Birth mother

Казалось, суд ещё не скоро, впереди целая неделя, которую неизвестно было как преодолеть, но она пролетела в два счёта. Нельзя сказать, что они успели сделать всё, но многое. Реджина ещё не полностью передала свои дела помощнику, но практически уже начала отходить от мэрских дел. Вещи были тщательно рассортированы, многое было передано в различные фонды, помогающие малоимущим, многое вынесено на свалку, что-то осталось нетронутым в доме и осталось на своих местах вместе с остальной мебелью. С собой было приготовлено только самое необходимое на первое время и ничего лишнего, даже памятного она брать с собой не стала. Эмма старалась помогать с хозяйственными делами, но чувствовала себя немного бесполезной, ей не хватало работы, не хватало привычного ритма жизни, конкретных целей на день, из-за этого настроение портилось, да и некоторый мандраж перед судом не добавлял хороших эмоций. Генри же был напротив, веселым и взбудораженным, он целыми днями бегал по огромному особняку, выполняя мелкие поручения, радовался предстоящим переменам в жизни, особенно тому, что Реджина будет всегда жить с ними, за последнюю неделю он привязался к своей родной маме ещё сильнее. Она никогда не баловала его сверх меры, по вечерам несколько раз заставляла его заниматься подготовкой, но он не злился, воспринимал это хоть и с кислой миной, но никогда не переставал обнимать Реджину, забираться к ней на коленки, гладить её волосы, ему они очень понравились, такие чёрные и блестящие. В первые недели их общения, хоть они и сразу нашли общий язык, тактильности было мало, всё-таки мэр привыкла держать дистанцию со всеми, даже с детьми, ей было непросто принять такой натиск, каким обладал пятилетний мальчик, привыкший к постоянным прикосновениям и объятиям и считавший это главным проявлением хорошего отношения, но со временем она привыкла и эти двое были не разлей вода. Эмму он так же не обделял вниманием, было видно, что он испугался всех этих новостей и, видимо, сам своей же на них реакции, поэтому старался всеми силами показать, что любит свою маму и не хочет её терять. Этим вечером было запланировано барбекю на заднем дворе, на которое пригласили Белль, она же и оставалась на весь завтрашний день в особняке присматривать за Генри, пока идёт суд. Гостья с воодушевлением помогала Реджине с подготовкой стола и закусок, Эмма следила за мясом, Генри сновал туда-сюда, довольный и радостный, и в общем-то все шло более чем идеально, пока не послышался приглушённый звук дверного звонка. — Ты кого-то ждёшь? — нахмурилась Эмма, озадаченно глядя на Реджину. — Даже не могу предположить, кто бы это мог быть, — ответила она, — Пойду узнаю, кто решил наведаться. — Погоди, я с тобой, — девушка сняла решетку с мясом с огня, переложив её на стол и поспешила следом, крикнув Белль, — Присмотри за огнём и Генри, пожалуйста. Когда Реджина отворила дверь, на пороге стояла Руби. Хотя точнее было бы сказать, её тень. От официантки не осталось и намёка на её прежнюю, под глазами мешки, опухшее серое лицо без грамма косметики, волосы, которые обычно спадали по плечам, были собраны в небрежный пучок на затылке, одета она была в растянутую выцветшую чёрную футболку, в которых обычно спят, а никак не прогуливаются по городу, и в джинсы. Но самое странное было в том, что она по меньшей мере пять дней должна была быть в Канзасе, а никак не на пороге Реджининого дома. — Руби! Что стряслось? — быстро произнесла Эмма, отступая, приглашая тем временем пройти в дом. Реджина стояла рядом, скрестив руки на груди и молчала. — У меня очень плохие новости, — вздохнула Руби, — И вас, к сожалению, это тоже