Башня

* * * Хогвартс, кабинет директора * * * Альбус Дамблдор устало смотрел в темное окно. Вечер августа наступил необыкновенно быстро— словно бы огромное темно-фиолетовое покрывало накрыло весь мир. Множество мелких звезд россыпью стеклянной крошки покрывали небо, а холодный свет Луны освещал древние камни его школы. Старик по-настоящему гордился своим детищем — Альбус и вправду считал Хогвартс лучшим местом во всем мире. Стены древнего замка стали домом многим молодым волшебникам, в том числе и ему. Именно этим эта школа отличалась от остальных учебных заведений, которые прокладывают жесткую линию между уроками и жизнью, преподавателями и учениками. Дамблдор любил это место искренне, чисто и сильно. И именно поэтому он, хотя ему часто предлагали баллотироваться в Министры, постоянно отказывался. Хотя не только любовь к Хогвартсу и ученикам отдаляла его от кресла главы Правительства, так как Альбус не чурался политических игр (иначе бы он точно ушел бы из Визенгамота и МКМ). Просто старый маг лучше всех понимал, что самая главная война идет не в душных кабинетах и на скамьях советов, а здесь — в душах детей. Дамблдору нравится чувствовать себя творцом истории — он пишет сценарий пьесы, жаль только, что иногда актеры его театра самовольничают. Хотя нельзя сказать, что это не было интересным...В конце концов, нотка импровизации придает постановке шика и естественности. Прошлая война с Томом шла практически по нотам — только вот в самом конце игры бывший ученик смог вплести в идеальную симфонию свою хаотическую партию. Но и это, в конце концов, оказалось благом — именно с этой импровизации в голове великого манипулятора человеческих судеб появились первые строки настоящего Шедевра. Его собственная история об «Артуре». Альбус даже продумал свою собственную смерть — идеально ложившуюся в вязь истории, в меру великую, в меру героическую. Она должна была стать последним камнем, который должен был спустить на Англию лавину. Тщательно продуманную им лавину, где каждый осколок идет своим путем, должным привести Свет к победе. А там, даже если история окрасится в цвета трагедии, выжившие пойдут проторенной дорогой. Ради мертвых героев. Ради него. Но сейчас он хмурился, глядя в темное окно. Дамблдор чувствовал, что нити, еще недавно крепко зажатые в его руках, рвутся и истончаются. Том слишком рано начал импровизировать, Гарри в его руках, а Сириус вообще отдалился от Ордена и не слушает его, Альбуса, советов. В изначальном плане директора Хогвартса последнему вообще не было места, но его беспрецедентный побег изменил всю канву повествования. А уж самовольные действия отлученного Блэка в последние месяцы ломали весь План. — Альбус, разрешите?— раздался вежливый голос Минервы МакГонагалл. Ее появление не стало неожиданностью для Дамблдора — на старую горгулью директор навесил сигнальные чары еще в самом начале карьеры.— Я хотела с вами поговорить...о Гарри. — А что такое, Минерва?— вскинул брови Альбус.— Я делаю все, что возможно для поисков бедного мальчика! Директор практически не соврал — он и вправду много сил и ресурсов направил на поиски своего героя. Практически все орденцы в той или иной степени были вовлечены в этот процесс. Но с другой стороны... Если бы он открыто признал исчезновение Поттера, то на поиски были бы брошены куда большие силы. Но это означало, во-первых, признание собственных ошибок, а, во-вторых, потерю доверия жителей МагАнглии. И если первое просто было неприятно, то второе грозило потерей позиций и усилением Министерства, чего Альбус просто не мог допустить. Дамблдор прекрасно понимал, что за каждым действием Фаджа будет стоять Люциус Малфой, раскинувший свою паутину на всю политическую верхушку Англии. — Вскоре начнется учебный год,— глухо сказала женщина, так же как и ее начальник смотрящая в темноту ночи.— Мы уже не сможем скрывать его отсутствие...