Я не дам тебе потеряться

Утро встречает его ломкой во всем теле, но температура за ночь, наконец, спала, оставив после себя потрясающее послевкусие из слабости и с трудом отзывающихся конечностей. Не смотря на протесты вышеуказанных, он медленно добредает до первого этажа, где перехватывает чашку чая, овсянку и, уже привычно съедая половину порции, уходит на улицу. Он успевает докурить первую сигарету и уже начать вторую, потому что организм требует своей доли пропущенного никотина, когда дверь рядом открывается, и на плечо ложится теплая рука. – Ты с ума сошёл? Вчера ж ещё с температурой валялся! – Палагута переводит взгляд на стоящего рядом парня, и губы невольно растягиваются в улыбке, хотя он вроде как обижается на него из-за вчерашнего. – Не уж то наш садист за меня беспокоился? – Ему и самому неловко вспоминать о том, как глупо он вчера себя вёл, и виноватая улыбка напротив служит ему небольшим утешением. Не ему одному. – Прости, перегнул вчера. – ИТэ вытаскивает из пачки сигарету, пряча за этим неловкую паузу. – Я действительно волновался. Он не смотрит на него, когда говорит это, и Ник очень об этом жалеет, потому что хочется видеть карие глаза в этот момент. Что-то теплое разливается по грудной клетке, и улыбка расползается ещё шире, хотя, казалось бы, куда уж. – Не стоило. – ИТэ на это лишь пожимает плечами, ясно давая понять, что остаётся при своём мнении. Ник думает о том, на чем они расстались вчера, и почему сегодня всё так хорошо. ИТэ думает, как бы по быстрее увести Палагуту в тепло, пока он опять не заболел. Сигарета в пальцах не думает, и ей гораздо проще. – Уверен, что выдержишь весь день на ногах? – Стоит попробовать, он всё таки последний. – Ник выкидывает окурок и глядя себе под ноги добавляет. – Если что, поносишь меня из комнаты в комнату. На обоих лицах натянутые улыбки, оба делают вид, что шутка отличная, и стоит пары смешков. Оба пытаются делать вид, что ничего не происходит. Оба понимают, что это ещё не конец. Когда они, спустя пару минут, всё ещё молча заходят в корпус, Ник, кажется, жалеет о последней фразе, а ИТэ думает над тем, что вообще-то это не такая уж и плохая идея, и будь его воля, он бы... Что он бы делал, он так и не додумывает, потому что мысли уходят совершенно в противоположную сторону от дружеской поддержки, и избавится от них получается с трудом. • • • Последний день – это переполох. Последний день – это прощание. Последний день – это минимальная нагрузка на мозг. Последний день – это то, что они хотят запомнить. Последний день – это "я не увижу его ещё три месяца." • • • Ник думает, что шесть часов – это слишком мало, чтобы запомнить его. Шесть грёбаных часов – это безумно мало, чтобы выучить его наизусть. Шесть грёбаных часов – и этого чертовски не хватает, чтобы надышаться им. Шесть часов, от которых осталось всего три. Через три часа его жизнь снова превратится в "школа-дом-подработка-школа." Отсутствие в этом графике ещё одной составляющей под названием: "ИТэ", убивает. Ник думает, что это страшнее чем нехватка никотина, потому что курить можно бросить... А бросить залипать на карие глаза и ровные линии ключиц – невозможно. Он знает, что через три часа его лишат чего-то более значительного, чем кислород. И он пытается надышаться впрок. Но каждый взгляд, который он ловит на себе, выбивает воздух из его лёгких с новой силой. Он пытается убедить себя, что невозможно быть настолько зависимым от человека рядом. Он пытается. Честно. Он проигрывает сам себе. • • • - Я хочу сохранить атмосферу этой школы! - Радостно изрекает сидящая на стуле, в противоположном конце комнаты, блондинка, и принимает в свои руки одну из банок сгущенки. Четыре банки ходят по кругу, и Ник бы ,наверное, даже был бы счастлив, из за такого обилия сладкого, но рефлексия так его измотала, что после очередного " я хочу сохранить..." он со стоном сползает со стула на пол, успешно изображая овощ. Долбанная слабость, из за которой закрываются глаза, снова даёт о себе знать, и он хочет что бы очередь побыстрее уже дошла до него, а то он заснет прежде чем скажет это самое "я хочу сохранить". Что он хочет сохранить, он кстати так и не придумал. Вернее придумал, но