Одна баба другой бабе засадила в жопу грабли! © Крестьянки из Вронницы
Вдох. Ещё один. Тщетно. Пальцы скользят по безупречно жирному антрациту трясины. Скрючиваются, впиваются в беспощадную гладкость, до хруста, до крови, сочащейся из-под посиневших ногтей. Но нет никакой трясины — вокруг пустота, Ничто с большой буквы. Лишь маленькая фигурка, безвольно раскинувшись, зависла в бесконечном погружении в пучину небытия. А потом пустота взрывается всполохом красного и белого. Комментируемые краткими надписями на драконьем и даэдрическом, меняются виды мелководья с плавающими рыбами, трепещущей на ветру листвы и сверкающей дорожки от всходящего над морским горизонтом солнца. Их перекрывает огромная разноцветная надпись.彼の名誉にかけて誓う
Ферг в своей броне бежит по подсвеченному рассветом песку, оступается, подпрыгивает и бежит дальше. Чара в синей юбке и белой рубашке флегматично крутит нож. Крупный план — язык скользит вдоль лезвия меж растянутых в улыбке губ. Баттер, закинув биту на плечо, без выражения смотрит вдаль, за его спиной видна тень существа с длинной мордой и огромными когтистыми лапами. Изображение раскалывается длинными полосами, будто изрубленное невидимым лезвием. Сотни могеко заполнили пространство, над ними возвышаются несколько затемнённых фигур. Ферг, Чара и Баттер бросаются в атаку, то и дело обходя друг друга. Под конец каждый из них обретает свою истинную форму, и все трое возносятся над устроенным ими побоищем… Сакура роняет листья. Сакура дура.***
(Это должно было стать названием главы, но так тоже сойдёт) キャラ 対もげ子 !!! ミレニアムの壮大な戦い !!! そして、私はそのように章のタイトルを具体的に書きました !!!***
— Какого дьявола?! Ферг не отреагировал. Он с кислой миной сосредоточено смотрел в картонную коробку. Коробка, а вернее, её содержимое, отвечала ему тем же. Во всяком случае, могла, если бы у головы могеко, выглядывающей из-под ровного слоя потрохов, имелись глаза. Однако, приходилось мириться с тем, что имеешь. «А зачем мне вообще это делать?» — вдруг подумал Довакин, повернувшись к Чаре. Сегодня он мог бы умереть со смехом. Платье, выданное ребёнку для создания образа приманки (он сам пошёл на это), после ряда выпавших на его долю испытаний, заметно поизносилось. Слишком заметно для такого короткого срока — будь пол Чары более определённым, это выглядело бы соблазнительно. Но сейчас, при виде ребёнка, бретона распирало от смеха, и это могло стоить ему если не жизни, то изрядной части здоровья. Чтобы успокоиться, Ферг перевёл взгляд на Баттера, который только что вернулся из соседней комнаты. Лицо очищателя было неизменным — белым, как мел, и столь же богатым на эмоции. Ему не было дела до щекотливого положения Чары — он натирал биту листом бумаги с изображением королевской лилии. Рядом валялся раздавленный могеко. — Оно не должно было так износиться! В этом же нет никакого смысла! — Горящий взгляд Чары впился в экран. — ТЫ. Это твоих рук дело! Думаешь, раз у тебя не хватило воли прикончить скелета, ты чист передо мной? Но это не так, и ты это знаешь! — Успокойся, дитя, — произнес Ферг, копаясь в инвентаре. — У меня тут есть несколько вариантов на замену, но они с аксессуарами. Тебе какой, с кошачьим хвостиком или с ушами, как у твоего братца? … — Я тебя ненавижу.***
В воздухе этажа витал страх. Осматривая ближайшие комнаты, слушая всхлипывания и бормотание впавших в транс могеко, Ферг испытывал тошнотворное чувство дежавю — будто снова оказался в царстве Молага Бала, Короля Насилия. — Мне страшно… Мне страшно… — Не хочу быть распятым… — Нельзя плакать… — Она не обезумеет, если мы будем вести себя хорошо. Погруженные в пучины персонального сумасшествия, могеко не сопротивлялись ударам Ферга и его спутников. Их бормотание говорило об ужасе куда более давнем и изощренном, чем кучка пришлых головорезов. И бретон почувствовал себя намного лучше, когда, зайдя в очередную комнату, увидел ещё одну чёрно-белую фигуру и услышал знакомый смешок. — Мияу, ми амигос. — На Захари была достопамятная кошачья маска с широким ровным оскалом. — Сколь приятно видеть своих регулярных