принцесска

Парней было два; тот, что стоял ближе был на голову ниже Димы, да и хлюпенький, но горбился, смотря так, будто Фадеев последнее дерьмо на этом свете. Парень был с вытянутым овалом лица, сощуренными и без того маленькими глазами, под которыми красовались синяки от недосыпа, и тонкими губами, крепко сжатыми, смотрел в плотной уверенностью. Приподнял бровь. — Че молчишь? Богомола знаешь? — голос был прокуренным. Парень сзади был почти два метра ростом, да и крупный. Он смотрел угрюмо, не подавая звука, чуть опустив голову. — Блядь, ты язык проглотил? Сейчас разговорим! И двинулся вперёд, на что Фадеев, у которого до этого ноги к земле будто приросли, шагнул назад, сглатывая ком в горле. Ебаный Богомол, одни проблемы. И тут Дима, чьё тело уже трясло от страха, затуманившего разум, схватил железку, валявшуюся под ногами, и направил на гопников, стараясь сохранить уверенно выражение лица. — Пхахаха, — раздался звонкий смех, после чего парень вытер наступившие от смеха на глаза слёзы, — Спокойно, пацан, мы просто поговорить, — он поднял ладони вверх, делая мелкие шаги вперёд. при этом не спускал взгляд с каре-зелёных глаз, бегающих то по парню сзади, то спереди. Дима дышал глубоко, хватая губами воздух. Он душой не ебал, что им двоим от него нужно, но задницей чувствовал, что получит пизды, поэтому лишь несколько раз махнул железкой в руке, едва не задев лицо парня в спортивном костюме, что не могло не разозлить последнего. Высокий пацан вдруг рванул вперёд, одним движением выхватив железяку из рук Фадеева, и тут же кулак прошёлся по лицу брюнета мощным ударом, от чего тот упал на землю, схватившись руками, пропахнующими железом, за нос, откуда уже текла алая кровь. Опять, сука, пострадал его нос! — Жека, сука, нам просто поговорить надо было! — сразу же выдал низкий парень, с удивлением и волнением одновременно, поддавшись к Диме, и стараясь разглядеть, что там с ним. — Идите нахуй! — выплюнул Фадеев, о чём пожалел тут же, когда его подняли на ноги, а знакомый кулак вновь врезался в него, только на этот раз в живот, после чего последовала резкая боль, точно ему ребра сломали, но парень не упал, его держали за шиворот кофты. Резкая боль вновь пронзила Диму, дышать которому было уже почти невозможно, он задыхался, а здоровый кулак полетел в сторону челюсти, и Фадеев падает на землю, заодно ударившись головой об бетонную стену. В глазах резко темнеет, а голова кружится. Дима лишь чувствует, как всё тело заныло, а кровь шла из губы и носа. Макушка головы заболела, после чего боль отдалась по всему телу, и тошнота подошла к горлу, вырываясь наружу. — Сука! — брезгливо отпрыгивает назад гопник, смотря после с отвращением, — Епт, ты или говори, где твой ебаный дружок Богомол, или тебе пизда, братан, — тон уже срывается на крик, а перед глазами Димы все такое мутное и непонятное, в ушах звон; парень едва разбирает речь. Фадеев вытирает тыльной стороной ладони рот, чувствуя отвратительный привкус крови, смешанный с лёгкой рвотой, во рту, и морщится, то ли от боли, пронзившей голову, то ли от отвращения к себе. — Да здесь, здесь этот ебаный дружок, — слышится до боли в груди знакомый голос, в котором задорные нотки, и Дима поднимет взгляд, но видит лишь размазанное пятно. Максим бьёт неожиданно, скейтом по голове здоровяка, от чего тот пошатнулся, чуть согнувшись, и зарычал. После с размаха кулаком попадает в челюсть второго, который так же отпрыгивает спиной к стенке, сгибаясь. Богомол подходит к нему быстро, хватая