***
Перелёт до Торонто слишком короткий, чтобы настроиться, а в зале ожидания Леруа встречают его всей семьёй. ДжейДжей широко улыбается и энергично жмёт ему руку. Младшие дети Леруа примерно возраста Жибек, лет 12-13, представлены ему как Оуэн и Флоранс. Оба в этом году начинают выступать в юниорской категории, и Оуэн смотрит на Алтына, как на потенциального соперника, не разделяя восторгов Жан-Жака. Флоранс хихикает и спрашивает правда ли, что Отабек постригся под впечатлением от её брата, получает замечание от матери. Не то чтобы он раньше не понимал, что легко ему среди них не будет. Однако не мог представить, что Жан-Жак не единственный Леруа, сходу нарушающий личное пространство. Но девушке всё-таки отвечает, что это лишь домыслы журналистов и на самом деле это совпадение. - Тебе идёт, - не теряется она. - Спасибо. Он ожидает от Леруа королевского размаха, но у них практичный минивэн, в котором он оказывается на одном заднем сидении с Жан-Жаком, и уютный кирпичный коттедж в отдалении от шумного центра мегаполиса, над которым развевается канадский флаг. Внутри царит удивительный порядок, даже рюкзаки с коньками в прихожей висят каждый на своём месте. - Жан-Жак, покажи Отабеку комнату, - командует Натали. Большая часть его вещей уже здесь, летел налегке. ДжейДжей кивает матери и машет рукой, призывая следовать за собой. Отабек сомневается секунду, глядя на чистый ковёр и свои ботинки, а потом вздыхает, вспоминая, что в Канаде, как и в Штатах разуваться на пороге не принято, и спешит догнать Леруа. - Вот твоя комната, - Жан распахивает перед ним дверь. Комната небольшая, уютная, но очевидно, что в ней долгое время никто не жил, мебель новая, на обоях кое-где темнеют пятна, на месте висевших здесь до его приезда картин или фотографий. Возле кровати стоят его вещи в коробках. – Мама (он произносит на французский манер «мамА», отмечает Отабек) обо всём позаботилась, у нас выходные впереди, хочешь, покажу тебе город? Моя комната, кстати, рядом, если буду нужен. Напротив Оуэн, а там Флор, - он указывает на дальнюю дверь по коридору. - У родителей внизу спальня. - Да, спасибо, ДжейДжей, - кивает Алтын, опуская рюкзак и спортивную сумку на кровать. - Зови меня Жан, - лучезарно улыбается канадец. – Обед через час, можешь пока в душ или просто полежать, никто не помешает. Меня вот, к примеру, перелёты, даже самые короткие очень выматывают. Ванная в конце коридора, вторая на первом этаже, надеюсь, ты не будешь занимать её часами. Он не успевает даже рта раскрыть. От него не ждут ответа и канадец скрывается за дверью. По лестнице дробью стучат его шаги. Откуда-то из глубины дома доносятся голоса. Здесь всё иначе, чужое, незнакомое. Привыкнуть будет непросто, особенно после полутора лет проживания в одиночестве. Их семья яркая и шумная, душа нараспашку, пробираются под кожу и не дают замкнуться в своём мире. Потребуется время, чтобы подстроиться. Обед преподносит новый сюрприз. Отабек всегда считал, что Жан-Жак крестится перед выступлениями напоказ. Поэтому чувствует себя очень глупо, сидя за столом, пока Алан произносит молитву, а ДжейДжей, вместе со всей семьёй сидит, прикрыв глаза,сложив руки в молитвенном жесте. Его, конечно, молиться не приглашают, Натали даже извиняется, мол, мы всё понимаем, другая страна, другие традиции и религия. Алтын, у которого из всей семьи мусульманские традиции соблюдали, разве что бабушка с дедушкой и семья младшего брата отца, не нашёлся с возражениями, ограничившись молчаливым кивком. Но кто же знал, что Леруа на самом деле религиозны. И уж тем более, неожиданно видеть, как непритворно молится Жан. Вообще, странно видеть его молчащим вне катка дольше тридцати секунд. Всё, что он надумал о Жан-Жаке за два сезона на одном льду рассыпается карточным домиком под дуновением ветерка. Отабек всерьёз задумывается, а знает ли кто-то из соперников, хоть крупицу правды о человеке по имени Жан-Жак Леруа. Не о бесспорно талантливом фигуристе, любителе похвастать своими достижениями и планами, начинающей рок-звезде и фотомодели, а о шестнадцатилетнем улыбчивом синеглазом парне, который сейчас сидит напротив, в столовой дома своих родителей, опустив тёмные ресницы, и молча взывает к богу.***