клиентов в таком прибыльном месте. Погодите, я сейчас закончу. — Торговец повернулся к своему клиенту, девочке лет двенадцати на вид, в простом жёлтом платье и полосатых чулках. Повернувшись к Фергу, девочка сделала книксен, бретон ответил чопорным поклоном. У неё оказались большие синие глаза и коротко стриженные тёмно-русые волосы. Отвернувшись, девочка ещё некоторое время препиралась с Захари, результатом чего стали попискивающий красный шарик, олений рог и несколько мотков проволоки, перекочевавших в сумку девочки. Расплатившись, она отодвинула носком туфли одну из плит пола и, шагнув в открывшийся люк, пропала. — Что ж, — произнёс Захари будничным тоном, будто ничего и не случилось, — клиент ушёл довольным, пора приниматься за следующего. Могу ли я предложить вам что-нибудь, амиго? — …?! Кто это такой? Вы его знаете? — подал голос Дефектный Могеко. Похоже, ситуация смущала его больше, чем остальных. — О, я всего лишь очередное неуместное лицо в этой игре, — развеселился торговец. — Удовлетворю любой каприз любого персонажа… не бесплатно, конечно же. — Ты ведёшь дела с местными? — вмешался Ферг, видя, что после слова «игра» Дефектный впал в прострацию. — Нет-нет, мой дорогой драконорожденный, здесь у меня просто была назначена встреча. Местные обитатели, а конкретно, существо, узурпировавшее этаж и погрузившее его обитателей в гниение страха, не слишком расположены к торговле лицом к лицу. По правде говоря, — нервно оглянулся торговец, — удовлетворив ваши запросы, я умчусь отсюда со скоростью света. Здесь творятся ужасные вещи, и кто-то, вроде вас, должен был прийти и пресечь этот поток скверны… Так, чем я могу вам помочь? — Платье, — ответил Ферг, стараясь не засмеяться. — Девичье платье. Чем крепче, тем лучше.***
Расплатившись с торговцем, который после этого тут же исчез во вспышке света, компания отправилась дальше. На Чаре красовалась балетная пачка — двойник той, что Ферг когда-то раздобыл в Подземелье и теперь хранил в своей коллекции редкостей. По словам Захари, копии вещей, связанных с жизнью монстров до освобождения, расходились на ура. Тэмми скрипели зубами от злости при виде сотен экземпляров собственной брони, разложенных на складах «Гомез», но ничего не могли поделать — им было не угнаться за промышленной мощью заводов Дантона и Клемансо. Чару обновка вполне удовлетворила, а Ферг, оправившись от очередного «БОМС» (как же, захватил столько вещей из своей коллекции, но забыл про пачку), вооружился молотком и укрепил её. — Надо бы зачаровать, — сказал он, выпрямляясь и входя в следующую комнату, — но пока и так… ну и ну. Комната была заполнена трупами могеко. Применив «Шёпот ауры», Довакин вынул затарахтевший меч и медленно пошёл среди распростёртых в лужах крови жёлтых тушек. Нет, это точно была не их работа — тела носили следы чудовищных издевательств, на некоторых не было и сантиметра целой кожи. Что-то похожее бретону доводилось видеть, когда он расследовал дело Мясника в Виндхельме. Но Мясник не пытал своих жертв — он кромсал уже безжизненные тела, делая это аккуратно и с понятной, пусть и пугающей, рациональностью. Здесь же Ферг мог точно сказать, что могеко долго мучились, прежде чем отдать концы. — Здесь есть любитель ножей? — По голосу Чары было трудно понять, что ребёнок испытывает в данный момент — восторг или презрение. — Точнее, любительница, — откликнулся Дефектный Могеко. — Сумасшедшая любительница ножей, пыток и прошутто — Моге-ко. — Насколько она сильна? — спросил Ферг, переворачивая носком сапога могеко с полностью содранной кожей головы. — Трудно сказать. Я не видел её лично. Думаю, у меня бы не было шансов против неё. Но вы — другое дело. Главное, не попадите к ней в руки, иначе ваша смерть будет медленной и мучительной. Ферг хмыкнул. Он был уверен: если что-то можно убить — он убьёт это, как было уже тысячи раз. Брошенный через плечо взгляд подтвердил, что его спутники тоже не были испуганы. Баттер шагал всё с той же миной одухотворённости на лице, забросив на плечо биту. Нож Чары поднялся к лицу ребёнка, отражая его широкую жуткую улыбку. — Время убивать. Время веселиться.***
