Геройские будни

      Йован всегда был ее лучшим другом. С тех самых пор как их, дрожащих шестилеток, привели в Круг. Она помнила этот день, будто это было вчера. Йован был напуган сильнее всех, он подрагивал, но не от холода, и был настолько тощим, что казался прозрачным, будто привидение. Но когда кто-то из учеников постарше попытался обидеть ее, он твердо встал прямо перед ней, закрывая от обидчика.       «Амелл — мой друг. Только посмей тронуть ее».       Тогда ему впервые разбили нос, а позже — наказали. Он ни о чем не жалел. Она никогда в нем не сомневалась. Все свои тайны, сомнения и обед они привыкли делить друг с другом.       «Ты — мой лучший друг, Амелл. Никто не поможет мне, кроме тебя», — он заламывал руки перед ней и выглядел отчаявшимся. Разве она могла оставить все, как есть? Разве она простила бы себя, если бы его усмирили?       Йован. Был. Ее. Другом. Но сейчас они, наверное, враги. Саванна никак не ожидала увидеть его здесь, в Редклифе, и это выбивает ее из колеи.       — Амелл? — осторожно зовет он. Она отводит взгляд, но боковым зрением замечает, как его руки вцепляются в прутья клетки до побелевших костяшек. Голос его, родной, как и раньше, полный горечи и раскаяния. Это уничтожает все барьеры, которые она старательно выстраивала. Саванна поднимает взгляд и смотрит ему прямо в глаза, ощущая пустоту в груди.       — Йован.       Он смотрит с мольбой, и ей хочется отвернуться, трусливо сбежать от выяснения отношений, грозовой тучей нависшего над ними, но она как всегда полна упрямства. В голове на быстрой перемотке — сцена его побега из Башни. Между тем днем и этим — пропасть непонимания. Она не знает, чем уязвлена больше — его предательством или тем, что он сбежал, даже не объяснившись. Будто забыл о ней. Будто бы всех этих лет не было и их дружба ничего не значила.       — Но как ты… Как ты здесь оказалась? Что произошло в Башне тогда? Что… Что стало с Лили?       — Ты не достоин знать это, — мстительно говорит она, желая причинить ему боль. Но, видя в его глазах тоску, понимает, что ни к чему эта ненависть не приведет.       Йован торопливо рассказывает о случившемся в замке. Рассказ больше похож на исповедь. Она слушает внимательно, изредка добавляет что-то свое, будто бы они собирают кусочки головоломки. В Башне они часто решали задачки таким образом. Наверное, он тоже вспомнил это, потому что улыбнулся.       Теперь он ждет ее решения. История повторяется.       Ее руки нежно касаются теплые пальцы. Алистер. Хочет подбодрить. Она рассеянно улыбается и сжимает его ладонь, будто набираясь храбрости перед тем, что собирается сделать.       — Сейчас я открою дверь. И ты уйдешь, Йован.       — Но… — в глазах непонимание. — Я хочу помочь тебе…       — Я не нуждаюсь в твоей помощи. И постарайся, чтобы мы больше не встретились, — ей приходится быть жесткой. Приходится говорить эти резкие слова. Иначе он не послушает, пойдет за ней, а ей совершенно не хочется, чтобы он пострадал. Потому что Йован ее друг.       Лелиана ловко вскрывает замок. Йован молчит, колеблется, будто бы решаясь на что-то.       — Ты мой лучший друг, Амелл, — выпаливает он. — Так будет всегда.       Не ждет от нее ответа и торопливо шагает в сторону скрытого выхода из замка. И когда дверь почти закрылась, он все же слышит ее голос — на пару тонов выше, чем обычно.       — Я знаю.       Он уходит. А Саванна впервые за долгое время ощущает покой.