все вертелось вокруг одного единственного имени, и он не уверен что " бессонные ночи, его губы на моих губах и утешающие объятья на одной кровати" это именно то, что от него хотят. Хотя, сохранить эти губы было бы не плохо. При этой мысли он глупо хихикает, почему то представляя, как тщательно выдержанные и высушенные губы ИТэ плавают в какой нибудь заспиртованной банке, как ингредиент для зелий. Он продолжает хихикать, пока не ловит на себе взгляд карих глаз, и невольно затыкается, бросая быстрый взгляд на неудавшийся "ингредиент". ИТэ смотрит на него ещё несколько секунд, а потом закатывает глаза, и одними губами шепчет "конченый". Эпидемия хихиканья возобновляется с новой силой, и Палагута думает это уже слишком. Да, Ник, смеяться над своей же шуткой.... Мда. Совсем уже шарики за ролики. Веселье однако длиться не долго, быстро сходя на нет, потому что голова опять начинает кружиться. Он вздыхает, и опускает её на сгиб локтя, перекрывая глаза. Поскорее бы все это закончилось. Или никогда бы уже не кончалось. Всегда иметь рядом ИТэ, пожалуй стоит того, что бы терпеть головокружение. Но желательно что бы он целовал его чаще, чем кружилась бы голова. А ещё лучше, что бы она кружилась от недостатка кислорода в лёгких, пока он думает стоит ли оторваться от мягких губ напротив, что бы пополнить его запасы. Ник вздыхает, рассматривая профиль ИТэ сквозь прикрытые ресницы. Если бы знать, как все измениться. Если бы он мог предугадать реакцию. Если бы...Но он не может. Боже мой, как же плохо! Палагута закусывает губу, и роняет голову на сидение, утыкаясь лбом куда то в бедро сидящему рядом Тюленеву. Сука, сука, сука, сука. Он вроде бы чувствует лёгкое прикосновение к своим волосам, но проверять что это было, нет ни сил, ни желания. Перед глазами противно мельтешат жёлтые круги, и Ник зажмуривает их, ожидая пока все уляжется. Когда очередь все таки доползает до него, и (Ник едва удерживается от того что бы не назвать их "родными") пальцы настойчиво трясут его за плечо, он находится в более мнение вменяемом состоянии, находя в себе силы, что бы быстренько сообразить, что от него хотят и выдать что то вроде "Я бы хотел сохранить воспоминания и теплоту, которые останутся со мной, когда я уеду от сюда". После него речь толкает ИТэ, и Палагута отстраненно удивляется, как можно распинаться на такую простую тему почти пять минут, пока он сам ложкой зачерпывает сгущенку, отправляя липкую субстанцию в рот. Впрочем он уже успел убедится, что если дать Тюленеву говорить, он будет говорить пока его не остановят. Он просто бесценен когда нужно потянуть время. Впрочем он бесценен во многих ситуациях. Для Палагуты, вообще во всех. ° ° ° Все это время пребывавший в полной уверенности, что его вещи лежат в относительном порядке, и вообще их не так уж и много, Палагута, очень жалел что не начал собираться со вчерашнего вечера, а ещё лучше с позовчерашнего. Носки на люстре конечно не висели, но у парня закладывалось смутное ощущение что только благодаря тому, что в комнате по просту не было той самой люстры. Два носка он нашел под их с ИТэ кроватью, ещё один под кроватью соседей, а четвёртый неожиданно обнаруживается между двумя рамами окна. Как потом объясняли соседи " Положили что первое под руку попалось, что б не поддувало." Забытые в соседней комнате часы, отданный кому то и благополучно забытый браслет, ручка которую взяли "на пять минут", фонарик который вообще то лежал в его рюкзаке но внезапно "сделал ноги", и ещё тысяча и одна мелочь, которую нужно было найти,отжать,обменять,и вычислить по всему корпусу. В итоге ощущение, что он что-то забыл, не покидало его даже когда он садился в автобус. Что ж...плюс ещё одна причина вернуться. ° ° ° Они прощаются как то неловко. Долго смотрят друг на друга, не зная, что сказать, подбирая слова, зная что все равно не скажут того что хотят. А в итоге ИТэ просто обнимает его, а Ник молча льнет к нему. Ему так хочется все высказать. Господи, да когда ж это кончится?! Они расходятся бросая глупое "пока", и на душе у обоих скребут кошки. А Ник считает сколько раз за сегодня он хотел ощутить эти губы на своих. Они расходятся. И это только начало конца.