за волосы, оттягивая назад, так, чтобы лицо было видно, а глаза смотрели именно на него. — Ты кто, долбоящер? Какого хуя трогаешь моих людей, мм? — шипит со злостью Максим, но при этом голос чуть насмешливый. Он смотрит упорно в глаза, сжимая противные на ощупь редкие волосы пальцами, локтём другой же руки вжимая парня в стену, — Отвечай! — кричит в лицо, от чего вздрагивает тот же Дима, стараясь внимательно наблюдать за картиной, но в голове словно игрушка-обезьянка в барабаны стучит, в глазах же двоится. Только вот слова «моих людей» вновь и вновь звучат в ушах. — Я от… от Графа. он просил передать, что ты ему должен, — голос гопника теперь совершенно другой. Мерзкий, жалостливый. — У нас с ним был договор. — Я ничего не знаю, честно! — парень поднимает ладони, отрицательно мотая головой, и шипит, когда чувствует хватку за волосы, — Он только сказал, что ты должен, и если не отдашь всё вовремя, то всё накроется. И тогда… — Сам знаю, — отрезал Богомол, отпустив парня; отошёл, а ладонь прошлась по лицу, парень выдохнул. — Передай ему, что всё в силе. Его доля будет доставлена вовремя, — говорит угрюмо, на что парень, пытающийся встать нормально, лишь кивает, — А теперь пиздуйте отсюда! И оба уходят, очень быстро, не оборачиваясь. Дима дышит глубоко, стараясь понять услышанное, он одной рукой держится за голову, будто это сможет помочь, а другая лежит на сыром асфальте. Голова всё ещё кружится, будто парень пьян, и весь мир просто вращается, а во рту противный вкус. В горле пересохло. Сейчас бы водички… — На, — словно слышит мысли Максим, подавая парню бутылку с водой. Голышев сел на корточки рядом, вглядываясь в пострадавшего, на лице которого теперь проявлялся вишнёвого цвета синяк на скуле,— Живой? Дима кивает, взяв из рук парня бутылку. после чего жадно выпивает половину, и довольно выдыхает, садясь на коленки. Смотрит на Богомола устало, при этом тяжело дыша. — Спасибо, — говорит на выдохе, опуская голову. — Да не за что, -хлопает по плечу, забирая бутылку, — Тебя, блять, нельзя одного оставлять. Вечно ты, принцесса, влезаешь в какую-то поебень, — бубнит, хмуря брови, вставая на ноги. — Ну так и не оставляй, — слова сами вырываются, а дыхание сбивается, когда Дима осознаёт сказанное, и тут же пытается взглянуть в голубые глаза, выражающие замешательство, но, сука, в глазах всё ещё немного двоится. Максим быстро берёт себя в руки, пускай, честно говоря, эти слова и заставили замереть на несколько секунд, тут же старается сделать вид, что этого не слышал, и протягивает руку парню. — Можешь встать? Дима, полный уверенности в себе, кивает несколько раз, после опирается руками о шершавый, мокрый асфальт и пытается встать на ноги, но как только встаёт тут же теряет равновесие, чувствуя сильную головную боль. Земля уходит из-под ног, и если бы не Богомол, успевший схватить пацана за талию, то парень бы тут и упал, при этом Дима телом рухнул на Максима, приземлив подбородок на его плечо, закрыв глаза. Сердце застучало в несколько раз быстрее. Голышев выдохнул, несколько раз моргнув, и только-только поняв, что в принципе сейчас произошло. — Ага, может он. Рука сама изначально легла на макушку Фадеева, и Богомол нахмурился, когда почувствовал что-то влажное. Парень постарался поставить Диму на ноги. и тот стоял, пускай и хуево. Голышев взглянул на свою ладонь, на которой была видна кровь. — Твою мать, — Максим быстро приблизился к ничего не понимающему Фадееву; тут же опускает его голову, заставив сгорбиться в спине, так, чтобы