Параллельные

      Утро Саске началось… странно. Последнее, что он помнил — это умиротворённая тишина и тёплое плечо Итачи рядом. Хороший сон. Не то чтобы ему часто снились плохие — кошмары обходили Учиху стороной, — но и таких, после которых просыпаешься легко и вместе с тем слегка неохотно, потому что слишком уж хорошо, припомнить не удавалось.       А потом Саске осознал, что он не один. Кто-то был рядом — знакомый, неопасный, не вызывающий тревоги ни своей чакрой, ни дыханием. Спокойный.       Вслушиваться несколько секунд, на всякий случай накачивая чакрой шаринган. Потом всё же открыть глаза, пока не активируя додзюцу. Осознать.       Он был всё в той же комнате с татами. И, похоже, спал, уложив голову на колени к Итачи.       А Итачи почему-то никуда не ушёл и даже не пытался высвободить явно затёкшие ноги.       Так… странно. Куда проще поверить, что неведомые противники с Мангекё шаринганом всё же сумели подловить его в гендзюцу, чем в каких-то двойников и параллельные миры… но ни один мастер гендздюцу не додумался бы до такого.       Саске и сам представить не мог, как это — спать на коленях брата. Что это настолько… странно.       — Доброе утро, отото, — раздалось негромкое, и рука мягко зарылась в его волосы. — Как спалось?       — Хорошо, — отозвался Саске через несколько секунд. Медленно сел, стараясь не стряхнуть эту руку, а просто освободить Итачи конечности. — Сколько я проспал?       — Понятия не имею. После техник Джирайи чувство времени всегда сбоит. Возможно, пару часов. Или день. Разве это важно?       — Время, которое мы можем провести здесь, не бесконечно, — губы выговаривали правильные слова, но внутри ничего не отзывалось. Будто они с Итачи говорят какие-то реплики… как герои легенд или люди, угодившие вдруг в обитель ками. Не таких, как Кагуя и прочие Ооцуцуки — настоящих. Не-человеческих. Других. С которыми можно смотреть на горы, молчать о чём угодно и одновременно чувствовать, как проникает в тебя всё это. Другое, непривычное, чего раньше не было.       — Конечно. Никому оно и не нужно бесконечным, — Итачи легонько тронул кончик носа. — Мы всегда можем увеличить его ещё на три дня, если будет мало, а так… Жизнь всегда продолжается.       — Странно. Что никуда не нужно идти.       — А разве тебе нужно было куда-то идти?       — Да, — Саске прислонился затылком к стене. — Я ищу дверь, из которой могут прийти Ооцуцуки… я знаю, что она есть, но не знаю, успею ли найти её раньше, чем станет поздно.       Итачи замер, практически окаменев. Он медленно, будто не веря, уточнил:       — Есть какая-то причина, по которой ты должен делать это в одиночестве?       — В измерение Кагуи могу попасть только я. И Обито, но он мёртв, — Саске просто пожал плечами, не понимая, что за реакция.       — А взять за шкирку Орочимару и нежно поинтересоваться, нельзя ли обнаружить эти двери по косвенным признакам? Или уточнить, как он сам собирается справляться с нашествием Ооцуцуки?       — Так он и ответит…       — Или поднять на уши всех шиноби, тем более, у вас там мир, братство, единый фронт? — Итачи говорил тихо, но под кожей у него вспыхивали ниточки чакры. — Кто-то что-то наверняка где-то слышал. А ещё можно прошерстить насчёт других шиноби с пространственными техниками… В мире всякое бывает и вполне может найтись шиноби, который только и может, что открывать на секунду портал и падать в обморок.       — Когда бы я это всё делал? — нахмурился Саске.       — Ты — никогда! — рявкнул Итачи. — Какого хрена ты взваливаешь на себя угрозу мирового уровня и тащишь её в одиночку?! Когда шевелиться для её устранения должны все, причём активно и на опережение? А вдруг ты косточкой подавишься, что тогда? Всему миру погибать?! Что за эгоизм, Саске?       — Я… — он хотел заявить, что это было наоборот, актом альтруизма и самопожертвования и что Итачи всё неправильно понял, но не успел.       Он ожидал криков, ударов, обвинений, но не того, что его схватят за одежду, уложат поперёк колен и начнут натурально шлёпать. Как ребёнка.       — Какую! Из! Ошибок! Своего! Глупого! Старшего! Брата! Ты! Хотя бы! Не! Совершил?!       — Я выжил и размножился!       — Сомневаюсь, что это было сильно добровольно, — Итачи остановился, тяжело дыша. — И то, и другое.       — Было!       — Так какого хрена, Саске? — Итачи спихнул его на пол и склонился, заглядывая в глаза. — Ты знаешь, куда ведёт этот путь. Но всё равно по нему идёшь, даже не рассматривая альтернативы?.. Через час в медицинском корпусе храма, и только попробуй отказаться.       Резко отстранившись, Итачи вышел за дверь.