касается. — Да что произошло, черт возьми? — вот это не на шутку уже встревожило, что же могло случиться? — Давай пройдём в гостиную, мы присядем, я принесу тебе выпить, ты хочешь выпить? — спокойно произнесла Реджина, дождалась кивка и продолжила, — Сидр? Чай? Лимонад? — Я уже и забыла вкус твоего сидра, — улыбнулась Руби несмело. — Сейчас напомню, — ответила ей улыбкой Реджина, — Присядь пока и постарайся собраться с мыслями. Сделав несколько глотков сидра, девушка выдохнула, похлопала себя по коленками, словно не знала, куда деть руки, подняла затравленный взгляд на присутствующих и наконец-то заговорила: — После нашего разговора, Эмма, я собрала небольшую сумку и поехала прочь, в аэропорт Портленда. Но едва я выехала за пределы города, меня остановили копы и попросили документы, — она нервно водила руками по джинсам, — Я была уверена, что всё в порядке, ведь у меня с документами нет никаких проблем, но оказалось это не так. Выяснилось, что существует постановление, принятое твоим мужем, — обратилась она к Реджине, — Три года назад, в котором значилось, что Сторибрук — закрытый режимный город, потому что здесь сверхсекретное производство в шахтах. — Производство чего? — Эмма непонимающе смотрела на Руби и Реджину, которые живут здесь всю жизнь. — Впервые слышу, — ответила нахмурившаяся Реджина. — Вот и я, — поддержала её Руби, — Но на то оно и секретное, как я поняла. В связи с этим никто, кто провёл здесь более трёх лет, с момента подписания этого постановления, не имеет права без веских оснований покидать город, — произнесла она подавленно и добавила, — Никогда. — Это абсолютно противозаконно, это противоречит конституции, конвенции по правам человека, — возмущалась Эмма, — Такого просто не может быть! — Я тоже самое им ответила, а так же, поскольку эта новость выбила меня из колеи, я довольно шумно им объясняла, что как раз-таки быть такого не может и я ничего не знаю, они арестовали меня на трое суток, а потом прислали окружного прокурора, Спенсер его фамилия. — Я знаю его, пересекались и не раз, — подтвердила Реджина, — Неприятный тип. — Ещё какой, — поддержала её Руби, — Так вот он показал мне все документы, и объяснил, какими это грозит последствиями, вплоть до, — она понизила голос, — Пожизненного заключения. — Стало быть, — медленно произнесла Эмма, — Никто не может отсюда уехать из-за указа бывшего мэра? Который уже мёртв? — Постановление было принято не только им, но и руководством штата и они всё подтвердили. Город закрыт, мы взаперти, — по щеке Руби скатилась сначала одна слеза, а за ней сразу несколько следом, она поспешно вытерла их рукой, — Простите, снова нахлынуло. Въезжать можно, а покидать город больше нельзя. — Но почему об этом никто не знал? — такой разбитой Реджина ещё не выглядела, — Даже я, действующий мэр. Это кажется каким-то абсурдом. — Мне всучили подписку о неразглашении. Это все сверхсекретно, не подлежит огласке, я не должна сеять панику и рассказывать даже близким родственникам, мне предоставили легенду о том, что на меня напали, поэтому я решила вернуться и больше не выезжать. Если они узнают, что я рассказала вам, то мне грозит срок. — Это полный бред, — мотала головой Реджина, — Так просто не бывает. — Я прошу, тебя, умоляю, попробуй что-то сделать, — Руби смотрела на мэра с отчаянием, — Я жить не хочу больше, если придётся остаться здесь, какой в этом всем смысл, я только почувствовала себя свободной и снова оказалась в этой клетке величиной с город, — девушка снова расплакалась, — Только, пожалуйста, ради всего святого, не упоминай меня, я подписала документ, я не имею права вам ничего говорить, но у меня