Ещё одна трещина в анусе. © Asshold Crusader
Его крик унёсся в необъятное Небытие, заполнив его до гремящего звона, и Небытие лопнуло. Оглушённый, Ферг кубарем покатился по полу, болезненно ойкая каждый раз, как давала знать о себе побеспокоенная рана. Спустя примерно дюжину кувырков, собрав на свое тело все возможные и невозможные синяки, он наконец застыл на полу, неловко скорчившись под множеством ошарашенных взглядов. — О-ох, — произнёс он — голова трещала, как кости стражника в драконьих зубах, и даже малейшее движение глаз хлестало по мозгу раскалённой плетью. Вокруг кто-то взволнованно шептался, чьи-то шаги сквозь плотную вязкую пелену добирались до слуха Довакина, неясные тени мелькали перед глазами. — Где… где моя б… броня, — прохрипел он, силясь уловить эти расплывающиеся образы. Они маячили перед ним, недоступные, дразнящие… раздражающие. Хотелось заорать на них, Крикнуть, если нужно… Крикнуть… В воспалённом разуме Ферга шевельнулась идея. — Файм… — Пересохшая глотка не слушалась, превращая Крик в обычное слово. — Файм… Фай… йакх-кххх! — его скрутило в болезненном кашле. Рядом показались чьи-то ноги в высоких сапогах, сверху донеслось пронзительное жестяное громыхание. Изнемогая от воистину божественных усилий, Ферг прочистил горло и, вложив всю волю в одно слово, выдавил: — ФАЙМ. Магическая волна с шипением пронеслась по его телу, преобразуя его в эфемерную бесплотную субстанцию. Боль отступила, рассудок перестало разрывать на части, и Ферг смог оглядеться. Это было что-то вроде огромного пустого кафетерия для рабочих — вероятно, это он и был. Свисающие с серого потолка светильники бросали мертвенно-белый свет на поблёскивающие длинные столы, ровными рядами расставленные вокруг. Столы были пусты, за исключением того, что стоял перед Фергом — на нём лежало несколько примечательных вещей, самым примечательным из которых был комплект его снаряжения. Наконец-то! Довакин набросился на свою броню аки коршун на кроличье семейство. Бесплотность вот-вот должна была прекратиться, возвращая боли полноту власти над ним — а бретон терпеть не мог чувствовать себя беспомощным. Он едва успел закрепить на себе кирасу и уже собрался влезать в сапоги, как вдруг откуда-то сверху раздался низкий сочный голос: — Отрадно видеть, что ты быстро оправился от последствий своей авантюры. Бесплотность отступила, и зачарования брони приняли его тело в свои привычные уютные объятья, исцеляя окончательно. Довакин влез в защёлкнувшиеся на его лодыжках сапоги, взялся за перчатки и, начав их надевать, наконец соизволил поднять взгляд. Над ним, подобно полной луне, в конус света вплыло лицо Еноха. Прищурившись, толстяк заговорщически улыбался. Ферг огляделся. Неясные тени превратились в кучку эльсенов, Захари, подошедшую сзади Королеву… и Папайруса. — АХ, ЧЕЛОВЕК, Я ТАК РАД, ЧТО ТЫ В ПОРЯДКЕ! НЕ МОГУ ПОВЕРИТЬ, ЧТО САНС ОКАЗАЛСЯ ТАК УБИЙСТВЕННО НЕБРЕЖЕН! МНЕ ПРИДЁТСЯ СЕРЬЁЗНО ЗАНЯТЬСЯ ИМ, КОГДА ЕГО ВЫПУСТЯТ ИЗ ТЮРЬМЫ! ДРУЖЕСКИЕ ПОЕДИНКИ — ЭТО ПРЕКРАСНО, НО НЕЛЬЗЯ ЖЕ ЗАБЫВАТЬ О БЕЗОПАСНОСТИ! Держа в руках шлем, Ферг внимательно посмотрел на скелета. С Папайрусом явно творилось что-то не то — он весь дрожал, иногда принимаясь стучать зубами, под его глазницами и вокруг зубов залегли тени, делая выражение его «лица» сильно измождённым. Довакин невольно задался вопросом — скрывает ли Папайрус под этой оглушительной чушью своё потрясение, подкосившее его хрупкое здоровье? Или же он действительно говорит то, во что верит? Но тогда почему он выглядит таким истощённым? — Очень хорошо. — Лицо Еноха слегка порозовело, а улыбка стала жёсткой. -Теперь не пора ли главе стражи вернуться к своим обязанностям? Страшно подумать, что ещё может произойти в городе, пока некому следить за порядком! Эти слова были произнесены с таким массивным нажимом, что сумели-таки пробить даже монолитную недогадливость Папайруса. — ВЕРНО! ПОСЛЕ СЛУЧИВШЕГОСЯ МНЕ ПРИП… ПРИПР… ПРИСС… — Папайрус