Правило четвёртое — часть вторая: «Когда человек начинает использовать тетрадь, к нему, как правило, в течение 39 дней является бог смерти».
Иногда я думала, что весь этот мир отдельный для меня ад. Котел для таких как я. На самом деле всё было куда невиннее и безобиднее, однако это не умаляло то, что это совершенно не нравилось лично мне. Экзамены — это зло. Дикость воплоти. Ужас каждого студента, который всё делает в последний момент. Я не была образцом прилежности, ума и успеха. Ягами — пожалуй, да, но сейчас вместо неё я. И даже если я трезвым разумом понимала, что вроде как и надо бы учиться, чтобы подобать образу, созданный Лайто… Но. Буквально всё это означало одно — если всё будет меня устраивать, то я пошлю всё нахуй. Оценка «3»? А тут даже «4»! — Ух ты, я в восторге! Это всё удача! Вообще-то, мои знания на целый «кол», но я этого никогда не скажу! Я была тем самым человеком, который испытывает стресс перед важными событиями, а потом ведет себя спокойно, принимая во внимание всё и уже более-менее смирившись. Я и так нервы себе трепала, потому что знала, что всё, что было сделано, я сделала. И осознавала то, что я проебалась во всем, что было до этого, и не подготовилась, как следует. Моя голова напоминала мне дуршлаг в эти дни особенно сильно. Мотивация к подготовке была так себе. Саю с мамой могли только вкусняшки предлагать, если я выучила какой-то материал. Шоколадка за выученный материал по высшей математике? Маловато, но сойдет! Пакетик больших чипсов за выученную историю японского? Мало, дайте три! И меня это немного радовало в этой жуткой новой жизни. Эту идею со вкусностями подала, собственно, лично я. Если ты себя не поддержишь, то никто никогда не поддержит. Ага, ёпт. Они, конечно, не привыкли, что старшая дочь нуждалась в помощи по учебе. Я ожидала вздохов, горестных упреков, фразочек по типу: «А раньше ты всё могла!», «Неужели ничего так не вспомнила?» Но вместо всего этого они с радостью приняли мою низкую мотивацию и леность. Даже с дикой радостью. Я бы даже не поняла, почему всё это произошло, если бы случайно не подслушала у лестницы разговор мамы с отцом. — Она никогда не обращалась за помощью. И я так рада, что она наконец-то говорит нам о своих проблемах! — Я почти слышала, как она улыбается и старается не лить слезы. — Она будто не просто поменялась, а словно проанализировала всё и решила самой поменяться, внутренне! Я так счастлива. Её счастливый вздох заставил меня подавиться воздухом и понять, что до этого я не могла дышать. — Я тоже очень счастлив видеть нашу здоровую Лайто, — немного уставшим, но определенно довольным голосом сказал папа, пока я замерла и примерзла на месте, больше не испытывая желания спуститься вниз и поздороваться с отцом. — Это определенно тот самый прогресс, который обещал Макишима-сан. Она начала открываться нам, по-новому, даже не зная ничего из прошлого. От фамилии доктора у меня по спине прошлись мурашки, и слова отца всполошили моё сознание. Это же… как можно понимать? Это помощь реальная от врача, только для моего окружения? Или это нечто другое, какая-то скрытая манипуляция? Да и я его видела очень давно, не хотела видеться с этим человеком, да и некогда особо. И некому. Я никак не могла понять, что же меня больше беспокоило, пока мной завладевало замешательство. Я была однозначно рада тому факту, что мои новые родители были счастливы, что я контактирую с ними, больше провожу времени и больше разговариваю, но меня волновало то, что тот мутный доктор что-то там посоветовал им и что-то сказал. Это разнилось с тем, что тот говорил мне напрямую и то, что скармливал моей семье. Этот мужчина полностью оправдывал свою подозрительную фамилию. По большей части меня, конечно же, гложило то, что, возможно, мои домыслы не слишком обоснованы и построены только на моих предположениях, без доказательственных вещей. Домыслы на то и были слишком хлипкими гипотезами, построенные на собственных наблюдениях, интуиции и ощущениях. В некоторые моменты я задумывалась, а если бы не его подозрительная фамилия, то что? Я бы смогла относиться