Умирающий лебедь

Кабинет Реджины оказался довольно просторным и светлым, никакой строгости, что вполне создавало уютную атмосферу. Свон не раз была у мозгоправа, ее и сослуживцев отправляли после некоторых заданий, чтобы проверить психическое состояние, но у них в кабинетах никогда не было той атмосферы, чтобы можно было почувствовать себя в безопасности или хотя бы в относительном комфорте, что объяснялось тем, что они не в городе, а чуть ли не в горячей точке, а вот у психолога вне базы она никогда не была. А теперь, побывав тут, хоть и не на приеме, было с чем сравнить. Можно с полной уверенностью сказать, что блондинка чувствовала себя в присутствии психолога отвратительно: тело сковывало, появлялась нервозность, отпадало желание говорить. У нее была аллергия на них. Они все пытались вытащить больше подробностей, но отвечать Солдат была намерена только односложными предложениями, никаких подробностей, строго по факту, что конечно же никому не нравилось и друзья-в-белых-халатах пытались давить, но вскоре за не имением сил противостоять отпускали девушку. Реджина была исключением, хотя, если бы пришлось пойти на сеанс какой-нибудь там терапии, ничего бы, собственно, не изменилось. Выдержка у Солдат не плохая, Миллс бы просто устала. Сейчас, находясь здесь в компании теперь двух подруг, Свон в пору было бы расслабиться, но тело до сих пор сковывало после случившегося. Кажется, теперь Реджина ее спаситель, ну и конечно же Зелена. Вдруг, из мыслей ее заставил вынырнуть голос: — Блонди, спустись на землю — сказала с набитым ртом Рыжая, заинтересованно поглядывая на отсутствующую здесь девушку. — Я не понимаю языка машин, — ввернула Эмма. — Не жужжи, говори по-человечески. — Тебе повезло, что мои руки заняты, — продолжила она, пережевывая, — иначе бы ты страдала. В ответ послышалось только протяжное фырканье, и рука светловолосой потянулась к собственной порции, в то время, как Реджина в непонятках переводила взгляд от одной девицы к другой. — Что происходит? — обреченно произнесла она, ничего не понимая. — Твоя сестра — машина с картой мира в голове, хранящейся на жестком диске, — отстранено заявила блондинка. Реджина начала дико смеяться, смотря на Рыжую: — Вот уж никогда не думала, что я буду не единственная, кто пришел к этому выводу, — заявила младшая Миллс. — Что-ооо? — Возмущенно сказала Зелена, откладывая еду и скрещивая руки на груди. — Вы, влюбленные пташки, сговорились? — С прищуром прошептала она, поглядывая на девушек, что подавились собственными слюнями. — Чего? — в один голос воскликнули те. — Мы не влюбленные, — разведя руками, сказала Док, хотя в ее взгляде Рыжая отчетливо прочитала — «лишь я». — Кажется, твои машинные мозги дали сбой, — так же отстранено говорила Эмма. — Где у тебя кнопка рестарта? — Издевалась далее девушка. — Заткнись уже, Свон, — сказала старшая Миллс, и запустила оберткой от обеда блондинке прямо в лоб. — Так уж и быть, — пожала плечами Солдат, — но я тебе еще припомню за мои увечья, — и показала кулак в игривом жесте. — Дети малые, — сказала Реджина, — и кто из нас младше? — Спросила она у сестры. Далее обед продвигался более или менее спокойно, так сказать, без происшествий, хотя Свон все равно была тихой, как мышь. Лишь слышала, будто через толщу воды, как сестры перекидывались пару раз и даже пытались заставить Эмму вылезти из своей скорлупы отстраненности, но безуспешно. Блондинка думала о том, что помимо травмы, что испортила ей карьеру, — но она не на секунду не пожалела о том, что там оказалась — так еще и триггеры прошлого нагоняют. Как такое вообще возможно? Господь точно решил кинуть ее в канаву из которой, кажется, совсем недавно вылезла. Жаль, что она в этого, так называемого, Бога не верит. Но ведь нудно же кого-то обвинить. Все случилось так неожиданно. Голоса снова начали надвигаться, но не те голоса, что находятся рядом, а те, что в голове, — из прошлого. Солдат резка мотнула головой, а волосы повторили движения головы, качаясь из стороны в сторону. После чего, девушка уставилась на свои ладони, пытаясь занять мысли чем-то хорошим. Хотя в голове продолжали бить по черепным стенкам слова: «Ты никому не нужна, приемыш. Тебя снова бросят, как и раньше, даже не надейся на что-то большее». Смотря на состояние блондинки, Реджина пометила в голове, что все же стоит поднять тему случившегося раньше, чем заявится