Я не дам тебе потеряться

Ник ненавидит болеть. Честное слово, он вообще не понимает, почему должен сидеть весь день в кровати, каждые двадцать минут стабильно обнимаясь с "фарфоровым другом", когда мог бы гулять, ну или по меньшей мере ходить на процессы. Почему у него так несправедливо болит голова и слизятся глаза, когда все соседи обсалютно нормально себя чувствуют, с привычной руганью просыпаясь с утра. Он ещё может потерпеть болея дома, но болеть в обсалютно пустой комнате, в которую, правда, иногда, выкраивая минутку, забегает ИТэ, - невыносимо! Палагута ещё с самого утра просит его чем нибудь завесить окно, потому что: – Мы с солнцем сегодня не дружим. Тюленев качает головой, но окно завешивает полотенцем. Позже, он, вывалив из рюкзака половину вещей, находит таки аптечку, скармливая сопротивляющемуся Нику-само-пройдет-Палагуте противовирусное, и убегает потому что он уже опоздал на рефлексию. Ник честно пытается что то читать, но мозг не работает. В телефоне он сидит тоже не долго, потому, что, даже с минимальной яркостью, экран больно бьёт по гипречувствиельным, из за температуры, глазам. В итоге он просто валяется в кровати, что характерно кровать ИТэ, потому что на верхнюю койку его не пускает противно кружащаяся голова, и следит за тем как трескается штукатурка на потолке. Он ненавидит болеть. Ненавидит, потому что это скучно. Ненавидит, потому что это нечестно. Ненавидит, потому что он так и не вырос из того возраста, когда хочется что бы с тобой носились и ласково гладили по головке, когда тебе плохо. Но этого почему то никто не делает. Он ненавидит болеть, потому что рядом не Его. Палагута обзывает себя "королевой драмы", но недостаток внимания от этого, почему то, не исчезает. Когда он во время обеда жалуется на это, забежавшему "на пару минут", ИТэ, тот беззлобно называет его "ребёнком", но все же садится рядом и гладит по русой макушке. Правда почти тут же жалеет об этом, когда Ник с ворчанием укладывает голову к нему на колени и утыкается носом в красную толстовку. В итоге он опять опаздывает, теперь уже на конференции, носясь по комнате и ища положенные, и успешно забытые где то сигареты. Ника это забавляет, потому что после шестичасового наблюдения за штукатуркой на потолке, наблюдать за злобно-матерящимся ИТэ весело. Парень останавливается посреди комнаты, переводит взгляд со ржущего на кровати "больного" на часы, хватается за голову, в который раз обзывая Ника "конченым идиотом", и хватая пальто выбегает из комнаты, не забывая, впрочем, кинуть на последок "забегу как только будет время, не забудь заглотить таблетки, мелкий засранец" . Он не забывает, две противно жёлтые капсулы запиваются на зло ИТэ лимонадом, хотя перед этим ему была прочтена лекция на тему того что будет с ним лично и с его задницей в частности посмей он запить это таблетки чем то кроме воды. Однако больше развлекаться скучающему Палагуте нечем, так что он делает выбор в пользу Колы, бутылка которой теперь красуется на тумбочке. Радуется он впрочем не долго, потому что сладкий напиток напоминает о себе через 15 минут, стараясь всеми силами вернуться обратно. У него получается. Ник стоит на коленях и его рвет, хотя казалось бы уже нечем. Это выше его сил. Нет серьёзно, он может вынести температуру, кашель, горло, глаза, все что угодно кроме этого! Пальцы впиваются в форфор, и почему то очень хочется что бы кто то погладил по спинке и стер невольно выступающие на глазах слёзы. Хочется что бы случилось чудо, и все внезапно прекратилось. Его опять тошнит. Но почему то тёплые пальцы между лопаток так и не появляются, а нестертые слёзы катятся по щекам. Он ненавидит болеть. . . . - Гаденыш! Ты запил их колой?! Ты вообще слышишь что я тебе говорю? На здоровье поебать, да?- Сжавшийся на кровати Ник уже жалеет, что вообще прикоснулся к бутылке, но теперь уже видимо поздно, потому что грозно потрясающий ей ИТэ метает гром и молнии, в то время как соседи либо хихикают с своих мест, либо заглядывая в комнату бормочут что то типа "мы попозже зайдем" и торопятся сбежать подальше. - Ещё одна такая глупость с твоей стороны и...и...- Ник, начинающий было хихикать над его бессилием, тут же давится смешком ошалело глядя на парня перед собой. - Ещё одна такая поеботня, и я тебя выпорю, клянусь. Соседи затихают, а потом начинают ржать уже не глядя на них. Нику почему то не смешно. Он смотрит в чёрные глаза напротив и не видит в них ни грамма шутки. Он сглатывает и отворачивается к стене, потому что он не знает хочется ему плакать или сказать что нибудь пошлое. Вообще то хочется и то и другое. Но громко хлопнувшая за спиной дверь ясно даёт ему понять, что ни утешать, не слушать его уже не будут. Ник засыпает так и не дождавшись когда дверь откроется в следующий раз. Она открывается уже ближе к трём. Запах Ника на подушке. Темнота поглощает. Никто не знает что будет дальше, но то что было в прошлом иногда стоит отпускать. Они спят и тихое размеренной дыхание раздается в тишине. Полотенце тихо соскальзывает на пол, там снаружи много звёзд. Здесь внутри есть две жизни. И они должны пересечься. Они уже пересеклись. Как же хочется знать что из этого выйдет.