***
Когда Элайджа уверенно направился к главному входу в особняк Локвудов, Эрик нахмурился. Он понял, что миссис Локвуд была у Первородного на крючке. И верно, открыв дверь, Кэрол окинула всех троих гостей удивленным взглядом. — Элайджа? Елена? Эрик? Что вы тут делаете? Что-то случилось? — У нас тут небольшая проблема, Кэрол. Надеюсь, что вы нам поможете. — Я иду на собрание, так что... — попыталась возмутиться мать Тайлера, когда Элайджа посмотрел ей в глаза и произнес: — Надолго мы вас не задержим. — Конечно, — расплылась в улыбке миссис Локвуд. — Всё что угодно! Елена с Эриком в единодушном порыве уставились на Элайджу, но тот с невозмутимым видом и улыбкой на губах сделал шаг вперед, заходя в светлый особняк Локвудов. — Спасибо, — вежливо поблагодарив хозяйку дома, Элайджа прошел в середину зала, служащего прихожей в особняке, и, обернувшись, посмотрел на Кэрол. — Мне бы переодеться. — Ох, — миссис Локвуд закусила губу, обдумывая варианты, но быстро ответила: — Можете примерить один из костюмов моего мужа. Я их ещё не упаковала. — Чудесно, — ответил Элайджа и, посмотрев на Эрика с Еленой, добавил: — Подождите меня в одной из комнат. — Ты знал, что она не принимает вербену? — с удивлением спросила Елена. — Это я отучил её от этого. Ещё до того, как вы с дружками меня убили, — Элайджа посмотрел на Елену и, слегка прищурившись, добавил: — Дважды. Прошу прощения, я на минутку. В этот момент Первородный вампир своей злопамятностью очень сильно напомнил Елене Эрика. Проводив поднявшегося по лестнице Элайджу взглядом, Елена посмотрела на брата. Тот с невозмутимым видом прошёл мимо неё и скрылся в одной из комнат. Поморщившись, Елена последовала за ним. Найдя Эрика в одной из трех гостиных особняка, она улыбнулась, увидев его стоящим около фотографий семейства Локвудов. На одной из них были запечатлены лучшие друзья детства во время празднования Хэллоуина, и именно на неё не мигая смотрел Эрик. — Мне нужно позвонить Стефану, — тихо сказала Елена. — Звони, — Эрик равнодушно пожал плечами. — Ты... не против? — А раньше тебя это останавливало? — Эрик сделал глубокий вдох, беря под контроль эмоции. — Звони. Пусть лучше они узнают обо всём сейчас и успеют перебеситься. Кивнув, Елена принялась набирать номер Стефана, в то время как Эрик снял с полки свою с Тайлером фотографию. На ней им по семь. Тайлер в костюме Бэтмена и он, одевшийся в костюм Джокера. Удивительно, но они даже не поссорились тогда, выбирая роли. Раздавшиеся позади возмущения Елены Эрик воспринял, к своему удивлению, спокойно. Сестра громко доказывала своему парню, что поступила верно. Эрик знал, что Стефан согласится с Еленой. Младший из братьев Сальваторе умел уважать даже самоубийственные решения своей девушки, сорвавшись только тогда, когда пытался разрешить «проблему» с Элайджей. — Ну как всё прошло? — спросил Эрик, когда Елена, громко выдохнув, спрятала телефон в карман своей кожаной куртки. — Стефан согласился с моим решением, — ответила после небольшой паузы Елена и, посмотрев на брата, добавила: — Ты не удивлен. — Да, — кивнул Эрик. — Двухсотлетний подкаблучник. Елена открыла было рот, чтобы возмутиться, но, заметив в глазах Эрика веселье, решила промолчать. Сказать что-то сейчас означало бы спровоцировать брата, чего делать ни в коем случае не стоило. Мысленно поморщившись, Елена с тоской подумала о том, что если бы эта предусмотрительность звоночком сообщила ей о последствиях их молчания об Элайдже, сейчас ей было бы легче общаться с Эриком и не чувствовать себя идущей по минному полю. — Присядем? Подошедший Элайджа с мягкой полуулыбкой на губах уселся на диван и окинул взглядом брата с Еленой. И если на лице последней буквально сияла сосредоточенность, то Эрик выглядел расслабленным. Вот только это было не так, и Хенрика выдавал пульс и зрачки. За тысячу лет жизни Элайджа научился разбираться в людях. Дождавшись, когда Елена сядет в