Да и, если говорить искренне, я уже устала от этой лжи. Альбус... Руки у шотландки сжимаются в кулаки, а темно-карие глаза наливаются холодным грозовым светом. — Я вас уважаю, я вам верю,— голос ее спокоен, но уже чувствуются острые нотки боли и нетерпения — Но это противно моей натуре! И...я вас не узнаю! Это жестоко! И ничем, вы слышите, ничем не может быть оправдано! — Успокойся, Минерва,— нахмурился старик, поглаживая белую бороду. Сомнения декана Гриффиндора были ему совсем не на руку.— Мы что-нибудь придумаем! «В конце концов, у меня все еще есть Невилл». — Да и, возможно, Грюм и Сириус найдут способ его вытащить!— надежда в его голосе не была наигранной. В Дамблдоре смешалось искреннее беспокойство за юношу и недовольство потерей ценной фигуры. Хотя, даже если Том заразил его своей грязью, директор найдет способ использовать мальчишку.— У них уже есть какой-то план! Профессор трансфигураций поморщилась. Минерва уже давно была не в восторге от поведения начальника — честная и прямая, как все шотландцы, она ненавидела интриги и обманы, сопровождающие Альбуса. И, несмотря на безграничное уважение знаниям и восхищение талантами директора, МакГонагалл не считала того всегда правым и непогрешимым. Уж слишком многие его поступки были противны натуре преподавательницы. А уж отношение Альбуса к Гарри ее вообще возмущало, начиная с того, что он отправил малыша к этим ужасным магглам и заканчивая историей с Турниром. Ведь, если бы Дамблдор по-настоящему заботился о мальчике, то он смог бы использовать свое положение главы Визенгамота, чтобы в судебном порядке освободить его от Контракта с Кубком. — Надеюсь, Альбус,— говорит она, прикрывая веки.— Надеюсь... «Я не умею врать». * * * Лэнг, долина Инкванок * * * — Рад, что ты принял мое предложение, Гарри,— прошелестело со всех сторон. Поттер передернул плечами. Из-за снадобья Лорда его уже не тянуло блевать от одного запаха демона, но от этого было не легче переносить вид Посланника.— Я буду счастлив показать тебе наш несчастный мир... Волдеморт саркастически хмыкнул. Он-то явно не считал Лэнг «несчастным» миром. Жутким, жестоким и безжалостным — это да... Маг прекрасно запомнил свое первое посещение этого древнего мира. Он попал сюда незваным — в библиотеках Шамбалы не было запретных знаний, как и вообще запретов, и юный Реддл, дорвавшийся до тех сил, что позабыты и прокляты, не смог сдержать любопытства. Светлые миры его совершенно не интересовали, а вот Темные... Эти измерения, наполненные жаждой власти и силы, привлекали молодого мага больше всех книг вместе взятых. И он, несмотря на предостережения Учителя — старого шамбалийца по имени Яма, открыл проход в мир демонов. Это было ужасно — жар дня и холод ночей, когда нельзя сомкнуть глаз, десятки тысяч тварей, жаждущих его крови...Ему даже пришлось столкнуться с одним из архидемонов — козлоногим Шаб-Ниггуратом. И Томас бы точно погиб, если бы Яма не вмешался в битву. Хотя как, битву — избиение. Древний Владыка Смерти в первый и в последний раз вмешался в сражение неразумного ученика, спасая того от участи оказаться проглоченным жутким чудовищем Лэнга, Главнокомандующим демонических войск. После Яма никогда не помогал Волдеморту — ни когда он бился в Аду с Вельзевулом, ни когда многоликий Тескатлипока жаждал крови мага, ни когда светлые архангелы гнали темного от врат Эдема. После того, первого, посещения Лэнга, Лорд был здесь еще дважды — один раз даже по приглашению Носящего Желтую Маску, жаждущего перевербовать начинающего шамбалийца в черную свиту. — Сейчас здесь наиболее безопасно,— тем временем продолжил Ньярлатхотеп. Его тело извивалось вокруг двух фигур, бредущих по красному песку чужого мира.