ссутулился, из его рта вытекло несколько маслянисто-чёрных струек. Он неуклюже стёр их рукавицей и попытался улыбнуться. Стало только хуже. — ПРОШУ М… МЕНЯ ПРОСТИТЬ! МНЕ НУЖНО… НУЖНО… Не договорив, он сорвался с места и исчез за пределами ракурса. Эта способность была всё ещё выше понимания Ферга, но он смирился с фактом её существования. Сейчас его куда больше занимал Енох, а, точнее, белый пластиковый поднос, который он поднял со стола. Поднос был засыпан осколками разбитой склянки, среди которых плескалась рубиново-красная жидкость. Ферг отшатнулся — даже от одного её вида ему вновь стало плохо. — Вы, надеюсь, были осторожны? — обеспокоенно произнёс он. Енох жирно усмехнулся, и Захари снисходительно подхватил этот смешок. — Были ли мы осторожны? — переспросил толстяк, зловеще улыбаясь. — У нас чуть не умерли семеро эльсенов, достававших осколки этой штуки из твоей раны. Нам невероятно повезло, мы вовремя поняли, в чём дело, и успели их спасти. Если бы твоя броня не была так небрежно подвязана, мы бы вообще не подобрались к ране! Как ты вообще додумался балансировать на такой грани? — Я же алхимик, — ответил Ферг, как будто это было очевидно. — Мне не впервой травиться, и я прекрасно знаю предел своей возможности — как и знаю способ закрепить броню так, чтобы её можно было легко снять снаружи. Без вашей помощи я бы очнулся где-то дней через десять, измождённый и голодный, но живой и очистившийся от яда. Так или иначе, в итоге всё сложилось примерно так, как я и предполагал. — Но зачем тебе было затевать столь нездоровое безрассудство, амиго? — подал голос Захари, до этого момента тихо стоявший в стороне. — Ох, ну это же очевидно. — Бретон закатил глаза, стараясь, чтобы это выглядело не слишком наигранно. — Мне надо было как-то устранить Санса. Выбить его из этого змеиного клубка интриг и махинаций, что разросся в городе. Вы ведь заметили? Хотя о чём я — вы не могли не заметить, как неспокойно нынче в королевстве монстров. И если мне светит кого-то порешить, я распутаю этот клубок, чтобы докопаться до зачинщиков. Между прочим, — он окинул их суровым взглядом, — я подозреваю, что за этим может стоять любой из здесь присутствующих. Даже я. Королева осталась недвижима. Захари сложил руки на груди. Енох прыснул. — Если ты нас в чём-то подозреваешь, почему говоришь об этом так открыто? — поинтересовался он. — Новость о твоём выздоровлении ещё не просочилась за пределы Бордо. Для всего мира ты можешь тихо скончаться, не выходя из комы. — Он усмехнулся. — Ах, да, рыба и ящерица. Тогда так: ты впал в кому, и они решили, что это отличный шанс отомстить тебе за то, что ты, изверг этакий, сотворил с ними в Подземье. Они пробрались к тебе в палату и нанесли твоему бессознательному телу несовместимые с жизнью травмы, а сами случайно были убиты при задержании. — Он деланно вздохнул. — Ах как печально бы всё вышло! — Тогда вам стоило удавить меня её в палате, а не звать сюда. И уж точно не стоило возвращать моё снаряжение. — Фергу не нужно было надевать шлем, чтобы ощутить безупречное функционирование своей брони. В его руке появился пиломеч. Позади Еноха взволнованно вздохнули эльсены. — В случае чего, я могу просто устроить здесь резню. — Довакин широко улыбнулся, подражая Чаре. — Благодаря моей репутации, мне даже объяснение придумывать не придётся. Чай, не в первый раз я вырезаю кучку прохиндеев, которые начинают качать мне права. — Верно, так и будет. — Невесть откуда взявшийся Хьюго вскарабкался на стол и ясно и твёрдо взглянул на Довакина. — Скажу даже больше — даже сейчас, действуя вместе, мы бы не смогли тебя остановить, вздумай ты нас прикончить. Даже мне было бы это не под силу. — Он глубоко вздохнул и примиряюще улыбнулся. — Но ты не станешь этого делать. Ты знаешь, что мы тебе не враги, прекрасно понимаешь, что этот поворот сюжета — всего лишь глупый фарс, и от души наслаждаешься своим участием в нём. Довакин усмехнулся и убрал меч. На лице