удобно было рассмотреть макушку придурка, после чего тот недовольно шипит, утыкаясь лбом в грудь парня. Голышев провёл пальцами по месту, где недавно лежала его ладонь, после чего на них остался бледный намёк на кровь, — Твою мать, — повторяется, бегая глазами по тёмной макушке, а губы пересохли, — У тебя кровь.. Непонятная дрожь в коленках, а внутри паника. Когда такое было в последний раз? Максим выдыхает, решая, что надо делать с Димой. — Я отведу тебя домой и- — Нет, — тут же поднимает голову брюнет, и оказывается очень близко лицом к лицу Богомола, но на этот раз в глазах не так двоится, и он способен рассмотреть голубые глаза, — У меня дома мать, я не могу…- пауза, — Явиться к ней в таком состоянии. Просто… Дима непрерывно смотрит в голубые глаза, надеясь, что Голышев поймёт его, и последний понимает. Фадеев и сам не знает, что делать, но домой уж точно идти нельзя; мать только вышла из больницы. нельзя, что бы она переживала сейчас за сына. — Хоро-о-шо, — протягивает парень, чуть отходя, и отворачивая голову, решая что-то в голове, после облизнул губы, взглянув в каре-зелёные глаза, — Значит ко мне, — пожимает плечами, приподнимая брови, а руки вскинулись в разные стороны, на что Фадеев выпрямляется, вопросительно смотря на Богомола, а рука ложится на макушку, откуда сразу и одёргивается, когда место удара резко заболевает. — Не-е-т, — мотает отрицательно головой. Кажется, Макс просёк во взгляде в чём дело, и с губ слетает смешок. — Расслабься, сестры нет дома. — Я не из-за этого, — притупив взгляд в землю мямлит Дима, чуть краснея. — Ага. Рассказывай мне тут. Пошли. Максим хватает свой скейт, а после и Диму под руку, стараясь помочь парню, покачивающемуся при ходьбе. Парни дошли до дома Максима не спеша, чуть не упав несколько раз из-за Димы, от чего Максим то смеялся, то злился. Голышев открывает ключом дверь, засовывая внутрь едва стоящего на ногах Фадеева, после сажает брюнета на стул, стоящий в прихожей, и освобождается от верхней одежды. Дима пытается стянуть с себя куртку и шарф, что получается довольно… убого. Шарф обматывает теперь всю голову, а куртка снята только на половину. Фадеев обречённо вздыхает, опрокидывая голову, которая всё ещё кружилась, назад. Чувство тошноты уже отсутствовало, в висках барабанило, в ушах тихий звон, а всё тело ноет от боли. Прекрасный вечер, ничего не скажешь. — Сука, — выдает Макс, поворачиваясь к Диме, и хохочет, откидывая голову назад. — Ничего смешного, — бубнит Фадеев, что сквозь шарф ещё более непонятно, и Максим вновь смеётся, подходя к парню. Он как можно аккуратнее снимает шарф, открывая умиротворённый взгляд Димы, смотрящий только в голубые глаза. Максим снимает чёрную бандану, откидывая её в сторону, куда полетел и белый шарф брюнета, после старается снять куртку Фадеева. Максим наконец расправился с тёмно-синей курткой брюнета, и взял покорного парня под руку, направляясь в ванну, где усадил его на стенки ванны. Дима чуть согнулся, а после наоборот, откинулся плечом на кафельную стену, разглядывая обычную белую ванную комнату, пока Максим что-то искал в ящиках, в которых лежали всякие гигиенические средства. — Во, — довольно улыбнулся Богомол, достав белую аптечку.