— Уже несколько тысячелетий, как здесь проходят встречи всех заключивших Договоры магов. Тех, кто помогает нам вернуть гордость! Из горла Волдеморта вырвался смешок. Ближайшая к нему голова демона оскалилась — но его уже не пугали гримасы твари. Он видел и не такое. Надо признать, что и Гарри не слишком верил слащавым речам демона. И не только потому, что читал записи Ровены, где женщина, к которой он успел проникнуться немалым уважением, предостерегала читающего от веры демонам, но и потому, что понимал — твари, чей вид Посланник не успевал закрыть своим вечноменяющимся телом, не выглядели несчастными травоядными. Такие зубы и когти не появляются у безопасных животных от «тяжелой голодной жизни». И Поттер, хоть и пытался смотреть непредвзято (профессор Люпин в своем животном обличье тоже не походил на комнатную собачку), все равно жаждал только одного — поскорее покинуть эту проклятую землю и вернутся домой, к мягким восточным диванчикам и мерному шуршанию занавесок. Этот образ, мелькнувший в его голове, заставил Поттера замереть. Когда он начал называть Запертую Башню домом? — Я буду рад показать вам наш мир,— тем временем продолжил демон.— Долина Инкванок, Хребты Безумия, Гору Снъяка... Надеюсь, мой милый Гарри, вы не обидитесь, если я не стану приглашать вас в замок Кадаф, к трону моего Владыки Йог-Соттотха? Там сейчас собрались не слишком приятные глазу личности... — Конечно,— не удержался Лорд.— Только самые подлые и жалкие колдуны будут помогать вашему загнивающему миру! — Мы не виноваты, шамбалиец,— прошипела ближайшая к магу голова Ньярлатхотепа.— Что наш Отец создал нас такими — падкими на тьму, смерть и удовольствия. И не наша вина, что, вынужденные варится в собственном гнилом соке, мы опустились на самое дно! И не тебе нас судить, убийца, чье тело настолько пропахло кровью, что сама земля стонет под твоими ногами, отвергая твои кости и прах! — На мне нет невинной крови,— зло роняет маг. Он ни капли не соврал, ибо «невинной» кровью может считаться лишь детская кровь, а детей Лорд никогда не убивал. По крайней мере, своими руками. — Не твоя в том заслуга,— ехидно смеется демон, кивая на замершую в стороне неудавшуюся жертву Волдеморта. Темный лорд только зло зашипел, не в силах опровергнуть речь Посланника. Мужчина никогда не задумывался, но ведь и вправду, если бы он убил Гарри тогда, в ту роковую ночь Самайна, он мог бы лишиться покровительства Шамбалы. Старик Яма ненавидел клейменных кровью невинных. — Так вот,— невозмутимо продолжил демон, наклоняя пару голов к идущему впереди Поттеру.— Я предлагаю посмотреть на город Старцев. Они на редкость интересные существа, Гарри! Гении! — Вообще-то,— Волдеморт не собирался давать демону даже призрачной возможность запудрить мозги его пленнику. Поэтому старался дать свой комментарий буквально каждой фразе Младшего демона.— Именно они и создали когда-то нашего сопровождающего...Точнее шогготов было много...Пока наш «друг» не сожрал всех своих соплеменников. Гарри сглотнул горькую слюну. Он итак чувствовал себя отвратительно, уже не раз прокляв себя за то, что согласился на этот Переход, а уж комментарии темного мага окончательно лишали его спокойствия. Да и постоянное присутствие Лорда за его спиной нервировало не меньше, чем безумие окружающего пространства, играющего с мальчиком в странную игру. Во-первых, Лэнг, похоже, был полностью плоским миром. По крайней мере, ничего напоминавшего горизонт здесь не было. Кроме этого (безумных красок и дрожащего вязкого воздуха), он состоял из нескольких плоскостей, словно бы наплывающих друг на друга. Это сводило с ума. — Это борьба за выживание,— недовольно протянул Посланник, думая, что всегда есть шанс случайно «потерять» мага где-нибудь недалеко от Пазузу. Пусть тому вряд ли удастся избавиться от назойливого шамбалийца, но уж потрепать высокомерного мага тот сможет знатно. В нем все больше и больше крепло желание увидеть его в состоянии полутрупа, жалкого и изломанного.— Мои собратья были не умнее животных. Как люди...и обезьяны. Волдеморт скептически фыркнул. — У меня уже давно нейтралитет с Главой Льдистого Совета,— продолжил разговор Ползучий Ужас.— Они покажут вам древние пещеры. Там очень красиво. Даже ты, недоверчивый темный,— обратился демон к Лорду.