Параллельные

      Орочимару проводил братьев тяжёлым взглядом и крайне гневно зашипел.       Девочки вздрогнули и посмотрели с интересом. Они ещё не видели, чтобы человек шипел реально как змея.       — Да ладно, Орочимару-сама, успокойтесь, — Кабуто подлил ему чаю. — Ревность до добра не доводит. Вон уже пасмурно стало.       — Если он Итачи расстроит, я его всё-таки покусаю, — сообщил Змей.       — То есть, защищая своего Итачи, вы навредите нашему Саске? — прищурилась Сакура-гостья.       — О, уверяю, ему понравится.       Первым поперхнулся Кабуто. Местный Наруто слегка покраснел, но никак не прокомментировал.       А гости и не поняли, в чём соль шутки.       — В смысле, понравятся? Это же укусы, как они могут нравиться? — нахмурилась умненькая девочка Сарада.       Сакура-гостья начала краснеть.       — Девочки, не хотите ли увидеть наши развлечения? — излишне жизнерадостно спросила Сакура-местная. — Вы плавать любите?       — Да.       — Да. Особенно по такой жаре, — заявила Сарада, поправив очочки.       — Тогда пойдёмте, повеселимся! Сакура-чан, пойдёшь? Там есть прекрасное место для мам.       — Да, сейчас я…       — Не стоит, — остановил Орочимару девушку, потянувшуюся за кошельком. — Деньги из другого мира могут нанести вред экономике. Они будут действовать как фальшивые, так как у каждой вашей настоящей монетки есть клон здесь. Будем считать это подарком.       — Ой, а я уже заплатила за чипсы, — пискнула Чочо.       — Ничего, найдём, изымем и вернём, ничего страшного. Просто впредь больше платить не надо.       — Но… я так не могу, — нахмурилась Сакура-гостья.       — Пойдём! Не обеднеем мы от пары коктейлей, — местная потянула её за рукав и махнула детям.       — Мне надо проверить тех шаринганистых, — внезапно засобирался Кабуто. — Непонятно, кто они вообще и зачем напали.       — Я знаю, что мне надо сделать! — вскинул руку местный Наруто и исчез до того, как Кабуто соберётся.       — М-м-м…       — Иди уж, Саске, — махнул рукой Орочимару. — Не сожру же я его?       Учиха улыбнулся, сверкнул солнечной улыбкой:       — Ты только не паникуй, Наруто, — и тоже исчез слишком быстро.       — М-де… — Узумаки только и смог, что прокомментировать это в лучших традициях Какаши.       Орочимару тем временем подозвал официанта, попросил убрать лишние приборы и подготовить им местечко в глубине кафе.       — Да ладно, не тушуйся, когда у тебя ещё будет возможность просто так посидеть со мной? — Орочимару по-змеиному улыбнулся и потянулся.       Нанадайме тихо хмыкнул, откидываясь на спинку стула.       — Не могу сказать, что ты рушишь мою картину мира, но это странно, да. Обычно я если и пью, то с Шикамару.       — Полагаю, после пьяного Нара твоей картине мира и правда ничего не грозит, — хмыкнул Змей.       Они пересели, официанты принесли остатки еды и дополнительно выпивку.       — Уютно у вас тут… А где конкретно находится этот город?..       Слово за слово, от географических проблем к административным, да под хорошенькое адское зелье, заменяющее им саке, они перешли к более личным темам. К тому, как эта география и администрирование сказывается на личной жизни:       — У вас тут так чистенько… С ужасом вспоминаю, как пришлось налаживать службу дворников в новых районах…       — Ты что, сам это делал?! — Орочимару округлил глаза.       — Да я был готов отобрать метёлки и сам подметать, раз это так сложно для людей!       — Вот это ты зря…       — Знаю, мне Шикамару говорил. Но что ещё поделать, если дело должно быть сделано, а кроме меня его никто не делает?       — Делегировать!       — Деле-что? Да как тут делегируешь, если самому сделать быстрее, чем объяснять, как надо? Хорошо ещё, Каге Буншин много…       — Совсем из ума выжил? Вот подавишься ты косточкой, помрёшь, и что? Конохе вслед за тобой?       — Выберут следующего Хокаге, — пьяновато сообщил Узумаки.       — Где они ещё такого идиота найдут? У нас тут Какаши пытались на эту должность устроить — так и не догнали! Тсунаде с моими советами кое-как свой срок отсидела, а потом устроила загул по казино… А ты вообще создаёшь такие условия, что после тебя рухнет всё нафиг! Деревня может некоторое время прожить без Каге, но она не может прожить одновременно без всех, за кого ты выполняешь работу!       Орочимару взвился, а потом притих и, положа руку на сердце, добавил:       — Идеальное государство — это государство, в котором правитель не делает ничего. Дома строятся, дороги чистятся, заказы поступают, преступники наказываются, соседи дружат, и всё это делается само, без твоего участия.       — А мне тогда что делать?       — Первые двадцать лет — ебаться с тем, чтобы оно работало без тебя. А потом — играть с внуками, кушать рамен и писать мемуары.       Узумаки озадаченно моргнул.       — Так вот почему дедуля умудрялся по Деревне гулять! И в Академию он часто приходил…       Положа руку на сердце, Наруто не помнил, играл ли Сандайме с Конохамару. Но вот в том, что Сарутоби Хирузен частенько гулял по Конохе — и это безо всяких клонов! — он был уверен.       — Так нечестно, — надулся Узумаки. — Почему Какаши-сенсей такому не учил?       — Подозреваю, он сам не знал. Всё-таки искусство шиноби, в котором нужно целиком и полностью полагаться на себя, принципиально отличается от искусства правителя, когда целиком и полностью надо… полагаться на других. Вот смотри, — Орочимару небрежным движением руки приманил откуда-то листок бумаги. — Вся система, по сути, лишь огромное переплетение отдельных контрактов. Тебе как правителю нужно только следить за их выполнением и тем, чтобы они не противоречили общим интересам Деревни. Люди бывают недальновидны… У производящего класса есть интерес — безопасность.       И дальше Орочимару рассказывал запутанное государственное устройство, найдя, наконец, благодарные уши.       — …а значит, это выгодно и им, — Змей закончил лекцию, проведя широкую линию из конца в начало схемы. — Что мы получаем?       — Шарик!       — Вот! Фишка в том, чтобы каждому дать возможность рвать жопу на любимом деле и никак иначе!       — А как узнать, какое дело у человека любимое? — Узумаки уволок схему поближе к себе, стараясь запомнить все детали. — И что делать с теми, кому вообще ничего не нравится?       — Дать немного свободного времени. Скуки. И запретить ходить в бар, чтобы отмести самые очевидные варианты. Тогда-то человек и займётся тем, к чему у него душа лежит.       Узумаки задумчиво нахмурился, пытаясь представить, что в таком случае делал бы он сам. Если совсем-совсем ничего не надо… сначала, конечно, отоспался бы. Потом порадовался бы, что никому срочно не нужен. А потом… пошёл бы разговаривать со всеми по душам. Чтобы не уходили больше из Конохи, как Саске. Чтобы никому не пришлось убивать свою семью из-за того, что люди не смогли договориться — как Итачи. Чтобы дети искали родителей, а не мести и смерти.       — Понимаешь, люди — не кони, их запрягать не надо. Люди впрягутся сами, — Орочимару постучал по схеме. — Им нужно только не мешать и не давать мешать друг другу. Знаешь, где бы я был, если бы моим исследованиям палки в колёса бы не ставили? В Конохе! И никуда бы не рыпался и никому бы не мстил, потому что мне и так хорошо.       — А вашим подопытным?..       — Мои подопытные в Ото глотку за меня перегрызут. И в Конохе можно было организовать всё нормально — нужен был только персонал: повара, сиделки и так далее. Присмотрись, наверняка в твоём окружении есть те, кто хотят помочь, кто готов взяться за дело… просто по-своему.       Наруто засопел. Несмотря на то, что в последние годы в отношениях их Орочимару с Конохой царило затишье, соглашаться вот так запросто не хотелось. Даже с учётом того, что Белый Змей говорил вроде умные вещи. Но это же Орочимару! Сокомандник эро-сеннина и баа-чан, да… Точно, нужно будет всё как следует проверить перед тем, как применять на практике. И даже перепроверить, вот!       — А чем я занимаюсь здесь? Я же стал Хокаге?       — Да, слава всем богам, стал, — выдохнул Орочимару. — Занимаешься всё тем же выносом мозга всех неосторожных и грустных, но теперь — на государственном уровне. Дипломатия, международные отношения, кадровые вопросы…       Узумаки вспомнил своего местного двойника, из которого энергия била ничуть не слабее, чем в пятнадцать лет. Завистливо вздохнул. Потом нахмурился.       — Это что, он так всё делегировал, что в Конохе раз в месяц появляется?       — Чаще. Обычный рабочий ритм — пять дней там, два дня здесь, а в командировки клонами ездит. Но да, большую часть времени он тратит на то, чтобы проверять, как всё работает, а не работать самому.       Наруто снова вздохнул, укладывая голову на сложенные руки прямо поверх схемы.       — Круто, — тон у него при этом был унылый до крайности.       — Звучит совсем не круто, — отозвался Орочи, взлохматив так удобно поставленную макушку. — Тебя что-то гложет?       Узумаки повернул голову, глядя на Орочимару нетрезвым взглядом. Жаловаться на жизнь змеиному саннину было как-то совсем уж странно, но, в конце концов, не Учихе же душу изливать. И вообще, это не их Орочимару, а какая-то сильно отняшенная версия…       — Всё оказалось совсем не так, как мне мечталось.       — Такое бывает, — кивнул он. — А что именно не так? Что-то… непоправимое?       Наруто мотнул головой.       — Нет… просто я вроде бы добился всего, о чём мечтал… но не чувствую этого. Я хотел стать Хокаге и стал, меня все любят… а радости от этого нет. У меня есть семья, где меня любят и ждут — а мне не хочется домой идти. Почему так? — на Орочимару уставились жалобные синие глаза.       — А кто тебя дома ждёт? — Орочимару задумчиво огладил плечи героического Хокаге.       — Ну… жена, дети…       — А кто у тебя жена?       — То есть кто? Я тут не женат? — Наруто приподнял голову.       — У тебя уже есть дети. Боюсь, тебе не следует знать, на ком ты тут женат — сгрызёшь себя мыслями «А что было бы, если?..», начнёшь сравнивать… Это сделает всё только хуже. Тем более, как показывает практика, можно строить одинаково хорошие семьи с разными людьми.       — Ано… допустим, — Наруто вновь опустил голову. — Я женат на Хинате.       — Хьюга? Ох-ох-ох-ох-ох…       — Что-то имеешь против? — Узумаки вскинулся, посмотрел с прищуром.       — Нет. Просто есть такой феномен: взрослые повторяют ту же модель отношений, что была в их семье в детстве, даже если она им не нравится. Поэтому желательно, чтобы хоть один человек в паре был из нормальной семьи. В противном случае придётся приложить много осознанных усилий, чтобы это исправить. Само собой ничего не получится. Готов поспорить, что Хината генерирует вокруг себя атмосферу клана Хьюга в худшем её проявлении, а ты понятия не имеешь, как вести себя с детьми.       — Ну… не настолько уж и генерирует…       — Собственно, именно эту проблему мы решаем здесь через усыновление взрослых, состоявшихся шиноби, — заметил Орочимару. — Когда позволяешь себе повиснуть с радостным воплем «Папоська!» на ком-то, уже не теряешься, когда так виснут на тебе.       — И что, ты так виснешь на Итачи? — не поверил Наруто.       — Да, висну. А почему бы и нет?       Наруто попытался себе это представить. Вышло неожиданно легко, с учётом того, что Орочимару как здесь, так и у них слегка скинул в габаритах.       — Я не виню Хинату — в конце концов, она не виновата, что выросла в столь напряжённой обстановке. Я не виню тебя — ты в своём сиротстве также не виноват. Но и ваши дети ни в чём не виноваты. И тебе следует постараться, чтобы не просто создать зарегистрированную ячейку общества, а настоящую, счастливую семью. Те цели, которые ты озвучил… ты их просто ещё не достиг.       — Так что мне делать? — Узумаки оживился. То, что борьба ещё предстоит, его неплохо так мотивировало.       — Для начала нам стоит кое-куда сходить, — Орочимару решительно встал.       — Куда?       — Сейчас увидишь, пойдём!       — А заплатить?..       — Всё запишут на мой счёт, не волнуйся.       — Ну ладно…       Они вышли из кафе и направились прямо по улочке. Через пару домов зашли в совершенно обычное здание. Внутри была стойка регистрации, как в отеле.       — Орочимару-сама, — склонила голову в поклоне девушка за стойкой. — Наруто… сама?       — Это его двойник из параллельной вселенной, которому не так повезло в личной жизни, — пояснил Орочимару, положив руки ему на плечи. — Мне нужно, чтобы девочки как следует его отлюбили…       — Что?! — Наруто попытался вырваться, но не тут-то было.       — Только по программе безнадёжно женатых и совестливых. Массаж там, поглаживания, но без похабщины.       — М-м-м… А вы сильно параллельный? — прищурилась администратор.       — Он достоин любви и всяческого уважения не меньше, чем наш, — заверил Змей.       Администратор прищурилась, достала из шкафа за спиной толстую чёрную папку.       — Да, думаю, досье нашего Наруто подойдёт. Только осторожнее, о многом он может и не знать.       — Я не пойду! — возмутился Узумаки.       — Не волнуйся, это всего лишь массаж, никто тебя насиловать не будет. Если что, ты всегда сможешь уйти…       — Я уже хочу уйти!       — Ты сейчас трусишь! — Орочимару отвесил ему подзатыльник. — Хотел любви и уважения? Вкуси для общего здоровья. А потом уже будешь думать, как это организовать у себя. Я буду рядом, если что.       — Проходите, Наруто-сама, — полдесятка девушек в лёгких кимоно окружили Узумаки и оттеснили его в зону для процедур, ласково щебеча.       — Вам тоже немного любви, Орочимару-сама? — предложила администратор.       — Мне чаю, подушек и поболтать. Как вообще дела идут?..

* * *

