Туман в отражении

- Как вам это удалось? – Элкинс оттащил Дженсена в дальний угол гостиной. Глядя оттуда на то, как Джаред гладит по волосам завернутую в огромный ворсистый плед Лорен и что-то тихо говорит ей, Дженсен испытывал тепло. И от Элкинса все сильнее хотелось отмахнуться. - Я не знаю, - честно признался он. – Я не чувствовал огня, знал, что он нереален. И огонь тоже… знал, что я не такой, как Лорен. Он не мог меня коснуться. Как если бы у меня был иммунитет. - Надеюсь, вы не думаете, что это конец, - поспешил закончить минуту радости Элкинс. – Вы лишь предотвратили катастрофу один раз. Но ничто не мешает ей случиться снова. - А где были вы? – внезапно вспомнил Дженсен. - Искал хозяина. Когда возрождается проклятие, я полностью теряю связь с самим собой. Действую так, как действовал тогда. И прихожу в себя лишь когда уже… Он замолчал, тоже устремив взгляд на сидящих на диване Джареда и Лорен. - Вы уже сделали невозможное, - снова заговорил Элкинс, и Дженсен с изумлением услышал в его голосе страх. – И теперь я не знаю, что будет дальше. История… изменилась. - Мы ее изменили, - сказал Дженсен. – Я, вы и Лорен. - Госпожа?.. - Понимаете, Элкинс, - тихо пояснил Дженсен, - когда я встретил ее в коридоре, перед пожаром, то не смог коснуться. Проклятие вело ее, и она была призраком, который не мог противиться своей судьбе. - Я не думаю, что… - Она испугалась, - перебил его Дженсен. – По-настоящему испугалась, как живой человек. Вы сами рассказывали мне – Лорен забыла, кто она такая. Выбрала существование, в котором ей приходится переживать кошмар несколько минут, а не ожидать его вечно. И в этот момент она – человек. Так же, как Джаред. Вы понимаете, Элкинс? Все дело в вере. Вера Лорен дала мне возможность спасти ее, а моя – выйти из огня. - Мистер Художник, - резко сказал Элкинс и вдруг поправился: - Дженсен… Дженсен, вы должны знать… Вы ошибаетесь. - Что это значит? Элкинс выглядел очень взволнованным. - Вы смогли спасти госпожу не по причине ее веры, а потому что… - Это в самом деле очень интересно, мне даже жаль вас прерывать… - насмешливо сказал чей-то голос. Дженсен и Элкинс синхронно вздрогнули и подняли головы – у входа в коридоры для слуг стояла Саманта и, склонив голову на бок, внимательно слушала. В этот же миг ее заметили Джаред и Лорен. Первый тут же вскочил на ноги, последняя же осталась сидеть, глядя широко распахнутыми глазами на… «Ах, да, это же ее мать», - вспомнил Дженсен. – «Как все-таки нелегко иметь дело с призраками…» - М-мама? – заикнувшись, прошептала Лорен, но Саманта не потратила на нее ни секунды своего времени. Вместо этого она шагнула к Дженсену, у которого, как назло, не было с собой никакого оружия. Вдруг она остановилась, лениво перевела взгляд на Элкинса и сказала: - Пуф. Дворецкий растаял в воздухе, рассеялся, беззвучно и быстро, как туман. - Хорошо, что он ушел, - с усмешкой добавила Саманта. – Не то бы он мог так испортить сюрприз. - Какой сюрприз? – настороженно спросил Дженсен, на что Саманта запрокинула голову и захохотала – громко и совершенно безумно. Лорен как-то тоскливо, по-собачьи заскулила, а Джаред просто смотрел: напряженно, не моргая. Затем он указал на едва заметную струйку дыма, поднимающегося от ковра на том месте, где только что стоял дворецкий, и с запозданием выдавил: - Он… тоже? С чего Джаред сделал именно такой вывод, Дженсен спрашивать не стал. Все его силы уходили на то, чтобы не заорать во все горло. Появление Саманты еще никогда так не путало ему карты. Как можно было в одно мгновение объяснить Джареду, почему его дворецкий внезапно растворился в воздухе, привести в чувство Лорен, да еще и отбиться от призрака, обладающего сверхъестественными способностями? Минута, и Дженсен наверняка сел бы на пол, истерически раскачиваясь из стороны в сторону, и приготовился бы к долгой и мучительной смерти. Лучше умереть, только бы не приходилось продолжать жить в этом… аду. - Дженсен, - осклабилась Саманта, вновь сосредотачивая на себе все его внимание. – Вот мы и снова встретились. Разве ты не рад? Ведь мы так душевно поговорили с тобой в темницах, ты помнишь? Она