Бах! Бах! Могеко, подпрыгивающие в блёклой пустоте, раскрываются кровавыми бутонами. Бах! Бах! Они не нападали, не делали ничего провокационного. Бах! Они просто прыгали, будто в каком-то однообразном танце. Бах! Ещё один могеко разлетается кровавым салютом, орошая соседей. Им плевать, они продолжают прыгать, пока очередной выстрел — бах! — не прерывает их нелепый танец навсегда. — Недурно, малец. Но тебе всё равно за мной не угнаться. — Глотай пыль поражения, старикашка. — Зачем вы это делаете? Они же не нападают на вас! — Ну, да. Ведь это мы на них нападаем. — …! А ты почему стоишь? — Эта бита не стреляет. Во всяком случае, сегодня. — … (Наверное, стоило остаться в камере)***
— Как же здесь воняет… Кто тут сдох? — Нужно было взять маску, — скривился Дефектный Могеко. — Запах гниющих тел пропитал эти стены. Ферг невольно бросил взгляд на серый камень коридора, но не увидел ничего, что могло бы так вонять. Собственно, он и не чувствовал запахов — его шлем, зачарованный на дыхание во всех средах, не пропускал ничего из того, что могло бы ему навредить. Поразмыслив немного, он вынул из инвентаря несколько бандитских масок и, пропитав их зельями сопротивления ядам и болезням, протянул Чаре и Дефектному Могеко. Баттер от маски отказался — создавалось впечатление, что ему вообще необязательно дышать. — Спасибо. Так гораздо лучше. — Дефектный Могеко торопливо натянул маску и с облегчением сделал вдох. — Ух, пахнет, как крабы в чесночном соусе! — Мне казалось, я тут кончусь. Когда уже появится эта Моге-ко? Дефектный косо глянул на ребёнка. — Кликать беду — не очень-то умно. Ответа Чары они не услышали — извивающийся серый коридор вывел их в огромную комнату, затянутую плотной пеленой вони. Её источник был здесь. Воняли тушки могеко, небрежно сваленные по углам. Воняли полусгнившие тельца на стоящих тут и там кровавых крестах. Воняли лужи крови на полу, некоторые из них потихоньку покрывались какой-то плесенью. К одному из крестов был прибит листок рисовой бумаги. Приблизившись, Ферг оторвал лист и вгляделся в скачущие, выведенные побуревшей кровью, значки. — «Все вы, могеко, пролейте кровь», — прочёл он. — Ха! Всё-таки есть какая-то польза от просмотра дешёвых гаремников без сюжета вместе с Альфис. — Ты смотрел аниме? — В голосе Чары слышалось неподдельное изумление. — А по мне не скажешь, да? — усмехнулся Довакин. — Я думал, ты задашь этот вопрос ещё на станции, когда мы читали объявления. Да, смотрел. Начал, когда занимались системой порталов в Городе Мечты. Смотрел всё подряд, хотя вкусы у нас с ней, конечно, различались. Что-то — откровенный шаблонный бред, были и оригинальные вещицы. А в один прекрасный день я осознал, что слушаю и понимаю оригинал, а не читаю субтитры. — Но нельзя же просто так взять и выучить японский! — А я смог. Спасибо Хермеусу и двемерским словарям-головоломкам. — Всё это, конечно, занимательно и мило, — раздался незнакомый девичий голосок, — но не пора ли проявить вежливость и поприветствовать хозяйку?***
Окружённая парой дюжин могеко, перед спутниками возникла невысокая девушка-девочка с длинными пшеничными волосами, из которых на макушке пробивалось что-то вроде острых жёлтых ушей. Девочка была одета в рубашку апельсинового цвета с черным галстуком, чёрную блузку на пуговицах и короткую вишнёвую юбку. Её бледное, с лёгким румянцем, личико могло показаться милым, если бы не абсолютно чёрные с водянистым отблеском глаза. — Дерьмо! — прошептал Дефектный. Его голос дрожал. — Это Моге-ко! — Ехехе! Привет, привет, приятно познакомиться! ♪ — защебетала девочка. — Это я, милая Моге-ко!