      Наруто был пьян. Никак иначе он не мог объяснить, почему согласился на такое… такое…       Нет, вообще всё было здорово. Обещанный массаж чуть ли не каждой мышцы был чудесен. Девушки были нежны, ласковы и деликатны. Подносили ароматный чай ещё до того, как он сам понимал, что хочет пить. Ни на секунду не оставляли без внимания и смотрели так… так, будто бы он являлся главным сокровищем в их жизни.       Сначала было неловко, будто он самозванец какой-то, но очень быстро его заставили расслабиться и забыть обо всём. Приглушённый свет, вкусный цветочный запах, мягкая кушетка и руки, много рук, которые массируют, ласково чешут, гладят или просто вырисовывают на коже невидимые узоры.       Но никто не касался его там — хотя раздели его сразу и догола, а некоторые, казалось бы, невинные прикосновения, отзывались внизу живота сладкой негой. Неизвестно, сорвало бы ему самоконтроль в такой ситуации, но кто-то очень вовремя прошептал ему на ухо: «Ты можешь сделать это сам».       Наруто облизал губы и приподнялся. О нет, во время сна его не оставили одного. Вокруг него лежала вся стайка кудесниц в мягких целомудренных пижамках с капюшонами. Кто просто был рядом, кто обнимал какую-то его часть тела — и ревностно к себе прижимал.       Сам он был обнажён, голоден и полон сил.       — Рамена, Наруто-сама? — улыбнулась одна из девушек, поправляя капюшон.       — А? Да, но как ты догадалась? — уже не со смущением, но с искренним любопытством.       В самом деле, ведь как-то они угадывали до этого, где погладить, как надавить, и вообще…       Девушка рассмеялась колокольчиком:       — Тело, которое разбужено и отглажено, всегда требует позаботиться о себе и дальше. Поесть, искупаться. А о вашем теле, — взгляд стал самую чуточку осуждающим, — уже давно не заботились. И сейчас, когда вы отдохнули, вы должны быть очень голодны.       — Ор-рочимару! — послышалось за стенкой с до боли знакомой интонацией. — Как ты посмел ходить по барам без меня?!       — Моя милая Тсу, — голос Змея был нежен и ласков. — Бедный мальчик страдал от трудоголизма, разве я мог ждать?..       Стайка заворчала, просыпаясь.       — Кто звукоизоляцию не поставил? — недовольно спросили у него за спиной.       — Я ставил! — возразили откуда-то с ног. — Но Орочимару-сама изволил её снять, чтобы следить за ситуацией.       Наруто, похолодев, посмотрел вниз. И правда, оказывается, не все кудесницы были кудесницами…       Ик.       — А где претензии, что я по борделям хожу? — у Змея вышло это донельзя жалобно. — Где пламенная ревность и жажда убийства?       — А то я тебя слишком плохо знаю. Ты же, даже если пойдёшь за профессиональной помощью, всё равно в итоге будешь читать лекции, как делать всё более правильно. А все свободные работники соберутся вокруг тебя и будут конспектировать. Ты куда мою ученицу дел?       — Она со своим двойником из параллельного мира отправилась на горячие источники у фонтана, — сообщил Орочимару. — Но это было ещё вчера. Сейчас — не знаю… Завтракают, наверное, где-то…       — Баа-чан? — Наруто осторожно высунул голову, на всякий случай готовясь удирать рыбкой через окно, если Сенджу-химе не в духе.       — Хм… — Тсунаде одарила его очень, очень внимательным взглядом. — Хм… Ну, всё такой же безбашенный, это радует. Брысь, мелкий, не мешай мне скандалить с Орочи.       Сенджу ничуть не изменилась физически — впрочем, она и в мире Наруто не спешила менять возраст. Но вот одежда… манера держаться… блеск в глазах… Узумаки пересекался с бывшей Годайме редко, но всё же не настолько, чтобы не заметить столь явные отличия.       Его баа-чан была… спокойна.       Эта — счастлива.       А Орочимару сидел на диване, окружённый девицами, и курил кальян.       — Ну что вы, Тсунаде-сама! — защебетала одна из девиц, ловким, профессиональным жестом подогнав сзади под ноги кресло. — Зачем скандалить, если напряжение можно скинуть кое-как по-другому…       Вряд ли Тсунаде позволила бы себя усадить против воли, а порхающие вокруг неё девушки подтверждали, что попытка укротить лаской великую Годайме была не первой. И, видимо, гораздо более успешной, чем все другие варианты, так как Сенджу с довольным вздохом откинулась на спинку, подставляя плечи под ласковые руки.       — М… давно пора ввести основы такого массажа в обязательный минимум на курсах ирьёнинов…       — Для всех шиноби, — уточнил Змей. — И половое воспитание.       — Наруто-сама, вот ваша одежда. Скоро будет еда, — прощебетала девушка у него за спиной.       Наруто оглянулся. Часть кудесниц продолжала дрыхнуть, являя собой милоту во плоти. А потом до Узумаки дошло, что он рассекает перед баа-чан совсем голиком.       И ему до сих пор не прилетело изящным кулачком, способным рушить скалы и проламывать стены.       Следующий взгляд на кудесниц был исполнен почти священного трепета.       