***
Жили-были в Матриаршем царстве в семье лесника два сына, Федот да Иван. Младший Иван был красавец неписаный, да толку с его красоты, не годен был он ни к какому ремеслу, за что бы ни взялся, все из рук валится, да ломается. Невзлюбили его за то отец и старший брат, вот и прозвали Дураком. Имел Иван кроткий нрав и сносил все упреки и побои родни. Токмо у матери находил он утешение. Как померла она, совсем худо пришлось младшему сыну, выгнали его из дому. Долго скитался Иван, пока не увидала его Василиса Прекрасная. Очаровал царевну молодец красы неземной да скромностью своею покорил. Задумала Василиса женить на себе Ивана. Царь-батюшка и братья царевны были супротив отдавать ее замуж за Ивана, да токмо знали они какая Василиса упрямая и приняли его в семью. По нраву пришелся зять новым родственникам. Зажили молодые складно, никто Ивана не позорил за неумелые руки и не бил. Да токмо на беду новоиспеченного мужа счастье продлилось недолго. Околдованный волшебной красой да благоволением к себе, не заметил он капризный нрав царевны. Что ни новый день, то новые хотения у молодой супруги, а выполнять все Ивану. Печалился молодой муж, да и порешил, коль скоро Василиса понесет от него, так и успокоится хлопотами о наследнике. Да не тут-то было! Оставила супруга дитя на мамок-нянек, а сама запорхала с подружками по балам-маскарадам пуще прежнего. Пытался образумить Иван Василису, да без толку, обсмеяла его царевна, выставила дураком пред царем-батюшкой. Пуще прежнего закручинился Иван, не с кем ему слово молвить, слуги исполняли волю царя-батюшки и не обращали внимания на царского зятя, хотя поручения исполняли справно, шурин за спиной зло посмеивался с Ивана Дурака за его нрав. Не было верного друга у мужа Василисы Прекрасной, с кем мог он отправиться вместе на охоту да поделиться своими бедами и мыслями. Когда весть о скором замужестве Василисы Премудрой долетела до Матриархии, не захотел Иван отправляться в Свободную страну, да токмо кто ж его послушает? Подхватила Василиса Прекрасная супруга под руку, и тронулись они в путь. Много гостей прибыло в Свободную страну, разного народа повидал Василисин муж, дивился силе и смекалке женихов. Слыхал он от одних о царевиче Голубой страны, что тот «содомит клятый», от других, что статен, умен и добр Еруслан. Увидал Иван Дурак царевича Голубой страны, подметил добрый нрав и красу его и очаровался. Токмо недолго то очарование продлилось: как увидал Иван рядом с Ерусланом Гордена Блудовича, так и вспомнил молву людскую о «мужеложце окаянном» и осерчал на себя, Еруслана, Гордена и всю содомитскую страну. А как уразумел Иван Дурак, что Василиса Премудрая выбрала в мужья Еруслана Лазаревича, вознегодовал пуще прежнего. Почитал Иван премудрость Василисы, да не мог взять в толк, почему она такая умница-разумница и выбрала в мужья царевича Голубой страны. Как бы ни гневался Иван, чай не посчитается с его мнением царевна Свободной страны, таков уж ее нрав. Тут-то и позвал Василисин муж Еруслана на открытый бой, да проиграл. Понурил голову Иван, ибо осрамился перед всеми соседними царевичами-королевичами, а те и рады, выставили его на смех, ведь знали они, как сын простого лесника стал мужем царской дочери, Василисы Прекрасной. Принял победу царевича Голубой страны Иван, засмотрелся на удалого молодца да пошел прочь, пригорюнившись. За тем делом и не приметил он, как подступил близко Еруслан Лазаревич. Встрепенулся Иван, небось, покатится от смеху царевич Голубой страны от такого-то горе-соперника. Увидал, что Еруслан силится слово молвить, да задрожал от предчувствия еще одного позора. Ан ведь нет, Еруслан Лазаревич завел добрую беседу, да справлялся о семье и житие Ивана, к чему он тяготеет. А тот, как язык проглотил, отвечает