Козни зла пресеки

Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу — дерьмо.© Хищные вещи века

— Прошу тебя, Слышащий. — Плоть Астрид слиплась с расплавившейся одеждой, некогда надменное лицо стало горелым фаршем. Но глаза, живые и блестящие, уцелели в том аду, на который она обрекла семью — и сейчас с мольбой и болью взирают на него из глубин багровой маски. — Прошу тебя… Умоляю. Её взгляд тщетно пытается пробиться сквозь холодный синий свет этериевых линз. И окаменевшая душа Ферга глуха к её мольбам — как была глуха к страданьям всех тех, кого ему пришлось убить в угоду Братству. Если бы пришлось. Гладкий щиток двемерской бронзы прячет усмешку. Позади причитает Бабетта, что-то осуждающе требует Назир, а перед глазами встаёт картина другого прошлого — выкравшая его в хижину на болоте нордка изрублена, обращена в трэлла и изрублена вновь, лица ассасинов, ярость на лицах которых быстро уступает место ужасу, радостный Марон, сын которого теперь, несомненно, не подведёт его… — Ты предала Семью, — наконец прерывает молчание Ферг. Усмешка ещё не покинула его губ, но голос холоден и суров. — Ты предала Догматы. Ты предала Слышащего и подвергла опасности Мать. — Он демонстративно складывает руки на груди. — Ситис отказывает тебе в своей милости. В глубинах сожженной плоти рождается горестный отчаянный стон. — Нет… Прошу… — Ты умрёшь своей смертью, — безжалостно продолжает Довакин. — Ты будешь лежать здесь, корчась от боли, пока я не позволю тебе умереть. И будь уверена — случится это нескоро. — Слышащий, — раздаётся позади него голос редгарда, — ты не можешь… Назир резко замолкает, тщетно ловя ртом воздух и пытаясь освободиться от закованных в броню пальцев, стиснувших его шею. — Я — Слышащий, — шипит Ферг, постепенно усиливая хватку. — Я здесь единственный, кто по-настоящему верен Ситису. И Ситис говорит мне, что этому убежищу нужно Очищение. *** Проснувшись, Ферг некоторое время лежал неподвижно, пытаясь привести в порядок сбитое дыхание. За окном гостиничного номера проступали первые краски рассвета, из-за чего комната постепенно заполнялась серым полумраком. Бретон осторожно пошевелился, стараясь не разбудить прижавшуюся к нему жену, и тихо встал с постели, внезапно ставшей такой неуютной. Сон пробудил старые воспоминания — одни из тех, от которых внутри него поднималась удушливая клокочущая злоба. Хорошо понимая, что этому чувству нельзя было дать волю в таком месте, Ферг подавил желание перемолоть в труху скромно стоящий у стены табурет, осторожно прикрыл Изольду одеялом и тихо вышел из номера, надеясь, что утренняя морская ванна приведёт его настроение в порядок. Табурет весьма отчётливо вздохнул с облегчением. *** Этим утром море делало всё то же, что и обычно — шуршало галькой, пенилось, пламенело от света встающего Магнуса. У моря не было любимчиков, и оно никого ни к чему не принуждало. Это Фергу нравилось. Поплавав вдоль берега и освежившись, бретон решил перекусить. Достав из инвентаря огненное вино и кусок эйдарского сыра, он принялся, было, за трапезу, но его прервали, даже не дав открыть пробку. — Ххххахххх…! — донеслось откуда-то со стороны теснящихся у пляжа лачуг. Здесь жили не самые адекватные монстры, те, кто, даже выйдя на поверхность, продолжал нападать на каждого проходящего мимо человека. Ферг не боялся их, так как они боялись его, но другим случайным прохожим обычно везло меньше. — И кому ещё в такую рань… — пробормотал Довакин, пряча еду обратно и быстрым шагом направившись к источнику шума. «Хххаххх!» — раздалось вновь, теперь к нему добавились и другие звуки — вибрирующее подвывание, в котором определённо было что-то собачье. Обойдя полуразложившийся лодочный сарайчик, бретон увидел знакомую трясущуюся белую тушу Эндогини. Амальгамет, одно из последствий опытов бывшего королевского учёного, был знаком ему вначале по рассказам Фриск, до его похода в Подземелье, а потом, пару недель спустя, они столкнулись нос к носу. По сравнению с