Все выходные проходят в экскурсиях по городу. Жан-Жак держит обещание, показывает достопримечательности, заводит в ледовый комплекс, расточая улыбки даже охраннику. Показывает школу, в которой ему предстоит учиться, тащит в свои любимые кафе. Много рассказывает о городе, хотя Алтын точно знает, Леруа родом из Монреаля и в его английском отчётливо слышится французский акцент, когда он не старается говорить правильно. Как ни странно, с ним оказывается легко найти общий язык. Жан увлекающийся человек, и когда рассказывает о чём-то, кроме самого себя, становится приятным и интересным собеседником. Он забавно удивляется, когда Отабек просит зайти с ним в одно место. - Ты здесь кого-то знаешь? Почему раньше не говорил? - Лично, мы не знакомы, но это друг моего учителя танцев. - Ты танцуешь? Вроде бы ты всегда говорил в интервью, что хореографию тебе ставит Джейсон. - Говорил, потому что хореограф просил его имя не разглашать, а Джейсон согласился, - под испытующим взглядом становится не по себе. – Подскажешь, как добраться по этому адресу? ДжейДжей едва заметно хмурится, пока читает адрес, который Кайл прислал смс, снова сияет улыбкой. - О, это недалеко, поехали сейчас, не слишком поздно ещё? Алтын кивает. Если уж они с Кайлом, порой занимались до позднего вечера, то в пять часов и подавно не поздно. - Если не тайна, что за танцы? Я видел, ты умеешь выполнять бильман, занимаешься балетом? - Нет. С балетом у меня не сложилось. - Меня мама современной хореографии учит, но это только для подготовки программ, ничего особенного. Они с отцом танцоры на льду, ты же знаешь, верно? - Да. - Так что за танцы? – снова допытывается Леруа спустя пять минут, уже в подземке. - Поул дэнс, - надеется, что название Жан-Жаку ничего не скажет. - Подожди-ка. Это же, которые на шесте… как его… - На пилоне, - помогает Отабек. - С ума сойти! – восторженно выдыхает канадец. – Ты с виду такой тихоня, а сам оказывается танцуешь такие горячие танцы? - А ты с виду трепло безмозглое, - не выдерживает он наконец. – Но это же не значит, что ты такой на самом деле. Жан-Жак хохочет так, что на них оборачивается весь вагон. - Прости, - ДжейДжей утирает выступившие от смеха слёзы. – Ты крут, Отабек. Я просто не ожидал, что такой консерватор как Джейсон Данджен потерпит хореографию поставленную на основе поул дэнса. Все эти завлекательные позы и прочее, ну ты знаешь, - он выразительно приподнимает брови. - Я не занимаюсь экзотикой. Танцы дают растяжку и пластику, не более того. - Как скажешь, - покладисто кивает Леруа. – Позволишь посмотреть, как танцуешь? Алтын кивает. Он не станет делать из танцев тайны. Не от людей, с которыми живёт под одной крышей, не от тренеров, готовящих его к соревнованиям. Всё равно ведь узнает, не сам, так от родителей. Брендан оказывается долговязым рыжим парнем с рукавами татуировок. Встречает их не слишком дружелюбно, но услышав имя Кайла преображается на глазах. - Так ты тот самый парнишка фигурист? Приятно, наконец, увидеть тебя во плоти. Кайл все уши прожужжал о том, какой ты талантливый, и как жалеет о том, что ты переезжаешь в Канаду. У него на тебя вроде планы были. - Да, - слабо улыбнувшись. – Кайл упоминал, что хотел поставить мне выступление на чемпионат штата в этом году. Мы начали работать над танцем, но ещё не всё получается как нужно. Хотя я сомневаюсь, что это удачная мысль, - он действительно так думает и даже высказывал свои мысли Стоуну, впрочем, безрезультатно. Жан смотрит недоумённо и выжидающе, Отабек спохватывается. – Прошу прощения, я вас не