Ненавистная привязанность

— Еще пару дней Вам следует походить в гипсе, чтобы уже мы могли быть точно уверены, что кость срослась правильно и нет никаких отклонений, а потом можете быть свободны,— доктор добродушно улыбнулся, на что Питер ответил счастливой улыбкой. Его страдания скоро закончатся. Слава Богу! Попрощавшись с пожилым мужчиной в смешных очках, увеличивающих его глаза раза в два, Питер вышел из кабинета, ковыляя к скучающему Джейсону. Парень явно шарился в сумке Максимоффа, потому что сейчас жевал сникерс и читал один из комиксов. Кажется, то был последний выпуск. Заметив улыбающегося Питера, Райтс отвлекся от своего занятия и выжидающе глянул на друга. — Что сказали? — Что все почти зажило, но следует еще немного потусить в этой штуке,— Питер кивнул на гипс,— скоро мы распрощаемся с ним навсегда... — Или до следующего чувака, решившего стать богом,— фыркнул Джейсон, вставая,— идем. Надо проведать Эмму, а потом Кэтрин просила зайти купить овощей. Она собирается опять готовить какую-то хрень, чтобы мы сдохли от отравления. Два друга, смеясь, направились в противоположное крыло больницы, намереваясь пробыть у Эммы Уэст от силы полчаса, а затем идти на помощь Кэти, но их планам не суждено было сбыться. В палате, где лежала Эмма, суетилось огромное количество врачей, противный протяжный писк какого-то прибора отдавался гулом в ушах, но Питер не придавал такого сильного значения этому. Гораздо важнее была его девушка, чье состояние без вердикта врачей в разы ухудшилось с его прошлого визита. Кожа приобрела еще более мертвецкий отттенок, сердце перестало биться, и тело, наконец, дернулось в последний раз, чтобы объявить о ее кончине. Питер едва не упал рядом с ее кроватью, безжизненным взглядом осматривая ее. Этого не может быть. Это все сон. Еще один кошмар, только теперь наяву. Все реально, но ведь он говорил, что она не выберется, почему же так больно? Почему идиотская надежда на лучшее так издевательски разбилась об ужасную правду? Почему пустота в сердце? Она поглощает его полностью, не дает выбраться, не принимает помощи, потому что все кончено. Теперь все кончено. Теперь лишь существование, безжизненная оболочка, внутри которой лишь боль. Разве он думал когда-нибудь, что может потерять? Нет, не думал. Он считал, что слишком быстр, что слишком похож на супергероя комиксов, везде успеет. Боль. Она везде. Принимает более отчетливую форму любимой, обвиняющей его в том, что это из-за него. Все из-за него. Он падает на колени, смеется сквозь слезы, и его смех... смех сумасшедшего. Он хватается за ее руку, не дает увести. Он должен быть там, вместе с ней. Должен быть вместо нее. Вдруг тело пронзает едва ощутимая физическая боль, но разве она похожа на ту, что бушует внутри него? Она рвет его сердце на части, заставляя страдать, вновь и вновь. Сердце — это миллионы осколков, рассыпавшиеся с характерным звоном... как мамина красивая ваза. Все мечты, желания, цели, стремления — всё кануло в Лету. Внезапно мир расплывается, и последнее, что он видит, это лицо Эммы, молящей о помощи.