☆ Со стороны Чары донёсся странный звук, подозрительно напоминающий смешок. На миг личико Моге-ко исказила злоба, но оно тут же снова преисполнилось ангельской теплотой. — Я люблю прошутто… — глаза Моге-ко вдохновенно закатились, показывая края чего-то красного, — но ещё мне нравятся макаруны и зефир! ♪ — Оно и видно, — раздался голос Чары. — Отъесть такую задницу — настоящий талант. Костезадый бы оценил. Как известно, комплексы по поводу собственного веса — ТЯЖКОЕ бремя многих девушек. Эксплуатация этой темы — практически беспроигрышный вариант ПРОКОРМА для любого ТОЛСТОГО тролля. Чаре, как не самому хорошему человеку, это было известно. Красная зона глаз Моге-ко стала чуть больше. Когда она заговорила вновь, её голос подрагивал: — И я люблюююююю спать! ♪ — Ну, вылитый костезадый. — Ребёнок повернулся к Дефектному. — И вы боитесь это жирное убожество? Она же скоро не будет пролезать в двери, если вообще сможет ходить. На Дефектного Могеко было жалко смотреть — его шерсть взмокла от страха даже на кончиках ушей. Он бросил на Ферга умоляющий взгляд, но Довакин почти сразу сообразил, чего добивается Чара. И решил не отставать. — Дитя, — укоризненно покачал он головой, — оставь свой ЭКСТРА ТОЛСТЫЙ юмор на ЗАКУСКУ, я просто не успеваю протирать линзы от ЖИРА. Дай и старичкам РАЗГОВЕТЬСЯ. Ну-ка, Буттер, подкинь МАСЛА в эту словесную КАШУ. Баттер бросил взгляд на Моге-ко и произнёс: — Ух, она чудовище. — Хм, — развёл руками бретон. — Как по мне, получилось не слишком САЛЬНО… — Хватит!!! Моге-ко не была толстой. Она была в ярости. Её глаза превратились в два горящих красных пятна с вертикальными чёрными зрачками, а оскал обнажил острые треугольные зубы. — Что вы творите?! — простонал Дефектый. — Она же вас сейчас поубивает! — Ха! Пусть сначала попробует сдвинуть с места свои окорока! Моге-ко издала глухой рёв, и в её руке очутился нож со спирально загнутым к острию воронёным клинком. «Не слишком практично», — подумал Ферг-прагматик. В следующий миг его сбил с ног Ферг-клептоман (сам себя он благородно именовал коллекционером) с воплем: «ХОЧУ ЭТОТ НОЖ!» Ребёнок вышел вперёд. В его руке кроваво блеснул Настоящий Нож. — Она моя, — не оборачиваясь, произнёс он. — Ладно, круто, — хором произнесли Баттер и Довакин. Переглянувшись, они сели на пол, и бейсболист принял протянутую Фергом пачку чипсов. — Вот так и сидите. С этим недоразумением мне помощь не нужна. — Внимание Чары переместилось на тяжело дышащую и раскрасневшуюся от злости Моге-ко. — Ну, что, потанцуем? Или боишься, что одышка замучает? — ААААРГХ! Ты меня раздражаешь! Как насчёт того, чтобы УМЕРЕТЬ?! Поигрывая ножом, ребёнок приблизился к подобравшейся Моге-ко. Между ними осталось не более трёх шагов. — Многие до тебя хотели этого. Но на мне, как видишь, ни царапинки. И чем меня собираются удивить в этот раз, м? — ГРРРРРРРР!!! УБЪЮ ТЕБЯ!!! Я УБЪЮ ТЕБЯ! Моге-ко не была оригинальна. Она обезумела от жажды убийства. Её нож со свистом устремился к лицу Чары, ударился о клинок Настоящего Ножа, высекая искры. Ребёнок в балетной пачке двинулся легко и плавно, будто и впрямь танцуя, его нож метнулся пару раз, оцарапав до крови щёку Моге-ко. Издав пронзительный, полный ярости визг, девушка набросилась на Чару, нанося бессмысленные и бесцельные удары наотмашь, которые кружащий вокруг неё ребёнок блокировал безо всякого труда. Это приводило Моге-ко в ещё большую ярость — как оказалось, она ещё не достигла своего предела безумия. — АХАХАХАХА!!! УМРИ ЖЕ!!! УМРИ! МОГЕКОМОГЕКОМОГЕКОМОГЕКО!!! Окружающие их могеко принесли прошутто и начали делать ставки. — И это ты называешь боем? Даже свиная туша сражается с мясником лучше, чем ты со мной.* — Я ВЫПУЩУ ТЕБЕ КИШКИ!!! — Завитый нож Моге-ко цепляет Настоящий Нож и вырывает его из руки Чары. Удар — и рёбёнок оседает на плиты пола. Несколько могеко рвут на себе уши, другие довольно потирают лапы. Ферг и Баттер перестают хрустеть чипсами. Золотистый кружок замирает на полпути к открытому рту Довакина. — Хе-хе. — Моге-ко поворачивается к ним. Её глаза вновь чёрные и дружелюбные. — Что ж, с этой игрушкой я закончи… — Хрен. Там. Был. Могеко замерли. Глаза Моге-ко расширились — и тут же вновь налились кровавым светом. Её лицо раздалось широким оскалом, когда она обернулась к Чаре. Ребёнок медленно поднимается с пола. Его голова опущена, лицо скрыто тенью и волосами. — Ч. ка… ты… — вырывается у Моге-ко. — Как убого, — произносит Чара, встав на