Туман в отражении

Сидя на полу у стены Дженсен механическим жестом гладил стеклянный циферблат наручных часов. Стрелки едва заметно светились в темноте зеленым. В инструкции к использованию это называли громким словом «подсветка», но Дженсен не мог разглядеть даже собственное запястье. Он провожал глазами нервно бегущую вперед секундную стрелку и хмурился, не сразу поняв, что не так. Часы шли. Сломавшийся на полпути к Бэйбридж-виллю механизм чудесным образом починился. Дженсен горько усмехнулся: что ж, теперь часы отметят время его смерти. Ведь, как известно, во всем надо искать плюсы. Уже не было страшно, было жаль себя, Джареда, родителей и почему-то Зиргербера. Но себя, конечно, больше всех. Дженсен не был верующим человеком, да и теперь не чувствовал потребности молиться неизвестному богу. Когда Дженсена пугали – он пугался, когда не давали выбора, он сражался, если мог. Если не мог, смирялся. Но в любом из вариантов бог был не при чем. Впрочем, если это существо и вправду могло творить чудеса, то оно оставалось единственным, кто мог бы сейчас помочь Дженсену. Внутренне усмехаясь собственной шаблонности, он уставился в одну точку, пытаясь отрешиться от происходящего. И потому услышал гулкие шаги только после того, как заметил слабый, трепыхающийся огненный отблеск вдалеке, там, где коридор разветвлялся. Затаив дыхание, Дженсен смотрел, как в проеме показалась фигура, постояла несколько секунд и медленно двинулась вперед, освещая себе путь факелом. Дженсен вскочил на ноги, охнув от неприятного болезненного ощущения в затекших конечностях. - Эй! – крикнул он, оставаясь на месте. Фигура остановилась тоже, но с такого расстояния невозможно было понять, куда она смотрит. – Подождите! Откуда-то издалека доносился свист ветра, и длинные просторные одеяния, в которые была облачена фигура, трепетали. В свете факела Дженсен преодолел коридор в рекордные сроки и замер на уже знакомой развилке. Высокая темноволосая женщина в черном плаще стояла к Дженсену боком – почти спиной, упираясь взглядом в стену. Она молчала, и Дженсен вдруг ощутил, что ему становится по-настоящему страшно. Он сглотнул, но не успел ничего сказать, как женщина повернулась. Разнервничавшейся Дженсен за эти секунды успел представить себе все варианты того, каким должно быть ее лицо, вплоть до уродливой маски из современных триллеров, и даже задержал воздух, готовый в любой момент заорать. Но только потрясенно выдохнул, буквально напоровшись на колкий темный взгляд. В свете факела лицо женщины казалось слишком бледным; глаза, уголки которых «лодочкой» чуть вздергивались вверх, и рот выделялись двумя яркими пятнами неправильной формы. Скулы у нее были слишком высокими, от чего щеки вваливались, как у анорексика на последней стадии истощения. Однако женщина вовсе не казалась хрупкой, цепкие пальцы крепко сжимали толстую ручку факела, а плотная тяжелая накидка с капюшоном билась на ветру, как шелковая. - Заблудились? Голос у нее был под стать лицу – такой же тяжелый и холодный, но красивый; красивый странной, несимметричной красотой. Дженсен кивнул, защитным жестом складывая руки на груди. Женщина смотрела на него изучающе. - А куда шли? - На кухню, - ляпнул Дженсен, отстраненно понимая, как глупо это звучит. Женщина улыбнулась ему одними губами. - Мое имя Саманта. Я вас провожу. Она повернулась медленно и плавно, словно стояла на вращающейся платформе, и двинулась вперед, в противоположную сторону от наклонного коридора и старого склепа. Дженсен шел рядом, но чуть поодаль, не решаясь заговорить. Во взгляде то и дело оборачивающейся к нему Саманты проскальзывало что-то хищное, и Дженсену меньше всего хотелось еще больше обращать на себя ее внимание. Минуты текли в напряженном молчании, но вот, наконец, шаги Саманты замерли, и она посторонилась, открывая Дженсену вид на высокую винтовую лестницу. Площадка венчалась массивной железной дверью, ведущей, должно быть, на первый этаж замка. Дженсен был точно уверен, что это не та лестница, по которой он спускался, но вполне логично, что в таком