— Не сможешь отрицать величие этого народа! Впереди показались горы. Огромные темные пики, покрытые искристым снегом, упирались в алое небо, и из-за этого казалось, что «лед» имеет цвет крови. Пугающе красиво. Гарри передернуло. Темный лорд же смотрел на Ледяное Царство с интересом — ни в одно из предыдущих путешествий он не добирался в это место проклятого плоскогорья. Он только слышал разговоры Старейшин о землях за Хребтами Безумия. Но, судя по ним, Старцы были одними из приятнейших жителей этих мест, если конечно не считать их страсти к расчленению разумных во имя собственной науки. Но этим грешили практически все маги, выбравшие путь Тьмы. — Тебе будет, наверное, интересно,— продолжил Посланник, ободренный молчанием Лорда.— Но к ним однажды проникли магглы. Гарри подавился воздухом. Да и Волдеморт выглядел удивленным — о таком казусе он слышал впервые. — Иногда на землях Ледяного и Подводного Царств открываются «каверны», ведущие на Землю. Мы, демоны, не можем пройти в них, но вот смертные твоего мира...совсем другое дело. Лет десять назад группа геологов и Арктики, проникла в такую «каверну» и, перелетев на самолете через Хребты, высадилась в мертвой части города Старцев. — И как, вкусные были? — Они остались живыми, маг,— зло выдохнул Ньярлатхотеп.— И даже написали отчеты начальству, когда вернулись в родное измерение... Эти безумцы до конца жизни были уверены, что все произошло во льдах Земли. — А как же небо? Поттеру как-то не верилось, что кто-то может не заметить красный цвет и несколько светил вместо солнца. — Над Ледяным Царством всегда клубятся тучи,— дернул щупальцем Посланник.— Впрочем, сейчас вы все увидите. Воздух дрогнул, и трое существ вошли в холодные пределы страны Старцев. Гриффиндорец задрожал, когда на его тело опустились первые острые снежинки, безумным хороводом закрутившиеся вокруг. Волдеморт поморщился, глядя на синеющего мальчишку. Он прекрасно понимал, что демон собирается заработать пару очков, предложив Поттеру согреть его магией, и не собирался давать хитрой твари ни шанса. Поттер — его, и мыслями парня, его верностью, будет владеть только он. Поэтому темный маг снял свою домашнюю мантию и, наложив на нее одно из согревающих заклятий, опустил одежду на плечи мальчика. Досадливое шипение демона стало ему настоящей наградой. Не меньшей, чем ошарашенный взгляд Гарри, в глубине которого смешались испуг и благодарность. * * * Площадь Гриммо, 12 * * * — Сири, это я,— прошептал Ремус, отстукивая на двери ритм старой детской песенки, придуманной Мародерами на первом курсе.— Я принес травы. Дверь, тихонько скрипнув, отворилась, и волшебник аккуратно прошел внутрь. И так мрачный подвал особняка на площади Гриммо казался наполненным тьмою. Оборотень передернул плечами. Несмотря на близость натуры Люпина к этой первостихии, он не любил ее. Уж слишком много того, что он скрывал за серебряными прутьями клетки души, всплывало в такие моменты. — Рем, ты где там застрял? — Да иду я, иду,— благодушно буркнул мужчина, прогоняя тени из сердца.— Может пора отдохнуть? — У меня нет времени,— глаза Блэка, сидящего за прокопченным столом, мерцали синими огнями магии. Древней, запретной магии, которой не место в этом времени. И, если бы Сириус решился спросить своего любовника, то узнал бы, что оборотень боится его, когда в глазах анимага горит безумие некромагии.— Как подумаю о том, что мой щеночек... Не закончив фразы, Сириус срывается на рык, а с кончика темной палочки сыпятся искры черного цвета, прожигающие дерево и оплавляющие камни. И Рем не может его осуждать за несдержанность — он и сам, чувствуя приближение полнолуния, понимает, что в этот раз никакое зелье не сможет заглушить голос Зверя, Зверя, жаждущего плоти и крови чудовища, посмевшего калечить тело и душу щенка его стаи. Ибо сотворенное Волдемортом не имеет ни оправдания, ни прощения. — Аластор нашел жертв,— сухо роняет Люпин, выкрадывая на стол травы, купленные в самых грязных подворотнях Ноктюрн-Аллеи.