***
Эмма радостно сметала с прилавка, всё, что как ей казалось, можно приурочить к ужину, но её спутница чаще всего возвращала продукты на место, потому что-либо аналог был у неё дома, либо это совершенно бесполезная покупка. — Послушай, если у тебя так слабо получается прокормить себя, как ты управлялась с ребёнком всё это время? — С ним проще, сначала он питался смесью, потом мы с ним покупали специальное питание из баночек, позже он начал пробовать мою еду в кафе, ну, а последние года полтора, мы с ним оба едим уже готовые обеды, — рассказывала она, не понимая, как до этого нельзя было додуматься, так ведь поступают практически все, разве нет? — Боже, каждый раз, когда он проголодается, ты везла его в кафе? — Нет, конечно, — засмеялась Эмма, — Это ведь Бостон, на первом этаже нашего дома три кафе и даже вполне сносный бар. — То есть с бытовой стороны вы оба одинаково беспомощны? — Не говори так, — притворно возмутилась Эмма, — В отличие от него я мастерски ставлю чайник и пользуюсь микроволновкой. Хотя ладно, твоя взяла, — она взмахнула рукой, — Не пройдёт и года как он превзойдёт меня в этих умениях. — Тебе и правда не захочется задерживаться в Сторибруке после разрешения на выезд, — вздохнула Реджина. — Я скучаю по Бостону, безумно скучаю, — согласилась Эмма, — И пора бы уже вернуться к работе, я устала от безделья. Но прежде всего Генри должен полностью выздороветь. — Разумеется, — сдержанно ответила она, как показалось, несколько расстроенно. — Мне кажется, тебе бы тоже понравился Бостон, — легонько толкнув её за руку, заметила блондинка, — Ты приедешь к нам в гости? — Я бы хотела, но… — она говорила совсем тихо, словно рассказывала страшный секрет, — Я никогда не была в таких больших городах. — Они не так страшны, как кажется. Тем более, ты будешь со мной, — Эмма широко улыбнулась. — Ну, в таком случае, думаю, нанесу вам визит, — как-то слишком довольно ответила Реджина. Если бы не все обстоятельства их знакомства и зарождающейся дружбы, можно было бы подумать, что это похоже на флирт. Хотя, скорее всего, Эмма это просто надумала. Разумеется, она находила мисс Миллс более, чем привлекательной, но подобных мыслей в отношении неё не допускала. Ну, может пару раз. И то, это скорее её подсознание. Один раз хотелось поцеловать, но тогда девушка была более чем в неадекватном состоянии, раз десять заметила, что мадам мэр уж слишком красива, пару раз хотелось обнять, но это, наверное, от эмоций, один двусмысленный сон, где они, судя по всему, были женаты, и три раза осознанного желания увидеть её сию минуту. Но если допустить мысль, что возможно было стать кем-то большим, чем друзьями и странными родственниками, то это казалось не таким уж невероятным. Эмма не могла сказать однозначно, действительно ли она этого хотела, но, кажется, хотела. В любом случае, инициативу проявлять она не собиралась, потерять хорошие отношения с Реджиной она откровенно боялась. И лучше остаться хотя бы приятелями, нежели потом постоянно чувствовать неловкость. — Добрый вечер, — поздоровалась брюнетка с незнакомой парой, и обратилась к Эмме, — Мисс Свон, познакомьтесь, это Дэвид Нолан, новый шериф Сторибрука, и его супруга Кэтрин. — Очень приятно, Эмма Свон, — пожала она руки поочерёдно Дэвиду и Кэтрин. — Приятно познакомиться, — ответили они, Дэвид добавил, — Я принимаю участие в расследовании нападения Грэма Хамберта, думаю, суд состоится в середине апреля, разумеется, сразу после завершения вы сможете снова беспрепятственно пересекать как границы штатов, так и государственную границу. — Спасибо, — кивнула Эмма, — Если понадобится снова моё участие в процессе расследования, я всегда готова помочь. — Буду иметь в виду, — ответил он, — Хорошего вечера, — чета Ноланов попрощалась и они исчезли среди стеллажей супермаркета. Дэвид Нолан, откуда она помнит это имя? Как будто слышала не так давно, но совершенно вылетело из головы, вот же черт. — Он жил здесь