после положил её на раковину, взглянув исподлобья на Диму, который закрыл глаза. тяжело дыша. Не каждый день тебя избивают. А Фадеев-то особенно не привык к этому, ведь до этого жил в спокойном районе в Питере, а в драки влезал уж очееень редко, — Живи, братишка. Следующие минут десять Максим старался обработать ранки Димы, на что тот шипел и не давался, разозлив Голышева, недовольно нахмурившего брови. Блять, сейчас бы сидел и бухал где-нибудь, покуривая травку, но нет, его угораздило вернуться за Фадеевым, чья задница так и просится на приключения. — Да сиди ты, — прорычал Голышев, тыкая ваткой по ранке на макушке, после засыпал её специальным порошочком, и приложил вату, заставив Диму сидеть строго на заднице, держа рукой эту ватку, пока Максим стелил парню на диване в гостиной. Сказали бы парню несколько месяцев назад, что он спасёт какую-то принцессу от злых гопников, при этом будет сейчас стелить ему постель в своём доме, тот бы поржал. Искренне, от всей души, ибо… что происходит? — Так, — Максим замер при входе в ванну, застав там Фадеева, дремлющего, оперевшись головой на кафельную стенку. Голышев тяжело набрал воздуха в лёгкие, после выдыхая с тихим свистом, и невольно улыбнулся, — Подъем, принцесса, — потряс легонько по плечу, после чего тот приоткрыл сонные каре-зелёные глаза. Голышеву сейчас не хватало только нимба на голове и света вокруг. Максим кое-как перетащил Диму на диван, сунув чистую футболку в руки, на что тот поднял брови, и ответ был прост: — Ну я могу дать тебе майку Кати, — скривил губы в улыбке, представляя себе такую картину, на что брюнет молча закатил глаза, обреченно вздохнув, и отвернулся, переодевая футболку; пришло время Максиму закатить глаза, но тот лишь оцепенел, а ноги приросли к земле. Он не понимал, почему не может отвести жадный взгляд от голого тела Фадеева, пускай оно и являлось совершенно обычным, но голубые глаза не слушались, и Максим отвёл взгляд, чуть вздрогнув, только когда Фадеев повернулся к нему лицом. Голышев проглотил ком в горле, немного растерянно взглянув на брюнета. Весёлая будет ночка. — Я в соседней комнате, если что. Катя и мама будут только завтра днём, так что..- Максим не стал договаривать, увидев, что Дима уже разместился на диване, и почти спал. Вновь странное желание появилось внутри Богомола: желание прикоснуться губами ко лбу парня. Но тот опять выкидывает мысли из головы, уходя из комнаты, по пути выключая тусклый свет. И всё-таки остановился на пороге. взглянув на спящего Диму, пережившему сегодня не малое. А ведь во всём виноват сам Максим… Если бы не он, то эти ебланы не добрались бы до брюнета, и тот бы не пострадал… Сложно уснуть, когда за стеной спит ебаный Фадеев. Избитый, ебаный Фадеев. Избитый по вине Максима. Вот последний и ворочается пол ночи на кровати, стараясь уснуть, но сон так и давался парню, поэтому он вскочил с кровати, схватив помятую пачку сигарет, и вышел на балкон в своей комнате. Раньше Голышев тут часто зависал, слушая музыку, закуривая сигарету, или же писал тут текста треков. После смерти отца, запой матери, перемена парня и рождение в нём Богомола. Тот Максим Голышев, учившийся на «4», ходящий на танцы (хип-хоп), тупо любящий жизнь, семью, и то, кем он является, кажется, должен был навсегда уснуть. Кажется… Сейчас он словно вновь просыпался, а Богомол… Тот самый Богомол, ударивший железкой Максима по голове, после чего засунув его в холодный, тёмный подвал, лишь бы не просыпался и не шумел, после надевший бандану, и вышедший, расправив плечи. Тот самый Богомол, ставший последней скотиной в глазах своих родных, обретший новую грязную репутацию, засыпал. Хотя нет. Вряд ли он «засыпал», скорее впадал в лёгкую дрёму. Голышев вновь начал ночевать дома, а не приходить сюда несколько раз в неделю, проведать