огромном замке имелось несколько путей в подвал. Пробормотав «спасибо», Дженсен бросился к лестнице, но успел только уцепиться рукой за перила, как Саманта его окликнула. Она вновь улыбалась, произнося: - Прошу, не говорите мистеру Элкинсу и Джареду, что видели меня. Они страшно волнуются, когда кто-то из членов семьи спускается в подвал. В самом деле, здесь столько развилок, немудрено потеряться. - Разумеется, я не скажу, - торопливо уверил ее Дженсен, а затем, нахмурившись, переспросил: - Членов семьи? Саманта едва заметно склонила голову к плечу, ее красные губы все так же были растянуты в улыбке, от чего глаза казались совсем маленькими. В свете факела они то и дело вспыхивали, как два горячих уголька, на которые внезапно подул ветер. - Я мать Лорен. Вы же знаете Лорен? - Да, конечно. Я очень… - Дженсен ухватился за перила сильнее, как будто боялся, что Саманта сейчас схватит его и оттащит в сторону. – Очень рад познакомиться с вами. - Взаимно, Дженсен. Тот споткнулся об ступеньку. - Откуда вы знаете как меня зовут? Саманта спокойно смотрела на него. - Моя дочь о вас рассказывала. А Джаред сказал, что вы останетесь на некоторое время. Вы ведь тот самый художник, или я приняла вас за другого, простите? Тембр ее голоса был поистине завораживающим. Эхо отлетало от каменных стен, заставляя тихие слова звучать на несколько тонов выше. Дженсен поморщился. - Нет, вы правы, - ответил он, нервно усмехнувшись. – И даже все еще собираюсь остаться. - Понимаю ваш шок. Помню, ребенком я и сама часто блуждала по замку, но мне было любопытно… Чего не скажешь о вас. - Извините, - Дженсен мотнул головой, пытаясь прийти в себя. Желание подняться наверх становилось почти нестерпимым. – Я немного перенервничал. - В таком случае идите скорее. Дверь ведет в холл, а оттуда вы легко найдете дорогу. - А вы не идете? - О, нет, - Саманта отступила на шаг назад и договаривала, уже повернувшись спиной к Дженсену. – Мне нужно в другую часть замка. Этим путем будет ближе. Дженсен упорно смотрел ей вслед до тех пор, пока женщина не свернула за угол. Огонек ее факела трепыхнулся раз-другой и скрылся. Спотыкаясь в кромешной темноте, Дженсен взобрался вверх по лестнице и толкнул дверь, молясь, чтобы она не оказалась заперта. Но дверь поддалась неожиданно легко, и Дженсен вывалился в светлый холл, оглядывая его заслезившимися глазами. Дверь за его спиной захлопнулась сама собой, поскрипывая старыми петлями. Не успел он прийти в себя, как над его ухом раздался голос. - Что вы здесь делаете? Дженсен поднял глаза. На одной из ступеней парадной лестницы стоял Элкинс и выглядел крайне недовольно. - Иду на обед, - сказал Дженсен первое, что пришло ему в голову. - Если вы забыли, обед только через полчаса, - заворчал Элкинс, спускаясь. – Я собирался пойти за вами через несколько минут. Зачем вы вышли из комнаты? Если вам не нужен проводник, стоило сказать, что мне не придется провожать вас через весь замок. Знаете, мистер Художник, в моем возрасте… - О чем вы говорите, Элкинс? – перебил его Дженсен. – Меня не было несколько часов! А вы даже не удосужились побеспокоиться! - Когда я уходил вы разбирали вещи, - упрямо сообщил Элкинс. – Но раз уж вы здесь, давайте я все же покажу вам, где столовая. Так или иначе, обычно обед подают раньше. - Элкинс, вы меня не слушаете! – воскликнул Дженсен, бросая взгляд на наручные часы. – Посмотрите, я отсутствовал… Он запнулся, изумленно глядя на циферблат: все три стрелки замерли на отметке «двенадцать», точь-в-точь как в момент пробуждения Дженсена в машине Генри, на подъезде к деревушке старика Эванса. Элкинс тяжело спустился с лестницы и поравнялся с Дженсеном. - Что вы сказали? – переспросил он. Дженсен вскинул на него глаза, а затем посмотрел за спину Элкинса, туда, где висели большие настенные часы. Словно для того, чтобы утереть Дженсену нос, именно в этот момент часы громко пробили один раз, знаменуя окончание первой половины часа. Как и говорил Элкинс, до обеда оставалось тридцать минут. Ровно столько же, сколько было, когда Дженсен спускался