— Скоро мы заберем Гарри из этого Ада. Оборотень не знает, что в эту секунду желтые волчьи глаза его выглядят не менее пугающе, чем синие провалы Сириуса Блэка, последнего некроманта Англии. * * * Лэнг, Гора Снъяка * * * Гарри кутался в мягкую ткань мантии, накинутой на него Лордом. Вот уже полчаса, как их покинул Посланник, оставив здесь на вторую ночь в этом проклятом месте. Первую они провели в теплых подземельях Ледяного Царства. Странные существа, похожие своей формой на бочки, с длинными щупальцами и кожистыми крыльями, сопровождали их, заняв место Ньярлатхотепа. Их скрипучие голоса, похожие протяженностью гласных на песни пациентов Святого Мунго, первое время заставляли Гарри дрожать, но буквально через пару часов он привык, воспринимая их как некий фон. А Темному лорду и вовсе было плевать на сопровождающие их путешествия звуки. Он явно наслаждался рельефами, окружавшие их в «музее». По крайней мере, именно так переводчик перевел тот скрип, что издал Старец при входе в огромный круглый зал. На несколько десятков этажей вверх поднималась винтовая лестница, так же кругами шли барельефы, скульптуры и каменные плиты с причудливыми знаками, состоящими из пятиугольников. Для Поттера все это, несмотря на объяснения иномирянина, оставалось лишь безумным творением сюрреалиста, а вот Волдеморт, похоже, действительно соотносил историю величия и падения этой расы с изображениями на стенах. Гарри же откровенно скучал. Он лишь немного воспрял духом, услышав историю создания шогготов, войн между Старцами их эволюционировавшими рабами и появление Ньярлатхотепа. Жители Ледяного Царства, похоже, вообще были самыми вменяемыми и спокойными из демонов Лэнга. — О чем задумался, Гарри? Голос Волдеморта прозвучал необыкновенно близко. Гарри посмотрел направо. Лорд в пространстве Лэнга выглядел совсем не так как в Слизерин-мэноре. Белая рубашка, засаленная и испачканная за сутки пребывания здесь (тратить силу на такие мелочи, как очищающие чары, было противно духу темного мага), темные брюки, заправленные в высокие кожаные ботинки, покрытые красной пылью, придавали ему небрежный вид, как и заплетенные в кривую косичку длинные волосы. Мужчина явно не привык убирать их в такую прическу. — Нравится здесь, а, малыш?— саркастически продолжил он, поправляя меховую накидку, которую ему презентовали демоны, вместо мантии, которую он отдал Поттеру. — Рад, что посетил Темный мир? Гарри скривился. Ему совсем не хотелось разговаривать с мужчиной — несмотря на относительное спокойствие и благодушие Волдеморта после посещения «кладезя знаний» Ледяного Царства, гриффиндорец все еще опасался мага. Вспышки ярости темного мага были непредсказуемы и крайне опасны. Да и, несмотря на то, что Лорд уверял его, что не собирался убивать его, Поттер не до конца верил в это. — Вы сами знаете, что нет,— наконец-то выдохнул он. Мужчина усмехнулся, блеснув алыми глазами. В полумраке, накрывшем Лэнг, они, казалось, светились отблесками холодного огня.— Но у меня не было выбора. В голосе юноши явно звучала злость напополам с безнадежностью. Лорд вздрогнул. — Ты мог просто поговорить со мной,— пожал плечами маг. Он пристально, не моргая, смотрел на юношу, словно бы гигантская змея, сытая и довольная жизнью. Гарри был очарователен — лохматые волосы, его мантия поверх женского костюма. В пространстве темного мира все проблемы и мысли казались какими-то незначительными.— Язык бы не отсох, Поттер. — И ты бы все рассказал?— скептически протянул парень. — Я дам тебе прослушать Пророчество, когда вернемся,— благодушно пожал плечами маг.— И дам пояснения, раз уж ты выдумываешь какие-то кошмары… — Замётано,— кивнул Гарри, закутываясь в мантию Лорда. Тот лишь хмыкнул, притягивая парня к себе. И, прежде чем поцеловать податливые губы Поттера, он закрыл их куполом от тысяч глаз демонов, следящих за избранником Носящего Желтую Маску.