представил. Это Жан-Жак Леруа, он мой товарищ по тренировочной группе и сын моих нынешних тренеров. - Я тебя точно где-то видел, парень, - Брендан пожимает ДжейДжею руку, тот в ответ буквально ослепляет улыбкой. - Ну, я достаточно известен, чтобы моё лицо узнавали, - мужчина качает головой, но не комментирует очередное хвастовство Леруа. - Хорошо, Отабек, верно? Хочешь сейчас позаниматься? Есть ещё примерно час, до того как придут следующие мои ученики, так что зал в полном распоряжении. Я посмотрю, ну а дальше решим, как будем заниматься. Друг твой, я так понимаю, хочет посмотреть? Или может станцевать? – он беззлобно поддевает ДжейДжея. Жан в ответ смеётся и разводит руками, он тут как зритель и команда поддержки, на большее не претендует. Алтын кивает и идёт переодеваться. Брендан остаётся доволен увиденным, в последнее время Отабек много работал над новым танцем, как раз тем, который Стоун хотел добить к чемпионату. Сказал, что можно приступать к комбинированным сложным элементам, мастерства хватит. Они договариваются встречаться дважды в неделю, обмениваются телефонами и он оставляет небольшую сумму в качестве депозита, к вящему удовольствию мужчины. По дороге домой Леруа непривычно тихий, даже не улыбается, хотя весь прошедший час трепался без умолку, восторженно присвистывал, когда Отабек застывал в особенно сложных элементах. Наверное, просто устал. Даже у неугомонного ДжейДжея, очевидно, может истощиться запас энергии. Алтын, например, после насыщенных выходных валился с ног, а завтра предстояло ещё знакомство с новой школой.***
Их школа ассоциируется только с одним словом – уютная. Основательное здание из красного кирпича, увитое плющом, в окружении аккуратных лужаек и деревьев. Просторные классы, небольшие группы учеников, понимающие учителя, к которым всегда можно обратиться в случае необходимости. В классе Отабека принимают спокойно, с явным интересом. Это не огромная общественная средняя школа Детройта. Всего три сотни учащихся, привычных к тому, что среди них есть иностранцы и известные спортсмены. ДжейДжей и в школе звезда. Вокруг него собралась компания футболистов, детей богатеньких родителей и их поклонниц. У Леруа тоже есть девушка. Изабелла Янг, первая красавица школы, умница и солистка школьного хора. Отабек, когда Жан-Жак представлял их друг другу, вспомнил старый фильм: «Спортсменка, комсомолка и просто красавица», очень подходит ей. Миниатюрная, темноволосая и синеглазая. Идеальная пара для Жан-Жака. Ко всему прочему, Изабелла возглавляет его фан-клуб. «Девочки ДжейДжея», что за несуразное название? О собственном фан-клубе в Казахстане он знает лишь то, что он есть, но не интересовался его названием, покладисто отвечал на не слишком откровенные вопросы и периодически выкладывал в интернет фотографии и короткие, ничего не значащие посты. Вот и сейчас, когда Леруа настаивает на общем селфи, Алтын не отказывает, прижимается плечом к плечу Изабеллы, и надеется, что улыбка выглядит не слишком натянутой. Изабелла смеётся, глядя на получившийся снимок, что её теперь возненавидят ещё и фанатки Отабека. Звучит довольно глупо, все же знают, что она девушка Леруа, с чего бы. Они с ней вместе в классе французского. Без Жан-Жака, разумеется, ему французский ни к чему. Девушка спокойная, доброжелательная и ненавязчивая. С ней легко разговаривать обо всём, кроме Жана. Его хватает и без разговоров, даже в серебряном кулоне с инициалами на её шее.***