следующий и, кстати, последний клиент. — Зелена, дорогая, ты доела? — привлекая внимание сестры. Когда рыжая обратила внимание, то Док подняла изящную, ровную левую бровь и кивком головы показала на Свон, давая понять, что хочет остаться наедине для выяснения деталей. Старшая поняла все без слов, собрала весь мусор, и произнесла: — Ты говоришь, как наша любимая мамочка, дорогая — скорчила рожу Зелена. В ответ Реджина так же поморщилась, намекая, что сама далеко от этого не в восторге, но дело привычки. Затем встала со своего места, подошла к Рыжей и чмокнула в щеку, говоря на ухо: — Спасибо, сестренка, — и отстранилась. — Фу, как слащаво это звучит из твоих уст, — скривилась Зеля, и поспешила скрыться по ту сторону двери. Реджина и Эмма остались одни в кабинете, но Свон этого даже не заметила. Она упорно пыталась отогнать от себя эти мысли, что буквально выжгли в ее голове, а у мозга появились глаза и он все читал и читал эти выгравированные фразы. Мягкое касание заставило блондинку дернутся. — Эм-ма, — протянула Док, привлекая внимание. Она безусловно знала, как стоит вытащить Солдата на поверхность. Светловолосая проморгалась и уставилась на Джину. — Что? Док вздохнула, понимая, что Свон не станет говорить на эту тему, но попытка не пытка: — Ты буквально отсутствуешь здесь и сейчас, — начала она. — Что случилось? — Ничего, — просто пожала плечами девушка. — Я вижу, — нахмурилась брюнетка. — Это из-за Дэниела? — Нет, — сказано спокойно. Все бы ничего, может быть и прокатило бы, если бы не слегка увеличившиеся глаза, и не сжатые подлокотники кресла. — Ты врешь, — констатировала Док. — Что? — Удивилась Эмма. Еще никто ее так быстро не раскусывал. — Ты врешь, — пожимая плечами, повторила Реджина. — Я не вру, — уже слабо отнекивалась она, не желая врать подруге. — Можешь врать сколько хочешь, — снова пожимая плечами, как ни в чем не бывало, произнесла она. — Джииина, — проскулила Свон, — я знаю, что ты знаешь, что я вру. И не обижайся, я прям по твоему голосу слышу, и, в общем, чувствую. Мне тяжело об этом говорить. Мы поговорим с тобой об этом потом, я обещаю. Ты веришь мне? — Конечно верю, — цокая языком, сказала Док. — Будто у меня есть выбор, — добавила она, нашептывая себе под нос. — Что ты там бурчишь под нос? — Прищурилась светловолосая. — Да вот, вспоминаю. — Что же? Вспомнила? — Да. В сфере человеческих отношений вера есть обязательное свойство любой значимой др… — ее перебили. — Все-все-все. Ч-ч-ч-ч. Со своими штучками-мозгоебучками, — проворчала она, — слишком сложно для моего понимания. — Протестующе замахала руками блондинка. — Значит вот что ты называешь моей работой? — выгнула бровь Док, скрещивая руки на груди. — Штучки-мозгоебучки? — Я не то имела ввиду, — растерялась Солдат, бегая глазами. — Очень на это надеюсь, — жестко произнесла Реджина, склоняя голову к плечу. — Ага, — лишь произнесла Эмма, и поспешила ретироваться, чтобы не нагнетать обстановку. — Эмма, куда ты?! Но ответом послужила аккуратно закрывающаяся дверь и щелчок дверной ручки. — Вот же… Черт. — Покачала головой Джина, садясь в кресло, в котором сидела буквально пять минут назад. Время шло неумолимо быстро, примерно через минуту послышался стук. Реджина быстро поднялась, надеясь, что это ее несносная блондинка, но это оказался следующий пациент и лицо Доктора заметно сникло. — Здравствуйте, — сказала она, пропуская посетителя. — Присаживайтесь, через минуту я вернусь, и мы начнем. Получив кивок в ответ, брюнетка ретировалась. Подойдя к своей сестре, что сидела и штудировала какие-то статьи. — Смотрю, вам не удалось нормально поговорить с Эммой, Мисс Миллс? — сказала Саттер, не поднимая глаз. — Видимо, нет, — обреченно протянула Реджина, пряча глаза. — Но я должна злиться, а не она. Куда она делась? — Покатила в туалет, судя по направлению. А ты, Мисс Миллс, возвращай свою задницу в кабинет, не все люди терпеливы и не все будут тебя ждать, пока ты бегаешь за девчонкой. Ничего с ней не случится, я присмотрю. — Она не какая-то там девчонка, — процедила Док. — Но спасибо. — Иди работай, а то станешь безработной и будешь сидеть на шее у нашего великодушного папочки, что ТЕБЯ безумно любит. В ответ брюнетка цокнула языком: — Тебя он тоже любит, не хнычь, а то как старая дева. — Черт тебя дери, Реджина! — возвела руки к небу Рыжая. — Да иду я! — послышался хлопок кабинетной двери.