в подвал. - Этого не может быть… - прошептал он. - Ваши часы сломаны, - услужливо подсказал Элкинс, разглядывая крошечные стрелки. – И давно, насколько я могу судить. Быть может, мы с вами все же двинемся в сторону столовой? Большое неуважение – заставлять хозяина ждать. - Хозяина? – переспросил Дженсен. – Джаред? Казалось, прошла целая вечность с того момента, как они виделись в последний раз. Дженсен еще не мог сказать точно, как такое возможно, но все его инстинкты вопили о неправильности и несуразности происходящего. - Вы знаете еще одного владельца этого замка? - Нет, но… Элкинс, куда ведет эта дверь? – быстро спросил Дженсен, пока дворецкий не успел окончательно отойти от темы, и указал рукой себе за спину. - В подвал, - пожал тот плечами. – Только она закрыта. - Что закрыто? – Дженсен окончательно запутался. - Да дверь же, мистер Художник. - Нет, я только что вышел оттуда, - для пущей убедительности Дженсен крепко взялся за ручку и потянул дверь на себя… но она не поддалась. Тогда Дженсен толкнул ее – тот же эффект. - Что, позвольте спросить, вы делаете? – на лице Элкинса отражалось несвойственное ему искренне недоумение. – Эту дверь не открывали много лет. В подвал ведут не меньше пяти, а за этой… - Лестница! – Дженсен вихрем развернулся. – За этой дверью лестница. - Была, - напряженно кивнул дворецкий. – А потом случился обвал. Даже если вы ее откроете, то наткнетесь на кучу камней. Откуда вы знаете о том, что когда-то было за этой дверью? - Оттуда, что я только что находился там! Я пошел на обед, не дожидаясь вас, и перепутал лестницы. Та, по которой спустился я, вела в подвал, где я заблудился, - лихорадочно сообщил Дженсен. Где-то на задворках сознания еще мелькала мысль, как стыдно признаваться в собственных промахах, но желание понять перевесило. – А потом я… «Прошу, не говорите мистеру Элкинсу и Джареду, что видели меня. Они страшно волнуются, когда кто-то из членов семьи спускается в подвал…» - слова Саманты всплыли в памяти, и Дженсен резко замолчал, закончив совсем не так, как собирался: - …долго искал выход, и, наконец, поднялся по той лестнице, что за этой дверью. - Вы что-то путаете, - с сомнением протянул Элкинс, но Дженсен уловил беспокойство в его взгляде. – Или… Вы сами нашли дорогу? Вопрос был тем более удивительным, чем точнее он передавал то, что Дженсен хотел скрыть. Но в тот миг он не обратил на странное совпадение должного внимания. - Да, - соврал он, и тут же кольнуло пониманием нелогичности в словах Элкинса. – То есть, теперь вы верите, что я там действительно был? - Вы так утверждаете. Дженсен поджал губы. Все происходящее походило на фарс. - Откройте эту дверь. - Я не могу ее открыть, - раздраженно сказал дворецкий. - Замок, должно быть, заржавел, так что его теперь только выломать можно. - Так выломайте! - Знаете ли… - Откройте чертову дверь! – заорал Дженсен и со всем силы стукнул об нее кулаком, так, что со стены осыпалась многолетняя пыль. Элкинс, однако, остался невозмутим. - Боюсь, я не могу этого допустить, - сухо произнес он. – Высказывайте свои просьбы хозяину, и если он будет не против разрушения замка… - Отлично, – недолго думая Дженсен промчался мимо Элкинса, едва не задев его плечом, и быстро взбежал по парадной лестнице. Там он замер, с неудовольствием осознавая, что самостоятельно дорогу в кабинет Джареда не отыщет. – Элкинс, проводите меня! Кажется, дворецкий ворчал что-то о невоспитанных незнакомцах, которые считают себя вправе отдавать приказы в чужом доме, но по какой-то причине послушался без возражений. Джаред, впрочем, всецело поддерживал Элкинса. Да, заперта, да, обвал, да, невозможно открыть, только если выломать. Однако с последним, к вящему неудовольствию дворецкого, согласился. Обед пришлось пропустить, так как попытки отодрать будто припаянный замок заняли несколько часов. Элкинса Джаред благополучно отправил восвояси, здраво рассудив, что человек в возрасте вряд ли справится с таким делом, а слушать ворчливое брюзжание было не особо приятным. Когда замок, наконец, поддался, Дженсен