снова радостно, возбужденно засмеялась, и Дженсен нервничал из-за того, что не мог понять причины. У Саманты всегда был план, Саманта всегда точно знала, что и как она делает. И сейчас ее поведение означало, что она заведомо считала себя победителем. Когда ответа так и не последовало, глаза женщины опасно сузились. Дженсен смотрел в них и никак не мог понять, почему такая простая мысль сформировалась у него только сейчас – такая очевидная, лежащая на поверхности. - Дело не в магии, - сказал он и увидел, как Саманта недоуменно перестала улыбаться. – Я думал, что тебя сохранила твоя магия… Но это не так. Это не случайность – это наказание. - Смотря для кого, - хмыкнул призрак. - Для тебя! - бросил Дженсен. – Ты осталась взаперти на долгие годы, ты заключена в замке, практически без своих сил, навечно… Ты призрак в наказание за занятие черной магией. Ты так стремишься убить меня, потому что хочешь, чтобы все в замке мучались! Что угодно, только бы не оставаться одной в своих страданиях! – Он дрожаще усмехнулся, и Саманта ответила ему тем же. - Стремлюсь убить тебя? – ядовито переспросила она. – Поверь, это не так трудно, как ты себе возомнил. - Это неважно, - парировал Дженсен. – Потому что я могу умереть, а ты нет! Дело даже не в смерти… и не в мести. Ты боишься, потому что сама хотела бы умереть, но если этого не будет, то ты проведешь вечность в одиночестве! Он едва успел закончить предложение, как Саманта закричала. Закричала так, будто ее рвали на части. Ногти на ее руках удлинились и загнулись, накидка захлопала за спиной, словно черные крылья. Саманта выбросила вперед руку, и Дженсен ощутил, как сквозь его тело хлынула магия – черная, грязная, как вода в болоте, разъедающая… смертельная. Глаза Саманты вспыхнули чернотой, поглотившей весь белок целиком; ее ноздри гневно раздувались. - Без сил, говоришь, - прохрипела она не своим голосом. – Тогда иди сюда. Я покажу тебе силу. Иди… ко мне… И Дженсен не мог ослушаться. Он знал: сейчас эти когти вопьются ему в горло, и кровь брызнет на пол, и наступит тишина… Но тишины не было. Вместо этого словно заслонка упала у Дженсена перед глазами, отрезая его от гипнотического взгляда Саманты, и он услышал другой крик: громкий, отчаянный. Так кричала Лорен перед смертью: безнадежно, от острой, сводящей с ума боли. Но кому могло быть так больно?.. Трудно было поверить, что происходящее заняло не больше пары секунд. Вокруг талии Дженсена сомкнулись чьи-то руки, и его оттолкнули в сторону. А в следующий миг в сантиметре от его головы пронеслась молния. - Вставай! – выкрикнул Джаред ему в самое ухо, вздергивая на подкашивающиеся ноги. Туман в голове проходил медленно, будто нехотя. – Вставай же! – И снова дернул Дженсена, заставляя пригнуться: молния просвистела у правого плеча. - А она меткая, да? – пробормотал тот, как в полубреду. Но чем дальше он находился от Саманты, тем легче получалось думать. - Надо было тебя предупредить, - задыхаясь, произнес Джаред. – Лучше не смотреть ей в глаза. И вдруг Дженсен ощутил сильнейший рывок; его оторвало от Джареда, подбросило в воздух, пару раз перевернуло и с силой приложило о каменный пол. Ладно, возможно, с отсутствием сил он в самом деле погорячился. Он лежал на спине, отчаянно пытаясь вспомнить, как дышать. Грудь горела огнем, и оставшиеся пять рваных ранок вокруг сердца вновь открылись. Дженсен ощутил, как потекли по коже горячие струйки. Он скосил глаза – Джаред лежал совсем рядом, но не двигался. Видимо, настолько сильно ударился, что его воображение подсказало отключиться – только так Дженсен мог объяснить то, что призраки могут быть без сознания. Или же это случалось только с отдельными призраками – неважно. Саманта не дала Дженсену времени на раздумья; ее ледяная даже сквозь одежду кожа коснулась кожи Дженсена, когда женщина села на него сверху. Ее когти снова были устремлены ему в грудь. - Ты еще не знаешь, что такое смерть, - прорычала она. – Но ты уже начинаешь понимать, не так ли? Она замахнулась и Дженсен зажмурился. Секунда, вторая, третья, четвертая, пятая… Ничего не происходило. И вдруг он почувствовал, что