What hides the spark

      С того памятного утра для Амбулона (и не менее памятного для Фармы) прошло несколько тихих декациклов. Однако за затишьем, как заведено, последовала буря.       Орн у Амбулона выдался тяжёлый. Даже тяжелее, чем обычно. Заботы и поручения сыпались как из рога изобилия, и к концу смены Амбулон стал омерзительно раздражительным, чем удивил даже себя самого. Взбешённый этим ещё больше, он решил немного проветриться за стенами Дельфи. За пределами клиники он бывал нечасто, и то только по работе. Но в этот раз будто бы неведомая сила тянула его на морозный мессатинский воздух —прогуляться без особой причины.       Снаружи оказалось темно — был очень поздний вечер. И очень спокойный. Ветер кружил у ног мелкую снежную порошку, но не более. Амбулон разогнал обогрев на максимум, чтобы избежать переохлаждения.       Но не успел он и шагов на двадцать отойти от Дельфи, как ворота за его спиной снова открылись. Он вздрогнул от неожиданности и оглянулся. Оптика выхватила изящный крылатый силуэт. Фарма! Амбулон замер, уверенный, что его сейчас заметят, но Фарма был слишком задумчив, чтобы смотреть по сторонам.       В следующий миг, громко взревев двигателями и обдав заснеженную землю всполохами пламени, Фарма на лету трансформировался. Быстро набрав высоту, он сделал пару кругов над Дельфи и стремительно исчез в ночи в неизвестном Амбулону направлении.       Погружённый в невесёлые мысли, Фарма даже не заметил невольного свидетеля своей тайной ночной прогулки. Он летел на очередную встречу с Тарном, и в этот раз страх, сопровождающий полёт, был гораздо сильнее обычного. В сабспейсе лежали две последние шестерни трансформации. Всего за пару декациклов Тарн сжёг все, что были у Фармы в запасе. Медик приходил в ужас, представляя, как на подобное известие отреагирует лидер ДПП.       Вероятно, флегматично предложит Фарме выкручиваться самому.       Через несколько бриймов он добрался до нужного места, а после долго кружил, выбирая место для посадки. Ему очень не хотелось приземлиться и провалиться по самую турбину в снег, как это уже случалось пару раз. Наконец, найдя небольшой выступ скалы, Фарма трансформировался на лету и с громким лязгом опустился на камни. Тут же нахлынуло раздражение: снег у его серво мгновенно подтаял и превратился в неприятную мокрую кашу, которая приставала к броне и немедленно замерзала. А взметнувшийся при посадке ворох снежинок вихрем кружился, опадая, и буквально каждая из них так и норовила попасть в вентиляцию — и во все другие щели в корпусе. Надо ли говорить, как сильно Фарма любил эту планету вообще и свои ночные похождения в частности?       Тарн с каждым разом назначал встречи всё ближе и ближе к Дельфи, будто показывая Фарме, кто здесь хозяин. Демонстрируя, что автоботы до сих пор живы только потому, что ему это выгодно. Пока.       Не прошло и пары бриймов, как появился Тарн.       — Как всегда без опозданий? Похвально, — массивная темная фигура без труда прокладывала себе путь через сугробы.       Фарма настороженно наблюдал за неторопливыми приближением Тарна. Тот сократил расстояние между ними до минимума. До очень опасного и беспокоящего Фарму минимума.       Он всегда приближался вплотную, зная, как Фарма его боится.       — Вот, — проговорил Фарма, слегка подрагивающим манипулятором протягивая Тарну шестерни трансформации.       Он знал, что Тарн не причинит ему вреда, пока получает от него Т-шестерни. Однако каждый клик, проведенный в такой ужасающей близости, Фарма испытывал дикий ужас. Он даже не мог понять, внушил ли ему это чувство Тарн, или же оно полностью принадлежало ему самому.       — Это. Последние, — тихо, но твёрдо проговорил Фарма. Каких огромных усилий стоила ему эта твёрдость!       Тарн заинтересованно сверкнул оптикой в его сторону. Он знал, что рано или поздно медик заведёт этот разговор, однако ничего не ответил, молчаливо предлагая Фарме продолжать.       Ожидаемой вспышки гнева не последовало, и Фарма решил, что его слова попросту не услышали.       — Тарн, ты больше не получишь от меня шестерни трансформации. Ни одной.       До Фармы донёсся смешок.       — Никогда бы не подумал, что смесь страха и отчаяния может придавать столько смелости. Не забывай, Фарма, с кем ты разговариваешь.       Теперь уже Фарма упрямо молчал в ответ и чуть ли не с вызовом смотрел на десептикона. Тарн начал раздражаться.       — Что тебе дороже: пара запчастей или твоя клиника? Подумай о своих — пока ещё актив — пациентах. И медперсонале, — вкрадчиво проговорил Тарн.       — Но у меня нет больше запчастей!       Он услышал усмешку в ответ:       — Фарма, у тебя полная клиника пациентов! Полная клиника доноров шестерней! Фарма оцепенел.       — Ты что, предлагаешь мне?.. — не веря своим аудиодатчикам, выдавил он.       — Делай, что хочешь, но через ротацию мне нужны новые шестерни. Я уже говорил, что последствия неповиновения будут весьма… плачевными.       — Нет, Тарн. Я не собираюсь убивать своих пациентов ради твоей прихоти!       Десептикон не ответил, лишь красная оптика полыхнула яростью. В следующий клик Тарн сделал рывок вперёд, налетая на Фарму и сшибая его с ног.       — Когда-нибудь твоя гордыня сыграет с тобой злую шутку, Фарма! — прошипел он, склонившись к самой лицевой, нависая над Фармой и пригвождая к холодной земле. — А может, сейчас именно тот случай?       — Нет! — только и успел сдавленно прохрипеть Фарма, прежде чем его опрокинули в снег.       Чувствуя стальную хватку на манипуляторах, он не стал вырываться — против громадного разъярённого танка шансов у него было немного. К тому же он боялся спровоцировать Тарна на что-нибудь ещё более безжалостное.       Тот не слишком-то аккуратно запустил пальцы в шейные магистрали Фармы, грубо перебирая их, зажимая и продвигаясь вглубь. Фарма испуганно замер, боясь пошевелиться. Из разорванных шлангов просочились первые капли энергона. Тарн прихватил один, крупный, снабжающий топливом головной модуль, и сдавил его, слегка тряхнув манипулятором так, что голова джета тоже мотнулась в сторону.       — Ты не оставил мне выбора, Фарма, — тихо и размеренно проговорил Тарн, не обращая внимания на судорожные попытки медика избавиться от давления на магистрали.       — Говоришь, шестерней у тебя больше нет? А что насчёт твоей?       Энергон застыл в магистралях, когда Фарма понял, к чему он ведёт.       — Тарн, нет! Я не смогу тогда трансформироваться! Я, я!..       Но тот не слушал, поглощённый новой идеей. Вот тут-то Фарма и принялся отчаянно ёрзать и брыкаться, пытаясь вырваться. Свободным манипулятором он вцепился в пальцы Тарна, стремясь убрать их подальше от магистралей, но его тщетные трепыхания лишь подстёгивали азарт командира ДПП, и тот всё сильнее выкручивал его шарниры и сочленения. Хватка на шее стала крепче.       — Ты не посмеешь! — хрипло вопил Фарма, прогибаясь и стараясь избежать боли. — Иначе я точно не буду обеспечивать тебя шестернями!       В эти клики Фарма был готов на всё. Даже мысль о том, чтобы вырезать шестерни трансформации у пациентов, его больше не пугала. Фарма любой ценой пытался вернуть свободу и сохранить при этом способность к трансформации.       На внутреннем экране замелькали сообщения о недостатке энергона в головном модуле, о критических повреждениях магистралей и опасном искривлении брони. А еще — предупреждение об угрозе аварийного погружения в стазис.       — О нет, Фарма, ты будешь! Иначе я сравняю Дельфи с землёй. Ты ведь не можешь этого допустить? — похоже, Тарн уже разобрался в слабых местах Фармы — и давил именно на них.       Оптика десептикона разгоралась огнём безумия. Он давил всё сильнее, пытаясь дотянуться до трансформационного механизма и попросту вырвать его. Фарма в ужасе метался под ним, всеми силами стараясь помешать.       Тарн не торопился, наслаждаясь агонией жертвы, хлещущим во все стороны энергоном, трепетом стройного корпуса. Упивался своим превосходством. Фарма понимал, что десептикон играет с ним, что на самом деле силы даже отдаленно не равны и что Тарн рано или поздно добьётся своего.       И всё равно он не мог поверить, что его актив оборвётся прямо сейчас, вот так легко, в лапах десептиконского бандита. Но больше всего его пугал не деактив, а то, что Тарн пощадит его, когда вырвет наконец Т-шестерню…       В отчаянии он сделал последний рывок, но Тарн легко заблокировал его движения.       — Хватит сопротивляться, Фарма. У тебя с самого начала не было…       Он осёкся на полуслове. Оптика его мигнула и стала затухать. Хватка ослабла, а корпус покачнулся и начал заваливаться. Фарма не поверил своему везению: теперь у него появился шанс на спасение! И было не важно, что же, собственно, произошло. Главное — он может выбраться из-под ненавистного тяжёлого корпуса!       Плохо соображая, пребывая на грани оффлайна, он из последних сил рванул в сторону, освобождаясь. Это усилие отняло последние крохи энергии, и он рухнул рядом с Тарном. В последний момент его угасающая оптика успела выловить в хороводе стремительно мелькающих снежинок знакомый силуэт.