лет до тринадцати, мы учились вместе, потом переехал с семьёй, — тихо произнесла Реджина, — Это потрясающе, что шерифом назначен он, я подозревала, что начнутся недовольства, но это идеальный компромисс с властями. — Да, действительно повезло, — протянула она, вспомнив, где про него слышала. От Руби. Почему-то жутко не хотелось, чтобы новый шериф с ней пересекался. Представить страшно, сколько всего нового он сможет узнать. — Ладно, хватит бесцельно здесь бродить, поехали домой осваивать новые кулинарные вершины, — командным тоном заключила Реджина, затем добавила шутливо, — Ну, возможно не вершины, а хотя бы вылазку из оврага, да мисс Свон? — брюнетка поиграла бровями и быстрой походкой направилась к кассам. — Ах ты ж, — возмутилась Эмма, догоняя её. Шлепнуть бы её, казалось, она этого и добивается. Стоп. А может и правда именно этого и добивается?***
Стейки по вкусу превзошли не то, что ожидания Эммы, они были ещё лучше, чем в самых роскошных ресторанах, в каких ей только удалось побывать. Было два варианта: либо у мадам мэр, помимо таланта управлять городом и толпой чиновников был ещё и кулинарный талант, либо многолетний опыт готовки самых разных блюд, что было вероятно, ведь Реджина была замужем несколько лет и вполне возможно, что ей приходилось много чем заниматься по дому, в том числе и готовить. Нет-нет, это не то, о чем стоит думать. И было очевидно, что никогда раньше Реджина не готовила именно стейки, как минимум, Эмма бы почувствовала ложь, да и брюнетка явно переживала в ходе процесса настолько, что моментами советовалась даже с ней, хотя это мало чем помогало. Так что домыслы о Реджинином прошлом не смогут омрачить этот чудесный вечер. — Вроде ничего, — прокомментировала собственный шедевр брюнетка, аккуратно нарезая мясо на маленькие кусочки и подцепляя один из них вилкой. — Это лучшая еда в моей жизни, — возмутилась Эмма, — А ты говоришь «ничего»? — Очень лестно слышать это от тебя, — кажется, Реджина говорила без сарказма, — Серьёзно, ты наверняка успела перепробовать гораздо больше, чем есть в меню «У Бабушки», а я редко встречала таких людей, — усмехнулась она. — Почему ты решила остаться здесь навсегда? Нет, я могу понять, почему здесь спокойно живет Эшли, да и Мэри-Маргарет в общем-то. Но ты? — Я никогда не хотела хватать звёзд с неба, — вздохнула она, — Мои родители мечтали, чтобы я добилась высот в карьере и удачно вышла замуж. Когда они поняли, что меня не удастся выслать из Сторибрука, они решили, что хотя бы выдадут меня замуж так, чтобы у меня был весомый статус, тем более, подвернулся такой жених, — Реджина произнесла последнее слово с нескрываемым отвращением, — После его смерти, когда я наконец-то стала принадлежать себе, я не захотела уезжать, потому что все, кто здесь меня знал, запомнили бы меня слабой. Я не хотела, чтобы они так думали. Я хотела доказать всем, что я не беззащитна, хотела, чтобы они все поняли, что у меня власти больше, чем у них, чтобы они меня если не полюбили, то хотя бы стали уважать. Пусть бояться, но уважать. — Я считаю, что тебе это удалось, — нахмурилась Эмма, — Черта с два тебя можно назвать слабой. Если собрать все обстоятельства твоей жизни в совокупности и посмотреть на тебя сейчас… Я восхищаюсь тобой, честно. Ты сильнее всех, кого я знала. Я вообще удивлена, что ты в себе сомневаешься, ты — первый человек за всю мою жизнь, на которого я бы смогла положиться в любой, даже самой дерьмовой ситуации. Как тогда, с Грэмом. Как ни банально звучит, я рядом с тобой чувствовала себя как за каменной стеной, Реджина. — Спасибо, — казалось, она даже смутилась, — Правда, спасибо. От тебя это слышать приятнее, чем от кого бы то ни было. — У тебя ещё остался тот сидр? Я думаю, можно было бы захватить пару кувшинов и перебраться в гостиную. — Да, сейчас принесу, — Реджина встала и поправила на себе платье, — Ты не против, если я надену что-то домашнее? Было бы удобнее и… — Почему