сдавливающая тяжесть исчезла. Сквозь завесу ресниц Дженсен увидел, как Саманта отползает от него, тяжело и поверхностно дыша. Она упиралась обеими руками в пол, опустив голову. - Слишком много, - услышал Дженсен ее шепот. – Слишком сильно… Я не могу… Она мигнула, затем пошла рябью, как изображение на плохой пленке – и исчезла. Дженсен откинулся на спину, несколько минут приходя в себя. Сработало. Кто-то наклонился над ним и помог сесть. - Хозяин в порядке, - спокойно сообщил Элкинс, словно не его дух только что в очередной раз уничтожили. – Скоро очнется. Долго он не сможет поддерживать эту иллюзию. Дженсен кивнул и повторил вслух: - Сработало. Как вы узнали? - О чем, мистер Художник? – переспросил Элкинс. - О том, что если разозлить Саманту и добиться того, чтобы она использовала свои силы, то эти силы могут иссякнуть. - Я предположил, - просто пояснил дворецкий, за руку поднимая морщащегося Дженсена с пола. – Ярость сжигает нас изнутри. Магическая ярость еще более быстротечна. - Спасибо, что объяснили, - хмыкнул Дженсен. В уголках глаз Элкинса появились морщинки, когда он скривил лицо в подобие улыбки. - Она бы все равно не смогла вас убить. «Почему вы так уверены?» - хотел спросить Дженсен (не то, чтобы он был против риска или же колебался, однако слепая уверенность Элкинса настораживала), но передумал. Дворецкий, до этого выглядевший вполне довольным сложившейся ситуацией, теперь смотрел куда-то в сторону с такой тоской, словно радостью и счастье в мгновение ока покинули этот мир. Настолько, что это ощутил даже отчаявшийся призрак. - Госпожа… - прошептал он и так заторопился обойти Дженсена, что едва не прошел насквозь. Тот повернулся, глядя, как Элкинс опустился на колени за диваном. - Лорен? – взволнованно переспросил Дженсен, подходя ближе. Его взгляду предстала лишь горка пепла, сиротливо лежащая на краешке ковра. – Саманта попала в нее молнией? Элкинс кивнул и добавил с болью в голосе: - Видимо, когда целилась в вас. - Мне жаль, Элкинс, - искренне сказал Дженсен. - Сколько времени потребуется Лорен, чтобы восстановиться? - Она не восстановится, - потеряно ответил дворецкий. – Госпожа не считала себя призраком. Она убедила себя, что жива… Она не сможет вернуться. Вы сами сказали – дело в вере. Элкинс произнес все это без передышки, и Дженсену сначала даже показалось, что он понял неправильно. В замке все было одной большой иллюзией – почему именно это должно было оказаться правдой?.. - Элкинс… - начал Дженсен, но тот перебил его, не глядя. - Займитесь Джаредом, мистер Художник. Возможно, когда он очнется, то и вовсе не заметит, что его сестра пропала. Еще какое-то время Дженсен смотрел как Элкинс сидит рядом с кучкой пепла, то и дело протягивая к ней руки, но отдергиваясь в последний момент. Этот человек, проведший многие годы жизни и смерти в Бэйбридж-вилльском замке, с одними и теми же людьми, определенно не умел прощаться с ними. Дженсен долго собирался с силами, чтобы подойти к Джареду: он не был уверен, что на месте Элкинса смог бы выдержать подобный удар. «Госпожа…» - с какой любовью это было сказано. С каким страданием. Несмотря на то, что именно Лорен начала временную петлю, она, возможно, была виновата в ней меньше всех. Ладонь присевшего на корточки Дженсена замерла в сантиметре от плеча неподвижного Джареда. Каким глупым все казалось, каким корявым. Так не должно было быть. В кино это всегда красиво и логично, почему же здесь, теперь, когда это происходит в реальности, Дженсен не может похвастаться ни логикой, ни уж тем более красотой? Это не было долгожданным окончанием, это несло за собой лишь боль и потерю. «Лорен… начала временную петлю…» «Она не восстановится…» Вот так просто. Они сделали это. - Это значит, - неверяще прошептал Дженсен, - это значит, что петля разорвана. Невероятно. Элкинс! – Громко позвал он, вскочил на ноги, выискивая дворецкого взглядом… но никого не увидел. Гостиная опустела, и лишь от оставшейся кучки серого пепла шел едва заметный дымок. – Это значит, что петля разорвана… Такое освобождение было в высшей степени уродством, и – Дженсен думал – даже Саманта посчитала бы