***

Покинув кабинет Мисс Яраскусилатебяводинмиг, Эмма направилась в неизвестном ей направлении, ведь она тут в первые. Она не хотела разговаривать даже с ни в чем неповинной Зеленой. Она то уж точно не виновата, что Свон тупая идиотка, что решила сорваться на единственном человеке, что искренне и бескорыстно о тебе заботится. Так же, как не виновата и Реджина, что этот чертов Дэниел Колтер был одним из ее клиентов-пациентов, хрен его знает. Никто в этом не мог быть виноват. Зато Эмма виновата в том, что обидела Джину, а может и Миллс-старшую. Проезжая мимо дверей, Эмма увидела табличку указывающую что за стеной женский туалет. Бинго. То, что надо, чтобы побыть наедине с собой. Заезжая в туалет, Свон заметила, что дверь можно запереть изнутри. Это еще лучше, можно будет выпустить пар, если понадобиться. Как только она оказалась запертой в помещении, на телефон пришло сообщение, оповещая о себе коротким сигналом и вибрацией. Это от Августа. «Я рад, что ты решила проветриться, а не сидеть и тухнуть взаперти в четырех стенах. Надеюсь, ты отлично проведешь время. Сейчас мне и самому нужно отъехать по делам, но чуть что — звони. Для тебя я всегда свободен. Люблю». — гласило сообщение. — Да, я просто великолепно провожу время, — чуть ли не заорала девушка, и кинула телефоном в зеркало, длинной почти в целую стену, находившееся над раковиной. Благо, в этом коридоре никто не проходил в этот момент, иначе непременно бы захотели поинтересоваться, что же тут твориться. Кинула так, что осколки долетали до ее ног, но никакого вреда не причиняли. К огромному сожалению Свон, ведь она хотела ощутить хоть что-то. Хотя бы соприкосновение этих мелких осколков. Увы, ничего. Внезапно ее накрыла непонятной природы апатия. Видимо, последней каплей стал Дэниел. Что же такого случилось? Да ничего особо и не случилось. Когда Эмму удочерила семья Колтер, она стала вторым ребенком в этой семье. Она до сих пор не понимает, для чего им нужна была приемная дочь-хулиганка, если у них был идеальный сынок, тем более — свой. Наверное, все дело было в том, что как только они забрали Свон к себе, они с Дэниелом сразу друг друга невзлюбили. Дэниел, скорее всего, ненавидел Эмму из-за того, что она стояла стеной между ним и его родителями, а блондинка невзлюбила его из-за того, что он так считал. Но ведь это не Эмма выбрала семью, а семья выбрала ее. Это была не её вина, что ее полюбили больше, чем ее названого брата, она-то все так же оставалась хулиганкой, и не смотря на это, максимум, что она получала — выговор. А про Колтера-младшего почти совсем забыли. Нет, конечно его кормили, одевали, покупали все, что он пожелает, но вся любовь была направлена на Эмму. Ну, и с его стороны вскоре посыпалась куча оскорблений, попытки побить ее, но она никогда не позволяла себя калечить, отбивалась, как могла и всегда оставалась победителем. За исключением одного раза. Когда младший Колтер пытался навредить ей не голыми руками, а ходил и размахивал ножом. Отобрать нож было безумно легко, что даже казалось подозрительным, будто тот чуть ли не сам готов был его ей в руки отдать. Забрать — забрала, встала в оборонительную позу, а парень испугавшись забился в угол. Как оказалось, ничего он не боялся. Он вывернул все так, что это она не первый раз пытается нанести ему увечья, предварительно даже оставил легкие порезы на своем теле. Так ее и вернули. Ничего необычного. Просто было обидно. По-детски обидно, ведь она успела привязаться и к Колтерам, и успела привыкнуть к их любви и родительской ласке. Вот и получилось как всегда. Она снова беспризорница. А теперь произошел эмоциональный всплеск. — Чертово все, — громко произнесла Свон, ударяя руками по подлокотникам. Сколько она так просидела? Пол часа? Час? Несколько минут? Посмотреть и узнать время не было возможности. Выходить не хотелось, телефон разбит, наручных часов нет. Какая безвыходная ситуация. — Если бы меня долго не было, Реджина бы начала меня искать. Надеюсь. — Вслух думала Солдат. — И вообще, когда я дошла до того, что начала разговаривать сама с собой? — все так же возмущалась девушка. — Черт! — со всей силы блондинка ударила по раковине, полностью сделанной из стекла. Ни одной царапинки или трещинки, зато рука нещадно ныла, вряд