Еноха проступило облегчение. — Скажу по правде, ты меня действительно напугал, — произнёс он, грузно присаживаясь на пол (Ферг почувствовал толчок). — Признаюсь, я потерпел оглушительное фиаско, пытаясь понять мотивацию твоих свершений. Если ты не возражаешь… попробуем ещё раз. Так каков был… — Санс в темнице? — перебил его Ферг. — Да, но… — Его хорошо охраняют? Енох прищурился. — Кажется, я начинаю понимать, — густо произнёс он. — Да, его прекрасно охраняют. Ты ведь сам приложил руку к созданию тюрьмы для монстров. Так что, можно сказать, его охраняют настолько хорошо, насколько ты об этом позаботился. Ферг удовлетворённо улыбнулся. Это было так. Тюрьма для монстров, как и Дозор Мары, были созданы им и его единомышленниками среди людей вскоре после Морфалского инцидента. Построенная и охраняемая людьми, усиленная противомагическими мерами безопасности, Тюрьма Эботт (о, да, он решил, что это символично) должна была стать эффективным средством сдерживания отдельных монстров, перешедших из категории «назойливые» в категорию «общественно опасные». И вот, наконец, она пригодилась. Всё сложилось настолько удачно, насколько Ферг и мечтать не мог. Санс в темнице! Санс в его власти! Отвергнутый монстрами, презираемый людьми, лишённый своих сил — сидит в тесной вонючей камере, наверняка прикованный к стене, и безмятежно дрыхнет. От этой картины у Ферга затряслись руки, но он усилием воли заставил себя успокоиться. Нет худшей пытки, чем ожидание. Скелет никуда не денется, и бретон может позволить себе ещё пару дел, до того, как… — Это прекрасно, — наконец произнёс Довакин, продолжая улыбаться, как кот на маслобойне. — Теперь я смогу разобраться, что происходит в городе. Видите ли, — он поднял руку, упреждая шквал лишних вопросов, — ещё в первый день моего визита сюда я обратил внимание на то, как мы пересекаемся с Сансом. Судите сами — на меня нападает кучка малолетних монстров, именно тогда, когда я один, без брони и оружия, но стоит мне изготовить заклинание, которое бы испарило их на месте — и Санс тут как тут. Не прошло и дня, как я становлюсь свидетелем боя Эндогини и одного из рабо…тников Гомез. И снова рядом оказывается Санс, чтобы попытаться поймать меня на горячем. Оглядываясь назад, я задаюсь вопросом — а совпадение ли всё это? Малолетки однозначно искали меня, так почему бы Эндогини не прийти по мою душу и не принять случайного эльсена за меня в силу его аморфной тупости или попытке привлечь моё внимание? Наконец, Санс отправляет меня к тебе, толстяк (- Мхаха, это я!), хотя я до конца не уверен, на что он рассчитывал. Так или иначе, видя, что я цел, невредим, а, значит, договорился с тобой, он решается на отчаянный шаг — пожертвовать собой, чтобы дискредитировать меня в глазах монстров. Санс знает, насколько сильна моя неприязнь, и делает всё, чтобы меня спровоцировать. Что бы он ни покрывал, ставки слишком высоки, и допустить меня к своим тайнам для него равносильно концу света. И он вызывает меня на бой, готовый умереть, чтобы избавиться от меня… -Тут Ферг не сдержался и прыснул. — Увы, он не подумал о том, что я могу догадаться об этой уловке — не обо всём этом, нет, об этом я думал, пока шёл сквозь Небытие, пусть это и дорого мне встало… Он не подумал о том, что я могу поступить точно так же. Направить его уловку против него же. Умереть, чтобы избавиться от него. Он развёл руками и, состроив одухотворённую мину, прошептал: — Но я это сделал. — Ну, ладно, сделал, а дальше что? — Судя по пренебрежению в голосе, Енох был слишком толстокожим, чтобы проникнуться иронией момента… либо хотел создать видимость этого. — Дальше? — Шлем опустился на голову, скрывая горящий взгляд Ферга. — Дальше мне надо прошвырнуться по городу и встретиться кое с кем. — Линзы шлема засветились холодным синим светом. — И, если вы действительно заинтересованы в том, чтобы разобраться в этом чёртовом клубке недосказанностей и сюжетных дыр — я оставлю себе право известить общественность о своём… выздоровлении и всём, что с ним связано. До этого, никто, кроме нас, не должен знать об этом. — Договорились, — прохрипел Хьюго. — Не торопись, сейчас я отправлю тебя в тихое место. — Но подожди-ка, — протянул Енох. — А как же глава стражи? Как же рыба и ящерица? — С чешуйчатой парочкой, я думаю вы и сами уже разобрались. — Хьюго усмехнулся, кивнул. — Что до Папайруса… Что-то мне подсказывает, что ему сейчас совсем не до меня. Подходя к повисшему перед ним красному кубу, Ферг хмуро подумал: «Вот только почему мне от этого не легче?»***