собаками Скайрима, монстр вёл себя крайне невежливо, швыряясь пеной из круглого провала на месте морды и пытаясь придушить Довакина. Тогда им крепко досталось друг от друга, и Эндогини с тех пор старался не попадаться Фергу на глаза. — Хххххх! Не приближайся… — раздался из-за туши чей-то испуганный голос. Догадываясь, что адресовано это было не ему, бретон по широкой дуге обошёл монстра и увидел его жертву. Ею оказалось нечто человекоподобное небольшого роста и с головой в виде неправильного округлого куба белого цвета. Белыми были и выставленные вперёд в тщетном жесте защиты маленькие ладони, выглядывающие из манжет немного измятой рубашки, тоже белой. Рубашка была заправлена в строгие чёрные брюки, из-под которых выглядывали остроносые чёрные же туфли, а на шее был весьма просто повязан чёрный же галстук. Всё это Ферг успел рассмотреть максимум за полсекунды, потому что события развивались куда стремительнее. Эндогини наседал, существо молило о пощаде. Эндогини был неумолим в своей игривости, и бедняге, казалось, нечего было противопоставить его убийственному веселью. Ферг сделал шаг в их сторону, собираясь вмешаться, и в этот момент существо повернулось к нему, явив безносое лицо с короткой чёрточкой рта и чёрными провалами глаз. — Я… не… хочу… — прохрипело оно. Из приоткрывшегося рта побежали чёрные маслянистые струйки. Эндогини затрясся ещё больше и пихнул его в грудь одной из своих лап. — Отвали от него! — крикнул Ферг. Но было поздно. — Помогите… Чёрные потоки превратились в кипящий фонтан, разрывая глазницы и рот. Маслянистая жижа взвилась кверху толстым плотным столбом дыма. Ладони существа стремительно покрыла ветвистая сеть чёрных капилляров. Кожа с тихим треском лопнула, и мгновенно почерневшие кисти в считанные секунды превратились в устрашающие лапы, превосходящие по размеру само тело существа. Его ноги подкосились, но ненадолго — оно приподнялось над землёй, как будто кто-то наверху потянул за хлещущий из его головы столб масляного дыма. Эндогини удивлённо замер. По-видимому, он был начисто лишён чувства опасности — во всяком случае, он даже не пытался увернуться, когда по нему полоснули длинными чёрными когтями. Раздался глухой шлепок, Амальгамета швырнуло в лодочный сарай, который из-за этого превратился в жалобно поскуливающую груду обломков. Качнувшись в воздухе, существо развернулось к Фергу. Бретон не терял времен — к этому моменту он успел кое-как облачиться в свой верный доспех и теперь сжимал в руке довольно тарахтящий пиломеч, прикрываясь шитом Ауриэля. — Так-так, — процедил он, — это что за даэдрон? — Одна из его способностей, усиленная снаряжением, дала ответ — у верхнего края обзора расплылась тонкая красная линия, под которой значилось «Сгоревший». Отметив удачность названия, Довакин бросился в атаку. Сгоревший плавно отлетел чуть назад и взмахом лапищи бросил в него волну какой-то энергии. Отразить её не составила труда, но, обогнув его защиту, волна коварно ударила в спину, чуть не опрокинув Довакина. Он в долгу не остался. — ИС-СЛЕН-НУС!!! Облако мороза ударило в сгоревшего, сковывая его ледяными кандалами. Это возымело неожиданный эффект — из шеи перестал бить дымный фонтан, явив изуродованное, но ещё целое лицо, а гигантские чёрные лапы съёжились и стали походить на маленькие тонкие веточки. Красная полоса погасла. Всё было кончено. Спрятав меч, Ферг осторожно приблизился к поверженному сгоревшему. Тот всё ещё был жив и что-то хрипел. Бретон подошёл ближе. — Море… — донеслось до него. — Я хотел… увидеть… море… Не особо раздумывая над тем, что и зачем он делает, Ферг подхватил оттаивающую невесомую фигурку и осторожно перенёс её прямо на пляж, к самой кромке набегающей воды. — Оно… так прекрасно… — хрипло прошептал сгоревший. На изуродованном безносом лице воцарилось умиротворение. Бретон продолжал равнодушно смотреть на волны, поддерживая существо за бока, не давая ему упасть. Он почувствовал, как в последний раз напряглась и опала под его пальцами странная плоть, как она начала течь сквозь них, с тихим шелестом осыпаясь на гальку и неуклюже опавшие чёрные брюки, как выпали из его рук опустевшая рубашка и осиротевший галстук… и что-то с глухим стуком подпрыгнуло на камнях, блеснув глянцевой гранью. Заинтересовавшись, он наклонился и подцепил с земли плоский белый прямоугольник пластика (или кости, как мельком подумалось ему), свободно умещающийся в ладони.