Освоиться в новой школе оказывается не так уж трудно. У него даже появляется излюбленное место - внутренний дворик с амфитеатром. В солнечные дни там собирается чуть ли не половина школы, но всё же можно спокойно почитать или послушать музыку. Джей и Изабелла действительно помогают влиться в школьную жизнь, знакомят со всеми, приглашают вместе обедать. Отабек не устаёт поражаться несоответствию «королевского» публичного образа канадца и того, как легко он приходит на помощь в случае необходимости, ничего не требуя взамен. Будь то сложное задание по физике или упорно не поддающийся четверной сальхов. Им прощают отсутствие интереса к спортивной жизни, руководство школы понимает, что физических нагрузок у фигуристов в избытке. Алан и Натали терпеливые и либеральные тренеры, но едва ли их можно назвать мягкими. Они соглашаются на его условие о выборе музыки для показательных выступлений, добавляют ему компонентов в программы и начинают готовить к взрослому дебюту, квады по достижении шестнадцати лет сами собой не приходят. Тренироваться приходится до седьмого пота. Отабек старается, сбивает колени до черноты, один раз неудачно врезается спиной в борт, так, что дух захватывает, что-то в позвоночнике неприятно щёлкает и перед глазами ярко вспыхивает от боли. Ну, хоть не головой, уже хорошо. Впрочем, испугался больше, чем травмировался, обычный ушиб, хоть мышцы и болели после ещё несколько дней. Он неловко мазал спину согревающей мазью и шипел от боли, но предложенную помощь Жан-Жака, заставшего его раз за этим занятием, отверг. Брендан приглашает принять участие в чемпионате и предложение звучит заманчиво, но после объявления дат осенних этапов приходится отказаться, слишком уж близко оказался этап в Барселоне. Обещает взамен станцевать на небольшом местном съезде любителей поул дэнса в середине лета. Этим парень удовлетворяется, он высокого мнения о его способностях, но порой сетует, что Алтын выбирает фигурное катание, а не танцы. Младшие Леруа быстро привыкают к нему и относятся как к ещё одному старшему брату, могут попросить помочь с уроками или домашними делами, которые привыкли делить на всех членов семьи без исключений. Даже готовку, тут и выручает опыт самостоятельной жизни, хотя фирменные канадские блинчики в первые несколько раз он жарит всё-таки под чутким руководством Натали. Отабек сдерживает улыбку, думая, как много фанаток Жан-Жака были бы поражены в самое сердце фото своего кумира в домашней одежде и по локоть в мыльной пене, когда канадец моет после ужина посуду, мурлыча под нос какую-нибудь попсовую французскую песенку с бодрым мотивом. Нередко к ним за ужином присоединяется Изабелла, Натали от неё в восторге, Жан-Жак гордо и радостно улыбается, обнимая девушку, как хрупкое сокровище. Все немного завидуют той тихой нежности, что буквально наполняет воздух рядом с ними. Она понимает и принимает все тяготы, связанные с отношениями на расстоянии и не боится этого. А если и боится, то не показывает. Такая преданность и поддержка на вес золота. Можно легко представить себе их через несколько лет. Счастливая семейная пара, один или двое темноволосых ребятишек, уютный дом с неизменным флагом над дверью. И Изабелла в цветастом фартуке, терпеливо ожидающая мужа с соревнований. У него же, словно в насмешку, есть только изматывающие сны, откровенные, жаркие, постыдные. Он всё чаще просыпается на влажных от пота перекрученных простынях, в мокрых трусах. Как наяву, ощущает горячую светлую кожу и мягкие золотистые волосы под своими пальцами и губами, слышит тихие стоны, видит закушенные тонкие губы, тонет в тёмном, зовущем взгляде. Бессильно стонет в подушку, тихо ненавидя себя, и так некстати случившийся гормональный бунт. Хорошо хоть в доме достаточно толстые стены, чтобы не беспокоиться о том, что кто-то слышит его по ночам. Всё ещё слабо надеется, что это пройдёт. Пытается не следить за достижениями Плисецкого. Не сдерживается, и снова просыпается от ломкого царапающего выдоха «Отабек…», звучащего в голове фантомным набатом. Невыносимо. Настолько, что он рад, когда не может уснуть после тренировки от боли в мышцах и суставах. Так легче, пусть наутро он и чувствует себя разбитым. Натали участливо интересуется, что случилось, Алтын честно говорит про боль. Алан приносит мазь, говорит, что в их возрасте