нет выхода, — голос Руби срывался из-за всхлипываний. — Хэй, успокойся, мы что-нибудь придумаем, — Эмма ободряюще коснулась её плеча. — Тебе легко говорить, ты можешь уехать, когда закончится подписка о невыезде, а вот мы все здесь пленники, — с горечью произнесла Руби. Эмма перевела взгляд на Реджину и увидела беспросветную темноту в её взгляде. Последние пару недель она была почти счастливая, а сейчас от этого всего не осталось и следа. Она была шокирована и уже поняла, что никакого Бостона с Эммой и Генри ей не светит. — Мы разберёмся и, я не обещаю, что в ближайшие дни, но в скором времени, все смогут уехать отсюда, — блондинка пару раз провела рукой по спине плачущей официантки, но продолжала смотреть на Реджину. Она не хотела разговаривать с ней об отмене совместного переезда при Руби, поэтому даже и не знала, что сказать. — Я постараюсь выяснить, что это за закон, как только узнаю, расскажу обязательно, мы подумаем, что можно с этим сделать, — Реджина собралась с духом и уверенным тоном говорила с Руби, — Я не знаю, как вышло, что я, будучи мэром, не знала, что у нас закрытый режимный город. Это смахивает на какую-то нелепую шутку. — Я так поняла, что это предложение шло от штата и Спенсера, а Леопольд просто с ними согласился, — тихо произнесла заплаканная Руби, — А во избежании паники это оставалось в секрете, ведь ты же и сама знаешь, никто особо и не стремится выезжать. — Роберт, — нахмурилась Эмма, — Роберт Голд выехал не так давно. — И где интересно он сейчас, — невесело хмыкнула Реджина. — Вот ведь черт, — округлила глаза блондинка, — Все сходится. — О чем вы? — непонимающе смотрела Руби. — Давай мы попробуем разобраться и обязательно тебе расскажем всё потом, — пообещала ей Реджина и девушка поняла, что ей пора, поднявшись с дивана. — Спасибо, что выслушали, — слегка улыбнулась она, — И мне жаль, что всё так и вашим планам, как и моим, не суждено сбыться. — Это мы ещё посмотрим, — не сдавалась Эмма. Когда Руби покинула особняк, Реджина направилась в сторону своего кабинета, не глядя на Эмму бросила ей: — Узнаю, в чем может быть дело и правда ли всё это, — перед самой дверью добавила, — Начинайте ужин без меня, присоединюсь позже. — Хэй, — Эмма кинулась за ней следом, не давая скрыться, — Хэй, Джина, стой, — она нагнала удаляющуюся брюнетку и мягко взяла за плечи, развернув к себе. В глазах у той стояли слёзы. — Я попробую выяснить, в чем там дело, — как робот отчеканила она. Эмма чувствовала, какая напряженная была Реджина, тело было непривычно жёстким и нервозность исходила волнами. И девушка начинала понимать, почему. — Ты думаешь, что после суда мы с Генри уедем, если меня оправдают? — А разве нет? — с болью в голосе переспросила Реджина, — Ты так скучала по Бостону, ваша жизнь там. — И я оставлю тебя здесь? Одну? — улыбнулась Эмма и осторожно притянула чуть ближе к себе, — Да ни за что на свете! — Если окажется, что я привязана к этому городу, какой будет выход? — Ты здесь мэр, — ухмыльнулась блондинка, — Даже если ты не можешь покинуть город, у тебя есть здесь власть. Подкинешь мне по блату хорошую должность, устроим Генри в местную школу, всему научим, вырастет — тоже станет мэром, — Эмма искренне старалась все сделать, чтобы приободрить Реджину, пусть полушутками, но в основной своей мысли она была серьёзна. — Ты хочешь… — на лице брюнетки отражался ужас, смешанный с благоговением, — Ты сможешь… — Я не оставлю тебя, — улыбнулась Эмма и притянула женщину ещё ближе к себе, заключив в объятия, — Без тебя это что за жизнь такая, мне это не по душе. Я лучше останусь здесь, но с тобой. — А Генри? — неверяще спросила Реджина. — А хочешь