Повертев пластину в руках, он наткнулся на надпись чеканным тамриэльским кеглем. «3153N-51AV3-NovaVesper-1 # 212 В случае прочтения, пожалуйста, сообщите администрации о находке» *надеюсь, у тебя есть хорошие оправдания для этой ситуации. Довакин обернулся. Санс стоял рядом, переводя взгляд пустых глазниц с него на груду одежды и обратно. В другое время Ферг счёл бы святым долгом поиздеваться над скелетом, но сейчас он встретился с чем-то ему неизвестным и потому нуждался в помощи. — Оправдания придётся искать не мне, — произнёс он, протягивая Сансу находку. — Его спровоцировал Эндогини. Мне пришлось защищаться. Санс недоверчиво хмыкнул. Затем его взгляд упал на карточку. Ферг с удивлением отметил, что скелет при виде её подобрался, а при повторном взгляде на сиротливую кучку чёрно-белой одежды вид у монстра стал крайне несчастный.* *как это случилось? — глухо спросил он. Ферг достаточно подробно рассказал ему всё, начиная со своего несостоявшегося завтрака. По мере его рассказа скелет мрачнел всё больше и больше. *похоже, у короля опять будет неприятный разговор, — наконец произнёс он. — эта большая шишка, скорее всего, не даст нам прохода после случившегося. — Большая шишка? *да-а… слушай, может, поможешь нам по старой памяти? — Ты, как всегда, нахален, Санс, — зловеще ухмыльнулся Ферг. — Что мне нужно сделать? *ты, наверное, в курсе, что у нас тут размещается пара предприятий «гомез». их директор, енох — очень большой любитель неприятных разговоров, но вот меня он не любит. уверен, вы поладите до того, как поубиваете друг друга. — Почему ты не попросишь Фриск? — сощурился Довакин. *не хочу впутывать в это дело ребёнка. нет времени объяснять. так ты поможешь? — Короткий путь. *м? — Доставь меня туда коротким путём. *** — Директор готов принять вас, — прошелестел кубоголовый в лабораторном халате. Выглядел он точь-в-точь, как жертва Эндогини, но Ферга это уже не удивляло — здесь все выглядели так же. Сотни суетливых безликих фигурок, шелест шёпотов и вздохов, безликие пустые глаза — и над всем этим густо дымят высоченные оранжевые трубы. Тряхнув головой, Ферг решительно прошёл через невысокий квадратный проём и упёрся взглядом в белое нечто, на фоне которого мирно висел чёрный галстук толщиной с ледяное привидение. Задрав голову, он встретился с двумя тарелкообразными глазами на огромной лысой голове. Взгляд зацепился за равнодушно-доброжелательную улыбку и упёрся в большие насыщено-красные пятна в уголках рта — будто бы кто-то аккуратно вырезал из этих мест круглые лоскуты белоснежной кожи, явив полнокровные мышцы лица. Енох сидел за низким зеленым столом, опустив на него бревноподобные руки и слегка подавшись вперёд. Больше всего он походил на слоада, не очень умело пытающегося замаскироваться под человека. Но, в отличие от трассианских слизней, директор не выглядел аморфной тушей — чувствовалось, что при необходимости, он доставит хлопот побольше, чем разъяренный мамонт. «Или как Марам Потрошитель», — вдруг подумал Довакин, вспоминая огромную закованную в броню фигуру со скорбным ликом на забрале, которая когда-то чуть не размазала его по стенам своей крипты в Хладной Гавани. Енох же был даже немного больше Марама…** Спустя полминуты взаимного разглядывания молчание было нарушено. — Чем могу помочь? — с холодным доброжелательством осведомился Енох. У него был низкий глубокий голос. Ферг подошёл к столу и, не говоря ни слова, положил найденный на мёртвом сгоревшем кусок пластика. На лицо Еноха легла тень. — Тебя послал скелет? — протянул