ноги. — Возможно, если бы ты завершила начатое, а не отвлекалась на этих бездельников… тебе бы удалось одолеть меня. Ребёнок вскидывает голову. У него нет лица — лишь расплывающиеся чернильные пятна тьмы вместо рта и глаз. — НО ТЫ УПУСТИЛА СВОЙ ШАНС. Ферг заинтригованно хрустнул чипсом. И это стало сигналом. Взвыв, ребёнок в один прыжок подхватил свой нож и врезался в ошеломлённую Моге-ко, отбросив её к стене. Охнув, девушка попыталась подняться, но смогла лишь неуклюже откатиться, когда алая волна, брошенная с лезвия Настоящего Ножа, выбила глубокую дымящуюся борозду рядом с ней. Под нечеловеческий вой Чары нож взмывал и падал, и срывающиеся с его лезвия волны, проносясь мимо панически мечущейся Моге-ко, обращали камень стен в облака пыли. Из облака донёсся крик боли. Ребёнок опустил нож — и это было ошибкой. Со сбившейся причёской, грязная, но невредимая, Моге-ко с визгом вынырнула из пылевой завесы и набросилась на Чару. Воронёный и пылающий — клинки сплелись в стремительном танце ударов, блоков и контратак. Треск и лязг прорезали пространство комнаты. Внезапно в вихре мечущихся фигур что-то сверкнуло — будто на миг мелькнула яркая до боли в глазах звезда. — А это, — лекторским тоном произнёс Ферг, полуобернувшись к Баттеру, — был так называемый панцушот — ситуация, в которой светится краешек нижнего белья… Баттер вытер нос. Из его ноздрей стекало что-то черное, будто бы у бейсболиста внезапно отросли импровизированные усики. — Там не было нижнего белья, — хрипло произнёс он, вскидывая руку, чтобы стряхнуть с неё потёки жижи. Ухмыльнувшись, Довакин повернулся в сторону экрана: — А я смотрю, ты не жалеешь фансервиса? Конечно же, нет. Хочешь, докажу? — Рискни. — С кем это ты… — начал было Дефектный Могеко. — Кьяяяяяяяяя!!! Любуйся. — Ух, ты даёшь, — только и сказал Ферг. Это геноцид. Геноцид одежды. Один удар Ножа — и платье Моге-ко разлетелось крошечными лоскутами. Скорчившись, чтобы прикрыться, светловолосая маньячка покраснела от злости и стыда. Могеко пришли в невероятное возбуждение, подняв оглушительный гомон. Кое-где желтые тельца были отброшены назад хлещущими из ноздрей фонтанами крови. «Усы» Баттера разрослись и стали завиваться кверху. — Кьяя! Не смотрите! — пропищала Моге-ко. Под натиском стыда она почти стала обычной смущённой девушкой. И Чаре это было не на руку. — Не понимаю, чего ты так волнуешься. Твой целлюлит так вибрирует, что тут и замазывать ничего бы не пришлось. ** — РАААААРГХ!!! Забыв о наготе, Моге-ко бросается вперёд. В руке Чары оказывается Подгоревшая сковорода. КЛЭНГ! — Ай! Удар отбрасывает Моге-ко. Её сияние непереносимо. Бейсболка Баттера сплющивается, теперь его усы формируют острую бородку. — Между прочим, — задумчиво произнес Довакин, — у двухметрового меча при ударе звук точно такой же. Я точно знаю, ведь я убил кучу драконов.*** Всхлипывая и держась за разбитое лицо, Моге-ко поднимается с пола. — Моге! Разделайтесь с ними! — хнычет она и исчезает. Чернильная клякса Чары вновь становится лицом. — Теперь можете помогать. — Отдохни, малыш, — ухмыльнулся Ферг, со скрежетом поднимаясь с пола. — Этих я возьму на себя. — Не многовато ли берёшь, дедуля? Оружие отправляется в инвентарь. Взамен Довакин достаёт потрепанный бурый плащ и надевает его. — Я тут вспомнил одно аниме. Хочу попробовать кое-что. — Он поправляет плащ и, постепенно ускоряясь, идёт к галдящей и ожесточённой толпе могеко. Приближаясь к ним, уже отводя кулак назад, Довакин подпевает только одному ему слышной мелодии: — Сила, эта сила… Бушует в душе пожар!***
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ АВТОРА
Из-за того, что дальнейшие сцены в силу своей непредельной жестокости и обилия богатого внутреннего содержания не предназначены для просмотра лицам, не занятым в производстве полуфабрикатов для McDonalds, мне пришлось бы повышать рейтинг по японской шкале цензуры. Но это плохая идея. Поэтому я решил прибегнуть к помощи известной профурсетки — Мадам Аллегории. Образ эпизода — Томаты/Помидоры. Музыкальное сопровождение — пусть будет какая-нибудь вдохновлённая классика. Я думал о "Танце рыцарей" из балета "Ромео и Джульетта". Вы можете включить что-нибудь на свой вкус. Поехали.***