«Тихим местом» оказался полузатопленный грот, в котором по счастливой случайности не обитало никаких водяных монстров. Ферг бывал здесь раньше, прилежно разыскивая тайники и секреты этого острова в своё первое посещение. Он не стал накладывать невидимость, так как знал, что монстры прекрасно видят ауру зачарований его доспеха, Сейчас ему придётся полагаться на скорость и навыки скрытности. Выползая на усеянный обломками скал песчаный пляж, бретон усмехнулся — для того, кто кувыркался в громоздких доспехах перед целым селением фалмеров, не потревожив их тонкого слуха, это выглядело рутиной. Шеогорат, впрочем, решил тотчас же сдуть его внутреннее бахвальство. Из-за скалы вывернул неспешно прогуливающийся монстр и замер, уставившись на раскорячившегося перед ним Довакина. Ферг подавил привычный рефлекс, сократить разделяющие их несколько метров и свернуть непрошеному свидетелю шею. Вместо этого он присмотрелся к нему — точнее, к ней. Это была молодая прямоходящая кошка с шерстью тёмно-синего цвета (кроме красноватого хохолка на макушке), большими красными глазами и слегка надкусанным правым ухом, одетая в водолазку ржавой расцветки и потрёпанные фиолетовые джинсы. Связанные шнурками ботинки болтались на перекинутой через плечо бейсбольной бите, и босые задние лапы тонули в песке. Ферг вспомнил, что слышал о ней от Эрандура, одного из своих самых доверенных Дозорных Мары и Её верного жреца — беспокойный подросток, не пойманный ни на чём, кроме мелкого вандализма, и точно не связанный с Сиротами Морфала. Обычно такими случаями занимался Папайрус и его свита блоховозов, а Фергу и дозорным оставалось только посмеиваться над их воспитательными потугами… Поняв, что дело можно разрешить без шума и пыли, бретон испытал небольшое облегчение. — Привет, — произнёс он. — Знаешь, кто я? Кошка кивнула. — Снова пойдёшь бить стёкла в УниверТЭМе? Настороженное пожимание плечами. — Хорошо. Давай так, ты забываешь, что видела меня здесь, а я, — Ферг задумался, — возмещаю ущерб тем, кто впредь пострадает от твоих выходок. Да и вообще, если надумаешь чего интересного, обращайся при случае, окей? Лукавый прищур, кивок. — Ну, вот и договорились. Бывай, шпана. Проводив взглядом прошмыгнувшую мимо него кошечку, бретон невольно порадовался тому, что у него сравнительно адекватный кукловод. Страшно подумать, во что вылилась бы эта встреча, управляй им какой-нибудь любитель хентая, вроде Альфис… Как обычно бывало в подобные моменты, где-то внутри шевельнулся тихий голосок: дескать, так-то оно так, но не лучше ли было бы жить своим умом, без Кукловода? Притухни, сказал Ферг этому голоску, прыгая по скалам наверх, подобно большой золочёной лягушке. Своя голова-то хорошее дело, да вот только герои мы, лишь пока на нас эти ниточки. А надо ли нам быть героями, спросил голосок, окрепнув, надо ли нам сейчас вот скакать по скалам, рискуя переломать себе ноги, валандаться по тёмным и страшным подземельям… — Слушай, давай без этого, а? — сказал Ферг, задрав голос к небу. — Ты и так сколько времени сюжет не двигал, ещё сейчас каджита за хвост тянуть будешь? Всё, понял, давай дальше…***