невпопад. Ожидал Иван насмешки да издевательств, токмо не дождался, осмелел и поведал царевичу Голубой страны о страсти к охоте да любованию цветами; о глумлении брата, отца, а и то, что в новой семье его больно не жалуют, знай, насмехаются. Подивился Еруслан сказу Иванову, призадумался, а вслух молвил: — Не разумею я, Иван Родиславович, вскую* тебе надобно было жениться на Василисе Прекрасной? — Эх, Еруслан Лазаревич, что ж теперича томиться понапрасну? Краса неписана она, да я ж и не ведал каков ее норов, мыслил, что кротка она аки всякая послушная дочь своего батюшки. Не люб я был в родительской семье, вот и помышлял найти любовь и ласку у жены да в новой семье. Никакая дева прежде не желала стать моей супругою. Да кому нужон муж без дому, без злата, да без ремесла прибыльного? — молвил печально Родиславов сын, а сам, то глядит во все глаза на Еруслана, то голову низко опустит.***
Как прознал царевич Голубой страны, что бежала Василиса Прекрасная с принцем Пидорасии, так и вздохнул спокойно, больно люб ему стал Иван. А теперича знал Еруслан Лазаревич как к делу подступиться. Пошел он сперва к невесте своей, Василисе Премудрой. Всю правду выложил добрый молодец о нравах его страны, и о своих пристрастиях да Иване Родиславовиче. Благосклонно приняла его суженая, поблагодарила за честность. Вот вдвоем они скумекали как быть с Иваном, ведь не нужон стал при дворе. Пуще прежнего зубоскалили недруги над ним. Вздумал он воротиться в отчий дом и смириться с участью непутевого сына, все ж отец родной и кров, да и выбросить из головы неясные мысли о своем счастье. Рано утром, ровно в день отъезда Василисы и Еруслана, вышел из дворца Иван с малой котомкой вещей за плечами, да и побрел нехотя к отцу на поклон. Всполошились в Свободном царстве, куда делся Иван Родиславович, да только в Матриаршем государстве и в ус не дуют, с взбалмошной царевной челядь ладу дать не могла, а сейчас можно вздохнуть свободно, наследник-то остался с царем-дедушкой, а Иван лишний стал. Долго искали Ивана, но найти не смогли. Пришлось двинуться в путь, в Голубой стране уже Лазарь Мстиславович заждался сына с невестой. Больно кручинился Еруслан, что не могут Ивана найти, да делать нечего, а поиски велела Василиса Премудрая вести далее. Горден Блудович не стал надеяться на других и сам, с позволения Еруслана Лазаревича, кинулся разыскивать пропажу. Недолго держали путь царевич с невестой, как преградил им путь Горден, да не один. На коне, рядом с ним, сидел Иван Родиславович, связанный веревкой. Обрадовался находке Еруслан, выскочил из кареты и бегом к Ивану. Увидал царевич, что повязан милый друг, разгневался на Гордена. Объяснил тот, что испугался Иван «дружка царевича, небось, замыслил дело непотребное, кто разберет их, голубков, нападают просто так посреди дороги на добрых людей», а сам хохочет да за живот от смеха держится. Смягчился Еруслан Лазаревич, благодарствовал Гордена, развязал милого сердцу друга и усадил с собой и царевной в карету. Противился Иван, все норовил сбежать, ругался и пинался, да где ж там? Разве мог он Еруслана больно ударить, и не потому что тот сильнее оказался, а потому как же можно на красу его покушаться, на эту молодецкую стать и добрый взгляд Еруслановых очей? Засмотрелся Иван Родиславович на них, а как очнулся от сладкого наваждения, увидал, что перед ним уж и дверца кареты распахнута. Пнул он со всей дури Гордена Блудовича да и уселся в карету. Не мог взять в толк Иван зачем его похитили, да только и не сильно жаждал он того узнать. Всяк лучше, чем во дворце бывшего тестя, а тем паче не придется ему сносить унижения отца и брата. Молчали всю дорогу попутчики и словом не перекинулись, а поздней ночью оказались уже во дворце царя Лазаря Мстиславовича.