ли конечно перелом, но вот выбитый казанок — запросто. — Блять, — прошипела она, продолжая сживать руку в кулак. Раздался стук, послышался голос: — Девушка, Вы еще долго там будете находиться? Я уже тут 6 минуты 27 секунд жду. — Как педантично, — фыркнула Эмма. А громко сказала, — Уже выхожу. Подобрав кое-как валяющийся в осколках телефон, она убрала его в карман и сняла блокировку с замка, рывком открывая дверь, чтобы быстрее покинуть помещение. Руку все же пришлось разжать, хотя было больно, но ей ли не привыкать. Солдат крутила колеса быстро настолько, насколько могла, а сзади слышалось возмущенный крик: — Какого черта? Эй, барышня! Но виновница туалетного хаоса не обращала внимания, да и не слышала, что там выкрикивала эта педантичная особа. Хотя одно она все-таки услышала: — Черт, вода-то откуда тут, — последнее, что донеслось до ее ушей. — Значит, все-таки не зря казанок улетел, — усмехнулась блонди, и сразу сморщилась от боли. — Терпи, я солдат или кто вообще? — Бубнила под нос она, — я уже начинаю сомневаться в себе. — Эй-эй-эй, Эмма, коней придержи, куда так гонишь? Решила поучаствовать в гонках на инвалидном кресле, готовишься? — Пропела Саттер, осматривая запыхавшуюся новую знакомую. Свон резко затормозила: — Боишься, что не сможешь обогнать? — Поинтересовалась блондинка, — не забудь смазать свои шестеренки, а то засохнешь, — проворчала она же. — Ой, заткнись. Все те пару секунд, пока они переговаривались, блондинка не знала куда деть свою руку, чтобы никто не видел. Она то сжимала ладонь в кулак, то разжимала. Видимо, ее метания были заметны, раз Зелена обратила на это внимание. — Эмма, что происходит? — спросила старшая Миллс. — А что происходит? — как ни в чем не бывало, пожимая плечами ответила светловолосая. — Да так, ничего, — загадочно ответила Рыжая, — за исключением того, что в твою сторону идет разъяренная, наполовину мокрая женщина, которая буквально взорвется. — Вот блять, ну я это, покатила, а то мне кранты! Мы с тобой не знакомы, если что, и если Реджина меня потеряет, пусть позвонит. — Пыхтела Солдат, — А нет, кароче, скажи что я буду ее ждать у ее машины! Но пусть дождется, если меня не будет! — и со свистом умчалась подальше от больницы, оставляя Зелену в полном недоумении разгребать проблемы. А сзади снова донеслось: — Мать вашу, на этот то раз куда? — пыхтела педантка. — Она что, только что выругались? — хихикнула Свон, — Вот уж не думала! Блондинка гнала, а в голове играл отрывок песни: Whip, whip Run me like a race horse Hold me like a rip cord Break me down and build me up I wanna be the slip, slip Word upon your lip, lip Letter that you rip, rip Break me down and build me up*

***

Разговаривая с человеком напротив об эгоизме, или скорее о принятии себя и о любви к самому себе Реджина услышала возмущенный крик за дверью, но осталась неподвижна, продолжая говорить: — Некоторые предполагают, что любовь к себе равнозначна эгоизму. Что любовь к себе словно тот же нарциссизм. Будто любовь — это проявление либидо, и если проявление к другим — любовь, к себе — себялюбие. — И опять крик, — На самом деле это не так, — еще один крик, что громче прежнего. — Прошу прощения, — сказала Реджина, указывая пальцем на дверь, — мне стоит вмешаться. — Да, конечно, — ответила миловидная девушка. Док подходит к двери и резко ее открывает, повышая голос: — Что сегодня происходит? — сказала она, и послышался небольшой шлепок. Опустив глаза, она поняла в чем дело. Дверь влетела девушке прямо в лоб, что привело ее в еще большую ярость. — Да черт вас всех дери! — Послышалось снизу, — у меня тот же самый вопрос! Миллс-младшая подала руку девушке находящейся на полу и помогла подняться, а затем задала вопрос повторно. — Что произошло, что вы мешаете мне выполнять мою работу? — я 6 минут 27 секунд ждала, когда же освободится туалет, а когда оттуда вылетела блондинка на коляске и я ничего не подозревая туда вошла, то лучше бы не заходила, — заявила девушка, в то время как Док впадала в шок — там было разбито огромное зеркало, куча осколков и, кажется, она еще и умудрилась стеклянную раковину разбить, потому что вода начала брызгать прямо на меня, — рассказала девушка, проверяя и поправляя очки на носу, так же потирая ушибленное