к нему получше? Нет. На самом деле ничего бы не изменилось. Что-то внутри меня противоречило миролюбивому характеру. Я могла думать и подозревать всё, что угодно, по поводу своего лечащего врача, но был один факт, который перекраивал всё. Даже то, что я не слишком желала сталкиваться с проблемами и конфликтами. Я ему не доверяла. Я могла довериться Саю, но не совсем, понимая, что та ещё ребенок, и не может объективно от родительского или чьего-то мнения рассуждать. В моем доме царил патриархат, типичный для большинства семей не только японской культуры. Мнение отца было не только авторитетно, но заведомо верным и правильным, а значит, доверять полноценно своей матери я также не могла. Спорный вопрос был только в отце, которого я могу сказать, что смогу полюбить, как ребенок родителя. Этот мужчина был главным, да, но тот не был таким, как некоторые мужчины. Не таким жестоким, деспотичным, объективно слушал любые мнения и любил слушать своих дочерей. Ему нравились мои рассуждения и поддерживал не только меня в тяжелые моменты, но и всю семью. Такому человеку я могла бы довериться. Одно теперь факт того, что тот прислушивался к этому… специалисту, немного настораживал. Я не буду спорить, что семья Ягами была замечательной. Буквально семья — мечта для таких людей, как я, у которых семья была едва ли не змеиным гнездом. И как могла вообще не радоваться подобному факту? То, что папа желал мне счастья, сильно ранило сердце, и то, что он слушался специалиста, не было таким уж серьезным и отпугивающим фактором. Напротив: что мог знать полицейский в сфере психологии или той же психиатрии? Собственно, ничего. В сфере медицины никто в семье не был достаточно компетентным. Так что у них был один выход — довериться этому человеку. Как и у меня не было особого выбора, как сделать так, чтобы мне этот человек больше не понадобился. Осадок был кошмарным, и в то же время на душе было тепло-гнусно. А заслуживала ли Ягами такую семью? Он или она, это даже не столь важно, должны были оберегать и защищать её. И в принципе он это делал своими способами. И благими намерениями его дорожка завела в самую пучину Ада. Оставался только один вопрос: почему же тот, кто умнее, благородно отдавал себя во имя справедливости и имел хорошую цель, так плохо кончил? Если вспомнить, что он едва ли не обезумел от власти и без соперника ему стало едва ли не скучно в мире, то я могла бы предположить, что на Ягами Лайта действовала сила тетради. Но это ведь только артефакт, да? Обычная тетрадь, которая просто способна убивать. Она не может обладать сознанием или волей, верно? Ранее запрятанные сомнения по поводу тетради снова всплыли наружу. Мне вдруг внезапно стало страшно. Вот просто так. От одной мысли — тетрадь может воздействовать на обладателя. А ведь у Ягами была воля и хорошие амбиции… И всё же был подростком. Тщеславным подростком, который как и все мечтал о большем, наполненный юношеским максимализмом. И тут мне также стало страшно за себя, что же будет, если эту вещь всё же возьму я? Может ли обычная тетрадь извращать человека? Вполне на самом деле, если тот бы не держал себя в узде, то… Если бы да кабы — на этом истории не пишутся. Нечего просто так всё это перемалывать, пока не заполучу в собственные руки. Я всё же незаметно и тихо, как я это обычно и делала, прошла по лестнице вниз. Длительные размышления мне сейчас явно не на пользу во время разгара экзаменационной недели. Я обняла папу со спины. Мама вскрикнула от испуга, так же не заметив меня, а отец совсем напрягся. Я лишь приглушенно хихикнула и произнесла: — С возвращением, пап. И потерлась щекой об одежду, пока мужчина простодушно рассмеялся, а мама опять причитала на то, что я слишком бесшумно хожу. — Я тоже рад вернуться домой, Лайто. Я засунула глубоко свои страхи и сомнения. Сейчас не тот период, чтобы волноваться и переживать. Возможно, этот мир будет другой и уже не мне выпадет честь стать психопаткой. Теплое и крепкое тело папы развернулось ко мне, и отец обнял меня покрепче. В нос ударил слабый запах его одеколона, мою талию обвили сильные большие руки, и мне казалось, что в этих объятиях я могу без зазрения совести заснуть. Если этот мир наполнен мистикой и мне удастся встретиться лицом к лицу с Ягами, то я никогда не буду извиняться за то, что я украла её семью. Ягами не достойна её, а я хочу сделать её полностью своей и отплатить за всё, что те делают для меня по сей день. Но так как я не верю именно в призраков… Пошла нахуй, Ягами Лайто, ты упустила все свои шансы, а я же такой глупой быть не собираюсь.***