весь взмок, не столько от усталости, сколько от ожидания. Неохотно отворявшаяся дверь оставила на полу три длинные царапины, но Джареда это, казалось, нисколько не волновало. Он протянул руку – десятки серых от пыли и почти черных от влаги камней, покрытых толстым слоем паутины, закрывали проход. Джаред осторожно коснулся одного из самых больших валунов, но тут же отдернул руку, когда откуда-то сверху посыпалась каменная крошка. - Что? – тяжело дыша, спросил Джаред, вытирая запястьем мокрый лоб. – Что ты хотел увидеть? - Не это, - пробормотал Дженсен, отступая назад, а затем перевел на Джареда потерянный взгляд. – Кажется, я схожу с ума. Я только что там был… - Но это невозможно, - разумно заметил Джаред. – Скорее всего ты вышел через ту дверь, что по другую сторону лестницы. – Он махнул рукой через весь холл, и Дженсен нехотя, сомневаясь, проследил направление. В самом углу этого огромного зала дверь в самом деле была, но могло ли статься, что Дженсен оказался настолько шокирован и испуган произошедшим, что даже не смог опознать место, в которое попал из подвала? К тому же… - …как объяснить расхождения во времени? – озвучил он свои мысли. Видимо, он сказал это очень тихо, потому что Джаред нахмурился и подошел ближе, чтобы слышать. - Какие расхождения? – спросил он. - Я отсутствовал несколько часов, - медленно, чеканя слова, произнес Дженсен, не отводя глаз от недоверчивого, немигающего ответного взгляда. – Но когда вернулся, понял, что не прошло ни минуты. Как ты это объяснишь? Джаред как-то беспомощно мотнул головой. - Я боюсь, что это… - Невозможно? - Бессмысленно, - с долей укоризны в голосе поправил Джаред. – Как такое может быть? - Разве не тот же вопрос задаю я? - Дженсен, - горячие руки Джареда внезапно опустились на его плечи, сжимая их, и Дженсен напрягся, едва ли не впервые в жизни позволяя практически незнакомому человеку находиться к себе так близко без какой-либо необходимости. – В чем ты пытаешься меня убедить? Дженсен в недоумении распахнул глаза. - Создается впечатление, что это не ты хозяин замка, а ведь вроде как должен знать о нем больше, чем я. - Я здесь всего две недели, - хмыкнул Джаред, и Дженсен подивился его выдержке. За разговоры в таком тоне сам Дженсен давно бы уже выставил возмущающегося гостя восвояси, но Джареду вроде бы это и в голову не приходило. Дженсен кивнул и отстранился, проводя по лицу рукой, испачканной ржавчиной и пылью. - Наверное, я просто перенервничал, - наконец, сказал он. – Не каждый день начинаешь думать, что скоро умрешь. - Тебе не стоило спускаться в подвал, там легко заблудиться. - Возможно, мне просто не стоило сюда приезжать, - сказал Дженсен, но за шумом непрекращающегося дождя за окном Джаред его не услышал. Несмотря на пережитое волнение, Дженсена все еще тянуло окунуться в необычный мир Бэйбридж-вилля, но это не значило, что он не мечтал об избавлении от этой тяги. Они стояли в молчании, и Дженсен всеми силами старался игнорировать нервозность и удивление Джареда, задаваясь вопросом, почему он все еще не уходит. Его вновь сковывало то странное и почти приятное чувство оцепенения, когда тишина заползает в уши музыкой, а тело становится тяжелым и словно ватным. И когда любой неясный шорох способен причинить почти физическую боль. Дженсен прикрыл глаза: усталость брала свое. Где-то на втором этаже, в одном из ближайших к парадной лестнице коридоров, Элкинс ругался с кем-то из слуг. До холла то и дело долетали обрывки фраз и особо громкие выкрики. На одном из них «Хоть раз сделай это в срок, бога ради!» Дженсен вскинул голову, невольно прислушиваясь. И тут же напоролся на взгляд Джареда. - Я не верю в бога, - хмуро сказал он, защищаясь, будто кто-то обвинял его. Джаред не пошевелился, только спросил: - А во что веришь? - В то, что вижу. - И..? Дженсен покачал головой. Виски вспыхнули болью, да так, что заломило даже зубы. - Не знаю, - сказал он. – Пока что просто не знаю. И развернулся в сторону парадной лестницы, не дожидаясь ответа. *** До самого вечера Дженсена никто не беспокоил в