это нормально. Он продолжает расти, хотя и сейчас понятно, что едва ли догонит ростом высокого Жан-Жака. Иногда их в школе только по росту и различают, когда видят со спины в коридоре. Даже зовут «Близнецы Леруа». ДжейДжей не устаёт подкалывать на тему причёски. Отабек огрызается, что ему нравится так, и пусть Жан сам стрижётся иначе, если уж так хочет оригинальности. Например, налысо, эффект будет потрясающим, как он любит. Канадец на колкости обычно отвечает хохотом. Никто больше не может даже заподозрить молчаливого и вежливого приятеля школьного короля ДжейДжея в ехидстве. Он и не выпячивается, у него есть дела поважнее самоутверждения за счёт сарказма. Разве что с Леруа порой не вредно сбить лишнюю спесь. Сам Жан-Жак на него смотрит с чем-то подозрительно похожим на восхищение. Короли порой тоже устают от обожания, верно?***
- Хэй, Отабек, ты ведь пойдёшь со мной на вечеринку к Картеру в пятницу? – ДжейДжей плюхается на соседний стул, развеивая все мечты об обеде в тишине. Об этой вечеринке канадец болтает уже пару недель, мол она последняя в этом учебном году, потом будет выпускной бал и экзамены и всем будет не до веселья, а после нужно готовиться к серии Гран-При, какие уж тут вечеринки. У какого-то приятеля Картера есть настоящий профессиональный диджейский пульт и они заплатили хорошему парню за то, чтобы он отыграл сет. Так что будет круто, а не как у всяких отстойников, когда и потанцевать-то можно только под поганую стереосистему. Его болтовня уже порядком утомила, но деваться некуда. Постоянно сбегать к Брендану в студию тоже не получается. - Изабелла отказалась участвовать в этом цирке, и тебе нужна нянька? Попроси Джереми, он за тобой присмотрит, не даст тебе напиться и испортить всем вечеринку сольным выступлением Короля ДжейДжея во всей красе. - Бекки, ты зануда! Ты покроешься мхом и плесенью, если не будешь расслабляться! – Леруа картинно вздыхает. – Ну, давай же, всего на одну, сложно тебе что ли? Никуда неправильные французские глаголы и новые каталоги мотоциклов от тебя не денутся. Я тебе потом помогу. Или в следующий твой поход в магазин пластинок куплю тебе, что скажешь. Мой дорогой друг так прекрасен, что преступление прятать эту красоту от мира, - последнюю фразу он тянет по-французски. Отабек в ответ, вздыхает непритворно. Порой его заносит особенно сильно, и тогда Леруа невозможно терпеть, проще уступить и согласиться, чтобы не тратить нервы. - Ты невыносим, Джей. Хорошо, я пойду с тобой, но ты за это мне будешь должен. - Жан. Сколько можно просить тебя называть меня Жан, - возмущается, на сей раз всерьёз. Алтын вздыхает. Он не хочет объяснять, почему не зовёт канадца по имени, и так самолюбие больное. Если он узнает, что на родном языке Отабека его имя значит «душа», то оно взлетит до небес. А ещё он даже в залитой светом школьной столовой не может забыть бредовое ночное видение нежного аккуратного ушка, трогательно краснеющего от смущения, в которое он как безумный шепчет «жаным». Вот об этой ассоциации Леруа точно знать не нужно. - Да, да, Жанетт, не заводись, - проще всего свести всё к шутке. Жан-Жак недовольно морщится, но зато и молчит, наконец, обратив внимание на собственный обед.***
Большего Отабек от вечеринки и не ожидает. Море алкоголя, сладковатый запах травки откуда-то из глубины дома, толпа смутно знакомых и вовсе незнакомых людей, зажимающиеся по углам парочки, пьяные танцы, дурацкие игры в фанты и твистер. Леруа посылает ему воздушный поцелуй, пожелав удачного вечера, растворяется в толпе, оставляя греть в руках насильно врученную банку пива, подпирая стену. Он никогда не думал, что реальность настолько соответствует молодёжным комедиям, и чувствовал себя не в своей тарелке. Не стоило поддаваться на уговоры ДжейДжея. Зачем вообще звал, если его теперь не найти в большом доме? Просто ради принципа? В соседней комнате снова сменяется музыка