... и понеслось.

      Надор       - Ох, касатик, где ж тебя так-то угораздило? Ну, потерпи, потерпи, болезный. Сейчас я припарочку приложу и синяк, как есть, рукой снимет. Так, что тут у нас – мухоморы сушеные прошлогодние, языки жабьи … Это ж какого они году? Батюшки! Просроченные. Ну да ничего, мы их для другого употребим. Так…       Ричард открыл один глаз, потому что второй заплыл и обзавёлся красивым фиолетовым ореолом.       Он лежал на широкой деревянной лавке, застланной пестрым домотканым ковриком. Само помещение было очень странным, он нигде и никогда не встречал ничего подобного, даже в описаниях быта древней Гальтары.       Спиной к нему копошилась в углу чуть сутуловатая пожилая женщина. О возрасте можно было судить по седым прядям, выбившимся из-под платка, завязанного на странный манер.       - Где я? – юноша попытался приподняться на локтях.       - Так, у меня, касатик, - женщина повернулась и одарила герцога Окделла радостной улыбкой.       Говорят, у сестры Смерти синий взгляд. У этой женщины глаза были зелёные. И Ричард сразу понял, что это Смерть и есть. Герцог икнул, по щекам сами собой полились слёзы. Даже когда в него стрелял Карваль, было не так страшно.       - Ох-ти мне, милок, ты чего? Не кручинься, вылечу. И не таких лечила. А на Алёшку шелапутного не серчай, - старуха засуетилась у большого казана, стоящего почти посередине комнаты. – Ему силушки Господь дал немерено, вот для всего остального места и не осталось.       Ричард тихонько всхлипнул. Почему-то вспомнились бакраны и их кошмарные блюда. А когда старуха приблизилась к нему, Дикону отчаянно захотелось крикнуть – не ешьте меня. Но вместо крика вышел лишь жалобный и невразумительный скулеж. Но старуха только шлёпнула Ричарду на больной глаз теплую, влажную тряпицу. Кожу вокруг глаза сразу защипало. Ричард решил, что если глаз – это плата за жизнь, то он, пожалуй, готов рискнуть. Потому что встать и убежать - сил не было.       Понемногу пощипывание прошло. В комнате пахло травами, а сама комната мерно покачивалась. Или у Ричарда уже галлюцинации начались? Юноша попытался вспомнить, что же с ним приключилось.       Его убили и он попал в Лабиринт. Значит, он все-таки существует. А матушка не верила. Матушка… Сестры… Горечь утраты высекла новые слёзы. Ричард заставил себя сосредоточиться на Лабиринте. Там были слепой Алва и Альдо. И он ушел за своим сюзереном. А потом, откуда ни возьмись там появился странный парень. Он говорил непонятные вещи и почему-то назвал Альдо дураком. Дикон кинулся защитить честь сюзерена. Резкая вспышка боли и… темнота. Может это всё ещё Лабиринт?       Дверь с шумом распахнулась, Ричард открыл здоровый глаз. В комнату вошел тот самый парень, что повстречался ему в Лабиринте.       - Бабуленька Ягуленька, - с порога радостно заорал верзила, чем-то напоминающий братьев Катершванц. Одет был незнакомец тоже незнакомо – пестрые штаны, заправленные в невысокие сапоги, длинная рубаха «на выпуск» поверх которой была одета другая, железная. Кольчуга. Нечто подобное носили рыцари времен Франциска, те, которым не хватало средств на полный доспех. Подпоясан парень был широким поясом с узлом на конце. На боку- меч, - там Горыныч прилетел. А с ним Юлий и Бурушка. Я тогда на Бурушке, а вы это, может, лётом? Всё быстрей, чем на своих двоих.       - Что ж ты, орясина бестолковая, чуть парня не зашиб, - накинулась на вошедшего старуха.       - Так не зашиб же, - развел руками здоровяк. – Да и дикий он, на меня первый кинулся. И вообще, за Дураканом этим лиловоглазым поперся, службу честную оставил, слово клятвенно даденное порушил, посулами соблазнился. Эх, нет на него Добрыни. Тот бы воспитал.       - Так, - в двери сунулась конская голова, - добрый день. А что у нас здесь? О, больной? Как себя чувствуете? Температура нормальная? Ничего не беспокоит?       И вот тут Ричард понял, что он сошел с ума и всё, что он видит лишь бред его больной души. Это успокаивало и огорчало одновременно Успокаивало, что все вокруг – это плод его фантазии. А огорчало - что безумие прочили Алве, но настигло оно почему-то Окделла.       Если принять тот факт, что ты обезумел, то всё, что случится далее, будет легче воспринимать. И Ричард попытался смирится с действительностью. Но, видно, не судьба. Потому что в окошко сунились сразу три огромные клыкастые головы:       - Здравствуй, Яга. О-о! Я смотрю, Алеша уже добыл этого из Лабиринта подземного? Это хорошо. Познакомились уже?       - Какое познакомились? Какое познакомились? – вслед за болтливой конской головой в комнату вошло и всё остальное. Это действительно был конь.       - Юлий, - конь решительно протянул Ричарду подкованное копыто и широко улыбнулся. – А вы у нас кто?       - Ри-чард Ок- делл, - еле сумел пролепетать Дикон, - гер-цог Надор-ский.       - О-о, так вы благородных кровей, как и я. Рад, очень рад знакомству. А позвольте поинтересоваться, а где ваше герцогство находится? Много ли земли? Как у вас с финансовым положением? Послушайте, герцог, вы мне можете полностью довериться. Я знаком с такими людьми, - конь доверительно наклонился к лицу Ричард и многозначительно поднял копыто вверх. – Князь Киевский, между прочим. Да, да, да. Лично, заметьте, лично у меня консультируется по всем вопросам. Мы с вами обязательно найдем общий язык. Я в этом уверен. Я здесь, как полномочный посол…       - Да уймись ты, - возмущенно прохрипела одна из голов. – Видишь – плохо человеку.       - Вижу, - Юлий решительно приподнял тряпицу. - А я всегда говорил, что с Алёшей без Тихона говорить глупо. Я тут бегаю, с ног сбиваюсь, международные контакты налаживаю. И что? Нашему торговому партнеру – в глаз? Позор! Какой позор! Как насчет комиссионных? – последнюю фразу конь произнес почти шепотом, снова склонившись к лицу Ричарда. – Я беру 30 %. Хорошая сделка. Чем торговать будем? – снова бодро осведомился Юлий.       - А-а-э-э-м… - только и смог произнести Дикон       - Пшел отседова! – возмутилась старуха и вытолкала упирающегося Юлия из комнаты. – Ты, милок, лежи, поправляйся. – Яга подарила Дикону ободряющую улыбку, от которой у молодого человека стало жутко холодно в животе. – Дайко-сь гляну. – Старуха приподняла тряпица. – Ну, касатик, прямо орел. Всё и сошло. Гляди-ка.       Ричарду протянули зеркало в резной деревянной рамке на длинной ручке. Дикон опасливо заглянул в стекло.       - Ты прекрасен, спору нет… - нараспев начало вещать зеркало и Дикон, отшатнувшись назад, больно стукнулся головой о деревянную стену.       - Да тихо ты! – прикрикнула на зеркало Яга.       Ричард увидел себя – перекошенная физиономия, круглые, как у совы, глаза полны ужаса и немого вопроса «за что?», русые волосы растрепаны, на перепачканных чем-то черным щеках – дорожки от слёз. Зато ни синяка, ни отёка больше не было. Дикон несколько раз сморгнул, затем аккуратненько потрогал пальцами вокруг глаза, чтобы убедиться – не болит.       Северо-Западная армия       Как и ожидал Алва, Эмиль вернулся не один. Два рослых воина решительно вошли следом за графом Лэкдеми и, не представившись, вынули шпаги, приставив их к груди странных гостей.        - Сдайте оружие, господа, - произнес Эмиль. – Прости, Росио, но ты не в себе и я вынужден…       Договорить граф не успел, потому что один из гостей, Илья, кажется, легко ухватился за шпаги руками в латных рукавицах.       Хрусь! Дзень! Обломки металла полетели на пол.       Да, шпагу можно было сломать. Об колено, если колено не жалко, наступив сапогом и как следует на ней попрыгав, но вот так, ладонями…       А затем второй, Добрыня, легонько так стукнул головами воинов друг о друга. Бам! И два бесчувственных тела осели на пол.       - Что ж так недружелюбно-то? – печально спросил Муромец. – Мы к вам со всею душой, а вы…       - И добро б ещё на кулачный бой вызвали, – поддержал друга Добрыня, - а то этими зубочистками тыкаете.       - И это твои воины, герцог? - Теперь уже обратился к Алве Илья. – Не мудрено, что вам помощь-то потребовалась. Без прикладу и блохи не убьешь. А на супостата с таким-то оружием… Не гоже, герцог.       - Назад! – вскрикнул Эмиль, понимая руку с пистолетом. – Сложите оружие!       - Экий ты горячий, граф! Голова должны быть холодной, руки чистыми, а вот сердце – горячим, - наставительно заметил Муромец. – А от дурной головы ногам одни проблемы, - Илья приблизился и маршал Северо-Запада выстрелил.       Черный шарик, с грохотом вылетевший из пистолета, столкнулся с кольчугой и печально упал на пол маленьким плоским диском.       - Чудак-человек, - усмехнулся Муромец, - хлопнув Эмиля по плечу, отчего граф уселся на стоящий за его спиной стул, - кольчуги-то из чешуи Горыныча. Он линял по весне. А что, - видя удивленно-обескураженное выражение на лице графа, Илья решил прояснить ситуацию, - каждые сто лет, как положено. Вот мы из старых пластин доспехи-то и сработали.       На звук выстрела в комнату начали ломиться солдаты.       - Илья, да куда их складировать-то? – поспешно спросил Добрыня.       - А ты у стеночки дальней, штабелем, штабелем, как поленницу. Герцог, чего делать будем, тут места мало. Остановил бы ты их.       - Да как? – Алва явно такого не ожидал. – Если я выйду к ним, меня могут и убить.       - И то верно. Ну, подождем, пока угомонятся. Там граф-то в себя пришел? Ты, Добрыня силушку соразмеряй, как-никак – союзник.       - Да у нас этих союзников, - отозвался Никитич, - скоро и класть некуда будет.       И тут, перекрывая шум неожиданной битвы, с неба раздался жуткий рев вперемешку с лошадиным ржанием.