кресло напротив, Элайджа произнёс: — Я так понимаю, ведьмы Мартин больше не с нами. — Джонас оказался слишком верен тебе и прямолинеен, — невозмутимо ответил Эрик, поставив на место рамку с хэллоуинской фотографией. — Лука сейчас лежит в коме в центральной больнице. Денег со страховки хватит ещё на пять лет. Будешь вытаскивать его? — Сейчас это уже не имеет смысла. Что с Катериной? Она освободилась от моего внушения, когда я умер. — Она у Клауса, — пробормотала Елена, отведя взгляд. — Скорее всего, уже мертва. — Сомневаюсь, — усмехнулся Элайджа. — Это не в его стиле. Смерть была бы для неё слишком лёгким наказанием. Поджав губы, Елена поморщилась, после чего, мотнув головой, заявила: — Не понимаю! Ты сказал, что хочешь смерти Клауса, но мстишь Кэтрин за то, что она предала его. Посмотрев поверх головы Елены на Эрика, Элайджа вновь перевёл всё своё внимание на двойника и уклончиво ответил: — У меня есть на то свои причины. Было время, когда я делал для Клауса всё... Эрик жадно вслушивался в рассказ Элайджи, хоть уже и слышал эту историю о встрече своих братьев с Катериной Петровой на дне рождения Никлауса, пускай и не в такой урезанной форме. В тот момент, когда Элайджа упомянул о родстве, Елена словно оцепенела. Недоуменно моргнув, она повернулась к Эрику, уставившись на него, будто не веря своим глазам. — Да, Елена, — Элайджа словно наслаждался изумлением двойника. — Клаус — наш с Хенриком брат. — Я слышала это, но не верила, — Елена не обращала внимания на Элайджу, смотря в глаза Эрику. — Почему ты не сказал мне? — Это было не нужно, — пожал плечами Эрик. — Вы обвинили меня во всех смертных грехах и отвернулись из-за родства с одним Элайджей, но представь уровень истерии, если бы вы узнали о том, кем нам приходится Ник. — Мне... мне нужно это переварить. Я... — Елена зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями, когда голос Элайджи вырвал её из внутренних переживаний: — Может быть, я старомоден, но мне кажется, будто ты хотела сказать: «Боже мой». Сидящий на диване вампир выглядел чересчур довольным. Елена видела это. Будто вместе с тем, как она потеряла контроль над эмоциями, он обрёл некую душевную гармонию. Но Елена знала, что это была месть. Единственная, которую Элайджа мог себе позволить в данный момент. Она отчётливо читала это в его глазах. Укусить побольнее словами за то, что причинили боль Эрику. Закусив до крови губу, Елена бросила косой взгляд в сторону Эрика, который выглядел немного встревоженным. В отличие от Элайджи его явно волновала её реакция на новость. Братья... Они все были братьями. Элайджа, Клаус и Эрик. Они были одной крови. Елена видела сходство между Элайджей и Эриком, и ей не хотелось представлять, в чём схож её близнец с монстром, пришедшим по её душу. С Клаусом. — Целая семья Первородных, — Елена невольно сглотнула. — Наш отец был богатым землевладельцем в восточной Европе, — ответил Элайджа, а Эрик добавил: — Нас было у родителей семеро. — Судя по Эрику, ваши родители были людьми, — сделала вывод Елена. — Да, — согласился Элайджа, бросив взгляд в сторону продолжавшего стоять на месте Эрика. — Наши с Хенриком родители, братья, сестры... Вся семья была людьми. Мы не сразу стали вампирами... — А ты... — Елена посмотрела на Эрика, но тот с грустью покачал головой, и вместо него на невысказанный вопрос ответил Элайджа: — Хенрик уже был... мёртв, когда мы стали такими. Не стоит вдаваться в подробности. Просто знай, что мы самые древние вампиры в мире. Мы первая семья, и все вампиры происходят от нас. — Но я не понимаю, — Елена посмотрела на Элайджу. — Клаус — ваш с Эриком брат, и ты всё равно желаешь ему смерти? Вместо ответа Элайджа посмотрел через завешенное тюлем окно на улицу и уклонился от ответа: — Мне нужно на свежий воздух, — проходя мимо Елены, Первородный вампир мстительно добавил: — Я всё ещё чувствую себя немного... мёртвым. Пойдем. Дальнейший разговор, что