играет знакомый мотив. А потом изменяется, обретая необычное, завораживающее звучание. Кто-то из танцующих свистит и кричит: «Джейми, жарь!». Алтыну становится любопытно. Он помнит, что Жан-Жак упоминал ди-джея, но думал, что канадец, как обычно, приукрасил. Впрочем, улыбчивый парень с короткой щёткой пронзительно-синих волос и в огромных наушниках за массивным пультом вполне материален. Руки в перчатках без пальцев порхали над ползунками и кнопками, скользили по глянцу винила, перекраивая знакомый мотив под собственное настроение. Парень двигался в ритме музыки, приковывая к себе взгляды танцующих, завораживая их. Отабек и сам поддаётся этому очарованию. Пиво забыто, да он и сделал-то всего пару глотков, морщась от горького послевкусия. Погружаясь в музыку, двигаясь вслед за ней, не обращая внимания на завистливые взгляды и восторженные вздохи окружающих. Не замечая, как вокруг него образовался круг свободного пространства. Лишь, когда пластинка меняется, словно приходит в себя, под свист и аплодисменты. - Ничего себе, Алтын. Ты где так танцевать научился? – перекрикивает новую песню, танцующий рядом Джереми, тот самый, которого он сватал в попутчики ДжейДжею. Они с Леруа были давними приятелями. - Я же фигурист, мы все танцуем, - отмахивается Отабек. – ДжейДжей разве хуже? - Он так не танцует! - Значит, не хочет показывать, только и всего, - ложь конечно, но и кричать на каждом углу о том, каким танцам он учится, Алтын вовсе не намерен. И Леруа знает, что лучше держать язык за зубами о таких вещах, так что если Джереми вздумает у него спросить, поддержит легенду. Он продолжает наблюдать за ди-джеем, пока тот не выходит из-за пульта, на ходу доставая пачку сигарет из кармана. Нагоняет его уже на улице. - Преследуешь меня? – парень выдыхает струю дыма и насмешливо косится на Отабека. – Не маловат ты для сталкера? - Я Отабек, - игнорирует явную издёвку, протягивая руку. Парень недоверчиво поднимает бровь, но пожимает ладонь, – И мне понравилось то, что ты с музыкой делаешь. Это круто. - Я Джеймс, но здесь, большая часть народа знает меня как Джейми. Будем знакомы. Увлекаешься музыкой? Обычно ко мне на вечеринках подходят какой-нибудь отстой заказать, а не комплиментами забросать. - Да, я с детства музыку люблю, даже собираю винилы. Сейчас, правда, в основном рок слушаю, особенно старый. Хотя я был бы не против научиться менять её, как ты. - Миксовать? – Джеймс, снова затягивается сигаретой. Отабек кивает и понимает, что ему действительно хочется научиться хоть чему-то, чтобы отвлекаться от бесконечных тренировок. – Я играю сеты в одном клубе, там хороший аппарат, если реально интересуешься, могу научить паре приёмчиков. Или можем вообще хоть сейчас начать. Эти малолетние придурки всё равно так накидались, что не отличат приличный микс от полного отстоя. Алтын с энтузиазмом кивает и получает ещё один полный насмешки взгляд. - Ты не слишком походишь на тусовщика, знаешь? Вечеринка в разгаре, а ты трезвый. - Меня очень просили прийти сюда. И я выпил немного, но больше не стоит. Мне на тренировку завтра. - Спортсмен, значит? – окурок отправляется в пепельницу, Отабек рассеянно следит за завихрениями дыма. - Фигурист, - кивает он. Джеймс хмыкает. - Тогда неудивительно, что музыку любишь. Ладно, идём, раз уж тебе так интересно покрутить блины. За час, проведённый за пультом, вместе с Джейми, он узнаёт столько нового, что начинает гудеть голова. Впрочем, может она начинает гудеть вовсе не от информации, а от низких басов, бьющих по ушам бешеным ритмом. Наблюдает за уверенными действиями Джеймса, а потом пробует сам. Получается, конечно, из рук вон плохо, но ди-джей говорит, что у него есть чувство музыки и он не безнадёжен. Диктует свой номер, говорит название клуба и представляется уже полностью, Джеймс Хант. Они снова выходят на перекур, Отабек потягивает газировку, чудом затесавшуюся