Упущенная часть.
POV
За окном только светало, лежал снег, отблескивая свет позднего солнца. Я давно уже не спала, всё подготавливая подарки к новому году.Этот новый год должен быть особенным.
В духовке уже готовятся коржи для торта, в холодильнике маринуется мясо. Наконец-то закончила с подарками под ёлку, а на часах уже было одиннадцать утра. Вновь вернулась на кухню, продолжая готовить, я же только начала. Стою, нарезаю салаты, вдруг крепкие мужские руки легли на мой живот. Он прижался к спине, создавая невесомый жар между телами. На шею упали сухие губы с мокрыми поцелуями, которые заставляли выгнуть шею в другую сторону, открывая безграничную, бледную, красивую кожу. Моя чистая рука касается напряжённой сонной артерии, пальцы крадутся по подстриженным вискам прямо в завивающиеся, всё ещё взъерошенные волосы. Мои губы приоткрылись в немом стоне от ласки языка. Том плавно переходит вверх по шее прямо к губам. Я жадно кусаю его губы, а он отстраняется от меня, с шепотом говоря «Доброе утро!». Раскалённое тело обвивает холодный воздух, успокаивая, но мысли перепутались в голове и невозможно собраться. — Ну, зачем так делать, Том, теперь я не могу ничего сделать, гадина такая, — я обернулась на силуэт возле холодильника. — Всегда к вашим услугам, — делает глоток сока, злобно ухмыляясь. — Ну почему ты такой вот? — спросила, обняв его. — Какой это? — поднял бровь, кладя руки на талию. — Ну, такой вот, — не в силах объяснить, повторяю свой вопрос ответом. — А ты как была ребенком, так и осталась, — заключил в объятия, целуя губы. Действительно, рядом с ним я чувствую себя подростком. Его забота, доброта, нежность — и не скажешь что он владеет такими характеристики смотря в экраны устройство или на конференциях. Нет-нет он совсем не такой на камерах, на камерах он всегда кажется смешным, забиякой, постоянно цепляющимся к Гранту с Карлосом, и распущенным холостяком. Дома же он семьянин, романтик, отец (никак не отчим), муж, парень, друг… Лишь одна мысль в какой-то шумной и напряжённой атмосфере заставляет расслабиться, вспоминая его ехидную ухмылку или то, как он носится с Майком по всему дому в одежде хоккеистов… Простите, не могу закончить мысль до конца, слёзы наворачиваются на глаза.Он просто мой человек, мой истинный, любимый человек — никогда не испытывала такого в жизни, даже к бывшему…
Хм… как приторно и заезженно, но за окном пошёл снегопад. По обычаю оставили место за столом для «странника». Том что-то там рассказывает о своих традициях семьи на католический новый год, затягивая в это Майка всё глубже, создавая дух рождества. А я просто смотрю на это и улыбаюсь где-то внутри.Что? Почему я плачу? Что со мной не так?
Я ухожу из-за стола, оправдываясь тем, что я устала и хочу прилечь, иду к нам в комнату и ложусь на кровать, просто беззвучно плача. Из-за двери послышались шаги, плавные и расчётливые. Том садится рядом, проводя рукой по моим волосам, убирая их за ухо. — Всё в порядке? — спросил Том, аккуратно касаясь пальцем к скуле. — Да, просто симптомы беременности, — я пытаюсь откреститься от него. Хм, вру мужу прямо в глаза, как я терзаю себя за это. — Принести тебе водички или чего-нибудь ещё? — муж пытается как-то позаботиться обо мне. — Нет, спасибо, всё хорошо, правда, иди посиди лучше с малышом, всё же ваше первое рождество и он считает тебя своим отцом… Он любит тебя как своего родного отца. — Хорошо, сладких снов, — пожелал мне, поцеловал и ушел прикрывая дверь. Оставил меня одну в раздумьях и воспоминаниях…***
Чуть позже… На часах почти час. Том вышел после душа и лёг рядом с Мариной, обнял её притягивая к себе ближе. Свою любовь, кровинку, которую он не отпустит, ту, что носит под сердцем своим его ребёнка. Девушка тихо позвала его по имени. Нежно спросил её о том, чего она хочет. — Не хочу тебе лгать… — заинтриговала мужчину. — Ты про что? — он подскочил на локоть внимательно слушая её. — Успокойся, чего ты так дергаешься? Марина погладила Тома за щеку, успокаивая до тех пор, пока он не лёг, смотрела ему в глаза, поправляя влажные волосы после душа. — Я ощущаю тебя как мужа… и как отца. Ты воспитал меня заново под себя, ты помогаешь мне во всякой ситуации — это приятно и ты стал мне самым близким человеком, и я падаю в невесомость рядом с тобой. — Маришка, — прошептал, гладя за талию. — Том, не перебивай, прошу. Ты стал отцом не только для Майка, но ещё и для меня. У меня никогда не было таких праздников как с тобой, таких поездок и прочего… На самом деле я помню своих родителей. Мы не могли себе ничего позволить. Однажды мой отец продал часы, подаренные дедушкой, всё что осталось от него, лишь для того, чтобы свозить меня на аттракционы, в мой день рождения, за что я ненавижу себя из-за своих капризов, — из уголков глаз потекли слёзы, — они умерли из-за меня и моих капризов. Мы разбились, когда ехали в тот парк. Родителей раздавило насмерть, а я осталась плакать в их крови, сзади, целая и невредимая. Всю последующую жизнь я ненавидела себя, а сегодня ты напомнил мне наш последний новый год… — Иди сюда, успокойся, — Том нежно шептал на ухо, успокаивая и прижимая к своей груди, — ты не виновата в этом, не плачь. — Я врала всем всю жизнь, — захлебываясь слезами, — я лежала каждую ночь под одеялом в детдоме и плакала, а на утро одевала маску лжи, что ничего не помнит. Кучи психологов проходили мимо меня, удивляясь моей «нормальности» после такого. Мужчина поднял её голову, вытирая слёзы. Не задумываясь ни о чём, просто поцеловал по-французски, заглушая всхлипы. От недостатка кислорода у неё закружилась голова и она отстранилась, хватая воздух всеми силами. Её тело ослабело. Пальцы Тома нежно гладят проблески кожи из-под одежды, прокрадываются под неё, поглаживая рельеф живота. — Ты ни в чём не виновата, не плачь, я рядом, — шепчет в уста. Целует вновь и вновь, уходя в забвение. Её тело содрогнулось, когда он коснулся холодным кольцом к животу. Языки стали переплетаться в своём ритме, а память куда-то улетать. Им не важно где они, кто они, им не важно сейчас всё, и недавний рассказ уже забыт. — Я люблю тебя, а сейчас ложись спать, тебе нужно набираться сил ради ребёнка и нас, — нежно шептал ей в ухо. — И я тебя, сладких снов, — промолвила застывшими устами. Она повернулась на бок к Тому, закинув ногу на него, тихо промурчала ему в шею, поцеловав её. Все были сильно уставшие за день, и уснуть им было - не проблема.