Тодороки.

— Ещё раз повторяю, просто так мы не пускаем. Можете заполнить бланк, — брюнетка в который раз подала ей бумагу, смотря куда-то в сторону, явно чувствуя неловкость. Изуку до сих пор не понимала, почему пришла сюда. На что она рассчитывает? Она же совершенно не готова встретиться с ним. — Я должна с ним поговорить, — твёрдо сказала Изуку, пытаясь быть уверенной, чтобы не струсить и не отступить. — Это очень важно. — Простите, но это геройское агентство, все хотят с ним поговорить, — нервно выдохнула девушка. — Всё, что вам нужно, это заполнить бланк и… — Ладно, я сама, — Изуку обогнула её стол и пошла прямо к двери, в которой, как ей казалось, он и должен находиться. Стоявшие неподалёку герои о чём-то зашептались. Они были возмущены? Изуку была возмущена куда больше! — Вы не можете так! — брюнетка вскочила из-за стола и направилась за Тодороки следом. — Всемогущий не принимает у себя никого. Но Изуку не собиралась с ней говорить. Ей нужно было посмотреть в глаза герою номер один и задать ему несколько вопросов. Она хотела видеть раскаяние в его глазах! Он должен сожалеть! — Девушка, — её остановил высокий шатен, придержав за плечо. — Вы ведёте себя нагло. Я попрошу вас покинуть наше агентство. — Мне надо, — голос Изуку надломлено задрожал, на глаза навернулись слёзы. — Я должна знать… — Я сожалею, но Всемогущий работает и у него нет времени на фанатов, — мягко сказал герой, чуть сильнее сжав её плечо. — Вам лучше покинуть агентство добровольно. Изуку болезненно посмотрела на мужчину, скривив губы. Чего она добивалась? Думала, что её вот так легко пропустят к самому Всемогущему? Лучше вернуться домой. Но куда? Не было больше у неё дома. — Я больше не его фанат, — Изуку отстранилась, с облегчением ощущая, что чужая рука с плеча исчезла. — Я не могу восхищаться настолько подлым человеком. Кто-то ахнул. — Я бы попросил без оскорблений, — нахмурился герой. — Это было действительно глупо, идти сюда, — скривилась Изуку. — Сожалею за доставленные неприятности. Изуку повернулась, собираясь уходить, но замерла на месте, пригвожденная к полу, смотря на двери, через которые вошёл Символ Мира. У Тодороки перехватило дыхание и она, сжала кулаки до побелевших костяшек, пытаясь унять душевную боль, перерастающую в ярость. Кажется, впервые в жизни она понимала Кац-чана. Ей хотелось взорвать лицо Всемогущего к чёртовой матери. — Тамаки, мне нужны отчёты, — сразу же с порога начал герой, направляясь в свой кабинет. — Хорошо, — отреагировала девушка, с которой Изуку спорила минут десять. У неё просто перехватило дыхание и Изуку смотрела прямо перед собой, не в силах справиться с нахлынувшими эмоциями, сжимаясь и чувствуя, что не может выдавить из себя ни слова. Не сможет она с ним заговорить! Всемогущий остановился возле неё, осторожно дотронувшись до плеча. — Дитя, с тобой всё в поря… Тодороки дёрнулась, словно её коснулась обжигающая рука мужа. Это прикосновение будто причинило много физической боли. Изуку устремила на Всемогущего глаза полные ярости. — Мне нужно с вами поговорить, — хрипло выдохнула она. — Я же сказал, что это невозможно, — возмутился за её спиной герой. Тошинори скользнул по Изуку внимательным взглядом. Он почувствовал некую надломленность, грань. А герои всегда должны помогать. С девушкой действительно нужно было поговорить. — Хорошо, — кивнул он. — Прошу за мной. У Тодороки ноги были ватные и она сама до конца не понимала, как может плестись за ним… в его кабинет. А внутри было гадко и тошно. Этот человек испортил её жизнь, жизнь её родителей! Он разрушил её мечты. Те самые ложные мечты, которые и внушил, просто одним своим существованием. Конечно, не стоило обвинять только его. Старатель тоже имел к этому самое прямое отношение. Всемогущий сел за свой стол, а Изуку осталась стоять возле дверей. Она чувствовала то гнев, то минутную слабость. Слёзы текли по её щекам. День высасывал из неё все силы. Хотелось просто обессиленно рухнуть... Но не сейчас. Сейчас она должна быть сильной и стойкой. Не прогибаться. Не перед ним. — Что ты хоте… — Вы мой отец, — она выплюнула ему это в лицо, наблюдая, как его глаза широко расширились на мгновение, но затем Яги лишь улыбнулся. И эта улыбка больно царапнула изнутри. — Милое дитя, почти каждый ребёнок в мире желает быть моим, — тепло улыбнулся ей Всемогущий. — И вы все мои дети, которых я буду оберегать от опасностей. А Изуку просто хотела куда-нибудь спрятаться от такой ослепительной улыбки. Он резал на живую, по самому больному. Он воспринял всё как шутку. Как глупую шутку. — Вы… Тошинори Яги, — она шагнула к нему, доставая дрожащими руками конверт и, распрямляя его, протянула ему. Яги нахмурился, принимая конверт. Одно имя Старателя уже вызвало у него подозрения. Тошинори окинул ещё одним внимательным взглядом дрожащую