Праздновать каникулы не очень, когда ты полностью был занят тем, что только и делал, что зубрил. В принципе, моя зубрежка оказалась не такой уж и провальной, как я себе напридумывала. Или же тут в свою очередь сыграла роль хорошей ученицы Ягами-чан. Кто уж знает наверняка, да? Но я уже была рада тому, что на летних каникулах я могла просто делать всё, что пожелаю. А именно… — Да здравствует деградация! — воскликнула я, включая какое-то аниме на телевизоре, предварительно повалявшись в кровати после прихода домой с табелем. Его отдала сразу матери, которая ждала его больше, чем я сама. Что же, табель был неплох, без троек, хотя я точно была уверена, что преподавательница по истории Японии явно была очень сильно расстроена, желая влепить мне неудовлетворительные оценки, но я всё ещё могла учиться в этой школе, хотя давно утратила желания её посещать и учиться. Скрашивали дни только ежедневные походы в клуб журналистики и беседы с Ямамото-куном о моих писательских работах. — Сестра, будешь много есть своих чипсов, растолстеешь! — рассмеялась Саю, входя без стука и плюхаясь со мной на кровать. Что поделать, если дорамы мне не так сильно заходили, а привлекать юные умы к аниме у меня всегда был талант? Так что Саю затесалась в ряды анимешников, как родная, стоило ей показать все прелести данного жанра. — Я не против испортить это тело, — довольной жизнью отозвалась я, двигаясь в сторону и предлагая ей также пожевать со мной. — Лучше присоединяйся ко мне! На самом деле портить это тело не хотелось, но даже против своих привычек (а может даже и не своих) не попрешь, так что я оставила попытки есть как более-менее нормальный человек. — Ты должна была бороться со злом, а не примкнуть к нему! — шутливо она пародировала Оби-Ван Кеноби, которого я цитировала заранее ей, зная, что этот фильм выйдет только в 2005 году, но удержаться я не могла. Я подзависла, смотря на экран телевизора, ловя если не вьетнамские флэшбеки, то нервный тик точно. Я искусственно рассмеялась, из-за чего девочка покосилась на меня, но пожала плечами, когда я ничего не ответила и упрямо смотрела в экран телевизора. Это будет хорошо, если я действительно «примкну ко злу»? Ведь по сути я с помощью тетради смогу убивать людей, в буквальном смысле, а не только в играх и в текстах. Эта мысль заставила давние размышления всплыть наружу и снова заставить меня бояться. Нет, в этом не было ничего такого страшного, но я начинала сомневаться в том, что я собиралась сделать. Нормально ли это? Будет ли всё хорошо? Я действительно променяю спокойную реальность на мир, полный крови и загадок? Я пусть и любитель подобного, но только в качестве наблюдателя. Постороннего! И если всё завертится-закрутится, то я вряд ли смогу быть безучастной. Я стану главным героем, так сказать, и мне нельзя будет спастись так просто и легко. И я снова возвращалась к теме того, брать или не брать мне тетрадь. Несмотря на все мои попытки подготовиться к игре, я начинала сомневаться в себе и в том, что игра должна была вообще состояться. Ведь если подумать, то зачем оно мне? Ради того, чтобы мир очистить? Это точно не про меня, я предпочитаю более… мирные решения данной проблемы. Нет, я не пацифист, я не против применения жестокости и насилия, если оно того требовалось. Я всегда была такой: что в прошлой жизни, что в этой. Люди не меняются, не потому что на это не способны, а потому что чаще всего нет достаточной мотивации. И если этого человека на самом деле всё устраивает, то и смысла в изменениях для него не будет. В моей жизни пусть и произошла большая часть изменений, которые