Поднявшись в город незамеченным, Ферг спрятался в сравнительно чистом закоулке, и, убедившись, что его никто не видит, раскрыл инвентарь. Ему нужно было переодеться — слишком многим в городе был знакомы его двемерские силовые доспехи. Нужно было нечто более-менее обыденное для улиц города, способное при этом сохранять инкогнито Довакина достаточное время и одновременно служить ему достаточной защитой. К счастью, у него имелось кое-что, полностью подходящее под эти пункты — один из множества давным-давно выкованных и зачарованных лично им доспехов Дозора Мары. Красные с золотыми узорчатыми вставками латы и скрывающий лицо чёрный шлем с красным плюмажем были выбраны им в своё время, как олицетворение силы, с которой приходилось бы считаться и монстрам, и людям. Мощные типовые зачарования должны были скрыть его естественную магическую ауру и сделать его в глазах рядовых горожан самым последним кандидатом для конфликта. С учётом того, что случилось несколько дней назад, город должен был быть наводнён патрулями, и монстры об этом знали. Хорошо, лишняя гарантия того, что никто не будет к нему цепляться. Так и вышло. Немногочисленные прохожие при виде вышагивающего в красной броне человека с испуганным видом старались вжаться в близлежащие подворотни. Окна и двери тотчас захлопывались, из всех щелей на Ферга был устремлён взгляд десятков устрашённых глаз. «Так-то, — думал бретон, громыхая по мостовой в направлении королевского дворца. — Дозор ничего плохого им ещё ни разу не сделал, а смотри-ка, уже боятся до усрачки. Так и должно быть. Это вам не Королевская стража, чтобы палки им кидать. Распустились, обнаглели, решили, что Поверхность их по праву, а стоило мне вот так заявиться — тут же по щелям, как в старые деньки в Подземье. То-то же, чай, не детишек мудохать. Уж я напомню вам, что такое порядок…» Кроме него, на улицах были другие Дозорные, и Ферг, проходя мимо, с удовлетворением отмечал их слаженную работу. Тройки людей в красных доспехах деловито клеили объявления о комендантском часе, ворошили кучи сваленных на мостовую безделушек, конвоировали растерянных и испуганных монстров в сторону зловещей рогатой башни Тюрьмы Эботт для допросов — и всё это в полном молчании, ни единого звука не доносилось из-под их шлемов. Кампания по устрашению населения шла своим чередом, и безликость репрессии являлась её краеугольным камнем. Встречные Дозорные молча кивали при встрече, изредка салютуя булавами — либо не узнавали, либо не смели нарушить инструкцию, и это ещё больше наполняло Ферга удовлетворением от того, что всё идёт, как надо. Он вышел на площадь и, оглядевшись, направился к дворцу. Дворец выглядел достаточно внушительно, даже не являясь самым впечатляющим сооружением на острове — довольно крупный особняк, окружённый живописным садом, результатом их с королём Азгором совместных усилий. Скрипнула калитка, под ногами захрустел гравий, а в голове закрутился вихрь воспоминаний — вон там они с Азгором, на потеху прохожим и детворе (и на зависть всех Ааронов в округе), затеяли борьбу, голые по пояс, пихаясь, как два лося, стараясь опрокинуть друг друга в ещё не высохшую от травы росу. Азгор был выше и чертовски силён, но его подвели рога и мех. Ферг был проворен и коварен, но сдерживался, стараясь не навредить монстру, поэтому тоже несколько раз оказывался на лопатках. А вон под тем деревом бретон, вырядившись в джинсовый комбинезон (в УниверТЭМе можно было многое достать), с соломинкой во рту, непередаваемым коловианским говорком просвещал мужскую и неопределившуюся часть семьи Дримурров о тонкостях доения коз, пока им всем не пришлось спасаться бегством от пышущей наигранным гневом Ториэль… На лице Ферга цвела улыбка ностальгии, но глаза пытливо вглядывались в окрестности, насколько позволяли смотровые щели шлема. Из всех обитателей дворца ему сейчас нужен был лишь один. Он обнаружил Чару в задней части сада. Ребёнок сидел в кресле на краешке тени от кроны раскидистого дуба. На коленях у Чары лежало вязание, спицы мелькали в пальцах с тихим пощёлкиванием. Рядом, на столике, стояла чашка с недопитым шоколадом, ободок поблёскивал влагой недавно касавшихся его губ. Ферг