А те, ничуть не смущаясь, накрывали стол.       — Кушайте, Наруто-сама.       — Ра-амен, — Узумаки невольно расплылся в довольной улыбке. — М… а на Саске у вас тоже есть папка? А на Сакуру-чан?       — Конечно, Наруто-сама. Желаете ознакомиться?       — Папки Наруто не давать, — крикнул Орочи из другой комнаты. — Частная информация!       — Может, желаете позавтракать вместе?       — А можно им тоже… массаж? — Наруто чуть заметно порозовел.       — А из вашего мира пришли также Сакура-сама и Саске-сама? — в глазах кудесницы на мгновение зажёгся огонь. — Разумеется, мы сделаем для них всё по лучшему разряду!       — Только не перестарайтесь, а то Сакура-чан в гневе страшнее баа-чан, а они с Саске женаты, — Наруто застенчиво стрельнул глазами в сторону.       Было до ужаса любопытно, на ком же здесь женат он сам и почему у них нет детей, но Орочимару, как ни не хотелось это признавать, прав. Хината не заслужила, чтобы её вечно сравнивали с кем-то.       — Не волнуйтесь, Наруто-сама! Всё будет в лучшем виде!       — А не надо ли для Саске-сама открыть второе крыло? — обеспокоился парнишка, даже высунувшись из общего кошачьего клубка.       — Второе крыло? — будь у Наруто лисьи уши, он бы поставил их торчком. — А что это за второе крыло?       — Конечно, это же в его вкусе, — покивала девушка. — Но надо узнать, готова ли Сакура-сама для участия. Если нет — подготовить.       — Да что там такое-то? — заёрзал Наруто.       — Боюсь, мы не вправе раскрывать чужие интимные секреты, — опустил глаза парень. — Если, конечно, эти секреты вас не касаются напрямую.       — Ксо, Саске и тут выделывается, — пробурчал Наруто. — Личное крыло у него… в соответствии со вкусами… что, там все стены монами Учиха расписаны?       — Хоть клан Учиха и базируется официально в Ото, у них нет привилегий по сравнению с другими жрецами, — нахмурилась девушка с командным тоном.       — Вкусы бывают очень специфичны, — девушка в жёлтой пижамке посмотрела так, будто она сама невинность. — И то, что нравится одному, может вызвать отторжение или даже осуждение другого. Лишь поэтому мы храним тайну.       Наруто затих. Работа мысли на его лице читалась безо всяких усилий, но опыта, чтобы догадаться, определённо не хватало. Тсунаде даже хихикнула в ладошку тихонько, до того забавно Узумаки выглядел. Здешний Наруто сам мог кого угодно озадачить.       Особенно с учётом того, что память сестрицы ему при развеивании клонов периодически перепадала.       — Джирайя всё ещё восстанавливается? — уточнила Сенджу.       — Он уже в порядке. Сейчас подойдёт, — отозвался Орочимару. — Ворчит, что я у него обязанности отбираю. Это он должен водить учеников в бордель. А мне что, мне уныло-Саске? Да мы же подерёмся через десять минут. И не факт, что город уцелеет.       — Простите, Наруто-сама, — команда кудесников засобиралась. — Мы на охоту за Сакурой-сама. Вас ведь достаточно за сегодня… отлюбили?       Узумаки залился краской по самые уши.       — А… да. С-спасибо вам, — он застенчиво ковырнул скатерть жестом, явно подсмотренным у Хьюга.       — Какая ещё охота? — удивился Джирайя, которого горящая энтузиазмом стайка в пижамах чуть не вынесла обратно в дверь.       — Сакуру-сама любить, — совершенно невинно отозвалась команда.       — Не боитесь, что она будет немного против такой… активной любви? — поднял брови Джирайя. — Или не она, а Саске? Тсунаде, ты просто обворожительна сегодня.       — Джирайя-сама, мы что, маленькие? — обиженно заворчала команда. — Для нейтрализации Саске-сама используется любой Учиха, желательно Итачи. Сакура-сама заманивается любопытством к новым методикам лечения.       — Саске-сама мы тоже заманим, — пообещал парень.       — Ну-ну. Отчитаться потом не забудьте, — хмыкнул Джирайя. Перевёл взгляд на Наруто, хмыкнул ещё раз:       — Вижу, прогресс налицо. Если бы не стрижка, тебя можно было бы перепутать с твоей здешней версией.       — Мы старались, — дружно заявила диверсионная команда. И растворились в лучах рассвета в лучших традициях шиноби.       — А я тут типа баклуши бил, — проворчал Змей.       — Не дуйся, Орочи, — Тсунаде улыбнулась, с удовольствием потягиваясь. — Ты сразу становишься таким милым, что неподготовленным личностям намертво ломает картину мира.       Наруто с этим был согласен. Милый Орочимару не укладывался в его картину мира, хотя спокойно лежал на диване.       — А… сколько времени уже прошло в нашем мире? — спросил Узумаки, только чтобы не молчать. Почему-то молчать сейчас было неловко, а что делать, он не знал.       — Около минуты, — улыбнулся Джирайя. — Эффективности Мангекё Итачи мне пока добиться не удалось, но зато шаринган для этого не нужен. Трое суток внутри петли за три минуты вне петли. Потом, правда, придётся либо выходить из петли и накладывать её ещё раз, либо плести узлы — но и то, и другое рискованно. Угодишь ещё не в тот временной поток…       — Даже представить не могу, насколько это круто, — признал Наруто. — А у всех остальных тоже есть такие крутости?       — Конечно, — пожала плечами Тсунаде. — Правильный сенмод открывает впечатляющие возможности.       — Правильный? — нахмурился Наруто. — Это как?       — Это который соответствует твоему внутреннему «я», — проговорил Орочимару, потягиваясь. — Его можно держать очень долго и без побочных эффектов. Джирайя, а ты чего без обнимашек?       — Никак не решу, с кого начать.       — Как же так, Джирайя-сама? — к нему прижалась одна из жриц любви в пижамке. — Обнимайте всех.       Оказалось, не все пижамоносцы сбежали ловить Сакуру. Из-за дверей тут же просочились новые, не успевшие влиться в это увлекательное занятие. Джирайя невольно рассмеялся, переобнимал всех кудесников и кудесниц. Потом Тсунаде. Потом Орочимару. И до Наруто дотянулся, с удовольствием чувствуя здоровые расслабленные мышцы, а не застывшее от хронической усталости тело. После чего повернулся и передал потерявшего бдительность Узумаки Тсунаде. А там и носители пижамок подключились… опомнился Наруто только тогда, когда оказалось, что он обнимает Орочимару. Самым большим шоком стало, пожалуй, то, что Змей оказался чуть ли не обнимательнее кудесниц в пижамках.       Даже обнимательнее баа-чан!       Узумаки засопел, не зная, как понимать такую несправедливость. А Орочимару тем временем отпускать его не спешил и с удовольствием тискал, ласково проведя по шее — и не вызвав паранойи! — зарываясь в волосы и вообще.       Это же Орочима-а-а-ару…       — А какая у вас сен? — с внезапным подозрением спросил Наруто.       — Время, — пожал плечами Джирайя, усаживаясь на диванчик.       — Честность, — ответила Тсунаде с усмешкой.       — Любовь, — ухмыльнувшись, сознался Змей.       — Что? — Наруто показалось, что ему послышалось.       — А ты думал, там что-то гадкое-прегадкое? — усмешка Тсунаде стала шире.       — Но… но… — Наруто отстранился из обнимашек, разглядывая Орочимару.       Очень хотелось ляпнуть «но ему же не подходит», но в том-то и дело, что эта версия Орочимару вполне соответствовала озвученному.       Ещё окажется, что идея храма любви принадлежит ему…       — Я бы подумал — любопытство… Стоп, так это поэтому подопытные не возражали?       — Я даже боюсь представить, какие картинки мелькнут в голове постороннего, — честно признался Змей. — Любовь — она разная бывает, в том числе и к знаниям. А подопытные не возражали потому, что шанс выжить и добиться успеха и самостоятельности со мной выше, чем без меня. При том же уровне смертности. Некоторым не выпадает на блюдечке возможность сытно кушать и учиться защищать себя.       Наруто снова засопел. Должность Каге приучила его ловить такие неочевидные намёки в свою сторону, а спокойно относиться к подначкам со стороны Орочимару он в принципе не мог. Джирайя не удержался, растрепал ему волосы:       — Успокойся, Орочи тебя просто троллит.       — Ласково и нежно. И даже почти не двусмысленно, — заверил Орочимару, не отпуская жертву из своих объятий.       — И вас он тоже троллит?       — Нет, они знают мои слабые места.       — Наруто? Что ты здесь делаешь? — удивилась Сакура. — Джирайя-сан… Тсунаде-сенсей.       Разумеется, кудесники могли бы провести её так, чтобы они не столкнулись. Но разве можно пропустить веселье?       — Обнимаюсь, — с некоторым сомнением отозвался Наруто.       — Сакура-чан, — приветственно кивнул Джирайя. — Чудесно выглядишь, эта стрижка тебе очень идёт.       Сакура невольно смутилась. Таких комплиментов ей давно никто не говорил… да и комплиментов вообще.       — Не обращай внимания на этого старого ловеласа, — хмыкнула Тсунаде. — Говорит искренне, но способен найти прекрасное в любой женщине.       — Потому что любая женщина прекрасна по-своему, удивительно и непохоже на остальных, — не стал спорить Джирайя. — Но некоторые прекрасны особенно.       — И этот человек обвиняет меня в троллинге? — ахнул Орочимару. Вялую попытку Наруто выбраться он пресёк одним движением плеча.       — Пожалуйста, Сакура-сама, нам сюда, — показала кудесница на дверь в коридор. Эта гостиная оказалась проходной.       — Я совершенно искренен!       — Так и я тоже!       — Это нормально? — на всякий случай уточнила Сакура у своих сопровождающих.       — Получать удовольствие от обнимашек и не стесняться это делать — один из фундаментальных навыков, которым учат в храме любви, — улыбнулась девушка в пижаме милого волчонка. — Наруто-сама же не возражает всерьёз, он просто не привык.       — Но… — девушка посмотрела на друга и осеклась.       Тот действительно выглядел более живо и расслаблено. Глаза блестели, румянец на щеках, лёгкая полуулыбка…       — Если он с Орочимару-самой отобнимается, то точно перестанет этого стесняться, — заверила кудесница. — Пойдёмте.       Сакура кивнула, взглянула на Тсунаде, которая смотрела на всё происходящее с лукавой улыбкой, на Джирайю, который был… был жив и был… Джирайей. И шагнула за дверь, выяснять, что здесь творится.       — Присаживайтесь, Сакура-сама, — пригласила её девушка.       — Да… Перед тем, как мы начнём, я бы хотела кое-что проверить… Просто профессиональная привычка. Можно?       — Да, конечно, — девушка охотно подставилась под руку, доверчиво заглядывая в лицо.       Когда к ней подошла стайка в пижамках и настойчиво пригласила в бордель, пройти курс массажа, Сакура офигела. Офигела, возмутилась и хотела уже идти бить морду тому, кто это придумал, но она пока не выяснила кто.       Не только её пригласить, но вообще!.. Это же эксплуатация!       Но девушка была полностью здорова, счастлива и смотрела на неё с искренним обожанием.       — Нас тоже проверишь? — остальные подтянулись, разглядывая её так же доверчиво.       Сакура сглотнула и начала проверку. Физически — здоровы. Эмоционально — счастливы. Закладки… только если очень-очень глубоко. Она достаточно проработала психиатром, чтобы понимать разницу.       — Эм…       — Проверяйте, Сакура-сама, всё, что считаете нужным.       После третьего «пациента» Сакура озадачилась. После пятого — усомнилась в своих способностях.       Ну не может же быть, чтобы пять человек подряд были полностью, абсолютно здоровы! Вообще, вплоть до идеальной проводимости нервной системы и отсутствия следов старых ушибов. Как будто никогда не болели, не падали в детстве, разбивая коленки, не, не, не…       И это при том, что мышцы были развиты — пусть не на уровне мастера тайдзюцу, но шиноби вполне соответствовали! Кейракукей, психическое состояние — всё было в абсолютном, идеальном порядке. Хоть бери и используй в качестве эталона здорового развития организма.       — Вы ведь люди Орочимару-сана?       — Что? — на чистых личиках возникло недоумение. — Мы свои собственные. Орочимару-сама правит городом и храмом. А это заведение — плод стараний Кабуто-самы и Наруто-самы.       Сакура откинулась на спинку кресла, недоумённо моргая. Наруто в качестве содержателя борделя в её картину мира не вписывался ну никак.       — И вы работаете здесь добровольно?       — Сакура-сама, — девушка посмотрела на неё донельзя серьёзно. — В мире не так много мест, где могут принять тебя таким, какой ты есть. Почему-то считают, что нужно всем быть обязательно сильными, воинственными, гордыми. Но что делать, если ты не хочешь? Не хочешь воевать за своё место под солнцем? Хочешь просто печь пирожки и дарить радость?       — Мы все здесь добровольно, — подхватила другая девушка. — Каждый может прийти сюда за утешением, пониманием и любовью. Но мы тоже выбираем, кому её дарить. Тех, кому мы способны её подарить.       — В городе нет недостойных. К каждому мы найдём подход, и не один.       — Если мне нравится чувствовать, как человек становится счастливее из-за меня, то разве нужно этого стыдиться или сомневаться в своём выборе?..       Сакура слушала, затаив дыхание. Она всю жизнь стремилась стать сильнее — сначала чтобы догнать Наруто и Саске, потом — чтобы спасать чужие жизни… Чем сильнее ирьёнин, тем более сложных пациентов подбрасывает ему судьба. И Сакура старалась, тянулась, лечила и спасала. Осваивала всё новые области, чтобы не подвести, чтобы оправдать веру в себя…       А сейчас ей говорили, что не нужно ничего делать. Не обязательно раз за разом преодолевать свой предел.       Нет, Сакура не была согласна с этим полностью — мирное время диктует совсем иные правила, чем война, а на войне в первую очередь нужно выжить.       Но… место, где могут считать так, не может быть плохим.       — Когда я умерла, мне было пятнадцать, — поделилась белокурая девушка. — В нашей деревушке только у меня были светлые волосы и кожа. Все считали, что я некрасивая, чумная, проклятая. Что я не дочь своего отца, а дочь злого духа… Меня вечно попрекали, дёргали за волосы, кормили объедками, давали самую жёсткую работу. Я пыталась мазать свои волосы углём, мыла отварами трав. А здесь… здесь мне показали, что я красива, что я могу быть любима и дарить радость.       