его комнате. Пушистые ветви деревьев – все, что можно было рассмотреть в окно, вгоняли Дженсена в дрожь. А капли, сплошным потоком скатывающиеся по стеклу, казались холодными даже на вид. Закутавшись в теплое пуховое одеяло, Дженсен с ногами влез на кровать и принялся рассматривать портрет Софии – свою первую удачную работу за долгое время, и единственную, созданную здесь. Стоило поторопиться, если Дженсен хотел выполнить задание в срок, однако он чувствовал, как тает вокруг него ощущение времени. Будто бы сломавшиеся часы замкнули какой-то невидимый круг, отрезав Дженсена от мира, в котором не проходило и секунды, не потраченной на что-либо. Здесь же, в Бэйбридж-вилле, и в самом замке, время словно бы застыло. И один день – даже не сутки – проведенный Дженсеном в его стенах, уже казался бесконечным. Кто знает, не удивится ли София, если Дженсен прямо сейчас отправится к ее дому, и не спросит ли, почему он так быстро вернулся, хотя ушел всего час назад? Хотя Дженсен и помнил прекрасно, что это случилось гораздо раньше, теперь он не мог ручаться за то, что София посчитала бы так же. Что происходило со временем в закрытом пространстве этого городка? Как объяснить исчезающие проходы в подвалы, полные голубоватого ночного света? И прекратится ли когда-нибудь бесконечный, мерный стук дождя, схожий по звучанию с взволнованным биением человеческого сердца? Ведь и оно однажды останавливается, не так ли? Возможно ли, что вода не перестанет литься с неба никогда? Раздавшийся стук в дверь заставил Дженсена вздрогнуть. «Так и до истерики недалеко», - решил тот, спуская ноги с кровати. Прыгающие по стенам отблески огня от камина и свечей не успокаивали и не грели – Дженсена бил крупный озноб. Еще бы, столько времени просидеть в подвале на каменном полу… Если только это не было очередной иллюзией. Дженсен крепко зажмурился, пытаясь сосредоточиться. - Да? – спросил он, и дверь открылась, впуская в комнату Элкинса собственной персоной. - Хозяин интересуется, ждать ли вас к ужину, - чопорно проинформировал Дженсена дворецкий, окидывая его изучающим взглядом, но ответить не дал, продолжив: - На вашем месте я бы предложение принял. Вы плохо выглядите, я прикажу на кухне приготовить вам чай. Помимо прочего, вы оскорбляете хозяина пренебрежением его обществу. Дженсен едва осознал сказанные слова, а протест уже рвался наружу. - Вам не кажется, что стоило бы чуть больше внимания уделить произошедшему, чем тому, что я могу оскорбить кого-то, пропустив ужин? - Именно потому я и прикажу приготовить чай, - говоря это, Элкинс чуть склонил голову, что окончательно заставило Дженсена растеряться. Ясно же, что дворецкий не в восторге от присутствия гостя, и понятное дело, что он обязан относиться к нему уважительно в присутствии Джареда, но сейчас-то Джареда рядом не было. Дженсен глупо моргнул, пытаясь решить, как действовать дальше. - Идти сейчас? – спросил он. Элкинс снова склонил голову. - Именно так. Вас проводить до столовой, мистер Художник? Поднявшийся было с кровати Дженсен скрипнул зубами – а вот и не завуалированное сообщение об истинном положении вещей. Определенно, Элкинса не стоило посвящать в подробности сегодняшнего дня. - Проводить, - кивнул он, с сожалением выбираясь из одеяла, накидывая на плечи джинсовую куртку и всовывая ноги в сапоги. – Лорен тоже появится? Выходящий следом из комнаты Элкинс глянул так, что если бы мог, испепелил бы Дженсена на месте. - Нет, - резко ответил он. – Она еще слишком слаба. - Слаба? От чего, от потрясения? - Попробуйте сгореть, мистер Художник, посмотрим, как вы отреагируете. Прозвучало так зло, что Дженсен застыл посреди коридора. Беспомощное «но она же не пострадала…» застряло в глотке, и до самой столовой Дженсена мучил вопрос: были ли слова Элкинса угрозой, и если да, то что, черт побери, Дженсен сделал, чтобы заслужить ее? Размерами столовая едва ли уступала холлу. Длинный узкий стол стоял прямо в центре идеально ровной, симметричной комнаты. Стены все также украшали портреты неизвестных Дженсену людей, на полу был расстелен