остановился рядом и некоторое время наблюдал за движением спиц, не нарушая молчания. Спицы замерли. Чашка взлетела ко рту Чары, замерла на несколько долгих секунд и со стуком вернулась на столик. Ребёнок перевёл взгляд на скрытое шлемом лицо Ферга и поднял вязание, выставив его на свет. — Это для тебя. Нравится? Это был охряной жилет плотной вязкой с опоясывающей его на уровне груди красной полосой. — Очень, — честно сказал Ферг, потянувшись к нему. — А как ты… Взвившись, спицы лязгнули о его латную перчатку. — Руки! Он ещё не готов… У меня и сомнений не возникло, что ты придёшь. Да и к тому же ситуация, мягко говоря, нестандартная — одинокий Дозорный зашёл в сад и глазеет на ребёнка. Мало того, что Дозор не заходил на территорию Королевской гвардии с того раза, как Меттатон пытался научить пару снежных троллей работать на подтанцовке… — Что-то я не припомню такого случая, — нахмурился Ферг. Ребёнок издал смешок. — Правильно, потому что его не было. О том и речь. Но вот Дозорный пришёл, и куда он идёт? К королю? К главе стражи? Может, к королевскому учёному? — А монстрам откуда знать? — парировал бретон. — Ведь это, как ты говоришь, небывалый случай! К слову, об учёном… — Он же в тюрячке, верно? — Язык высовывается из-за губ, чтобы слизать остатки шоколада. — Не сомневаюсь, ты заранее подготовил для него самый вонючий угол, при том, что это первый заключённый в этой тюрьме. — Как почитатель традиций своей родины, я отношусь к таким вещам с преизрядным тщанием, — пафосно провозгласил Довакин. — - Скажем так, он окунётся в незабываемые ароматы ранней весны в Эльсвейре. Ему пришлось проверить окрестности «Шепотом ауры», чтобы убедиться в том, что никто не услышит всхлипывающий хохот Чары. Он подхватил чуть не вывалившегося из кресла ребёнка, усадил обратно и подробно живописал ему, как выделил эссенцию из самых пахучих меток каджитов разных видов и обработал ей самые укромные места камеры, чтобы сделать невыносимым нахождение там любого существа с зачатками обоняния. — Но у него же нет носа. Он может и не оценить. — Зато посетители оценят, не особо вдаваясь, есть ли в этом его вина или нет. Кроме того, запах очень въедлив. Так или иначе, от этого ему ещё долго не ОТМЫТЬСЯ… Новый взрыв смеха. — Ох… Ладно. Ты ведь не просто так пришёл? — Конечно. — Ферг посерьёзнел, привычно забывая о том, что шлем скрывает любые движения его лица. — Было что-нибудь интересное в моё отсутствие? — Кошки. Несколько новых кошек, а в этом городе такие вещи значат очень много. Кстати о городе… Папайрус совсем потерял голову, ты заметил? Можно было бы подумать, что он наконец понял, насколько никудышный из него стражник, но это же Папайрус. Тут дело в чём-то другом… — Он что-то употребляет. — Фергу стало неуютно. — И, боюсь, я знаю, что. — Я именно об этом. Тебе надо его проверить. Заглянуть в дом, обшарить карманы, да что угодно, думаю, долго искать не придётся. Я помню его по Подземью, он и тогда не блистал, но сейчас он стал слишком… стрёмным. Наверное, он думает, что эта дрянь могла бы вернуть его в былые времена, когда ему было куда стремиться, и ответственность не ломала ему хребет… Жалкое зрелище, в общем. — Это только начало, — вздохнул Ферг. — Я знаю, как это происходит. Он вряд ли делает это один, значит есть и другие… потребители, а после произошедшего их число будет только расти, ведь это так просто — спрятаться от проблем за порцией какой-нибудь гадости. А значит, придётся искать поставщика… — Ты уверен? — Город гниёт, Чара. Разрастание трущоб, угнетение населения, некомпетентная власть — эти хвори уничтожили десятки королевств моей родины. Преступность и беспорядки — типичные симптомы таких событий. Если не принять мер в ближайшее время… я даже не берусь сказать, что случится. — Дозор ведь восстанавливает порядок, хорошее начало, как по мне. Или ты боишься, что, если всё будет настолько паршиво и дальше, Баттер вернётся и очистит эти земли? Перед глазами