Сакура сначала покивала — классическая, хоть и всё равно трагическая история, — а потом замерла.       Стоп, что?       — Что значит — умерла? — осторожно уточнила куноичи.       Не то чтобы клиническая смерть была чем-то удивительным в мире шиноби. Хороший ирьёнин может не просто с того света вытащить, а буквально отбить у Шинигами… и даже уже умершего можно воскресить. Вспомнить хоть того же Гаару, который всё-таки не смог пережить извлечение из себя биджу. Да и Наруто «радовал» периодическими попытками убиться — даже навскидку Сакура могла припомнить не меньше пяти раз, когда Узумаки пришлось выдирать из зубов у смерти. Но, судя по рассказу, девушка не была шиноби.       Настолько повезло?       — Отравилась, — поведала девушка. — Выпила четыре литра скисшего вина. У Шинигами хорошо было, спокойно, никто не насмехался. Но Наруто-сама сказал, что этого мало. И что мне надо пожить, прежде чем умирать.       Наруто? Да, Наруто мог бы… он всегда хотел спасти всех, до кого дотягивался, и помочь даже тем, кто помощи не ждал. Сакура привычно растёрла виски. Если Наруто — то наверняка путешествовал не один. Возможно, эту девочку откачивала даже она — умений вполне хватило бы, почему нет. Вот и зовёт её красавица в пижамке «Сакура-сама», потому и смотрит с таким восхищением, обожанием даже… а то успели уже всякие глупости напридумываться…       — Правда, жаль, что я не смогла показаться родителям, какая я красавица выросла, — добавила девушка, вздохнув. — Умерли они давно, да и где та деревня была, уже никто не помнит.       Сакура машинально покивала. Такая знакомая история, такая привычная ситуация… разве что исход другой. Здесь уже всех вылечили, её помощь не нужна. Но привычной чашки с чаем в руках всё равно не хватает.       — Вы не волнуйтесь, с нами и правда всё хорошо, — заверила она. — А вот с вами… вы такая одинокая. Хотите, мы поможем это исправить?       — Исправить? — Сакуре стало, пожалуй, даже интересно. — Ну, попробуйте. И расскажите, кто и как вас лечил.       — Воскрешает обычно Наруто-сама и Ши-сама, а лечит Кабуто-сама. Иногда, если нужно. Ваша сестра всё-таки больше классический медик и предпочитает работать с живыми.       — Понимаете, — условно-главная взяла слово и застенчиво потыкала пальчиками. — У нас есть небольшое стратегическое преимущество. Здесь Саске-сама вполне счастлив. И мы знаем, что ему для счастья нужно.       Она подвинула к себе толстую тёмную папочку.       — Дело ведь не в том, что он вас не любит — как вас можно не любить? Просто он не знает, что делать и надо ли…       — С его бы букетом я тоже не знал бы, — проворчал единственный присутствующий здесь парень.       Сакура встряхнула головой, пытаясь уложить в сознании это «воскрешает обычно Наруто-сама». Спрашивать, кто такая Ши-сама, она как-то опасалась. Хотя, скорее всего, она просто что-то не так поняла, да… Кабуто — ученик Орочимару и наверняка использует какие-то наработки Белого Змея… да и почти всё, что могло воздействовать на психику, испытал на себе…       Впрочем, с этим можно было разобраться и позже. Равно как и узнать, кто такая Ши и как Кабуто удаётся добиваться такого эффекта. Обязательно надо будет узнать, а пока…       — И часто Саске у вас бывает?       — Никогда.       Куноичи смерила тёмную папку подозрительным взглядом:       — А откуда у вас это?       — Это наша работа — знать, кому что нравится.       — А он и не скрывает.       Сакура коснулась папки кончиками пальцев. Бездумно провела, обрисовывая вытисненный узор. На душе снова стало… не то чтобы тяжело, но как-то не слишком хорошо. Саске, которому так хорошо с кем-то, что он счастлив. Что никогда не приходит туда, где искренне хотят дарить тепло и радость.       Наверняка этот кто-то знает о Саске гораздо больше неё.       Да что там — даже эти милые девочки и мальчики знают больше.       — Сакура-сама, — внимательный взгляд. — Мы спросили разрешения у нашего Саске-сама. Ваш может даже не догадываться, что там.       — Разрешения… показать это — мне?       — Да. Наш Саске-сама согласился, что без инструкции вам будет тяжело.       Сакура покосилась на папку. Да что же там такого, что медику нужна инструкция?       — Никто вас не заставляет, Сакура-сама. Хотя у нас есть весь инвентарь. Просто ознакомьтесь. Или вы… Не хотите?       Взгляд из-под пушистых ушек на капюшоне пижамы был умилительным и даже просящим. Сакура снова подумала, что не хватает чашки чая, и решительно притянула папку на колени.       Даже помимо всего прочего — было банально любопытно.