толстый ковер цвета мокрой травы, над столом висели две многоярусные хрустальные люстры. И больше ничего – лишь два стула, один в изголовье стола, другой рядом, справа. Окна были на двух стенах из четырех, высокие, почти под потолок, арочные, черные от стекающей во мраке воды. Несколько каминов наполняли столовую успокаивающим треском. В блеске мелькнувшей молнии отчетливо отразились пятна надгробий, темнеющих за одним из окон – поистине у того, кто придумал сделать столовую с видом на семейное кладбище, было не все в порядке с головой. Джаред нервно поднялся из-за стола при виде Дженсена с Элкинсом. - Я рад, что ты пришел, - сказал он, и Дженсен не мог не улыбнуться, отворачиваясь от неприятного вида на задний двор замка: Джаред повторял это при любой заранее назначенной встрече, будто каждый раз сомневался, что она действительно состоится. Над самым ухом Дженсена прозвучал щелчок, и Элкинс поманил пальцем одну из двух служанок, которых Дженсен в комнате сразу не заметил. Обе они – одна блондинка, вторая брюнетка – были одеты в простые коричневые платья с передниками, то есть точно так же, как и в предыдущие дни. - Чай, - коротко распорядился Элкинс, и та самая девушка – блондинка, – которая прислуживала Джареду в день его знакомства с Дженсеном, быстро выскользнула через узкую боковую дверь. Раньше Дженсену не удавалось как следует разглядеть эти двери, похожие на выщерблины в стенах, едва ли шире щели в воротах замка, через которую Дженсену приходилось пролезать. Впрочем, должно быть они лишь выглядели так, исправно выполняя свое главное предназначение – скрыть возможные перемещения слуг от глаз хозяев. «Должно быть, у живущих в замке нередко создавалось впечатление, что их желания выполняются не иначе, чем по волшебству», думал Дженсен, садясь за стол. Джаред продолжал улыбаться ему. Дженсен не отводил взгляда – дышать становилось легче. Принесенная терпкая горячая жидкость, уже знакомая Дженсену, чуть обжигала небо и пощипывала язык. Дженсен сделал несколько глотков – Джаред терпеливо и молча ждал, так и не распорядившись нести ужин, будто не хотел начинать, пока Дженсен не закончит распитие целебных напитков. Кстати говоря, толк от этого в самом деле был. Стоило чаю проскользнуть по пищеводу, как Дженсен почувствовал, что его обволакивает тепло. Озноб прошел, и в пульсирующей болью голове прояснилось. За одну секунду на смену напряженному раздражению пришло спокойствие. И уже было все равно, сколько часов Дженсен провел в подвале, и в самом ли деле крылось что-то неестественное в его возвращении, и стоило ли опасаться теней, пляшущих по стенам, и не стало ли бы безрассудством желание верить в искренность хозяина замка и его хмурого дворецкого. Кажется, Джаред все-таки приказал подавать ужин, но Дженсен уже не мог сказать точно. *** Дженсен рассчитывал, что в родовом замке должны служить одни из лучших поваров в стране, и потому был изрядно удивлен, опробовав первое блюдо и едва не выплюнув его обратно на тарелку. Помог только отточенный рефлекс – умение прилично вести себя за столом. Впрочем, Джаред тоже не выглядел шибко счастливым. - Элкинс! – крикнул он, и дворецкий мгновенно появился в дверях. – В чем дело? Вся еда пресная, как вода в реке! Приблизившийся дворецкий поджал губы: Дженсен мог ручаться, что в скором времени окончательно запомнит все выражения недовольства, на какие Элкинс был способен. - Вероятно, произошло какое-то недоразумение, - сказал он, кланяясь. – Я немедленно передам на кухню. Джаред побагровел. Дженсен впервые видел его рассерженным и едва сдерживал истерический смех, скрывая усмешку за чашкой чая. - Какое еще недоразумение?! – рявкнул Джаред; вилка звякнула о край тарелки. – Недоразумение заключается в том, что Рональд разучился готовить?! На имени «Рональд», произнесенным донельзя разъяренным тоном, Дженсен все-таки не сумел совладать с собой и фыркнул в чашку. Жидкость тут же попала ему в нос, заставив закашляться. Джаред схватил лежащую рядом салфетку и спешно протянул ее Дженсену. - Вот, держи, - сказал