сопровождался прогулкой по парку возле поместья Локвудов, больше походил на фарс. Элайджа вновь ударился в воспоминания, а Эрик молча улыбался, явно наслаждаясь голосом своего старшего брата. Это вызывало в Елене приступы необъяснимой враждебности. Элайджа рассказывал о дереве, которое могло убить Первородных. Когда в Елене проснулась было надежда, вампир с удовольствием сообщил, что дерево сожжено, после чего невозмутимо продолжил рассказывать о том, как вела себя Кэтрин Пирс, будучи ещё простым человеком. Он рассказал о том, как нашел способ спасти двойника, и Елена спиной почувствовала довольный взгляд Эрика. Тот безмолвно говорил ей о том, что был прав. Это раздражало. Особенно высокого уровня неприязнь достигла тогда, когда Элайджа с нескрываемым весельем рассказал о том, как весь мир начал искать двойника. Ацтеки, племена коренных африканцев, римляне, первые христиане, жители Поднебесной... Клаус отметился везде, заставив всех поверить в то, что проклятье солнца и луны действительно существует. Больше всего (со слов Элайджи, разумеется) Клаус гордился африканскими гравюрами, но весь мир лучше запомнил ацтекское пророчество. — Ник всегда обладал богатой фантазией, — с весёлой ностальгией протянул Эрик, а Элайджа поддержал брата тихим, но довольным смехом. Смотря на веселье двух братьев, которые нашли в произошедшем необъяснимое остроумие, Елена чувствовала себя обманутой. Но всё же ей удалось перебороть себя, и она даже начала получать какое-то извращенное удовольствие от прогулки с братом и Элайджей, когда зазвонивший в её куртке телефон заставил Гилберт вздрогнуть всем телом. Дернувшись, она достала из кармана устройство. Звонил Стефан. Это было не вовремя. Элайджа как раз рассказывал об истоках, причине, побудившей Клауса создать липовое проклятие, и теперь Елена чувствовала, как её шанс докопаться до правды стремительно тает. Впервые она не была рада тому, что младший из братьев Сальваторе ей позвонил. — Будешь отвечать? — спросил Эрик, кивнув на зажатый в руке Елены телефон. — Да, конечно, — машинально кивнула та и приняла входящий вызов: — Стефан? Пока Елена слушала Стефана, Эрик прошел несколько метров вперед, оказавшись на мосту через пруд. Помнится, им очень гордилась Кэрол, которая закончила обустраивать сад за поместьем всего несколько лет назад. — Что случилось? — голос Елены звучал встревоженно. — Нет!.. Нет-нет-нет!.. Ладно, сейчас приедем. Резко обернувшись, Эрик увидел напряжение на лице Элайджи и Елену, которая еле скрывала свою панику. Что-то явно произошло. Сделав шаг в сторону сестры, Эрик спросил: — Что случилось? — Клаус был у нас дома... — Елена, не скрывая ужаса, посмотрела на Эрика. — Дженна... она всё знает. — Всё? — счёл необходимым уточнить Эрик. — Да, — тихо ответила Елена и, посмотрев на Элайджу, добавила: — Мы вернемся. Даю слово. Эрик, идём! — Нет, — категорично помотал вдруг тот головой. — Я не пойду. — Почему? — удивленно воскликнула Елена. — Не думаю, что сейчас её успокоить смогу именно я. — Хорошо, — кивнув, Елена не скрывала своей досады. — Я скоро вернусь. Она быстро убежала прочь, оставив Эрика стоять около Элайджи. Елена была расстроена и полна беспокойства. Проводив сестру взглядом, Эрик поджал губы. Он понимал, что Дженна вряд ли сейчас будет рада видеть хоть кого-то, а сам он, скорее всего, не сможет удержаться от едких комментариев. Отвернувшись, Эрик прошелся по мосту. — Почему ты не пошёл с ней? Элайджа повернулся к младшему брату, который, облокотившись о перила моста, смотрел на хмурую гладь пруда. На лице Хенрика была отчетливо видна досада. Сделав пару шагов, Элайджа повторил позу брата, терпеливо ожидая ответ. Торопить Эрика он не хотел. Это было не нужно, тот и сам был готов всё спокойно рассказать. Нужно лишь дать время собраться с духом. — Я боюсь сказать что-то не то, — Эрик грустно рассмеялся, взъерошив отросшие волосы. — Я не сразу выяснил, что