Борцы сумо сражаются на толстом слое помидоров, покрывающем татами, их ноги скользят, перетирая в кашу мясистые, брызжущие соком ягоды. Барабанщик импровизирует на стальных бочках стеклянными бутылками кетчупа. Фонтан белой крошки и красных оттенков. Носорог на помидорном поле таранит пирамиду из ящиков с уже собранными ягодами. Удар! Взрыв! Животное покрыто томатной жижей от хвоста до кончика рога. С раскрученной до предела карусели-центрифуги срываются и влетают в стену несколько больших пластиковых мешков с томатным соком. Шлёп! Рестлер исполняет Спиральный Сплэш 450 на кучу помидоров. Плюх! Фонтан сока и кусочков мякоти с розоватыми прожилками. Бульдозеры давят санкционные томаты из Испании. Слоновий гон в саванне, где вся трава превратилась в помидоры. Авианалёт на заводы Heinz. Маленький ребёнок переворачивает миску с борщом. Скоростной поезд въезжает в тоннель. Тоннель заставлен ящиками с помидорами. Флэшбэк урока кулинарии от Андайн. Банка томатной пасты под промышленным молотом. Занавес. Благодарю за внимание.***
Они шли дальше, а за ними неспешно текли вязкие багровые ручейки. Дефектного Могеко временами начинало трясти, и ему приходилось останавливаться, чтобы перевести дух. Ферг предложил понести его, но это предложение было с ужасом отвергнуто. — Я достаточно насмотрелся на то, что бывает с могекос, которые оказываются у тебя в руках, человек. — Зелёный могеко вновь остановился и прижался лбом к холодному камню стены. — Судя по всему, такое ты устраиваешь не впервой, и мне не очень хочется стать жертвой твоих… привычек. Ферг равнодушно пожал плечами — его внимание было привлечено новыми звуками где-то впереди. — Похоже на плач. Может, это Моге-ко? — Это не она, — в унисон ответили Ферг и Дефектный Могеко. Переглянувшись, они прибавили шаг. На лице Баттера, всё ещё покрытом невысохшей жижей, прорезалось хищное выражение.***
— *шмыг*… уааааа… кто-нибудь… помогите… Расставив ноги, Ферг застыл перед небольшой металлической дверью. Плач доносился с другой стороны. Если верить Шёпоту ауры, за дверью находился один-единственный могеко… или кто-то близкий по размеру. — *шмыг*… я хочу домой… уааааа… Дверь была заперта куском железного прута. Бретон постучал по нему пальцем, ухмыльнулся, и из его ладони в дверь ударила ледяная струя. Покрытый инеем прут со звоном раскололся и осыпался на пол. — Такого дерьмового металла я не видел даже у фалмеров, — заметил Довакин, толкая скрежещущую дверь. — А уж хуже их железа… — Он не договорил. За дверью было холодно. С потолка небольшой камеры падал снег, укладываясь на и без того толстые сугробы на полу. В углах комнаты застыли слепленные из снега могеко, а в центре… — Обожди-ка. — Ферг придержал Баттера и повернулся к Дефектному. — Это настоящий хранитель этажа? — Н… нет, — немного растерянно ответил Дефектный. — Я вообще не понимаю, кто это такой… Спиной к ним стоял белоснежный могеко в высокой меховой шапке и меховом воротнике. Услышав голоса, он резко обернулся — на шапке блеснула золоченая эмблема в виде контура головы могеко. Наступило молчание. А потом могеко в шапке отскочил к дальней стене, оглашая воздух воплями истошного ужаса. — Крокодил!!! Крокодил!!! Он пришёл съесть меня!!! Растерянно оглянувшись, Ферг наткнулся на Баттера — и вновь ему на доли секунды привиделась длинная зубастая морда с пустыми глазами. Очищатель выглядел, как обычно — но, судя по всему, могеко в шапке видел нечто большее. — Кто вы такие? — простонал он. — Вы пришли, чтобы меня мучить? Моге-ко прислала вас? — Моге-ко сейчас валяется где-нибудь с расквашенным носом и пытается убедить себя, что она не жирная. — Во взгляде Чары промелькнуло недовольство. — Странно… При виде его у меня во рту почему-то стало кисло. — И у меня, — скривился Ферг. — Чей ты, малыш? — Меня зовут Могеков Хашацки, — подбоченился могеко в шапке. — И я не какой-нибудь малыш! Мне недосуг болтать тут