место. Мисс Миллс посмотрела на свою сестру, а та одними губами прошептала, чтоб она молчала. — Я понятия не имею, что за блондинка, — проговорила Реджина, внимая просьбе сестры, — но это не повод устраивать балаган под дверью моего кабинета! — Слегка повысила голос брюнетка. — Я все понимаю, но эта женщина, — указывая на рыжую, — точно знакома с этой несносной девкой, — стояла на своем девушка в очках. — Я с ней не знакома, — подняла руки вверх Зелена, — я так же как и вы отчитывала ее, — наиграно возмущалась старшая. — Но… — Все, убирайтесь, мне работать надо! За решение ВАШИХ проблем мне никто не платит. — Прошу прощения, — грубо отчеканила нарушительница спокойствия, и развернувшись кругом покинула коридор. — Где Эмма? — спросила Док. — Не знаю, улетела отсюда на своих колесах, как только завидела эту не самую приятную дамочку. — Что значит улетела отсюда? — нахмурилась младшая Миллс. — Не переживай ты так, она сказала, цитирую: «Если Реджина меня потеряет, пусть позвонит. А нет, кароче, скажи что я буду ее ждать у ее машины! Но пусть дождется, если меня не будет!» — Копируя интонацию, передала Рыжая. — И не хмурься, будешь морщинистая, старая и страшная, ну и никому не нужная. — Зелечка, а Зелечка? А ты не охренела? Не хочешь купить себе новый жесткий диск, на случай если ты сейчас договоришь, и я тебе случайно его поврежу? — Широкая улыбка осветило лицо брюнетки, и она подмигнула сестре. — Иди, тебя там ждут — обижено пробурчала помощница. — Не дуйся, Зелена, — Реджина обошла стойку, обняла сестру и чмокнула в щеку, получая ответные объятья и тот же ответный поцелуй в щеку, — я пошла, а ты пойди глянь что там Эмма натворила. Сфоткай там, а то вдруг я не успею оценить ущерб, — пожала плечами Миллс, и ретировалась в кабинет. — Черт, вот несносная блондинка, — пробухтела Мисс Саттер, титаническими усилиями отрывая свое тело от стула. — Может еще и прибрать за тебя, горе ребенок? — Возмущалась Зеля. Она медленно шла по коридору, напевая песню: Baby, I’m dancing in the dark with you between my arms Barefoot in the grass, listening to our favorite song When you said you looked a mess, I whispered underneath my breath But you heard it, darling, you look perfect tonight** Войдя в тот самый туалет, Рыжая выдохнула: — Пиздец, не меньше… Оглядывая ущерб, Зелена сопоставила факты, и поняла, что зеркало было разбито телефоном, но чем же была забита раковина? Не рукой же? А погодите-ка, именной рукой и была разбита. — И кто после этого из нас жестянка? Как эту стеклянную штуку можно было рукой разбить, Свон? — негодовала помощница. Доставая из кармана телефон, она сделала фотографии с нескольких ракурсов, фиксируя ущерб, но убирать ничего не стала, лишь вызвала уборщицу, возвращаясь обратно на свое рабочее место. Через 10 минут у нее, как и Реджины заканчивался рабочий день. Точнее, она полагала, что дорогая сестренка ее отпустит вместе с ней, ведь без Дока и ей тут делать нечего.

***

Далеко Эмма уезжать не хотела, она находилась на таком расстоянии, чтобы можно было увидеть Реджину и не заставлять ее ждать. Она и так виновата перед девушкой, сначала наорала на нее, потом разнесла несчастный туалет. Полагаю, будет выговор, и не малый. Интересно, что же будет? Как Док будет наказывать? Наказание в любом случае последует, думала Эмма. Все то время, что Свон ждала, она думала обо всем случившемся смотря себе на ноги. Она вспомнила про телефон и достала его. Понимая, что проще купить новый, чем починить телефон «поцеловавший» зеркало, она вынула из него SIM-карту, и выкинула телефон на проезжую часть. Телефон приземлился ровно за секунду до того, как его переехала машина. — Да зачем мне теперь вообще телефон? — Думала Свон, — Руби ведь так и не звонит. С Августом как-нибудь разберусь, а с Реджиной я практически постоянно, да и она знает где я живу, если что. Подумав о Мисс Миллс, блондинка заметила, что недалеко на клумбе растут цветы и Эмма подумала, а почему бы и нет. И в качестве извинений решила сорвать пару цветочков. Сентиментально, — подумала блондинка, — и, как-то по-детски что-ли? Во всяком случае, не выкинет же их она? Не настолько ж она зла на меня, — мямлила Свон. Оставшееся время она думала, в состоянии ли она рассказать подруге то, что