девушку. Сколько ей? В традициях Энджи изводить детей. Он-то собственных не жалеет. Всемогущий открыл конверт, доставая документ и стал читать. Тодороки видела взволнованность на его лице. Чем дольше Всемогущий читал, тем скорее с его лица сходила эта дружелюбная маска. — Это ведь… — он растерянно посмотрел на стоявшую перед ним дрожащую девушку, что напоминала беспомощного ребёнка, брошенного всеми. — Твою маму зовут Инко? Как он не заметил, как не обратил внимания, что она похожа. Он же видел её. Она просила у него автографа и совета. Года три назад. Или сколько? Она показалась ему знакомой, но он был так занят совершенно другим, что даже не обратил внимания... — Изуку, — ласково попытался улыбнуться Яги. — Не называйте моего имени! — со всхлипом воскликнула Тодороки, пряча лицо в ладонях. — Девочка моя… — Тошинори хотел встать, подойти и согреть в объятиях. Она дрожала как лист. Чувства переполняли её, она тонула в них. И Яги чувствовал, как тяжёлым комом разрасталась в груди, просто раздавливающем камнем на него наваливается эта информация. — Вы испортили мою жизнь, — взгляд Изуку горел, она мечтала бы прожечь его взглядом. — Это из-за вас мама и папа развелись! Это из-за вас я даже не попыталась стать героем! Это вы… Она зашлась в долгих затяжных рыданиях, продолжая прятать своё лицо. — Изуку, — Яги поднялся с намереньем подойти и успокоить. Он не думал, что Инко родила ему дочь. Он и предположить не мог… Это сбивало с толку. Каким образом… Всё было запутанным и нереальным. — Это из-за вас, всё из-за вас, — продолжала плакать Изуку, как-то надрывно и болезненно. — Я столько от него вытерпела! Всё потому, что вы мой отец! Сердце у Всемогущего болезненно сжималось. Он не мог видеть ничьих слёз. — Изуку, девочка моя, — Яги приблизился, но так и не решился коснуться дочери. — Тебе кто-то сделал больно? Тодороки отняла руки от лица, смотря с неприязнью. Словно он пытался убить её. Так смотрят на врага. Он был ей противен? — У меня всё хорошо, — она покачала головой, говоря отстранённо и безэмоционально. — У меня всё просто хорошо. Вы ведь должны знать, что я замужем. Да-да, замужем. За героем, вы его знаете. — Изуку, — успокаивающе протянул к ней руку Всемогущий. — Моего мужа зовут Тодороки Энджи, — Изуку видела полнейший шок в его глазах, пальцы героя дрогнули, так её и не коснувшись. — Вы знаете его, как Старателя. С лица Всемогущего схлынула краска, он даже потерял дар речи. — Он ведь не мог… Изуку отвернулась. Она тяжело дышала. Это не её отец. Его не было рядом, когда она росла, он не обрабатывал её ободранные коленки, не поддерживал в трудные минуты. Он никто. Герой, на которого она привыкла смотреть с экрана телевизора. Она не могла называть его своим отцом. — Моя мама была замужем, когда забеременела, — тихо заговорила Изуку. — Она оказалась такой же подлой, как и вы! Вы соблазнили замужнюю женщину? Или моя мама скрыла от вас факт замужества? — Я любил твою маму, Изуку, — тихо ответил Всемогущий. — Не вини Инко, она не… Изуку бросила на него рассерженный взгляд. — Я ведь вами так восхищалась, — хрипло выдохнула она. — Теперь даже не знаю, моё ли собственное это было восхищение или навязанное моей матерью. Всемогущий смотрел на неё с жалостью. Жалостью! Изуку не терпела этого чувства. Даже не смотря на то, что она была слабой, Кац-чан приучил её, что жалость — самое худшее. — Мой муж хотел рассказать вам эту новость после того, как я родила бы от него ребёнка, — Изуку было противно от самой себя. — Не знаю, за что он вас так ненавидит, но… я никогда не хотела быть втянутой в нечто подобное. Вы умерли для меня, как герой. А как отца, я вас не знаю. У Яги не было сил, чтобы сказать хоть что-нибудь. Дверь резко открылась и в помещение вошла жизнерадостная блондинка. — С патрулём законченно, — тут же доложила она и замолчала, чувствуя гнетущую атмосферу. — Что-то случилось? — Простите, что побеспокоила. Но лучше, что вы узнали это от меня, чем от него, — Изуку прошла мимо девушки, намереваясь покинуть агентство Всемогущего. Была ли эта слабость или прежняя любовь к её герою. Была ли это боль или отчаянье. Но Тодороки не хотела доставлять своему мужу такое удовольствие. Хотя бы как-то она помешала его планам. — Что-то случилось? — повторила свой вопрос героиня, смотря в закрывшуюся дверь. У неё было дурное предчувствие. — Мирио, пожалуйста, — хриплым голосом отозвался Яги, — пригляди за своей сестрой. Ей сейчас очень больно. — Сестрой? — удивлённо воскликнула Тогата. — У меня есть сестра? — Я потом тебе всё объясню, присмотри за ней, — Всемогущий устало опустился в кресло. — Я беспокоюсь за неё. Что она может сделать в таком состоянии? Мирио пару минут стояла потрясённая, а затем решительно кивнула, стискивая кулаки и вышла вслед за девушкой. У неё есть сестра? Как хоть её зовут?