мать, да и взять чистую одежду. Сейчас что-то поменялось. Слишком резко. Парень закрывает дверь балкона, ёрзает от холода, обняв себя руками, после чего ладонями потерев чуть выше локтя, а кожа становится гусиной, при этом холодно только снаружи, а внутри всё настолько тихое и умиротворенное, что даже подозрительно. Прошёл чуть дальше, достав из пачки сигарету, после чего прикусив фильтр зубами. Парень нащупал зажигалку, достал и поджёг кончик сигареты, тут же затягиваясь; взглянул на бывшую зажигалку Димы синего цвета в белую крапинку, и усмехнулся. Чёрт, как всё странно… — … И короче он съебал, — с жаром закончил Богомол свою историю о вчерашнем вечере, сжимая синюю зажигалку в руке, ставшую слушателем его мыслей прошлой ночью, до побеления костяшек — Ты понимаешь блять? Он ни слова не сказал, сук. Хотя бы смс отправил, или разбудил там. Дождался пока я проснусь! — развёл руки Голышев, повернувшись к Ромычу. Рома нахмурился, смотря куда-то в стенку, после поднимает глаза. смотря в голубые, и тяжело вздыхает. — Может он всё-таки оставил записку? Я хз, как у вас там бывает, но… У вас. Максим прекрасно знает о чём говорит Ромыч. Рома прекрасно знает, а точнее — думает, что Голышев — пидор, кем сам Богомол, себя, как таковым, не считал. На то Рома и лучший друг, который всегда найдёт, что сказать, и как знает поддержать. Но, сука, как же бесили Максима все его подъебы про пидоров, вот это «у вас» и т.д., пускай русоволосый не раз говорил, что он не гей. Да, он иногда может потусить с парнем, что после забывается, и никогда не всплывает. Так то, у него чаще встаёт на дам, чем на мужиков. Поэтому Богомол честно считал себя абсолютно обыкновенным. -… Может он ещё придёт поговорить? — на выдохе закончил речь Рома, которую Богомол бессовестно прослушал, погрузившись в свои мысли. — Бляяя, — отчаянно протянул Максим, накрывая ладонями лицо. Честно сказать, парень и сам не понимает, почему сейчас так злится. Пускай Дима и свалил с утра пораньше, не сказав ни слова, это не повод дубасить кулаком о бетонные стены школы, чем занимался Макс десять минут назад, до встречи с другом. Голышев осознавал, что Фадеев не напрашивался к нему домой, чтобы после за всё благодарить, но можно было хотя бы попрощаться, а не тихо свалить?! Не? И вот с самого утра Максим на нервах, скурил уже почти всю пачку сигарет, ибо, сука, зол. Неистово, а глаза с утра щипали и горели от злости, как и кулаки, готовые кому-нибудь разить рожу. Он.Просто.Ушёл. — Не нужны мне его разговоры, — решил закончить всё это Максим, — Мне уже ничего не нужно, — произносит с нотками обиды, и двигается вперёд, обходя двор школы, и направляясь ко входу. Урок через десять минут. Срать, если серьёзно, но надо чем-то занять мысли, а урок алгебры для этого самое подходящее. — Бля, Макс, да че ты вцепился-то в него? — догнал полный парень. Он действительно переживал за Богомола. Друга детства. Не каждый день с ним такое случается. Не каждый день (по крайней мере до первого сентября, когда в школу пришёл ебаный новенький) в его мыслях только один человек. — Всё, — сказал, как точку поставил, и махнул рукой парень, приближаясь быстрым шагом ко входу в школу, но остановился, решив покурить. Ромыч встал рядом, засунув руки в карман свободной ветровки, и начал смотреть очень упорно, не моргая, дожидаясь ответа, и опустив брови. Максим нашёл пачку сигарет в карманах, достал с зажигалкой. Сигарета осталась одна, последние четыре выкурил утром. Прикусил зубами фильтр, преподнося