Тодороки.

Через полтора месяца Изуку выписывают. Уже привычный дом снова становится чужим. Возвращаться сюда не хочется, но у Изуку больше нет никаких других вариантов. Предложение отца помочь она отвергла сразу. Она ждёт ребёнка и он должен воспитываться в семье. Тодороки хотела дать ему обоих родителей. Да и не могла она поступить иначе. Энджи её муж и с этим уже давно стоило примириться. Возможно, будь это кто-то другой, и окажись она в иной ситуации, Изуку воспользовалась бы всеми возможными путями, чтобы уйти от мужа. Их ничего не связывало: между ними не было ни любви, ни привязанности. Но он герой, второй и если она уйдёт от него, то наделает много шума, испортит репутацию не только ему, но и Шото с Всемогущим. Дело было даже не в её личном благе, а в её идеалах. Она мечтала быть героем и репутация героя должна быть непогрешима. Изуку не могла рушить созданный образ в голове. К тому же, в последнее время отношения с мужем стали налаживаться, они даже вроде как понимают друг друга, Старатель стал интересоваться её мнением. Запоздало и неправильно, но Энджи становился её мужем. И Изуку стала понимать, что брак, это даже не про любовь, это про обязанности, которые ты должен выполнять перед своей семьёй. Изначально брак ведь и создавался для этих целей. Как много браков держатся на любви? Какова статистика разводов, когда чувства уходят? Уважение и доверие, вот что держит брак. Изначально у них с Энджи этого не было. Будет ли в будущем? Изуку не знала, но она полностью решила взять на себя обязанности матери и жены. И не рушить то, что имела. Потому что развод родителей, даже после того, как она съехала, очень больно ударил по ней. Энджи открывает перед ней дверь и Изуку кивает, молча проходит в прохладный коридор. Слишком тихо и слишком пусто. — Ты не голодна? — звучит над её ухом его тихий голос. Тодороки только пожимает плечами, выше натягивая сползающие перчатки, они всё же большеваты и стоит купить ее размер. На её руках, от кончиков пальцев до ключиц, на груди, рёбрах, бёдрах и шее остались ожоги. И останутся с ней навсегда. Изуку мало интересовала собственная внешность, но она считала это своеобразной платой за то, что она оступилась. Они проходят на кухню, и Энджи отодвигает стул, дожидаясь, когда жена сядет и слегка придвигает его обратно. — Просто воды, — сухим голосом говорит Изуку, обнимая свои плечи. Энджи ставит перед ней наполовину полный стакан и садится напротив, смотря пристально и хмуро. Тодороки берёт стакан в руки и делает несколько глотков. Она поднимает глаза и выдерживает взгляд мужа. — Рэйден с женой будет жить отдельно, они так решили сами, — для Старателя явно нелегко далось это решение, — Юичи сейчас на работе, а Фуюми тоже съехала. Изуку задумчиво кивает. Интересно, дети мужа в курсе того, что действительно произошло? Изуку никому ничего толком не сказала, только намекнула на несчастный случай. Дети Энджи знают его очень хорошо, но поверили ли они в несчастный случай? Про Шото они не говорят. Любое его упоминание под запретом. Изуку и не хочет обсуждать его с мужем. В сердце поселилась глухая печаль. Она действительно любила его. Любит до сих пор. И отказалась от Шото сама, без чьего-либо давления. — Если тебе хочется, можешь переделать старую детскую, — невзначай говорит Старатель. Изуку задумчиво кивает. Это неплохая идея, хоть как-то отвлечёт её от скверных мыслей. Она ещё толком не ощутила свою беременность, даже представить не могла, как всё изменится, когда ребёнок родится. — Тебе не нужно на работу? — после всего случившегося Изуку самопроизвольно решила, что будет обращаться к мужу на «ты». И Энджи не возражал. Нравилось ему это или нет, она не могла знать. — После обеда. Тодороки только кивает. Ей хочется остаться одной, но за последний месяц присутствие Энджи стало чем-то естественным. Она привыкла к нему, потому что он каждый день захаживал к ней в больницу, говорил в основном он, а Изуку привыкла слушать. Старатель рассказывал о своей учёбе в ЮЭй, первых геройских шагах, злодеях, которых он ловил, ситуациях, в которых оказывался, о бывшей жене, детях и их воспитании. Но ни слова о Шото. А ещё они толком не говорили о ребёнке. Изуку не решалась спрашивать у мужа, собирается ли он воспитывать этого ребёнка так же или же его минует участь старших детей. — Твой отец хочет с тобой поговорить, — в который раз напоминает Старатель. Изуку устало выдыхает и качает головой. Она знает, на чём будет настаивать Всемогущий. Он был вне себя от злости, когда узнал, что его младшая дочь в больнице и что с ней произошло. Поэтому Тодороки всячески пыталась избежать этого разговора. Да и с матерью Тодороки тоже старалась не разговаривать. Инко очень переживала за неё, а Изуку не знала, как объясниться с матерью и что именно ей сказать. Правду? Но Изуку не была готова говорить матери, что совершила все те же ошибки, что и она. А может, это и не было ошибками? Может, это и был правильный путь? Нелёгкий, сложный, болезненный, но правильный. Кто в праве, кроме неё решать, хорошо это или плохо. — Изуку, — она вздрагивает от своего имени и смотрит на мужа. Энджи скользит по ней внимательным взглядом. — Теперь всё будет иначе, я обещаю. Тодороки кажется, что она понимает, что именно имеет в виду её муж. И робко улыбается. Она ему верит. — Ты ведь знаешь про мою причуду, да? — Изуку сама не понимает, почему решает быть такой откровенной. — Я могу её только передать, но женщины в нашем роду не могут её использовать. Если будет девочка, то… Тодороки замолкает, опускает взгляд на руки, стискивая кулаки. Она всё же не готова к этому разговору, он слишком серьёзный и важный. — В любом случае у неё будет моё пламя. Или лёд Шото. Изуку вздрагивает, кусая губу. Льда не будет точно. Она уверена. Хотя дурацкие тесты подвели, но врач сказал, что такое бывает, что иногда беременность выявить очень сложно простыми тестами, особенно в случае Изуку. Она была на десятой неделе беременности. В какой момент она вообще успела забеременеть? В тот момент они с Шото, кажется, не занимались сексом, Энджи был дома. Если бы она знала сама… — Ей не обязательно быть героем, только если она захочет этого сама, — говорит Энджи. — А если мальчик? — У меня есть дети герои, как и дети не герои. От своих внуков я не буду требовать того же, что и от своих детей, — ставит точку в разговоре Старатель. — Я бы хотел, чтобы ты носила моего ребёнка, но от внука я не откажусь. Изуку не чувствует вины. Она не готова объясняться, извиняться или оправдываться. Это её маленькая месть за то, что он был с ней груб, давил и принуждал. Пусть думает, что это ребёнок Шото. А все остальные пусть считают, что это его ребёнок. Разве правда важна?