я должна просто принять, как факт. Я смогла смириться с ролью Киры, воодушевленная поначалу тем, что смогу учесть всё и может быть переиграть игру разумов… Ха! Ха-ха-ха-ха! Черт… Как наивно с моей стороны думать, что обычная школьница сможет переиграть с мистической игрушкой умнейшего человека этого мира. Сердце внутри дрогнуло, но внешне я ничем это не показала, не желая втягивать в свои переживания Саю. Она не поймет, если я это не перенесу через призму истории. И вроде бы хотелось поделиться терзаниями, но горло сдавливало от напряжения. Челюсти сводились от ужаса и страха, не давая даже разомкнуть их. Я положила подбородок на скрещенные впереди руки, пряча часть лица от сестренки. Одна ошибка, даже малейшая, и я окажусь на электрическом стуле. Шутка ли, сдохнуть от электротравмы? Одна ошибка, которую я могу не заметить, потому что я всего лишь простой человек, и я окажусь в той же ситуации, что и Лайт. Любое неверное действие по этой неизведанной тропиночке, и меня ждала, скорее всего, смерть. Внутри всё похолодело от страха, заставляя мелко дрожать всё тело разом. Я не хочу умирать. Вот совсем не горю желанием… Не хочу повторять его судьбу! На что я могу надеяться? Канон? А если тот не полетит к чертям? Если уже есть расхождения? Как это повлияет на мир? Тут есть установки? Я всего лишь человек! Единственное мое преимущество это знания истинной истории! Кто может дать гарантии, что он вообще сохранится, если на главном месте, на месте главного антагониста — я?! Ох ты, мать вашу… Почему я об этом не думала так серьезно?! — Сестра? — обеспокоенно позвала меня Саю, а я, постаралась взять себя в руки. Оставить панику! Сейчас же! Ну-ка! И… раз! Всё хорошо! — Герои поступают по-идиотски, аж трясет от гнева, таких персонажей профукали! — бессовестно я врала, смотря на Инуяшу. Хотя нет, Кагомэ всё же немного дурочка, даром, что влюбленная школьница. — А! Но Кагомэ так искренне, кажется, любит Инуяшу-у-у, — проныла та, от обиды на мой комментарий доедая пачку чипсов и мигом открывая новую, а я успокаивалась, заново вникая в мир аниме и японской мультипликации. Нет, всё хорошо. Надо успокоиться. Пока бояться, конечно, было нечего, но… Я прибыла в мир за некоторое время до основных событий. Это не могло что-то там значить. Я могла подготовить для себя почву, чтобы дать отпор мужчине, которого даже не знаю, но уже боюсь до трясучки. Думаю, что небезосновательно даже. И всё же козыря у меня было два. Не только канон, но и… В оригинале Лайт хотел стать Богом нового мира, явить себя во всей красе. Типичный мотив тщеславного и молодого человека. Но это и была главная ошибка его горячего энтузиазма. А значит, если мне не отвертеться от тетради, если я не смогу обойти её стороной, я приму её, я приму во внимание всё и… останусь тенью. Нельзя высовывать и носа из норы, нельзя давать понять, где и когда появился Кира. Нельзя дать хоть малейшей правильной информации этому Эл. Знание канона, полное игнорирование провокаций, а также стоит позаботиться о своем будущем и своем убежище. Теперь рассматривать учебу со стороны места, где я пока безнаказанно могу налаживать связи с богачами, не казалась мне противной. Чтобы спрятаться, нужны деньги. И я это понимала, что в Японии я сильно самостоятельно зарабатывать не смогла бы при всём своем желании. А значит, что мне придется рассматривать разные варианты того, чтобы скрывать своё местоположение и получать только достоверные и верные данные преступников. Если у меня будет шанс избежать, я с радостью, полагаю, избегу всего этого. Но если же странный мир подтолкнет или ещё что-то сделает со мной, то боюсь, мне придется взяться за тетрадь. Что-то подсказывает, что, оказавшись на месте Лайто, я подписала себе какой-то приговор. Что-то по типу: «рыбак рыбака видит издалека», но только для потустороннего. И если мне придется убивать, то это делать так, чтобы никто не узнал и не мог узнать при всем желании. Затаюсь, буду выжидать, когда игру начну уже не я. И только тогда, когда нос высунет детектив, я… Возможно, я убью его, если не забуду имя.