с вами. Я должен найти товарищей и вернуться с ними в Матушку-Россию! Повисла тишина. — Россия? — раздался удивлённый голос Чары. — Россия, — задумчиво повторил Ферг. По его лицу расползлась нехорошая ухмылка. — Так значит, Россия находится в этом мире? Ответом ему послужил свист опускающейся биты. Белая шерсть и снег вокруг окрасились кровью. Шапка отлетела в сторону, одиноко сверкнув эмблемой. — Ч… что ты творишь? — заикаясь, произнёс Дефектный. — Теперь он точно найдёт своих товарищей, — без тени иронии ответил Баттер, очищая биту снегом. Довакин наклонился и подобрал шапку, задумчиво крутя её на растопыренных пальцах. Он вспомнил, что не спросил Баттера о том, куда тот отлучался до их встречи с Захари. Теперь больше не было нужды спрашивать.***
— Трусы… труселя… парашюты… памперсы… — Розовое нижнее бельё летело из-под рук Чары, по странному стечению обстоятельств постоянно попадая в Баттера, обессилено скорчившегося на низеньком табурете. Чёрная жижа залила весь низ его лица и стекала за воротник. Держа в дрожащей руке одни из упавших на него трусиков, он попытался утереться. Это было плохой идеей. — С тобой всё в порядке, приятель? — участливо поинтересовался Ферг, сметая в Кошелёк Жадины содержимое книжных полок. Настроение у него приподнялось — несколько предыдущих комнат были заполнены слишком депрессивными могеко, и если первые шаги по этажу напоминали Хладную Гавань, то последние заставили вспомнить о настоящем отчаянии, какое ему довелось видеть в Инферно Молага Бала, где он сразил его чемпиона, Данте. Эта комната, хоть и содержала, без преувеличения, пятьдесят оттенков розового, всё же казалась настоящей отдушиной. Кроме того, здесь его ждала богатая пожива — книги, куча уникальных (пусть и бесполезных) ножей, доска для дартса… и, конечно же, нижнее бельё Моге-ко. Нет, вы не подумайте — даже общаясь с принцами даэдра, Довакин не стал каким-то особенным героем-извращенцем, вроде тех, что надевают грязные девичьи трусики на голову и идут искать приключения с одним лишь этим предметом гардероба на своём теле. Забросив несколько насыщенно-розовых, с красными кружевными вставками и небольшим чёрным бантиком экземпляров в свой инвентарь он планировал предложить их во все знакомые ателье — в «Сияющие одежды», например. Новинка наверняка привлечёт покупателей, повысив и без того немалый доход ушлого бретона. А уж как распорядиться этими деньгами, он всегда придумает. Баттера, судя по всему, осенило — он вытащил откуда-то кусок тёмно-коричневого с серыми прожилками мяса и принялся энергично его жевать. Тотчас же из его носа перестала сочиться чёрная жижа, а её потёки на коже и одежде впитались без следа. — Вероятно, чипсы были заражены, — возвестил он, вставая с табурета и стряхивая с себя несколько розовых сокровенных треугольников. — Вот как? — нахмурился Ферг, тут же вынув из инвентаря пузырьки с противоядием и лекарством собственного изготовления. Осушив их до дна, он облизнулся и спросил: — Почему ты сразу не вылечился? — В моей механике не обозначается статус «Болен», — пожал плечами очищатель. — Мой статус был в порядке, но здоровье уменьшалось, как при отравлении. Это было неприятно. — Мне это знакомо, — кивнул Ферг, с ненавистью вспоминая об особенностях некоторых криво сделанных модов, истинной целью которых было, судя по всему, надругаться над его параметрами. Когда твоё здоровье вдруг начинает уменьшаться абсолютно безо всякой видимой причины, и это не получается остановить ни зельем, ни магией, и даже консоль порой бессильна — это не прибавляет человеколюбия ни игроку, ни персонажу… — Просто с языка снял, — ухмыльнулся бретон, задрав голову и читая текст выше. Дефектный Могеко сплюнул и отвернулся — махнуть рукой на всё это показалось ему хорошим решением. Не будем судить его… пока что. — Хранитель близко. — Встрепенувшись, Баттер стремительно зашагал через апартаменты Моге-ко. Довакин последовал за ним, чувствуя, как у него всё сильнее начинает сосать под ложечкой. Судя по тревожному вздоху Чары, он был не одинок в своих чувствах.***