* * *

      — Выпей валерьяночки, любовь моя, — послышался из-за двери кабинета ласковый голос.       — Это не смешно, Кабуто!       — Очень смешно, на самом деле. Я чувствую себя отомщённым за всю херню, что ты когда-либо нёс.       Саске не стал подслушивать дальше, а постучал и сразу же открыл дверь.       Нии-сан, похоже, всё ещё кипел, Кабуто с лёгкой улыбкой расставлял на столе инструменты.       — Привет, Саске. Готов руку растить?       — А если я скажу, что нет?       — Итачи тебя прибьёт, ей-богу. Но как врач я не стану настаивать. В конце концов, здоровье — это не полный комплект рук и ног, а состояние комфорта в своём теле. Если тебе комфортнее с одной рукой, я не стану настаивать и других отговорю.       — Он же делает это из самобичевания!       — Знаешь, что нужно сделать, когда человек занимается самобичеванием? Дать ему подходящую плёточку! Так что, Саске, готов ли ты лечить свою руку?       — Он снижает свою боеспособность!       — Это его выбор.       — Нет, а меня ты шантажом лечил, и это типа нормально?       — Итачи, — Кабуто вздохнул и посмотрел на него чуть устало. — Тебя я лечил для себя. Меня твой больной вид расстраивал.       — Может, тогда мнения Сакуры спросим?       — Как показывает практика, Сакура-чан тоже уважительно относится к мнению Саске-куна.       — Э? А ты, значит, к моему — нет?       Кабуто до этого всё время старался вежливо и доброжелательно смотреть на Саске и только изредка бросал взгляды на Итачи. Но тут он замер на мгновение. Вывернул голову на три четверти. И оскалил звериные клыки, сверкнув призрачными бликами в глазах.       — Только в определённых пределах, — сообщил он с потусторонним эхом.       Итачи отвёл взгляд и покраснел.       Саске ощутил слабый укол любопытства. Ясно было, что эти двое имеют в виду какую-то старую историю, но почему Итачи покраснел?       А ещё… В словах брата была доля правды. Одна рука и в самом деле снижала его боеспособность, а если враг окажется хотя бы вполовину так силён, как Кагуя, он может и не справиться.       Саске аккуратно снял сложил плащ, потом рубашку. Кивнул на кушетку:       — Мне лечь?       — О, неужели в этой голове всё-таки есть остатки здравого смысла? Значит, согласен руку отрастить?       — Да. Если потом ты вручишь мне более подходящую плётку.       — Да хоть целый набор, — пообещал Итачи. — И Сакуре парочку.       — Ложись сюда, — Кабуто приглашающе указал на стол. Он снова выглядел совершенно нормально. — Вот так… Сейчас я нанесу фуин, удалю рубцовую ткань и скопирую твою руку. Фуин сотрётся примерно через полторы недели, рука будет приживаться не больше недели. Итачи, ты точно не хочешь валерьяночки? Мне понадобится твоя помощь.       — Я совершенно спокоен и работоспособен.       — Отлично. Тогда дай мне картинку.       Итачи встал рядом, активировал шаринган. Кабуто поймал его взгляд, а затем прикрыл глаза специально лежащей рядом повязкой. По коже, чуть выше рубца, заскользила кисточка с чернилами, пахнущими травами. Фуин встраивалась почти незаметно, можно даже сказать — нежно.       — Суйтеки, мне нужна картинка правой руки с максимальной детализацией, — попросил Кабуто.       Кто такой Суйтеки, Саске не понял, но один из шаринганов сменил свой цвет на фиолетовый с искрами.       — Физику тоже максимально, кроме крови, — добавил Кабуто. — Отрази горизонтально. Хорошо.       Кисточка с лёгким стуком была отложена в сторону. Зажглась техника Скальпеля чакры. Разрезы чувствовались, но были какими-то странными — не поперёк, а вдоль культи.       — Проверить совмещение… тридцать процентов. Снизить детализацию — объединить однотипные ткани, — Кабуто говорил спокойно, деловито. — Проверить совмещение. Пятьдесят процентов.       К правой руке он подключил капельницу, а затем вернулся к нарезанию.       — Проверить совмещение… семьдесят процентов. Модификация модели. Плечевой узел уже, — Кабуто зашевелил руками в воздухе, будто что-то там было. — Микроканалы чуть более кучно. Ещё. Хорошо. Сузить все каналы на десять процентов. Добавить эластичность. Хорошо. Совмещение. Девяносто восемь процентов. Хорошо.       Якуши начал неторопливо складывать печати, уделяя каждой из них внимание.       — Техника призрачного подобия! Фуин, активация! Саске, готовься.       И тут он почувствовал руку. Так, будто бы она очень, очень затекла, и вдруг поступило кровообращение.       — Готово. Можешь любоваться, — Кабуто снял повязку.       Итачи деактивировал шаринган.       Саске приподнялся, несколько удивлённый. Он ожидал боли, но не такой же. Рука, полностью прозрачная, на глазах заполнялась кровью. От основного сосуда к самым мельчайшим капиллярам. Постепенно возвращалась чувствительность, иголочки проходили…       — Это…       — Это каркас из чакры. Тело обновляется само, нужно только дать ему форму. Полное замещение проходит года за два, но тут немного другой процесс. Как только техника спадёт — это будет твоя родная рука, ничуть не чуждая. Отторжения тоже можно не бояться, моя призрачная чакра хорошо подстраивается.       — Хм, — Саске задумчиво пошевелил пока ещё призрачными пальцами. — А если был приращён протез, его можно вот так… подстроить?       — Протез подстроить? Боюсь, нет. Проще его убрать и новую конечность отрастить. К сожалению, у тебя теперь две правые руки. Можно было бы взять копию с нашего Саске, но у него развитие кейракукей пошло по другому пути, — Кабуто взял новую руку, всё наполняющуюся кровью, и провёл пальцами по всей длине, проверяя чувствительность. Рука послушно покрылась прозрачными мурашками.       — Никогда не слышал о подобной технике, — нейтрально заметил Саске, не пытаясь освободить руку. — И о фиолетовом шарингане такого типа — тоже. Это разновидность риннегана или что-то новое?       — Новое. Мангекё может эволюционировать, и не обязательно в риннеган. Призрачные техники — это мой кеккей генкай. Сожми мою руку без чакры. Мгм… мгм… Хорошо. Я подготовил перчатку. Тебе нужно будет плотно питаться эту неделю, желательно рационом, полным белков и микроэлементов.       Саске вздохнул, прекрасно понимая, что это значит. Имея в жёнах медика, не знать, что такое «сбалансированная диета со всеми необходимыми веществами», сложно. Как и о том, что в путешествии такое обеспечить весьма затруднительно.       А ещё странным было смотреть на прозрачную руку, видеть, как по ней течёт кровь, и не ощущать отторжения. Не вспоминать о том, как этой самой рукой пытался убить единственного друга.       Может быть, потому, что не этой?       Две правые руки… звучит неплохо. Особенно если постараться скрыть наличие второй, оставив её сюрпризом для неизвестного противника.       — Если захочешь руку всё-таки оторвать, фуин можно стереть перекисью водорода, — заботливо добавил Кабуто.       — А просто водой она не смоется? — уточнил Учиха.       — Нет, это было бы слишком ненадёжно. Тебе нравится?       — Она не вызывает отторжения, — честно ответил Саске. — Но мне кажется, что я утром так и не проснулся.       Кабуто сердито засопел, как ёж размером с волка.       — И это хорошо, — отозвался Итачи, положив Якуши руку на плечо. — Ты завтракал, отото?       — Да. Ваш Узумаки где-то оставил нашего, так что решил, что впихивать рамен можно и в меня.       Сопение стало громче.       — Валерьяночки, любовь моя? — ехидно спросил Итачи у Кабуто.       Тот пихнул его локтем.       — Наруто в борделе.       Саске удивлённо дёрнул бровью. Как-то это… не вписывалось.       — Это на него воссоединение с Джирайей так повлияло?       — Как обычно, пьянка с Орочимару, — Кабуто пожал плечами. — Хм… а вот интересно, если сравнивать, то кто скорее в бордель затащит — Орочимару или Джирайя.       — Орочимару. От него такого не ждут.       Саске молча оделся, пошевелил рукой, чувствуя, как по ней скользит рукав. Посмотрел на прозрачную, но вполне материальную ладонь. Наблюдать собственное кровообращение вот так было интересно.       — Нанадайме в борделе… какой урон для репутации. Его счастье, что Сакура об этом не знает.       — Так она там же, — с видимым удовольствием сказал Кабуто. — Перчатку?       — Хм, — озадачился Учиха. — Что они могут делать там вдвоём?       Предложенная перчатка оказалась точно по руке — то ли у местного Саске одолжили, то ли у Кабуто был настолько хороший глазомер.       Тогда оставался вопрос, зачем местному Саске кожаные перчатки на всю руку.       — Они там не вместе, — добавил Кабуто. — Наруто обнимается с Орочимару. А Сакура проходит повышение квалификации.       — Повышение… квалификации? — у Саске даже его кирпич слегка поколебался от удивления.       — С плёточками ещё обращаться нужно уметь, — нежно улыбнулся Кабуто.       Вот теперь недоумение проступило совсем явно, даже для тех, кто был непривычен к общению с Учихой.       — Ты что… действительно… подаришь?       — Разумеется, — отозвался Итачи.       — Но рекомендую сначала опробовать ассортимент, выбрать те, что особенно по душе… Кстати, Саске, а ты ничего не забыл?..       Учиха на всякий случай огляделся, убеждаясь, что все его вещи при нём. Перевёл вопросительный взгляд на Якуши.       — Серьёзно? Жаль, что ты женат, а то я сам бы плёточку применить не отказался бы. Поблагодарить не хочешь, болезный?       Саске немного постоял, словно и впрямь всерьёз размышляя над этим вопросом, кивнул.       — Спасибо, что не впихнул мне никакую дрянь, помогая по просьбе Итачи.       В комнате мгновенно похолодало. Кабуто покраснел, задержал дыхание. Итачи притиснул его к себе ближе, стараясь зафиксировать руки-ноги.       — Мудак, — едва слышно прошептал Якуши, прикрывая глаза. — Лучше беги. Твоя рука ещё около часа может подчиняться мне.       Учиха наклонил голову набок.       — Если ты захочешь её уничтожить — разве расстояние помешает?       Короткая пауза.       — Если хочешь меня убить — просто попробуй это сделать.       Кабуто ничего не сказал. Из-под закрытых век протянулись дорожки слёз. Он пытался что-то сказать, но не получалось. Итачи замер, не зная, что делать.       — А что заставляет тебя?       — Заставляет? — недоумение.       — Причинять другим боль.       — Боль? — тихо, будто пытаясь распробовать слово. — Ничего не заставляет. Просто я по-другому не умею.       Саске отвернулся, застёгивая плащ — двумя руками это было очень непривычно делать. Хотя вправе ли он теперь оставлять себе эту руку?       — Поэтому стараюсь уходить от тех, кто мне дорог.       Кабуто медленно выпутался из рук Итачи. Подошёл. Саске напрягся, ожидая удара, но его не последовало. Вместо этого Кабуто обнял его. Коротнуло Учиху так, что дар речи отнялся. Он только стоял, хлопал глазами и пытался хоть как-то собрать мысли в кучу. Проблема была в том, что в голове царила гулкая пустота, не нарушаемая вообще ничем.       — Думаю, по-хорошему до него всё равно не дойдёт, — подал голос местный близнец Саске, запрыгнувший на подоконник с минуту назад. — Предлагаю связать его и отнести Сакуре кулёчком.       — Не надо, — отозвался Кабуто отходя. — Он сам пойдёт. Ведь правда?       — Пойти-то, может, и пойдёт, но кулёчком всё-таки лучше, — Саске здешний покрутил рукой в воздухе. — Сойдёт за подготовительный этап.       — Ладно, — согласился Якуши, отходя к стене. — Кстати, это совсем новая техника. Раньше передо мной задача восстановления конечностей не стояла.       Вопреки ожиданиям, возмущаться из-за того, что его использовали в качестве подопытного, Саске не стал. Посмотрел на перчатку, сжал-разжал пальцы.       — Я соберу анамнез на будущее.       И то ли не успел, то ли не захотел уворачиваться от удара себя-здешнего. Тот аккуратно тюкнул своего двойника по затылку, уложил на пол. Хмыкнул.       — Люди об него портятся, ага. Проходили, знаем.       Руки Учихи-младшего уже сноровисто вязали узлы в лучших традициях змеиного саннина. То есть так, чтобы и с техникой модификации тела было не вывернуться.       — Много гадостей наговорил?       Кабуто кивнул.       — Как он вообще выжил с таким помелом?       — Видимо, с теми, кто мог его убить, он особо не разговаривал, — Саске-здешний отвлёкся от верёвок, обнял Кабуто. — Подозреваю, он вообще говорит раз в год по обещанию.       — Тогда Сакуре-чан надо подарить ещё и кляп.       — Ну, она же как-то умудрилась родить от него дочь, не убив в процессе… Кстати, я серьёзно насчёт верёвок. Когда он осознает, что такое положение не то чтобы напрягает, озадачится достаточно, чтобы не отгородиться… от новых впечатлений.       — Сакура-чан страшная, — признал Кабуто. — Неси давай. Пусть будет ему счастье…       Саске очень серьёзно посмотрел Якуши в глаза.       — Повторю то, что сказал Сараде. Это не ты в чём-то виноват, это у него серьёзные проблемы с людьми.       Якуши кивнул. А что оставалось делать? Умом-то он всё понимал. И даже то, что если бы они с этим чужим, несчастным Саске встретились просто так, как с чужим человеком, он был бы осторожнее. А тут… Совершенно беззащитен.       — Нет, я серьёзно. Убери его, пока не пришлось к Наруто нести, воскрешать.       — Может, и на пользу бы пошло, — хмыкнул Саске-здешний. — Но ты прав, лучше обойтись без таких радикальных методов.       Кабуто фонил так, что можно было не сомневаться — ещё немного, и пойдёт вразнос. А с его кеккей генкаем… Саске вздохнул. Чем быстрее он отнесёт своего двойника в надёжные ручки Сакуры, тем быстрее сможет вернуться и успокоить ребёнка.       