с ней приключилось, вроде ничего необычного, ничего жестокого, но именно Дэниел засел в ее памяти больше всего. В других семьях ее может и били, но там небыло других детей, что пытались ее донимать. Было в случае с Колтерами что-то такое, что никак не отпускало, а сейчас увидев его снова, все вспыхуло с двойной силой, тем более, что сейчас небыло никакой возможности защищаться. Вот только если бы она была, а пока ее нетс могут пострадать и невинные, если Дэнни решит мстить. Как же защитить Реджину? За рассуждениями прошло еще какое-то время, послышался звук снятия сигнализации, поднимая глаза Эмма увидела Реджину во всем великолепии. Джина подошла к машине, и закинув свои вещи на заднее сидение, облокотилась бедрами на капот своего мерседеса в ожидании, напивая мелодию небезызвестной песни «Imagine Dragon — Believer». Эмма боялась идти, и честно это признавала. В добавок, болела рука, и Реджина однозначно заметит это. — Давай же, Свон, ты что, трусиха? — подпинывала она себя. — Соберись, тряпка. Совсем уже расквасилась! Помедлив еще пару минут, поочередно вытирая вспотевшие отчего-то — всем известно от чего — ладони, блондинка все же решилась. Ну, в конце концов, солдат она или кто? Ей же не за трусость звание давали! Не зря она капитан! Эмма устала сама себя подпинывать, и все же двинулась в путь. Никто же не собирается ее в плен брать, в конце-то концов. Подъезжая, она услышала приятную мелодию исходящую от брюнетки, прерывать не хотелось, но было нужно. — Джина, — неловко пробормотала Свон, неподнимая глаз. — Эмма? — закидывая одну ногу на капот мерседеса, вымолвила Док. — Прости меня, — прошептала едва слышно светловолосая, поднимая аккуратный букет клумбных цветов, все же поднимая глаза. Пару секунд Реджина ненаходила себе места. Она была растеряна и причтно впечетляна, и ей безумно было приятно. Хотя, казалось бы, обычная мелочь, но была какая-то изюминка в этом. Хоть это и было в качестве извинений, присутствовала частичка романтики. — Ох, Эм-ма, — по-своему, фирменно, особенно, как может произнести только один человек, произнесла Джина, расстроганная. — Тебе не за что извинятся, — быстро добавила она, собирая себя обратно. — Это моя вина, я ведь подняла этот разговор. — Не сказать. Если б ты его не начала, либо ничего бы не изменилось, либо стало хуже, — разведя руками сказала Эмма, так же избавлясь от лишней нервозности. — Хорошо, закроем тему до того момента, пока ты не будешь готова, — примерительно отозвалась брюнетка, — можем прогуляться или домой? — Думаю, мы сможем прогуляться в другой раз? — с просьбой в глазах вопрошала Солдат. — Думаю, да. Ты мне должна прогулку, — подмигнула Реджина. — Тогда — домой? — Верно, — кивнула она. — Отлично. Хм, Августа нет дома, — осведомила подругу сероглазая. — Ты не знаешь куда он ушел? — Интересовалась Мисс Миллс. — Нет, ты знаешь, не успела. Случайно разбила телефон. — Случайно ровно настолько, насколько твой телефон ударился о стекло в туалете? — с иронией спросила темноволосая. — И ровно с такой же долей случайности, с какой разбилась стеклянная раковина от твоей руки? — Это какой еще руки? — спросила блонди, пряча руки. — Ну конечно же с правой, ты же не левша. И ведь даже не подумала о том, что правая тебе пригодится больше, чем левая? — Да откуда ты такая вылезла, мисс Явсезнаюидажебольше. — Да вот, с небес упала, — всплеснула руками в непонятном жесте Реджина. — Руку покажешь, как только сядем в машину. Идем, помогу. У Эммы Свон не было выбора. Усевшись в машину, обе девушки повернулись друг к другу, а Солдат протянула руку. Осмотрев руку, Реджина вынесла вердикт: — Едем в больницу. — Э, нет, Джина, не едем. Я сама могу тут себе ручку починить, всего пару движений, а потом просто приложим лед. Хорошо? — Ты уверена, что сможешь? — с подозрением посмотрела на блондинку кареглазая. — Вполне. Это не первый случай. — Не первый твой срыв, который привёл к выбитому казанку? — Черт, Джина, нет! Не первый раз, когда я его выбила, — восклицала девушка, жестикулируя руками, — и я просто решила врачей попросить как его вернуть на место. Так вот и получилось, дома бинт есть, так что считай удачно. — А телефон где? — Ну так я его выкинула, зачем он мне разбитый? — Ладно, поехали, хулиганка.