зажигался к сигарете, и начал чиркать, но та, сука эдакая, не зажигалась. И парень тупо психанул, с рычанием выкинув зажигался на землю. Голубоглазый дышал очень глубоко, всё ещё дико злясь. Вдох. Выдох. Сдох. Голышев открыл закрывшие на мгновенье глаза, и потянулся за зажигалкой, не в силах оставлять её тут. Только не эту зажигалку. Фу, Максим, каким сентиментальный ты стал. — А вот и твоя принцесса… Сердце, кажется, пропустило удар, и парень резко встал ровно, повернувшись. Дима, счастливо хохоча, стоял со своими друзьями у входа в школу, где они обычно курили. На губе бордовая трещинка, и вишневого цвета синяк расположился на скуле парня. Рот Богомола открылся от шока ахуя. Какого… — Какого эта жирная сука в школе, — и сделал несколько твёрдых шагов вперёд, но его тут же его схватил за руку. — Спокойно, старик.. — Замолчи свой рот, — да, грубо, но как иначе, — Эта пидрила пришла в школу с проломленной головой! — повысил тон, поднимая густые брови, и смотря на Рому в ахуе, — Пусти, — выдернул руку, но остался на месте. — Потом побазаришь с ним, сейчас ты слишком…- выдохнул. — Слишком, что? — повёл подбородком, типа «договаривай». — Не время в общем. Максим закатил глаза, после повернулся лицом к ахуевшему Фадееву, курящему спокойно на крыльце, пока Богомол тут место себе не находил. Он ржал со своими… друзьями. Конченков и Лавров курили рядом, что-то обсуждая. Дима ржал сейчас с ними… Просто… Уфф. Голышев быстро вытащил свой телефон из кармана, понимая, что собирается сделать, и даже отговаривал себя в голове, но пальцы уже сами набирали чёртово сообщение. Макс Голышев. 09:17. Наша Рапунцель сбежала из замка, не сказав ничего мамочке? Туфельку не потерял? Довольно ухмыляется, отправляя сообщение, пока Рома рядом делает фейспалм и бубнит что-то себе под нос, но Голышев уже исподлобья смотрит на брюнета, прочитавшего смс, и нахмурившего брови. Что, уже не так смешно, Димочка? Дмитрий Фадеев. 09:21. О чём ты? *непонимающий смайлик* Богомол открывает сообщение тут же, но всё ещё смотрит на Диму, который тоже нашёл его взглядом каре-зелёных глаз. И теперь брюнету точно не смешно. Макс Голышев. 09:22. Принцесса ещё и головой ударилась, пока убегала. Максим не знал, с какой интонацией прочёл это Фадеев, но точно знал, что выливает в предложения всю обиду и злость. Макс Голышев. 09:22. Не тупи, еблан, ты чего ушёл, ничего не сказав? Язык вчера оторвали, когда побили? Макс Голышев. 09:23. Кстати об этом. Дмитрий Фадеев. 09:23. Не хотел будить тебя. Чего обзываться-то сразу? Макс Голышев. 09:23. Ты какого хрена в школу припёрся, даун? С головой то проломленной Макс Голышев. 09:24. Ах будить не хотел Да потому что с тобой по другому нельзя видимо. И Богомол застывает, тупо смотря на переписку. Фадеев не отвечает, и парень поднимает взгляд, видя, как трое парней входят в школу. — Ты куда собрался, сука? — тихо обращается, пускай и зная, что тот не услышит. Дмитрий Фадеев. 09:31. У нас урок. Потом поговорим. — Ага, поговорим, — шипит Максим, засовывая телефон в карман ветровки, и ежится, переводя взгляд на друга, сидевшего на скамейке, курящего. — Может к хуям шкалку? Пошли бухать, — устало предлагает Максим, бесстрастно смотря на Рому, и тот вдруг улыбается. кивая головой. С кем и уходит в запой, так это с Ромой. Макс Голышев. 19:07. Ты ёбпнвй мудае Макс Голышев. 19:07. Знай что тв кретьинл Макс Голышев. 19:09. И вобщке Макс Голышев. 19:09. Ты ебанвая булочка. У мкня есть план таку то Макс Голышев. 19:10. Я тебя вспё равлно...