Серая комната. Три кроваво-красных креста. На среднем распят могеко. Хранитель-могеко. — Могеко-ангел. Это самое двусмысленное и пошлое, что мне пришлось увидеть в этом поганом месте. — Слова Чары, как обычно, саркастичны и колючи — но Ферг знает: сейчас это попытка придать себе храбрости. Неизвестно, что произойдёт с пространством вокруг при очищении этого хранителя, однако всё естество Довакина категорически протестовало против того, чтобы задержаться на этом этаже. А ведь они даже не знали, где находится выход на следующий… Лифт, по словам Дефектного, остался в зале, где разыгралась битва Чары и Моге-ко — и Ферг надеялся, что им не придётся возвращаться туда… по очищенному пространству. — Хацу… — прошептал Дефектный, приблизившись к кресту. Его мордочка была искажена страданием. — Почему… почему я не видел тебя… Хацу ответил не сразу. Он выглядел, как обыкновенный могеко, к спине которого зачем-то приклеили белые птичьи крылья. Над головой у него висел светящийся золотой обруч, и Ферг задумался, успеет ли он его схватить, когда всё закончится… Наконец хранитель заговорил, и с каждым словом кровавые потёки из его рта стекали всё ниже и ниже. — Да… Было время… — произнёс он. — В тот день… десятки могекос отправились в рай прошутто. Мне… я не смог добраться до люка в её спальне… Мои страдания… она так долго пытала меня… — Он кротко вздохнул. — Но теперь это не важно… Жаль, мы с тобой не поиграем вновь… — Хацу! — в голосе Дефектного послышались слёзы. — Мои чувства уже размыты, — прошептал Хацу. — Рай прошутто ждёт меня… Я вижу… Я слышу… Внезапно его тельце напряглось, и он, хрипя, сорвался с креста. Дефектный Могеко бросился к нему, но Хацу не смотрел на него. Он смотрел на Баттера. — Шёпот… — прохрипел он. — Я слышу… тысячи голосов… они всё спрашивают… спрашивают… зачем… Баттер бесстрастно вознёс биту. — Рай прошутто — ложь, — сказал он. Бита рухнула на Хацу, с ужасающим хрустом врезавшись в его тело, сминая и корёжа крылья, кости, перемалывая внутренности. В воздух вспорхнуло несколько белых перьев. Баттер вновь вознёс биту. — Бог Прошутто — ложь. Удар. — Никому не уйти от воздаяния. Удар. — Нет! — опомнился Дефектный Могеко. — Не надо! Хацу… Закованная в броню рука легла на его маленькое плечо, мягко стиснула его, и Ферг сказал, не веря самому себе: — Поверь, так будет лучше. — Ты был сражён, Хацу, хранитель четвёртого этажа, — возвестил Баттер нанося последний удар по покрытой перьями куче мяса и раздробленных костей. Золотой обруч, тускнея и исчезая, всё так же висел над остатками хранителя. — Что это за шум? — раздался вдруг голос Чары. Ферг прислушался, но ничего не услышал… кроме тишины. Так, во всяком случае, ему казалось вначале. Но нет — это не было тишиной. Сквозь нарастающий, давящий гул прорывался размеренный металлический звон — будто за стеной раскачивался на ветру маленький похоронный колокол. А потом пришли голоса. Перемежаемые протяжным шиканьем, они налетели торопливым неразборчивым шёпотом. Они спрашивали, спорили, осуждали — и, наконец, Довакин со всей ужасающей ясностью понял, к кому обращены их слова. «Почему ты это допустил?» «Разве они этого заслужили?» «Это твоя вина». «Ты в ответе за то, что случилось». «Их не стало из-за тебя». «Ты доволен своим выбором?» «Их небытие на твоей совести»… Из транса его вывел крик Чары: — Что происходит?! Чего они от меня хотят?! Голоса говорили не только с ним, понял Ферг. Присев, он обнял Чару, ребёнок, всхлипывая, прижался к нему. И в накрывающей их волне белого пустого света раздался холодный голос Баттера: — Теперь эти земли чисты.***
Тяжело дыша, Ферг рванулся с постели, чуть не грохнувшись на пол. Ему хватило пары секунд, чтобы успокоиться и осмотреться. Он лежал на простой металлической кровати в небольшой квадратной комнате стерильного белого цвета. Белый холодный свет струился с потолка, позволяя увидеть замершую у дальней стены в испуганном полуобороте жёлтую ящерицу-монстра в белом халате. А на краю кровати сидели и таращились на Довакина… To be continued...========>