***

Лежащий на диване Питер Максимофф, закинувший ногу в гипсе на спинку дивана, — обычное явление на протяжении целой недели подготовки к похоронам. Он почти не ел, не спал, не разговаривал... лишь лежал, смотря в потолок и тяжко вздыхая. Все попытки Джейсона растормошить друга заканчивались провалом, а усилия его поднять вообще не стоили результата. В конце концов близнецы махнули на это дело рукой, посчитав его безнадежным. Иногда Джейсон приносил Питеру газетные новости, иногда говорил о том, как продвигается подготовка, а в один прекрасный день он пришел с ошарашевшей Максимоффа новостью — похороны завтра. Питеру пришлось вновь вернуться в тот круг жизни, который у него был до всей этой истории с Эммой. До сих пор он до конца не верил в подлинность происходящего, но две взволнованных пары глаз дали ясно понять, что этот мир реален, его боль реальна, как и смерть Эммы. Ей внезапно стало хуже, что-то в ее организме продвинулось ближе к сердцу, задев его острым концом, отчего оно и не выдержало. Питер не винил врачей в произошедшем, как и не винил саму Эмму в ее стремлении докопаться до правды на счет Апокалипсиса. Во всем он винил себя. Если бы он понял, что с ней что-то не так, если решил неожиданно предупредить, что его какое-то время не будет в городе, все бы сложилось совсем иначе. Но ведь он не планировал! Не планировал спасать мир вместе с мутантами школы для одаренных, не планировал спасать учеников от пожара, не планировал попасть в плен к Страйкеру, не планировал переться в Каир на поиски профессора Ксавье. Он не мог знать, что так будет. Он не мог даже предположить, но все равно не позвонил. Эмма не была человеком, который продумывает план, она сначала делала, а затем размышляла, какого хрена она вообще ввязалась в это дерьмо. Примерно также поступали близнецы Райтс. Также поступал и Питер, чем очень часто злил мать и младшую сестру, которые слишком часто переживали за его безопасность, грозясь схлопотать инфаркт. Питер не знал, какого сейчас миссис Уэст, оставшейся одной во всем своем огромном доме, но и знать не хотел. Не хотел думать, что кому-то в разы хуже, чем ему, и это его вина. — Если ты и дальше будешь так стоять, то мы опоздаем,— произнес Джейсон, доставая из шкафа черный строгий костюм и протягивая его Питеру,— тебе придется там присутствовать. — Знаю,— Питер тяжело опустился на кровать,— просто... — Просто у тебя начался трудный период взрослой жизни,— Райтс сел рядом,— поверь, нам всем сейчас больно. Кэтрин и Эмма были лучшими подругами, если ты забыл, а я считал ее своей сестрой. Представь себя на месте миссис Уэст теперь. Думаешь, она светится от счастья, что ее дочь погибла и она теперь свободна? Просто давай ты засунешь жалость к себе куда подальше... хотя бы на сегодня, идет? — Это нихрена не поддерживающая речь,— усмехнулся Питер,— ладно, я сейчас спущусь. Давай, убирайся из моей комнаты. Напоследок похлопав друга по плечу, Джейсон вышел, притворив за собой дверь, пока Питер, тихо проклиная свою ничтожность и беспомощность, стал переодеваться. Ехали в полной тишине. Кэтрин сидела позади в черном платье до колен и модной шляпке такого же цвета. Джейсон, как и Питер, оделись в костюмы. Возле церкви собралось огромное количество народа, так что было не протолкнуться. Джейсон, сквозь зубы называя прохожих наиболее лестными словечками, напролом вел свой черный мерседес к автостоянке. Припарковавшись, они вылезли из машины и направились к входу в церковь, где их уже ожидала миссис Уэст, женщина довольно строгая на в то же время добрая. — Рада, что вы смогли прибыть как можно скорее,— Лилиан сдержанно кивнула, покосившись на гипс,— еще не сняли? — Было не до того,— также сдержанно буркнул Питер, недовольно оглядываясь по сторонам. Интересно, а эта женщина вообще понимает, что похороны — это сугубо личное дело, и выставлять их напоказ, делая настолько пышными и с размахом, не стоит? Видимо, нет. На речи священника, потом на словах Лилиан Уэст, Питер сидел с невозмутимым видом. Во время опускания гроба в яму, он держался. Только когда бросали землю, он позволил своей руке дрожать. Пообещав, что сам сможет доехать, он остался стоять возле надгробия, пустым взглядом смотря на землю. К нему подошла Лилиан. — Ты не мог знать, что так будет. — Это не дает мне права оправдывать свою безответственность,— жестко отозвался Питер, не глядя на женщину, та покачала головой: — Питер, когда я давала свое благословение на ваш брак, я не ожидала от тебя предугадывания всех возможных ситуаций... сам знаешь, какой непредсказуемой была Эмма. — Это в ней я любил больше всего,— он взглянул на миссис Уэст, позволив себе грустную улыбку,— никогда не знаешь, что взбредет ей в голову. — Думаю, ты бы хотел знать, что произошло там,— помолчав, утвердительно произнесла Лилиан, а Питер не стал отвечать. Было ясно и так: он с самого начала хотел знать. Знать, кто стоит за всем этим. Уэст продолжила,— когда у нас в головах прозвучал голос этого вашего профессора Ксавьера, я поняла, что что-то не так. Эмма тоже это осознала и, прежде чем я успела ей сказать хоть что-нибудь, собрала вещи и уехала. Она не сказала куда, но я примерно догадалась. Она давно хотела поехать в Каир, так как что-то там не давало ей покоя. В конце концов она прибыла туда. По словам тех, кто вроде бы остался жив, но находился под завалами металла, она сопротивлялась силе магнетизма, скидывая ненужные металлические побрякушки... — Кто был виновен? — тихо, с едва различимой угрозой в голосе, спросил Питер, чувствуя, что ответ ему не понравится. Лилиан тяжело вздохнула: — Мы еще пока не знаем точно, но все улики и логические домыслы сходятся только к одному человеку... — Отцу,— одними губами проговорил Питер, прикрывая глаза. Лилиан произнесла: — Эрику Леншерру, более известному под прозвищем Магнето.