так же, спроси ее кто об этом. Впрочем, учитывая то, как сильно она не желала этого освобождения, и сама же его приблизила, она назвала бы это глухой иронией. Такой, на какую способны только в самых заброшенных местах, наподобие Бэйбридж-вилля. Джаред на полу внезапно зашевелился и едва слышно застонал. Дженсен снова присел рядом и осторожно зарыл пальцы в темные волнистые волосы. - Джаред, все хорошо, - произнес он дрожащим голосом, не веря в собственные слова. – Теперь все будет хорошо. - Дженсен? – Джаред перевернулся на спину и с трудом приоткрыл глаза: в этот момент он был так похож на живого, что почти снова заставил Дженсена усомниться в реальности происходящего. – Как ты? Где она? - Саманта? Она… исчезла. Ненадолго. Нам нужно кое-что сделать. Джаред приподнялся на локте. - У тебя есть план? Дженсен смотрел на то, как шевелятся его губы и не мог не улыбаться. Он должен был улыбаться, чтобы не заплакать. - Да, - ответил он. – Думаю, да. *** Жар огня был вполне реальным. Дженсен подвесил на железную перекладину глубокий чан, в котором когда-то давно слуги готовили супы для большой хозяйской семьи, и аккуратно помешивал палкой бурлящую внутри жидкость. Возможно, это средство было не самым лучшим, но другого способа уничтожить кости Саманты так, чтобы он них ничего не осталось, Дженсен придумать не мог. В самом деле, не стал же бы он стоять над ними с зажженной свечой и ожидать, когда они превратятся в пепел. И что-то подсказывало ему не надеяться, что в замке внезапно обнаружится бензин или еще какое быстро воспламеняющееся вещество… кроме этого. Когда медового цвета восковая жидкость окончательно расплавилась и закипела, Дженсен снял чан с огня, поставил на пол, утер пот со лба и приготовился думать, как дотащить такую тяжесть до склепа в одиночку, да еще и быстро, пока все не застыло. Джаред все время мельтешил рядом, предлагал помочь, но Дженсен отказывал, прекрасно понимая, что спускаться в подвалы для Джареда – худший из вариантов помощи. Дженсен в последнее время вообще понимал очень многое. Как, например, то, что Элкинс никогда не спускался в подвалы, и то, что Саманта легко передвигалась по ним. И то, что Джаред мог выходить из замка и находится на всей территории, даже в склепе, наполненным живительной магией… Но он никогда не видел залитых голубым сиянием коридоров. И никогда не мог бы увидеть. - Они не сгорели, - кивнул в ответ на вопрос Дженсена Элкинс. – Подвалы и склеп не пострадали при пожаре. И потому время там идет так, как и положено. - Значит, у меня его будет еще меньше, - задумчиво произнес Дженсен. В замке он еще мог рассчитывать на то, что временная петля сыграет ему на руку, реальный же мир таких фор ему не давал. - Надеюсь, вы запомните это. – После гибели Лорен Элкинс хмурился больше обычного, говорил мало и коротко, да и вообще отзывался неохотно. – Не дайте хозяину пойти за вами. - Но ведь он может зайти в склеп со стороны кладбища, - вспомнил Дженсен. Этого ему в голову еще не приходило. На том и договорились. Все было так обыденно, так легко, словно Дженсен в самом деле всю жизнь только и занимался тем, что отправлял духов в царство мертвых. И хотя одно это словосочетание наводило на него ужас, Дженсен не позволял себе потерять бдительность. Неизвестно сколько времени требовалось Саманте, чтобы вновь обрести силу, а они и так долго провозились с подготовкой. Воск застывал быстро, и когда Дженсен с Джаредом дотащили чан до склепа, отсчет пошел на минуты. Осторожно, стараясь не обжечься о раскаленные бока чана, они вылили его содержимое на возвышение, где все еще лежали древние, почти истлевшие кости. Интересно, если бы они рассыпались от старости сами собой, осталось бы средство, способное остановить Саманту? Дженсен и думать не хотел. В последний момент, опомнившись, он достал из-за пазухи очередной мешочек, в котором носил соль, и высыпал все содержимое поверх восковой пленки. Затем Джаред протянул ему длинный и толстый белый канат. Вместе они обложили его по краям неровно залитой поверхности, устраивая своеобразную могилу, прямоугольник из соли и огня, откуда дух не смог бы