среди банок с пивом (омерзительно сладкая, ужасно вредная и нарушающая к чертям диету, но всё же лучше, чем алкоголь), и расспрашивает Джейми о премудростях диджеинга. Хант отвечает охотно, видимо редко находит благодарных слушателей. Между делом немного рассказывает и о себе. Ему двадцать три, днём он ведёт эфиры на небольшой радиостанции, а по ночам крутит пластинки в клубе. Иногда за умеренную плату соглашается зажечь подобную вечеринку. Деньги не пахнут, фыркает он, какая разница играть сет для взрослых посетителей клуба или для сопляков, которые ещё школу не закончили, если за это платят. И, в свою очередь, расспрашивает Отабека о его жизни. - Хреново, наверное, так жить, бросив дом? – Джеймс курит уже вторую сигарету и похоже никуда не торопится. – Неужели оно того стоит? - Родители понимают, - пожимает плечами Алтын. – Это хорошая возможность чего-то добиться в жизни, оставить след в истории, пусть и небольшой. К тому же, я действительно с детства люблю фигурное катание. - Ну, а потом что? Когда пойдёшь в расход как спортсмен? - Можно в тренеры. Многие так и делают, растят новое поколение. Или в ледовых шоу участвовать. Там уже на технику не смотрят, только на красоту. Да, и высшее образование никто не отменял, совсем без профессии не останусь. Отец только рад будет, если я семейный бизнес возглавлю. Или вот, в диджеинг подамся, здесь-то возраст не важен, - Джейми склоняет голову в знак согласия и тихо смеётся. - Пока качаешь танцпол, всем плевать, будь ты хоть дряхлым стариком. Но, всё-таки, молодые ди-джеи ценятся выше, гламурные чики любят симпатичных парней вроде тебя за пультом. Отабек смеётся. Но уже через мгновение замолкает, вздрагивая, когда его резко обнимают со спины, наваливаясь всем ощутимым весом, а висок опаляет горячее дыхание с парами алкоголя. - Развлека-а-а-а-ешься? - тянет знакомый веселый голос. – А я тебя потерял. - Джейми, знакомься, это Жан-Жак Леруа, мой... товарищ по команде, - пытается подобрать верные слова. Сложно назвать Леруа другом. Дёргает плечом, пытаясь стряхнуть с себя чужие руки. – ДжейДжей, отвали, ты тяжёлый. - Ни за что, - хихикает Жан. – Я тебя пойма-а-ал, Отабек. Не убежишь. - Жанетт, это ты привёл меня на вечеринку и оставил одного, чтобы уйти и напиться, - напоминает Алтын. – Так что не тебе жаловаться. Джеймс насмешливо похмыкивает. - Ладно, увидимся. Звони, как захочешь покрутить винил, буду рад встрече, - ди-джей скрывается в доме, не попрощавшись с Леруа. Стоит ему уйти, и Жан-Жак размыкает свои медвежьи объятья. - Ну и что это было? – оборачивается к канадцу, сияющему широкой пьяной улыбкой и шальными глазами. Алтын мысленно делает себе пометку: пить он не умеет. - Я отвоевал твоё внимание у какого-то мутного типа, - нимало не смутившись. - Мы тут вообще-то разговаривали, а ты ведёшь себя как капризная барышня. Отныне быть тебе Жанетт на веки вечные. И вообще, по-моему, с тебя хватит пива, раз ты решил вступиться за мою якобы поруганную честь, - хмурится Отабек, замечая зажатую в ладони канадца жестяную банку. Жан-Жак неловко опускается на садовую скамейку, делает большой глоток и улыбается ещё шире. - А я не только пиво пил. Тим притащил текилу. Жаль, тебя не было – я бы с удовольствием слизывал соль с твоей шеи, - его точно несёт, едва ли Леруа соображает, что говорит. - По-моему, нам явно пора домой, ДжейДжей. - Брось, веселье в самом разгаре, просто ты отвратительно трезвый. Зану-у-уда Бекс, - он пьяно смеётся. - Не называй меня так. - Не буду, если будешь звать меня Жан, - в синих глазах вызов. Отабек вздыхает. Да чёрт с ним, всё равно он слишком пьян. - Жан, серьёзно, ты перебрал, давай-ка домой. Завтра тренировка - не забыл? – протягивает руку, чтобы помочь подняться. И не понимает, как через секунду оказывается прижатым к стене разгорячённым и пьяным Леруа, и чувствует, как чужие губы требовательно накрывают его