ты спрашиваешь, ты ведь у себя дома, разумеется, надень то, в чем тебе комфортно! — Да, да, просто не все любят, когда перед ними ходят в домашней одежде. — Боже, ты ещё не поняла, что со мной всё иначе? — Я поняла, поэтому и задала этот вопрос, иначе бы и не спрашивала, — грустно улыбнулась она. Как этой женщине удаётся совмещать в себе две противоположности? Словно в ней жили два абсолютно разных человека: дерзкая, самоуверенная, властная мадам мэр и измученная робкая девочка. И что-то подсказывало, что эту девочку Реджина мало кому показывала. Наверное, последним её видел Дэниель. Безумно льстило, что Эмме выпала такая честь, но она совершенно не знала, что с ней делать и как себя вести, чтобы ненароком не спугнуть. — Я готова, вот сидр, — Реджина поставила кувшин на столик перед телевизором, — Мы купили попкорн, сейчас я приготовлю его в микроволновке, пока подумай, какой фильм будем смотреть. Она снова покинула гостиную, а Эмма тем самым отметила, что сейчас одиннадцатый раз, когда она заметила, что Реджина была уж очень красива. В домашней, немного большего размера, чем нужно, бежевой футболке и чёрных лосинах, она выглядела ничуть не менее привлекательно, чем в самых изысканных платьях, которые носила на людях. Третий раз хотелось обнять её, такую нежную и хрупкую, особенно сейчас. Второй раз захотелось поцеловать и вот это уже не лезло ни в какие рамки. Если первый раз — это говорило в ней аффективное состояние, то что было сейчас? — У меня есть несколько вариантов, но скажи, что ты больше любишь? — Мне не очень нравятся боевики, не очень нравятся ужасы, комедии изредка, сейчас не то настроение. Вообще я люблю фильмы, над которыми можно задуматься и те, которые оставляют след в памяти, я не особо разбираюсь в кино, поэтому хотелось бы, чтобы ты что-то посоветовала, — рассказала она. — Задуматься, говоришь… — Эмма поразмыслила пару мгновений, — Ты смотрела «Зеленую милю»? — Нет, а стоит? — Я думаю, да, это классика, включаю? — Полагаюсь на твой выбор, — ответила Реджина, усаживаясь рядом на диван перед телевизором. То, что невозможно обойтись без слез при просмотре данного шедевра кинематографа, Эмма, конечно, знала. Но то, что Реджина будет взахлёб рыдать над смертью мышки — этого предугадать было нельзя. Момент действительно грустный и трогательный и то, что брюнетку это задело так сильно, было, конечно, очень мило, но что-то сделать было необходимо и Эмма, наконец, сделала то, чего захотела в четвёртый раз. Она обняла Реджину. Прижала осторожно к себе, давая выплакаться в плечо и поглаживая при этом её спину. Вскоре она сама присоединилась к рыданиям и они плакали уже вместе, обнявшись, до конца фильма. — Это было, — Реджина всхлипнула, — Сильно. — Согласна, — ответила Эмма, — Я люблю произведения, которые оставляют после себя такие эмоции. Мне кажется в этом и есть настоящее предназначение искусства. — Я тоже люблю, но если ты кому-то расскажешь о том, что сейчас было, я за себя не ручаюсь, — несмотря на грозный тон, брюнетка не отстранилась, а наоборот, удобнее утроила голову на плече. — Ни одна живая душа не узнает ничего из того, что происходит, когда мы одни, — пообещала девушка, обняв её крепче. — Я поняла, что ты имеешь в виду, но всё равно звучит больше как угроза, — тихо засмеялась Реджина. — А ты мнительная, — усмехнулась блондинка. — Не без этого, — спокойно ответила она, всё ещё не отстраняясь, — Если ты останешься у меня, мы могли бы посмотреть ещё что-то. — Боюсь, что на другой фильм у меня не хватит моральных сил. — Жаль, — довольно разочарованно ответила Реджина. — Но это не значит, что я не приму твоё предложение, мы могли бы о чём-то поговорить. Хочешь я тебе расскажу как Генри решил сам нарядиться на Хэллоуин? Это покруче любого триллера, гарантирую, — Эмма пару раз провела рукой по спине женщины, сама не понимая, зачем, она была так восхищена близостью, что её мозг отказывался адекватно