***

Добравшись до дома Эммы за добрых 15 минут, девушки подумали, что стоило бы заехать в магазин за продуктами. — Эмма, давай я одна съезжу? — Я не против, — пожимая плечами, сказала она. — Тогда давай, пошли в дом, посмотрим что нужно купить. Зайдя в дом, девушки сразу отправились на кухню, заглядывая в холодильник. — Хэй, мы же только вчера холодильник едой забили? — Видимо, Август был слишком голодный, — кивала Эмма. — Ну и ну, совсем пусто. — И что же мы тогда будем готовить? — Не знаю, а что ты хочешь? — Интересовалась Джина. — А какое твое любимое блюдо? — спрашивала Свон, смотря прямо в карие глаза. Реджина призадумалась. — Хорошо, если ты так хочешь, я приготовлю то, что люблю. Но сейчас я не скажу, что это, — разведя руками говорила брюнетка. — Эй, так не честно! — возмутилась блондинка. — Все честно, — склоняя голову, ответила Док. — Помочь тебе подняться в комнату, или останешься тут? — Нет, хочу наверх, — как-то странно произнесла Эмма, пряча глаза. — Хорошо, хочешь, чтобы я и сегодня осталась? — пыталась понять в чем дело Миллс. — Да, если ты не против, — покивала головой Солдат. — Тебе нужно будет заехать домой, да? — Полагаю, что так. Или ты хочешь чтобы я ходила в твоих вещах? — с улыбкой последовал вопрос. — Можешь ходить и в моих, — пожала плечами Свон, изображая безразличие к этому вопросу. — Эмма, все хорошо? — Настороженно спросила Док. Эмма резко подняла голову, заглядывая в глаза: — Да. Почему ты спрашиваешь? — Не знаю, показалось, что что-то произошло. — Нет, все в полном порядке. Реджина видела, что та врет, но решила не устраивать допрос с пристрастием, мало ли, как Солдат отреагирует. — Хорошо, что это так. Надеюсь, ты со мной поделишься, если что-то будет не так, — прозвучало, как завуалированный вопрос. — Верно. Мы же друзья, — тихо проговорила Эмма. Это определение их отношений больно кольнуло обеих. Разве друзья целуют друг друга? Выходит, что так. Вот только дело не в этом, а в том, что ни одна из них не решалась обсуждать то, что происходит. Может они бы давно уже были не друзьями, а чем-то большим? Может быть это все разрушит? А может приведет к чему-то новому? Но страхи есть страхи, потому-то обе и молчали. Но сложившееся само по себе никуда не денется, так что рано или поздно все равно придется поговорить. Но не сейчас. — Ладно, я пойду, скоро вернусь. Не хулигань, на сегодня хватит, — целуя Эмма в лоб, проговорила Реджина. — Ничего не обещаю. Вот и вернулась отстранённость. — Пожалуйста? — попробовала Джина. — Все еще не обещаю, — развела руками блондинка, — я та еще безобразница. На этом моменте брюнетка вышла за дверь, фыркнув в ответ на слова Солдата. — Жди, — донеслось с первого этажа, — я быстро! — Заверила девушка. — Вот и славно, — прошептала Свон. Вспомнив, что необходимо бы и руку вправить, как она и обещала Реджине, блондинка обхватила ладонью средний палец правой руки, а указательным и большим пальцем уперлась в их основание, затем резко дернула по направлению от себя. Послышался легкий хруст и неприятное ощущение пронзило руку, из-за чего девушка зашипела. Предполагается, что после этой процедуры стоит наложить повязку. — А где бинты в этом чертовом доме? Надеюсь, не на первом этаже? — чертыхалась Свон. Въезжая в ванную находящуюся в спальне, она поблагодарила все существующих и не существующих богов, что в проеме нет порожков. Подъехав к раковине, Эмма бросала взгляды то на подвесной шкафчик с зеркалом, то на свои ноги. — И как же мне посмотреть что там внутри? — размышляла она вслух. — Надеюсь, все будет не зря, — молилась блондинка, готовя себя к большим нагрузкам. Осмотревшись, девушка нашла за что зацепиться, — вешалка для полотенца, напоминающая гимнастическое кольцо. — Вроде не так уж все и сложно. Подкатившись поближе Солдат схватилась обеими руками за вешалку и — надеясь, что эта штука крепко впечатана в стену — подтянулась и быстро вцепилась одной рукой в раковину, перебрасывая часть веса, чтобы не дай Бог вешалка не оторвалась. Затем изменив слегка положение и второй рукой ухватилась за раковину. — А вот и я, — сказала Эмма своему отражению в зеркале. — Наконец-то хоть на себя взглянуть могу, — порадовалась она. И, видимо, радовалась зря. Только она потянулась рукой к ручке шкафчика, и только она почувствовала контакт с этой ручкой, ее рука начала подгибаться под тяжестью собственного веса. Видимо, не рассчитала. Не успев ухватиться за что-нибудь, или даже за отсутствием этого чего-нибудь, девушка полетела на пол, попутно ударяясь скулой об белоснежную раковину, а затем и затылком приземляясь на кафельную плиту, прихватывая с собой шкафчик, что не так уж и крепко был прикреплен к стене. Осколки зеркала разлетелись по всему полу. «Снова» — пронеслось в ее голове. Свернувшись в позу эмбриона Свон начала покачиваться, словно маятник. I’m paralyzed Холодная плитка должна была отрезвить, но все, что почувствовала Эмма — кровь стекающая по щеке. I’m scared to live but I’m scared to diее. Пытаясь взять себя в руки, блондинка попробовала сесть, облокотившись о бельевую корзину. В процессе ей в руку вонзился осколок, который она с ожесточением откинула в противоположную от себя сторону. I’m scared to live but I’m scared to die