собственные. От удара о стену перехватывает дыхание, и Отабек пытается сделать вдох, но ДжейДжей всё истолковывает по-своему и напирает, углубляя поцелуй. В нём нет нежности, только порывистая нетерпеливость, жадность, горечь и соль. Ощущения знакомые и незнакомые одновременно, волнующие, захлёстывают с головой и путают мысли. Алтын хочет прекратить это, остановиться оттолкнуть. Но плечи под его ладонями крепкие, мужские, и перед мысленным взором, вдруг появляется совсем другое лицо, преследующее по ночам в жарких фантазиях. По телу проходит волна дрожи, только подстёгивающая уже общее возбуждение. Пропускает момент, когда начинает отвечать на поцелуй, не менее жадно, перехватывая инициативу в танце языков, прикусывая губы, сминая в пальцах ткань дорогой рубашки, обнимая, прижимая тяжёлое горячее тело ближе. Сколько это длится? Минуту или бесконечность? Он не знает, отстраняясь, только тогда, когда голова начинает кружиться от недостатка кислорода. Стряхивает с себя наваждение, глядя в синие глаза Жан-Жака. Накатывает неловкость и злость на себя. И на Леруа заодно, что на него вообще нашло? ДжейДжей, всё так же наваливается всем телом, загнанно дышит, и Отабек бедром чувствует явную заинтересованность канадца. И у самого в джинсах тесно и жарко, но нужно держать себя в руках, если уж только он сейчас на это и способен. - Ты чего? – самый идиотский вопрос из всех возможных. Голос хриплый и он спешит откашляться. - Если это шутка, то не смешно. - Похоже на шутку? – у Жан-Жака поразительно трезвый голос. Он снова склоняется в явном намерении повторить поцелуй, но Отабек отворачивается, мягкие влажные губы мажут по щеке, опускаются на шею, прижимаются за ухом, тёплое дыхание согревает кожу и пускает по спине мурашки. - Прекрати. Жан, это не смешно. - Не хочу. Назови меня по имени ещё… пожалуйста, - Алтын судорожно выдыхает. От коротких поцелуев, которыми Леруа покрывает его шею, по телу словно ток пускают. Нужно прекратить это, пока не поздно, пока он ещё может, хоть немного сопротивляться желанию. - Стой, - титаническим усилием, он всё же берёт себя в руки и отталкивает ДжейДжея. Тот выглядит обиженным и возбуждённым. – Что ты творишь, а? - Тебе не нравится? - Не меняй тему, - одёргивает, нервно и зло. Леруа опускает взгляд на весьма красноречивый бугор в паху и довольно улыбается. - Нравится, я же вижу. Ну, чего ты? - Изабелла, помнишь такую? Твоя девушка. Ты умудрился напиться до такой степени, что спутал меня с ней? Он морщится. В тёмной синеве взгляда мелькает, что-то похожее на тоску. - Нет. И я не хочу сейчас о ней говорить. - Джей, поехали домой, пожалуйста, ты проспишься, и забудем об этом. Я даже извинений требовать не буду, чёрт с тобой. - Но, тебе же понравилось, - Отабек вздрагивает от тихого отчаянного шёпота и резкого удара кулаком в стену, рядом со своим плечом. – Зачем ты так? - Потому что это правильно, Жан, - дикость какая-то, что именно ему приходится вести с набожным Леруа душеспасительные беседы. Странно, как он вообще до такого дошёл. – Давай, поехали домой. Ему на секунду кажется, что канадец готов то ли расплакаться, то ли врезать ему. Но к счастью, сдерживается и лишь кивает, кусая губы. Наконец, делает шаг назад, позволяя отойти от стены. Отабек перехватывает его руку, осматривая ссадину на ребре ладони. Просто царапины, пройдут за пару дней. Красивые пальцы подрагивают, то ли от адреналина, то ли от чего-то ещё. Жан спешит вырвать руку и он не удерживает. - Эх, Жанетт, выпивка это определённо не твоё, - и под звук горького вздоха тянется за телефоном. Нужно вызвать такси и уехать, наконец, из этого дурдома. Жан-Жак никогда не должен узнать о том, что вернувшись домой, он отчаянно дрочит в душе, воскрешая в памяти каждое мгновение их общего безумия. И в его снах впервые за долгое время появляется совсем другой человек, вытесняя привычные фантазии. Ни-ког-да.