Село "Карточное"

      Пёстрые цвета, лёгкий смех, нескончаемые разговоры и неугасаемая музыка. Вокруг будто кто-то разлил множество баночек гуаши. Всё это мягко обволакивало юношеское тело, даря ощущение невесомости. Подобно внезапной буре среди этой переливающейся симфонии звуков стало слышаться явно что-то выбивающееся из общей картины. Но какой? Парню никак не разобрать. А тем временем шум становился всё отчётливее и отчётливее. Громче и громче. Это… Бубенцы?..       Яркий солнечный свет проникал под веки, а снизу доносились ушераздирающие звуки ругани. Судя по всему, младшенькие совершенно не хотели давать старшему брату в кое-то веки по-человечески выспаться. Как бы Пик ни старался, а снова уснуть ему не удавалось.       «Господи, эти кретины хоть когда-нибудь могут сохранять тишину?!» — кормилиц огромной семьи мысленно выругался, принимая неприятное и ужасное решение вырваться из кроватных объятий. И он сделал это, несмотря на ужасающую магнетическую силу подушки. — «Что за хтонь, мне приснилась? Будто в какой-то цирк попал. Фу, мерзость! Всё, надо начать нормально высыпаться», — парень обречённо вздохнул, так как отдаться сну ему в ближайшее время не грозит, и принялся одеваться. Выбор пал на чёрную футболку и шорты. Даже не причёсываясь и совсем позабыв про существование такого предмета, как тапочки, он вышел и заскочил в ванну, где его давно, притаившись в зеркале, поджидало чудовище с огромными мешками под глазами, огромным фиолетовым кустом на тяжёлой башке, несколько облезшей от постоянного долгого нахождения на солнце кожей и взглядом, полным ненависти. Постойте! Это же он с собственной персоной!       «Ну и жуть. Вот мелочь подрастёт — сразу свалю из этой дыры нахер!» — отражение будто насмехалось над своим хозяином, и поэтому тот смерил его взглядом. Умылся, почистил зубы — почти стал похож на человека. — «Так, мне нужна кухня и холодильник. Если эти троглодиты опять всё сожрали, в следующий раз заставлю жрать яблоки из сада!» — Пик шумно вздохнул. А ведь точно. Он обещал Феликсу разобраться с фруктовыми хищениями. Но это же не значит, что парень должен делать всё сейчас? Старший брат выполнит обещание. Потом. Возможно. Кому эти яблоки вообще могли сдаться?       После ванны молодой человек всё же поплёлся к лестнице. Ругань стала чуть ли не оглушительной, но даже там можно было разобрать некоторые фразы:        — Ты ничего не понимаешь! Мы любили друг друга! По-настоящему! — истерично орал Ромео, стараясь доказать свою позицию.        — О, Ньютон, ты просто глупец на все сто процентов. Вечно говоришь про «настоящую любовь», но в итоге конец всегда одинаковый, а именно ссора, битая посуда и твои рыдания. Даже самый пустоголовый человек давно научился хотя бы не гнаться за первой встречной юбкой, — голос Куромаку, как всегда, звучал спокойно, но сейчас добавлялись сердитые ноты недовольства.        — Да ты… Да ты просто! Т-ты просто завидуешь! У самого никогда никого не было!        — В любом случае, это не меняет существование того факта, что ты быстро надоедаешь девушкам, да и не только им.        — Заткнись!        — Ребята, прошу, не ссорьтесь! — вдруг в ссору вступил высокий голосок, — Не кричите, это не хорошо, а очень-очень плохо!        — Я и не кричу, Феликс. В нашей дискуссии именно он не может сохранять эмоции в состоянии покоя.       На служившем верой и правдой уже несколько лет диване сидел Куромаку с книгой в руках, рядом весь помятый и потрёпанный Ромео, который отвернулся от брата и недовольно скрестил руки на груди. Между враждовавшими сторонами расположился маленький Феликс, переводящий беспокойный взгляд то на одного, то на другого. И никто из них не собирался обращать внимание на разбросанные по комнате осколки посуды или подушки. Именно такую картину узрел Пик, спустившись в гостиную.        — М-да-а, неужели вы не можете даже мирно жить без меня, а? — он громко зевнул, ещё сильнее привлекая к себе внимание. Все трое мгновенно посмотрели на него.        — Пик! — блондин резко бросился к нему, шлёпая босыми ногами по деревянному полу. — Они опять ссорятся! — он крепко схватил старшего за руку. — Скажи им, чтобы прекратили! — на глазах вновь блестели слёзки. Глава ненормального семейства устало вздохнул:        — Ладно, я сейчас всё улажу. А ты пока сходи в ванную и умой лицо, — он с редкой доброй улыбкой мягко подтолкнул братика рукой к лестнице. Тот кивнул и побежал наверх.        — Так, теперь вы, — лицо старшего брата вмиг помрачнело. — Придурки, вы на время смотрели?! — оба покосились на висящие около окна часы, которые пересекли отметку восьми часов утра. — Я вчера ложился спать с планами выспаться в один, мать вашу, единственный выходной, а не просыпаться от свинячьих визгов! — от повышенных тонов и направленного на себя злого взгляда Ромео стало худо, с его лица исчезло высокомерие и недовольство. Он покорно опустил голову, ощущая вину. — Когда вы уже научитесь сначала думать, а не делать, а?! — смерив обоих недовольным взглядом, Пик говорил уже более тихо и спокойно. — Уберитесь тут и валите в магазин. Чует моя задница, что вы опять всё подмяли под себя, — он фыркнул и гордой походкой направился к кухне.       Младшим братьям ничего не оставалось, кроме того, как пилить друг друга полными презрения взглядами и молча идти наводить порядок. Так начинался ещё один день.