он и, не дав Фергу раскрыть рта, продолжил с всё той же отстранённой холодностью. — Разумеется, тебя послал скелет. Я даже не сомневаюсь, что это был он. Более того, я абсолютно уверен, что королевская семья об этом ничего не знает — и он сделает всё, чтобы они как можно дольше оставались в блаженном неведении. Потому что, король и королева, узнай они об этом, пришли бы лично, даже стыдясь смотреть мне в глаза. Ферг открыл и закрыл рот. Перебивать гиганта казалось ему пустой затеей — во всяком случае, пока его взгляд не доставлял неудобств. — Когда мы только обустраивались, — как бы про себя продолжил директор, — король смотрел мне в глаза, когда обещал, что нам не будут чинить препятствий. Капитан стражи — редкий болван, надо сказать — смотрел мне в глаза, клятвенно заверяя, что никто из местных не будет нападать на моих рабочих только потому, что они чуть-чуть — чуть-чуть! — похожи на людей. Даже малыш Фриск — бедное, наивное дитя! — клялся мне, что монстры не причинят вреда моим рабочим. — Подняв руку, он ослабил галстук и потёр мощную шею. — Я доверился им — и что же? Третий рабочий за месяц! Третий рабочий, и каждый раз приходит этот скелет и клятвенно заверяет меня, что это больше не повторится. Теперь он и тебя в это втянул! — Он вперил в Довакина взгляд своих плошек-глаз. — Как это случилось в этот раз? Ферг повторил свой рассказ, не без удовольствия описав разговор с Сансом. Улыбка на лице Еноха немного потеплела. — Вижу, тебе тоже не по душе этот лицемер. Он уверяет, что заботится о благе королевской семьи и всего народа монстров, но на деле просто покрывает некомпетентность своего брата. — Енох встал, лишь немного не достав макушкой до потолка. Позади него с шелестом развернулся квадрат окна, демонстрирующий панораму завода с высоты — лес дымящих труб, приземистые рыжие блоки цехов и блеск воды отводных каналов. Такое Фергу доводилось видеть нечасто. — Я и сам когда-то был таким, — угрюмо произнёс Енох, подойдя к окну и окидывая взглядом свои необъятные владения. — В другом месте, в другое время… я не считался с методами и средствами, какими бы ужасными они ни были. — Он невесело усмехнулся. — Мне, только представь, нравилось считать себя чем-то вроде бога, всецело и одиноко ведущего своё мироздание от утопичного начала к его неизбежному и мрачному концу. Когда наша общая цель рухнула, когда всё потеряло смысл — из нас троих, из Хранителей, лишь я отнёс это в своё удовольствие. Рано или поздно, мой мир должен был выгореть окончательно, оставив меня наедине с Небытием. Однако, когда на пороге моего кабинета появились этот дегенерат Баттер и ребёнок из другого мира — счастливое продолжение вновь стало возможным. Я смог искупить свои грехи и не собираюсь плодить новые. Я больше не могу позволить себе оставаться равнодушным. Повернувшись, Енох как-то сразу оказался рядом с Фергом, крепко сжав наплечник его брони. — Ты понимаешь? — вопросил он. — Нельзя допустить сохранения этого ужасного статус-кво. Король Дримурр должен начать властвовать более решительно — или этот город постигнет участь хуже Морфала. Я не могу сделать это сам, на мне слишком много завязано. Я прошу тебя — поговори с королём, расскажи ему, что происходит. Ты привёл их в этот мир и, к чести своей, сделал всё для их безопасности — но теперь они сами пытаются погубить себя. Мы не должны допустить этого. — Гигант наклонился, и на его лицо легла мрачная тень. — Но берегись! Скелет не даст тебе этого так просто сделать. Не знаю, что им руководит на самом деле, возможно, здесь не только сокрытие промахов брата, но и что-то иное. Однако ничто не может оправдывать подобных намерений! Ты должен не дать ему остановить себя! — Не дам. — Ферг поднял взгляд. На его лице горела знакомая жажада битвы. Енох нахмурился. — Ты ведь постараешься уладить всё мирно? Хотя бы попытаешься? — А вот это, — сказал Довакин, освободив плечо от гигантской белой ладони и направившись к выходу, — уже моё дело.