Кровавый отпечаток ладони оставался на полу. Кровь с лица уже стекала по шее, пропитывая одежду. Сняв с себя футболку, она обернула ее вокруг раненой руки, продолжая смотреть на осколки вокруг ног, да и вообще на весь бардак учиненный ей. And if life is pain then I buried mine a long time ago — Зачем я вообще туда полезла? — тихо шептала Свон, повторяя один и тот же вопрос, словно мантру. Она сидела обнимая себя обеими руками, и покачивая головой лишь под одну ей известную мелодию. But it’s still alive Резкое движений и пронзительный крик вместе с хлопоком обоих ладоней соприкоснувшихся с кафелем. Кисть второй руки пронзила острая боль. Видимо вошел еще один осколок. And it’s taking over me — where am I? С изощренной жестокостью выдернув осколок, она аккуратно осмотрела его. Кровь капала на ноги, и Эмма проследила за падением капли. I wanna feel something, I’m numb inside С особой остервенелостью и удовольствием она воткнула тот самый осколок себе в бедро. Из глаз ее брызнули слезы, но не от боли, что она предполагаемо должна была ощутить. Ощутила она лишь безысходность. Противное ощущение. But I feel nothing, I wonder why Схватившись за торчащее стекло настолько крепко, что на ладони остались неглубокие порезы, Солдат начала передвигать его вниз, распарывая кожу, что осколок практически задевал кость ноги. And on the race of life time passes by Из раны хлынула кровь, наполняя разъемы меж плит тягучей красной субстанцией под названием кровь. Look, I sit back and I watch it, hands in my pockets Выдернув этот злосчастный остроконечный кусок Эмма снова взяла его в руки, осматривая со всех сторон. Присматриваясь, как кровь обволакивает кусок плавленного кварцевого песка. Запустив и этот осколок в стену, из-за чего он разлетелся на мелкие щепки, блондинка уставилась себе на ноги, не ощущая никаких чувств. Полное их отсутствие. Все было выплеснуто на собственное тело. Вот только зачем, если это ни к чему не привело? Waves come crashing over me but I just watch 'em Эмма понимала, что надо что-то сделать со всем этим бардаком, в том числе и с собой, чтобы Реджина всего этого не видела, но ничего не делала. Время скоротечно. Оно бежало, не оглядываясь назад, но даже это не могло заставить Солдата даже на секунду отвести взгляд от окровавленной ноги — скорее от самого вида вытекающей крови из раны — что была сродни вспоротому брюху какого-нибудь животного. I just watch 'em Эмма взяла корзину, на которую опиралась все это время и ударила ей в стену находящуюся по левую сторону от самой блондинки. Она не слышала, как открылась входная дверь. I’m under water but I feel like I’m on top of it Как через толщу воды, до ее ушей долетело ее собственное имя. Но как до нее донеслось это слово, так же и разбилось, как о спецброню. I’m at the bottom and I don’t know what the problem is Вещи разлетались в разные стороны. Свон ударяла о стену с такой силой, что корзина уже находилась в не годном состоянии. Девушка начинала терять сознание от потери крови. Слышались шаги, но кто-то их упорно не слышал, будто контузило. I’m in a box В глазах темнело, тело ослабевало. Шаги и голос слышались буквально за дверью. В висках нещадно стучало. Тело никак не хотело поддаваться, а сознание и вовсе абстрагировалось, не позволяя разобрать хотя бы мельчайшую деталь происходящего. But I’m the one who locked me in Открылась первая дверь, являющаяся в данный момент преградой. Глаза закатились окончательно. Ручка второй разделяющей их преграды легко поддалась. Послышался резкий вдох. Suffocating and I’m running out of oxygen Увиденное повергло брюнетку не то в шок, не то в глубочайший ужас. У нее не было времени на ступор, она действовала, как профессионал. О, да, она была к этому подготовлена. Она видела, что тело блондинки падает в бессилии, и от обескровливания. У нее хватило реакции, чтобы быстро добраться до девушки, и перехватить ее и без того раненую голову одной рукой прижимая к собственному телу, второй рукой прикрывая, не глядя подобранной, валяющейся рядом грязной одеждой глубокую рваную рану. Как оказалось, — майка, моментально пропиталась кровью. — Боже, — прошептала Миллс, и принялась обвинять себя в том, что оставила Эмму одну. I’m paralyzed*** Последнее, что увидела блондинка — любимые испуганные глаза, хоть и затуманенный взгляд в которые, причиняли еще большее количество боли, чем все ощущения, что удалось испытать сегодня и, наверное, за всю жизнь. Последним, что почувствовала Свон перед переходом в полный аут — мягкое прикосновение пальчиков Реджины к ноге, и жгучую, почти невыносимую, адскую боль в истерзанной самой собой ноге; горькие слезы капающие на лицо, обжигающие соленые капли, словно кислота готовая прожечь череп насквозь, которые в итоге смешивались с собственными, делая еще больнее. А последнее, что донеслось до ее, резко ставшего чистым, сознания, было: — … Я ведь люблю тебя, — со слезами на глазах, шептала Джина, пропитывая крупными каплями, ручьем льющимися из глаз, светлую макушку Эммы, что прижимала к самому сердцу словно убаюкивая. — Обещай, что очнешься! — Сорвалась на крик женщина, набирая номер скорой помощи невидящими глазами. Далее — показавшийся уже не таким спасительным — мрак.