки, и она сказала: — О, у них сильная баскетбольная команда, — и он был в шоке, потому что это было действительно так. — Они, кажется, вышли в четвертьфинал в весеннем турнире. — Ты разбираешься в баскетболе? — удивленно спросил он. — Совсем немного, — улыбнулась она в ответ. — Их капитан, Ниджимура Шузо, мой старый знакомый. Как-то раз одна из девчонок хвасталась другой фотографией парня, с которым она познакомилась недалеко от Тодай. Они сидели совсем рядом, и Момои улыбалась так ехидно, будто знала тайну происхождения человечества. Когда он спросил, в чем дело, она только пожала плечами. — Не обращай внимания. Просто парень Така-тяна учится в Тодай. В какой-то момент он начал верить во все, что о ней говорили, а о Момои говорили много и со вкусом — сплетни были одна бредовее другой. Он собирал их все, как будто от этого зависела его жизнь. Момои Сацуки была самой странной девчонкой из всех, что он знал. Она училась на третьем курсе и носила кеды с Губкой Бобом, на ее блокнотах красовались баскетбольные мячи, а еще она покупала все журналы с Мей-чан, а Хиро ни разу в жизни не видел, чтобы девчонки покупали такие журналы. Она никогда и никому не позволяла проводить себя до дома или делать комплименты. У нее не было ни одного по-настоящему близкого друга, хотя имя Момои Сацуки грозилось стать в скором времени нарицательным. Временами она пристально смотрела на человека и чертила странные схемы в своем блокноте, глядя в которые, могла назвать даже любимое блюдо этого несчастного. Хиро и сам не знал, какого черта он крутится вокруг нее. У него-то не было проблем с друзьями и девушками, первые были проверены временем и жизнью, а вторые сами прыгали в его объятия, стоило только улыбнуться чуть пораскованнее. — Не подходи ты к ней, — говорил ему брат по телефону. — Ниджимура отзывается об этой Момои как о дьяволе в короткой юбке. Хиро кивал и продолжал подкладывать ей пирожные в сумку. Он почти кинулся на девушку, толкнувшую ее в коридоре, с кулаками. Тетрадки Момои — аккуратные, раскрашенные цветными маркерами, полные стикеров и закладок — были разбросаны по полу, и все вокруг будто замерли, ожидая чего-то. Момои сжала кулаки до побелевших костяшек. — Ой, прости, Момои-тян, — пропела Аоки, встречающаяся с сыном ректора. — Но ты же мне ничего не сделаешь, правда? — Твоя глупость все сделает за тебя, Аоки-чан, — притворно улыбнулась в ответ Момои. Аоки перевелась через два дня, и будь Хиро проклят, если знает, как Момои это сделала. Момои была самым язвительным человеком из всех, кого он знал. Она походя опускала людей ниже плинтуса и даже не всегда это замечала. Ее острые, точные фразы всегда попадали в цель, но если Момои Сацуки было нужно, чтобы вот конкретно эта девчонка выполнила пару поручений, то она становилась настоящим демоном-искусителем. Хиро множество раз видел это со стороны и думал, что вооружен этим знанием, но попадался в ее ловушки раз за разом. «У меня был лучший учитель», — говорила она. Причем, Момои умела ценить не только свои победы, но и чужое хамство. Ее любимого преподавателя ненавидели все более-менее здравомыслящие люди, а она возносила его до небес — Хиро не переставал кривиться тем дифирамбам, которые она пела Ораи-сенсею. Хиро считал, что под «учителем» она подразумевала Аомине. Тот тоже никогда не следил за словами, всегда говорил что думает, а думал он, что все люди вокруг него — мусор. Наверное, только кто-то вроде Момои мог терпеть (или игнорировать) его характер. Но это больше всего на свете и бесило его. Почему именно Аомине Дайки, черт возьми?.. Момои никогда о нем не говорила, но ходили сплетни, что она встречается с уголовником, и надо было быть полным придурком, чтобы не узнать в нем Аомине. Хиро учился в одном универе с Момои третий год, но ни он сам, ни кто-то еще никогда не видел, чтобы Аомине встретил ее после занятий, например. Хиро много знал об Аомине Дайки через общих знакомых, но никто не давал ему оценку лучше, чем «мудак». Один раз Хиро подрался с ним и месяц провел в больнице, а когда встретил Аомине еще раз, тот смотрел на него, как на грязь у себя под ногами, и Хиро ненавидел его за это, и еще — за Момои, у которой все еще стояла его фотография на скринсейвере. Она никогда не смотрела на эту фотографию, не хвасталась ей и вообще без большой нужды не включала телефон, а если и включала, то мгновенно терялась в браузере или в галерее, но все-таки эта фотография там была. Все вокруг говорили Хиро: «у тебя не выйдет», «Момои-сан любит только себя» или «она слишком хороша для тебя». И Хиро рычал и огрызался в ответ, думая «а Аомине Дайки был достаточно хорош для нее?». — Почему ты не можешь просто пожить для себя? — спросил он после того, как она отказала очередному парню. — Почему бы тебе просто не сказать «да» и не воспользоваться кем-нибудь так же, как он сделал это с тобой? Момои вздрогнула. — Он не использовал меня. — Правда, что ли? Он хотел кричать: «скажи «да» мне!». Он забыл бы о всех этих девчонках и таскал бы ей цветы охапками. Он бы каждое утро готовил ей завтрак и часами ждал ее у кабинета студсовета, чтобы проводить домой. Он разрешил бы ей говорить о нем любые гадости, писал бы самые сопливые в мире SMSки, ходил бы с ней по магазинам, покупал блокноты и ручки каждый день. Он бы обязательно заставил ее улыбаться, он бы показал ей, что Аомине Дайки не заслуживает ее любви так, как она заслуживает любви кого угодно, кто мог бы ей приглянуться. Она не ответила ему, и он думал, как Момои Сацуки, которую он знает, может быть такой дурой и продолжать любить Аомине Дайки даже тогда, когда он, кажется, уничтожил ее. Она посмотрела на него так равнодушно, что Хиро тут же пожалел обо всем сказанном. — Момои-чан, — начал он, даже не подозревая, какие слова могли бы теперь оказаться правильными. — Я ничего не могу сделать с тем, что он не любит меня, — сказала Момои. — Как и с тем, что я все еще люблю его, и я ненавижу Дай-чана за это. Но если ты заикнешься о нем еще хотя бы раз, то я превращу твою жизнь в ад. Она подхватила со стола сумку и прошла мимо него к выходу. — Может, ты и лучше, чем он, — сказала она, поравнявшись с ним. — Но я никогда бы тебя не выбрала. Она ушла, полностью растоптав его, и абсолютно точно знала об этом. А он стоял, красный от ярости и боли и думал: «только такая как ты могла влюбиться в этого мудака».