Ради бога, ради бога, Мне не быть твоим Ван Гогом. Хватит мучить моё сердце, Быть художником так мерзко. («Ван Гог» из альбома «Шёпотом» группы «Долгий намёк»)
Больше всего на свете Артём ненавидел бывать на репетициях своей горе-группы. Творческие люди любят скандалить. И смотреть на это со стороны поначалу даже весело: Анюта закатывает глаза и называет всех, включая Валеру, курами, Галка обещает выдрать парню его розовые космы, тот в ответ дразнится «Миранда, в жопе петарда», Анна делает вид, что её это не касается, и продолжает музицировать на синтезаторе, талантливая девочка, а барабанщица, в попытках успокоить группу, ласково гладит Галю по руке, всех остальных увещевая голосом. Но Шапито заканчивается, как только музыканты вспоминают наслаждение, которое способна доставить коллективная ненависть. И весь гнев этой творческой недоэлиты обрушивается на несчастного агента. Даже Анна бросает свой синтезатор и присоединяется к травле. В такие моменты, в попытке достичь нирваны, Артём думает о том, с чего началась сегодняшняя свара. «Обычно концерты планируют по времени, а не по количеству песен». Кем это было сказано? Мужской или женский голос? Однако, учитывая главную «фишечку» группы, такое разделение навряд ли поможет. Да и не всё ли равно? Самый простой способ перетянуть одеяло на себя — начать с одного из краёв. Анюта очень любит слово «концепт». Этим-то Артём и попытался прикрыться. — Концептуально предполагается, что у нас будет по три песни из двух старых альбомов и две спойлерные из нового, — как оказалось, несчастный случайно открыл ящик Пандоры. — Простите, пожалуйста, мне кажется, вы сошли с ума, — если Анюта обращается к кому-то на «вы», дело пахнет жареным, — до концерта полторы недели, мы не успеем придумать и прорепетировать две новые песни. — Если работать каждый день, успеете, — не получилось по-хорошему, придётся проявить жёсткость. Далее были взаимные претензии к тем, кто больше трахается, нежели трудится, обвинения в алкоголизме, меланхолии и лени и вот теперь очередь дошла до него.***
Когда страсти поутихли, был утверждён список песен из старых альбомов: «Ш…», «Снежинки из глаз» и «Девочка без паспорта» из дебютного и «Бормотание», «Струны чужой души» и «Я не хочу быть мальчиком» из второго. После первого прогона выяснилось, что Анюта напрочь забыла текст «Девочки» и «Струн», но обещала исправиться к завтра. Видимо, успокоившись, ребята приняли голословную угрозу про ежедневный труд за обязательную повинность. Артём не стал их разубеждать. Повышение работоспособности было в интересах каждого члена группы. Тексты девушка пообещала через два дня. Спросила, нет ли у Анны какой-нибудь мелодии, та отрицательно мотнула головой так, что чёлка съехала на подбородок. Почти автоматически Артём отметил: «лжёт». Когда они в последний раз вместе ужинали, бывшая любовница призналась, что придумала просто фантастическую музыку для своего инструментального соло. А всё пресловутый концепт сочинительницы, которой просто лень писать на песню больше. В первом альбоме было соло Тамары на барабанах, во втором — отдельный трек для Валерки с его электро («Глухой гитарист»). Теперь действительно настала очередь синтезатора. — Пусть едет домой и пишет тексты! — выдернула мужчину из воспоминаний Галочка, — я могу за неё попеть. К тому же я, — сделав акцент на местоимении, уточнила девушка, — всё наизусть помню. — Кто бы сомневался, — проворчал из своего угла Доминик. Закатив глаза, Артём в очередной раз принялся объяснять этому неразумному существу в откровенной кожаной майке и юбке-макси на бёдрах, почему она не может заменить вокалиста даже на репетиции. В этот раз слово «концепт» использовать было ни в коем случае нельзя, потому что Артём и так защищал Анюту. А ведь именно это слово сюда больше всего и подходило. На музыкантов не может не влиять тембр голоса. А Миранда, как бы ни старалась, не сможет петь как шестнадцатилетний пацан. Этой магией владеет только их дитятко двадцати двух лет от роду. — Лучше вместе с Тами займитесь новыми костюмами, — подытожил свою пламенную речь мужчина, — бюджет я уже сбросил Тамаре на карту. Вместо того, чтоб успокоиться и порадоваться возможности сшить для Валеры платье, Галина из милой готичной куколки превратилась в разъярённую фурию. — Ты совсем охренел, Олегыч! Целыми днями значит, я с гитарой как дурочка прыгаю, Тами по барабанам херачит, как не в себя, а ночью мы, значит, вместо сна, наряды вам клепать должны, так что ли в твоих мерзких влажных фантазиях?! Рабство давно отменили, а ты всё не в курсе! — Пожалуйста, не ругайся, тебе не идёт, — мягко остановил девушку Артём, — вон, и девушка твоя морщится, ей тоже не нравится спать с человеком, который так сквернословит, — здесь мужчина покривил душой. Анна как-то по секрету рассказала, что в постели с Томой Галке приходится материться покруче грузчика. А морщилась девушка скорее от предстоящей перспективы сверхурочных. Было решено завтра и послезавтра не собираться. И в случае крайней необходимости, подарить Гале и Томе право свободного посещения студии. Разошлись уже затемно. Недалеко от своей машины, Артём заметил человеческую тень, но не придал слежке значения. Навряд ли сталкера интересует он, когда кругом столько мишеней повкуснее вроде Дома или Сирина. Анна традиционно отказалась от предложения подвезти, поэтому, сев за руль, Артём набрал номер знакомой проститутки. Отсутствие реакции на скандал нужно было как-то компенсировать. «Да-да, обязательно с аналом, дорогуша, где-нибудь через пару часиков, бельё зелёное». Бросив телефон на переднее пассажирское, агент выжал педаль газа и только тогда вспомнил, что зелёное было в прошлый раз. Ну не перезванивать же.