работать. — Расскажи! — оживилась брюнетка, — Расскажи всё, каким он был, что у него происходило, как он научился ходить, какое было первое слово? — О, первое слово… Естественно, я учила его говорить «мама», впервые чётко он произнёс это в десять месяцев и до полутора лет это было единственное чёткое слово в его лексиконе, — девушка засмеялась, — Он называл мамой абсолютно всё, меня, конечно, в первую очередь, но так же и все игрушки, предметы обихода, людей на улице, самый смешной случай был, когда в парке мы встретили мужчину, гулявшего с красивой пушистой собакой, он разрешил Генри погладить своего пса, уверив, что собака абсолютно дружелюбна по отношению к детям, так вот малыш долго гладил, а потом обнял с громким и четким «мама». Мы смеялись чуть ли не до слёз. Разумеется, потом, когда стал старше, он начал говорить и другие слова, но я до сих пор не могу удержаться от смеха, когда вспоминаю тот период, — Эмма рассказывала это очень весело и живо, что легко было представить, насколько малыш Генри был забавный. — Ходить он научился тоже весело, причём рано, в восемь месяцев. Я купила для него игрушку, удочку с магнитным наконечником и много рыбок в комплекте, тоже с магнитами внутри, которых можно было ловить. И только дома обратила внимание на инструкцию, в которой было указано, что игрушка предназначена для детей с трёх лет. Разумеется, я уже дала ему поиграть и он был в восторге, отнять никак было не возможно, но, чтобы обезопасить его, он ведь мог проглотить мелкие детали, я всегда доставала удочку только когда была рядом. И часто я сама брала её в руки, а он тянулся за поплавком. Вставал он и раньше самостоятельно, но начал удерживаться на ножках гораздо дольше, пытаясь поймать поплавок, а спустя пару недель сделал первые два шага. Я была в полнейшем восторге, конечно. Мы продолжали играть с этой удочкой и вскоре Генри наворачивал круги по квартире, гоняясь за мной. — А как у него резались зубки? Тяжело было? — Первый зубик вылез только в год, представляешь! Врачи говорили, что так бывает, нет ничего удивительного, но согласно всем найденным мной схемам прорезывания зубов, первые зубы у него должны были появиться ещё в семь месяцев. Мне сказали, что это от недостатка кальция во время беременности, — смущённо сказала она, — Я кормила его творогом минимум пять раз в неделю, добавляла тёртый пармезан во все овощные пюре, и только в год начали появляться зубы. Хотя первую зубную щётку я купила для него ещё в полгодика, воспользовались ей довольно нескоро. — Я неважно питалась во время беременности, — напряжённо ответила Реджина, — Наверное, это сказалось. — Это не твоя вина, — мягко произнесла Эмма, — Тем более, в остальном всё было хорошо. — Я знаю, просто… — она сжалась в руках блондинки, — Я так переживала за его состояние, было трудно его выносить и… — И всё хорошо, он родился здоровым и вырос прекрасным мальчиком, — несмотря на то, что это была чистая правда, Эмма чувствовала себя неловко, — Ты была героем, ты знаешь это? — не дожидаясь ответа, она нежно коснулась губами темноволосой макушки. — Я так… Так его люблю, — прошептала Реджина. — Знаешь, думаю, он тебя тоже, — она провела рукой по волосам женщины, — Завтра мы пойдём к нему. Ты посмотри как он радуется каждый раз, когда видит тебя, это ведь невозможно так притвориться, да он ещё и не умеет. Он полюбил тебя сразу, ещё когда я тебя на дух не переносила. — Ты так думаешь? — Я его знаю, — мягко ответила Эмма, — Он дружелюбен с людьми, но чтобы настолько… — А ты… — осторожно начала Реджина и тут же замолчала, но продолжила после небольшой паузы, — Ты встречалась с кем-нибудь после его появления? — Нет, — просто ответила она. — То есть кроме тебя у него вообще не было близко знакомых взрослых? — Не считая нянь, нет. — Это ты — герой, дорогая, — Реджина подняла голову и заглянула Эмме в глаза, — Ты одна воспитывала его столько лет. — У нас получился прекрасный сын, не правда ли?