Самое обидное, что и морду второму Саске не набьёшь — не поймёт ведь, почему именно и зачем.       — Я отнесу, — вызвался Итачи.       В данном случае с утешением лучше справится Саске.       Дверь тихо закрылась. Саске притянул Кабуто к себе, обнял, чувствуя колотящую плечи дрожь. Стиснул руки.       — Прости меня.       — Ты ни в чём не виноват, — отозвался тот.       — Но тебе больно. Из-за меня, — Саске запустил руки в светлые волосы, стягивая резинку с хвоста и пропуская пряди между пальцами. — А я не могу помочь, — широко, всей ладонью по спине, делясь привычным жаром Катона и лёгким покалыванием молний.       Кабуто тихонько захныкал, обхватывая себя рукой за живот. Будто у него рана в пузе. Или будто он хочет отгородиться.       — Это был не ты… Но если бы я понимал… Если бы я чувствовал… не было бы так больно. Он ведь даже не по мне проехался… на меня ему… ему плевать…       — Но мне — нет, — Саске осторожно уложил Якуши себе на грудь, словно и впрямь опасаясь потревожить незримую рану. — Тебя по связи ударило или лично?       — Не знаю. Лично, но благодаря существованию связи. И ложному срабатыванию. Ты… ты ведь меня любишь?       — Люблю. Не брошу и не откажусь. Буду защищать, — объятие стало крепче.       Кабуто тихонько выдохнул, стараясь расслабиться.       — Нужен?       — Очень. Не закрывайся, пожалуйста. Это… страшно. Даже страшнее, чем когда ты фонишь во все стороны болью.       Кабуто осторожно обнял в ответ. Перевёл дух.       — Больно. Когда я хотел разорвать его на куски, было не больно. Больно стало, когда я сдержался.       — Потому что всё это пошло внутрь? — Саске глубоко вдохнул, медленно выдохнул. Продолжил размеренно гладить по спине. — Шишибей ярится?       — Нет. Уже нет, — Кабуто покачал головой. — Уже как будто в груди поскрёб. Можно… можно я больше не буду с ним пересекаться?       — Конечно. Ты вообще имеешь право делать, что хочешь, — Саске коснулся губами виска. — И вот за это тоже прости. Всё-таки это я притащил их сюда.       — Ты хотел как лучше… Никто не мог предсказать, что меня так коротнёт.       — Это не оправдание, если тебе плохо, — резонно заметил Учиха. — Расчесать тебя?       — А пойдём… в Тсукуёми?       — Пойдём, — Саске привычно зажмурил один глаз, активируя Мангекё. — Сформируешь образ сам или?       — Уютная темнота и истинный облик?..       — Как скажешь, — лепестки Мангекё раскрутились в спираль.       Благодаря пересадке шарингана от Итачи Саске смог овладеть коронной техникой брата, пусть и не на таком уровне, как сам Итачи. Но сжатие времени и пластичность пространства по качеству если и уступали, то не так уж сильно.       Тишина, темнота — уютная темнота гнезда, клубочка-под-одеялом, в котором ни один, даже самый страшный страх не достанет. Ставшие только крепче объятия. Маленький демонёнок под боком у большого. Шерсть, клыки, крылья — сплетение, не понять, где чьи.       — Выскажешь ему? Пусть он не поймёт, но…       — И в Тсукуёми затащу. Чтобы прочувствовал, — демон-Саске глухо рыкнул.       От одной мысли о том, что кто-то огорчил его демонёнка, хотелось рвать, терзать или хотя бы скалиться во все клыки.       — Дья! — демонёнок довольно кивнул и свернулся в комочек. — Я… Посплю?       — Конечно. Отдыхай, Кабуто.