Ферга оскалилась длинная зубастая морда с пустыми белыми глазами. — Попробуем всё же не доводить до этого, — произнёс он, приобняв Чару за плечи. Ребёнок нахмурился, но промолчал. — Да и вообще, давай поговорим о чём-нибудь более приятном. Знаешь, я чуть не забыл за всей этой беготнёй кое о чём. Меттатон просил… — Мы уже всё обсудили. Он звонил вчера, справлялся о том, что здесь творится, и мы невзначай перешли на эту тему. Я буду играть. — Даже платье наденешь ради этого? — Это не самая большая плата за возможность попытаться его прикончить. Хотя он на самом деле довольно славный парень. Ты подумай, лично позвонил, справился о здоровье… — Думаешь, он бы догадался, увидев наш бой? — Не исключено. Сдаётся мне, он мог бы догадаться о куда большем, чем тебе хотелось бы. А уж фанаты сколько догадок настрочили… — Фанаты? — переспросил бретон севшим голосом. — О, так ты не в курсе? С твоего первого похождения в Подземье у тебя появился фан-клуб среди монстров — не в последнюю очередь стараниями Альфис. Надо сказать, некоторые из них строят в отношении тебя не самые здоровые предположения- думаю, тоже не без её влияния. Если интересно, загляни в аллею возле УниверТЭМа, они там обычно выставляют свои художества. — На губах Чары заиграла шаловливая улыбка. — Думаю, после такого у тебя точно появится повод прикончить Альфис. — Как будто мне для этого нужен повод. Но я заинтригован, спасибо за предложение. — Довакин покачал головой. Фанаты. У него. Среди монстров. Этого ещё не хватало. И участие в этом Альфис ситуацию лучше явно не делало. — Знаешь, — произнёс он в попытке найти тему, которая отвлекла бы его от мыслей о ящерице, — в последнее время я часто вспоминаю Замок, можно сказать, брежу им. И вот что странно… Я тогда не спросил, да и сейчас это не важно, но всё же… Что побудило тебя присоединиться к нам тогда? — А что, для хорошей резни нужен повод? — Чара… — Ты. — … Что — я? Взгляд Чары смягчился. — Ты побудил меня. Мне хотелось увидеть то, через что ты проходишь в своих странствиях. Понять, как ты сохраняешь способность быть человечным, оставляя за собой горы трупов. — И что, — прищурился Довакин, вновь забыв о шлеме, — для тебя что-то прояснилось? — Да, похоже на то. Такое впечатление, что встречные враги для тебя — просто болванчики, массовка, не стоящая твоего внимания. Ты не воспринимаешь их, как отдельных личностей, как равных себе существ, поэтому их убийство для тебя — просто очередное достижение, а не преодоление морали и внутренней природы, ведущее к безумию и вечным мукам совести… Сказать по правде, это пугает даже меня. И не говори мне, что дело в Кукловоде, он здесь не причём. Самое важное, то над чем он не властен — как ты сам живёшь с этим. Может быть, дело в чём-то ещё, присущем только созданиям, вроде тебя. Может, сама жизнь в таких условиях порождает стойкость, способность оставаться человеком, несмотря ни на что. А, может, ты просто психованный старикан. — Прям за душу взяло… — пробурчал Ферг сконфужено. — Но ты не жалеешь об этом опыте? — Кошмары мне не снятся… уже примерно месяц… — Король? — Король. — Вздох. — Кто бы мог подумать, хоронишь прошлое, хоронишь, а оно нет-нет, да и вылезет из могилы и снова начинает распускать руки… Бретон вздохнул, и, присев рядом с креслом, приобнял Чару крепче. — Я до сих пор не могу себе этого простить, — тихо сказал он. «Если кто нас сейчас засечёт — на месте прикончу». — Я так много тебе наобещал, а в самый нужный момент оказался беспомощен, как настоящий старикашка. — А ты и есть старый олух. — Руки Чары легли на его латные перчатки. — Мы ведь все знали на что идём. Не в таких подробностях, но… В общем, спасибо, но не стоит меня чересчур жалеть. Худшего не случилось, а с тем, что есть, я справлюсь. — Я знаю. — Голос Довакина стал отстранённым. Его вновь захлестнули воспоминания. — Я не сомневаюсь в твоей силе. Но я не могу понять… понять и простить себе того, что тогда произошло…