выбраться. После того, как все приготовления были закончены Дженсен обернулся к Джареду и вгляделся в его напряженное, почти измученное лицо. Не сдержавшись, взял за руку. - Все мы боимся одиночества, - сказал он и поджег край веревки. За секунду разгоревшееся пламя вспыхнуло оранжевым, затем красным, и взметнулось вверх, будто хотело дотянуться до самого потолка. Восковая пленка лопнула с тихим свистом, вновь забурлила, и пламя наконец-то заиграло ровно, весело потрескивая. Чего Дженсен ждал от этого ритуала? Внезапно явившегося призрака, с которым придется сражаться? Криков адской боли или мученических стонов? Хотя бы вздоха, наполненного благодарностью за освобождение? Нет, ничего такого не было. То ли Саманта была еще слишком слаба, то ли и вовсе не хотела противостоять им. Как бы там ни было, произошедшее навсегда отпечаталось в сознании Дженсена, как убийство. Даже самые хорошие люди, если они воины, то вынуждены убивать. За добро и за справедливость. Дженсен праведником себя не считал, но отчего-то было тоскливо и страшно осознавать, каким образом и ценой чего за какие-то несколько дней, они с Джаредом и Самантой, ни много, ни мало – почти положили конец двухвековой истории. Без какого-либо плана: набор случайностей, да и только. Чем больше ты бежишь от чего-то, тем быстрее это тебя настегает – закон в действии. - Ты в порядке? – прозвучал над его ухом голос Джареда, и Дженсен закрыл глаза, приваливаясь к его плечу. - Не спрашивай меня ни о чем, - едва слышно произнес он. Саманты и Лорен больше не было, однако самое сложное все еще маячило впереди. Рассказать Джареду, убедить Джареда… Отпустить Джареда. – Не спрашивай, пожалуйста, не спрашивай. Руки Джареда обвились вокруг него. Дженсен слышал, как он тяжело вздыхает, и только прижимался плотнее: силы оставили его. Но тут Джаред крепко сжал плечи Дженсена и развернул его к себе лицом. - Посмотри на меня, - попросил тихо и неуверенно, будто сомневался, что Дженсен согласится. Тот медленно поднял взгляд. Так не хотелось, чтобы каким-либо одним неосторожным словом Джаред разрушил окутывающее его спокойствие. Он еще успеет вернуться в реальность. - Что? В ответ Джаред улыбнулся одними губами и положил ладонь Дженсену на затылок, крепко стиснул короткие волосы, заставив запрокинуть голову. Рука у него была сильная и теплая, давила приятной тяжестью. Дженсен проследил за тем, как Джаред облизнул губы, и внезапно почувствовал глухую тоску. Он никогда не сможет смотреть на Джареда и не чувствовать ничего, кроме счастья и умиротворения. Каждый раз понимание реальности будет вспарывать своими острыми краями красивую неустойчивую картинку, которую Дженсен будет упорно создавать раз за разом. Чтобы хоть на краткий миг поверить, что у него еще есть будущее. Но приходилось признать – Саманта была права. Когда все закончится, у Дженсена останется только прошлое, и он всегда, до самого последнего дня, будет жить в нем. В своих воспоминаниях, как это делала Лорен. Кто знает, может быть и он однажды сойдет с ума, как двухсотлетний дух, вынужденный долгие годы томиться в склепе, глядя на собственное разлагающееся тело. Проживать свою смерть практически вечно. Только Дженсен не думал, что это будет так уж печально. Как-никак его личный ад начался уже давно, еще в тот далекий день, когда он понял, что любит. Когда же это было… Уже и не вспомнить. Тогда за окнами было темно и шел дождь, а Джаред был где-то рядом – стоило только немного потрудиться, чтобы найти его. Но результат того стоил, потому что в конечном итоге Джаред всегда отвечал. Но придет день, когда он не ответит. Уже совсем скоро – Дженсен постарается. Рука на его затылке зашевелилась, скользнула вниз, на шею, пальцы по-хозяйски забрались за воротник рубашки. Джаред наклонился ближе, и пламя, в котором сгорали кости Саманты, осветило его лицо. - Тебе… нравится… когда я рядом? – спросил он, не отрывая взгляда от губ Дженсена, как если бы боялся пропустить ответ. Дженсен потянулся вперед и прижался своим лбом ко лбу Джареда. - Очень, - едва слышно выдохнул он. – Я хочу, чтобы ты был рядом всегда. «Но так не будет».