он и снова принялся отчитывать Элкинса, словно это тот был во всем виноват. Глядя на вытянувшееся лицо дворецкого Дженсен посчитал своим долгом вмешаться, и, не задумываясь, положил руку Джареду на запястье. Тот мгновенно подавился воздухом, как-то странно всхрапнул и закашлялся. Дженсен руку тут же отдернул и покраснел. - Знаешь, я думаю, все не так уж плохо, - промямлил он, в подтверждение своих слов подтягивая к себе тарелку, и даже положил в рот кусок жареного мяса, едва удержавшись от того, чтобы не скривиться. Джаред недоверчиво смотрел на мученические потуги Дженсена проглотить еду, и наконец махнул Элкинсу, давая тому возможность отправиться на кухню. - Действительно, неплохо, - снова соврал Дженсен. Джаред с опаской положил в рот мясо, на лице его отразилось настоящее страдание, и он быстро отодвинул тарелку. - Нет, это гадость. Дженсен вздохнул и последовал его примеру, залпом допивая остатки чая. - Да, правда. В дверях появилась уже знакомая Дженсену светловолосая девушка с подносом в руках. На нем лежал пышный пирог, испускающий убийственный аромат клубники и яблок. - Мэри, - обратился к девушке Джаред, не обратив на пирог должного внимания, - скажи мне, с каких пор у нас на кухне закончилась соль? - Простите, сэр, - названная Мэри поставила поднос на стол и притянула к себе обе тарелки с нетронутой едой. – Рон очень извиняется… - Она мельком взглянула на Дженсена, точно как в первую встречу, и быстро отвернулась. – Он клянется, что такого больше не повторится. - Но есть же причина всему этому безобразию?! Мэри прикусила губу, но взгляд не подняла. - Рон очень извиняется, сэр, - снова пролепетала она. Джаред только махнул на нее рукой, и Мэри тотчас умчалась. - Никогда ничего вразумительного сказать не могут. Дженсен молча смотрел на него. Сладковатый дурман окутывал все его тело, и Дженсен уже в который раз спросил себя, не в чае ли дело. И не потому ли он ведет себя так спокойно и непринужденно, словно ничего необычного вокруг не происходит? Но не было сил задуматься, не было сил анализировать. Осталось только желание – спокойствия, тишины… близости? Сейчас Джаред казался Дженсену еще красивее, чем в первую встречу. Ореол красноватого цвета сужался вокруг его головы, оставляя четким только черты лица, смывая остальное в одно большое пятно. Кажется, Джаред что-то говорил – Дженсен не то, чтобы плохо слышал, скорее, не слушал, завороженный, купающийся в притягательности человека, которого по какой-то причине – он не помнил какой точно – стоило опасаться. - Я хочу… - Дженсен облизнул пересыхающие губы. Глаза наклонившегося ближе Джареда сейчас были совсем темными, утратившими зеленоватый оттенок, раскосыми и такими внимательными, будто он отчаянно пытался понять что-то очень важное, но никак не мог. – Я хочу тебя рисовать. – Выдохнул, наконец, Дженсен, кое-как собравшись с мыслями. – Хочу рисовать тебя… всю оставшуюся жизнь. Он не понимал смысла собственных слов – только чутко, как животное, улавливал интонацию. Кажется, произнесенные фразы заставляли Джареда улыбаться, возможно, Дженсен видел лишь то, что подавало ему воображение. А потом было тепло – на губах, на плечах и спине: во всем теле, изнутри и снаружи, и Дженсену казалось, что нескончаемый дождь льется ему на голову, обжигая жаром, и впитывается в кожу, чтобы растечься под ней, слиться с бешено несущейся по венам кровью. - Я тебя не знаю, - хотел прошептать Дженсен, хотел отстраниться, но почему-то у него не получилось. И в следующий миг он явственно ощутил, что его целуют; целуют так крепко, что едва можно шевелиться, и чужой рот прижимается одновременно мягко и сильно. Так бывает, когда пытаешься разлепить испачканные в смоле пальцы – и не выходит, и кровь глухо пульсирует под покрасневшей и воспалившейся кожей. Закрыв глаза, Дженсен инстинктивно отвечал на поцелуй, и ему все казалось, он чувствует, что в аромат разряженного от дождя воздуха вплетается едва заметная хвойная нотка. И на блестящие от воды могилы предков рода Падалеки совсем не тянуло смотреть, не отрываясь.