с тобой произошло. Сначала не смог дозвониться, а на следующий день узнал совсем не то, что хотел бы... Они предали меня, Элайджа! Я верил им, доверял, а они уничтожили это доверие, словно нечто несущественное. Не стоящее их внимания! Резко замолчав, Эрик прикрыл глаза, пытаясь сдержать разрастающийся в груди гнев. Ему казалось, что он уже успокоился, но эта вспышка яростной обиды показала, что не всё так просто. Стоявший рядом Элайджа молчал, но Эрик чувствовал его поддержку. Открыв глаза, он посмотрел на брата и продолжил говорить: — Поэтому я не хочу сейчас там находиться. Я предупреждал о том, что стоит рассказать всё Дженне, но Елена была против. Понимаю, мне стоило пойти на конфликт, выйти на разговор самому, но я не стал этого делать. В итоге я оказался в той же ситуации, что и Дженна. — Опасаешься наговорить лишнего? — понятливо произнёс Элайджа. — В целом, да, — признался Эрик. — Ты уверен, что Клауса нужно убить? — Да, — голос Элайджи прозвучал твёрдо и уверенно. — Но почему ты сомневаешься? — Я видел его в теле Аларика, — ответил Эрик, вновь уставившись на ребристую поверхность пруда. — Я узнал его не сразу, но до того, как он открылся. Я всё ещё не верю, что он мог так поступить. — Но поступил, — Элайджа поджал губы. — Он убил наших братьев и сестру. — А ты уверен, что это было сделано не ради их защиты? Что это не простой слух или извращенные попытки укрыть близких? — Ты всегда старался видеть в людях лучшее, — покачал головой Элайджа. — Пойдем в дом, я попросил миссис Локвуд подготовить для тебя обед. Надеюсь, твоя любовь к черной бузине так и не прошла. Не удержав улыбки, Эрик с весельем в голосе воскликнул: — Ты всё ещё помнишь такую незначительную мелочь? — Память Первородных вампиров, — усмехнулся Элайджа.***
Елена вернулась, когда на улице уже стемнело. Эрик знал, о чём пойдет речь, поэтому вместо того, чтобы участвовать в разговоре, предпочёл посидеть с альбомом для рисования, взятым из комнаты Тайлера, и ручкой. В то время, как Елена, задержав дыхание, слушала историю о том, что Никлаус был неродным сыном воспитавшему их отцу, Эрик молча делал по памяти набросок Ника. Теперь уже не было смысла в сожжении рисунков, чтобы заглушить шепот прошлого. Поэтому, когда Елена пришла в себя после рассказа Элайджи и успела обсудить с ним следующие шаги, Эрик встал из глубокого кресла, в котором до этого удобно устроился с ногами, и протянул ей рисунок. — Это... он? — тихо спросила Елена, отложив в сторону лист бумаги и смотря на изображение светловолосого улыбающегося юноши с привлекательными ямочками, который не походил на образ монстра, что породил её разум. — Да, — ответил Эрик, а подошедший Элайджа, прищурившись, заметил: — Раньше у тебя не особенно выходило рисовать. — Это так, — с улыбкой признал Эрик. — Но в этой жизни я словно родился с карандашом в руке. Не замечая задумчивого взгляда брата, Эрик потянул сестру в коридор. Они покидали особняк Локвудов, чтобы поехать в пансионат Сальваторе. Стоило объединить силы ради достижения общей цели, пускай Эрик всё ещё не верил в необходимость убивать Ника. Следуя за Хенриком и двойником Петровой, Элайджа держал в руке портрет Никлауса и сверлил взглядом спину младшего брата. Он прекрасно помнил, как маленький Хенрик пытался повторить за старшим братом рисунки. Как старался выстругать из дерева статуэтки. Хенрик не был так одарен, как Никлаус. Но после перерождения всё изменилось, и этот, казалось, недосягаемый дар очутился в полном распоряжении Хенрика. Моргнув, Элайджа выбросил из головы странные мысли. В конечном счёте тренировки Хенрика должны были окупить себя. Дело лишь в годах практики. Не больше. Он себя накручивает. — Ты идешь? — Эрик повернулся к Элайдже и широко улыбнулся. — Надо порадовать братьев Сальваторе своим присутствием. — Определенно, — на мгновение хищно улыбнулся в ответ Элайджа. — Мне очень хочется услышать их... извинения.