прям сейчас спросим? Что он выберет, остаться здесь с тобой и со мной или без тебя вернуться в Бостон и ждать меня с работы с незнакомыми няньками? — Ты сумасшедшая, — Реджина впилась пальцами в лопатки Эммы, прижавшись к ней. — Сама такая, — легко поддразнила её блондинка, водя рукой по спине, — Вообразила себе уже невесть что, — она легонько прикоснулась губами к виску Реджины, — Всё будет хорошо. В Сторибруке, в Бостоне или ещё где, у черта на куличиках, я буду там, где будешь ты. Эмма вернулась к Белль и Генри, которые тем временем сами дожарили первую партию мяса и с удовольствием его уплетали, не переставая болтая. Как оказалось, они знали одни и те же сказки и взахлёб их обсуждали. Реджина осталась в кабинете, надеясь хоть что-то прояснить по поводу этого нелепого запрета. — Поделитесь кусочком? — улыбнулась Эмма, присаживаясь за стол. — О, конечно, — Белль придвинула тарелку с мясом ближе к ней, — Кто приходил? Все в порядке? — Руби, — ответила Эмма, искоса глядя на Генри, — По большому счету да, в порядке, — она выразительно посмотрела на собеседницу, надеясь что та поймёт по взгляду, что не стоит развивать эту тему при сыне. — А мы тут про Гарри Поттера толкуем, — Белль оказалась понятливой, — Генри считает, что меня шляпа отправила бы в Когтевран, а его в Гриффиндор. — И тебя в Гриффиндор, мама, — подтвердил мальчик, — А Джину… — он задумался, — Тоже! — довольно воскликнул он, — Она тоже очень смелая, да, мам? — Конечно, пацан, — улыбнулась она, потрепав волосы сына. — А Белль очень умная, шляпа бы это сразу поняла, — продолжил он. — Спасибо, Генри, — тепло поблагодарила его девушка. — А что бы ты хотел изучать в Хогвартсе? — решила продолжить безопасную тему Эмма, да и отвлечься было бы неплохо. — Там же нет математики, да? — озадаченно спросил он. — Должно быть, нет. — Тогда не знаю, — протянул он, — Я бы хотел прогонять злых чудовищ, но и считать я бы тоже хотел, если только драться я ведь я не поумнею. — Ты очень прав, парень, — рассмеялась Эмма, — Даже не представляешь, насколько. — А в обычную школу ты хочешь пойти? — беззаботно спросила его Белль, не подозревая, что от этой темы пока стоило бы воздержаться. — Да, я хочу, — с улыбкой ответил мальчик, — Я был в школе, мне очень нравится. Но я был здесь, а учиться буду в Бостоне. — А что бы ты сказал, если бы пришлось пойти в эту школу? — осторожно поинтересовалась Эмма. Раз уж все равно начали. — Мне нравится эта школа, но тут глупая учительница и я даже не знаю, — честно ответил Генри. — Почему ты считаешь, что она глупая? — спросила Белль и Эмма взмолилась всем богам, чтобы сын чего лишнего не ляпнул. — Эмма! — послышался голос Реджины, которая, кажется, спасла сейчас ситуацию. — Да? — ответила ей блондинка, повернувшись. — Я звонила Спенсеру, это правда, — спокойно произнесла брюнетка, но в голосе чувствовалась паника. — О, Джина, — Эмма вскочила с места и подошла к ней, заключив в объятия, — Мне так жаль. — Что случилось? — встревоженно спросила Белль. Реджина выждала пару секунд, собираясь силами, сделала пару глубоких вдохов, тяжело выдохнув в плечо Эммы, отстранилась и спокойно заговорила: — Так вышло, что я не смогу оставить город, как хотела, я вынуждена остаться, долг того требует. — А как же Эмма и Генри? — Белль захлопала глазами. — Мы останемся с Джиной, да, мама? — Генри подбежал к ним и подергал Эмму за край футболки, а Реджину взял за руку. — Конечно мы останемся с ней милый, — улыбнулась она сыну, — Мы же семья, а родных не бросают, — переведя взгляд на Реджину она снова увидела у той слёзы в глазах, но на этот раз они были другими, счастливыми. А глаза сияющими.