Согласно сценарию

      После того, как сложная массовая сцена была отснята и съемочный график окончательно был урегулирован, жизнь Кеко вошла в привычное русло. Записи на тв, работы с текущими проектами и, конечно же, роль Элизабет, просто не давали девушке времени на то, чтобы задумываться о своей уязвленной гордости. Актриса работала из-за всех сил, вкладывая в каждую роль частичку своей души и получала от этого наслаждение. Режиссеры и продюсеры были довольны ее трудолюбием и успехами, похвалы и комплименты сыпались на Могами гораздо чаще, чем презрительные взгляды, или завистливые отзывы. А если учесть еще и тот факт, что с Цуругой Реном она фактически перестала видеться, потому как все сцены картины сейчас были связаны исключительно с поместьем Беннетов, то душевному спокойствию Кеко угроз не предвещалось.       Хотя одна угроза все же присутствовала. Шо все же выполнил свое обещание и явился на съёмочную площадку, пылая желанием поговорить с девушкой. По счастью на тот момент она уже освободилась и снимала макияж в гримерной, поэтому, когда к ней с визгом восторга ввалились младшие «сестры Беннет» на ходу выкрикивая о том, что с Кеко хочет повидаться сам Фува Шо, девушка смогла сдержать свой разрастающийся гнев и сбежать через черный ход.       Через несколько дней ситуация повторилась. И тогда Могами все же пришлось поговорить с другом детства, однако, диалог вышел коротким и со стороны больше напоминал монолог. Кеко просто не дала вставить бедному парню ни единого слова. Отчитав его со всей строгостью, Кеко весьма довольная собой вернулась к работе. Приподнятое настроение на почве удачно выпущенного гнева помогло актрисе вложить в отказ мистеру Лукасу в помолвке особую перчинку. Сцена вышла настолько яркой, что вся съемочная группа еще долго обсуждала этот успех. Воодушевленный Оониси-сан говорил о том, что если сцены Кеко в паре с Цуругой Реном будут на том же уровне, то лента обречена на успех.       Эта небольшая победа воодушевила актрису еще больше, и она уже без страха готовилась к новой встрече со своим новоявленным соперником. Однако, неожиданностью для девушки стало то, что эта самая встреча произошла намного раньше, чем Кеко могла планировать. Первым предвестником беды стали неожиданные появления на съемочной площадке менеджера Цуруги — Яширо.       Съемки сцен в доме Беннетов проходили в основном в загородном поместье в английском стиле, которое богатый частный предприниматель построил для личного отдыха и с гордостью предоставил его для нужд киностудии, которая также продюсировала картину. Но все же некоторые эпизоды приходилось снимать в павильоне, из-за невозможности использования в поместье лишнего оборудования. На съемку одной из таких сцен Яширо и пришел посмотреть.       Его присутствие вызвало некоторое замешательство, ведь обычно он являлся неизменным спутником Цуруги Рена и многие, увидев на площадке менеджера актера, решили, что произошли изменения в сценарии и теперь в доме Беннетов будет появляться и мистер Дарси.       Однако, Яширо тут же всех успокоил сообщив, что просто пришел повидаться с командой, пока его подопечный работает над другой картиной в соседнем павильоне. Конечно, ни для кого не стало секретом то, что под «командой» Юкихито-сан подразумевал никого иного, как Котонами Канаэ, которая в свою очередь была очень рада неожиданному появлению Яширо, хоть и безуспешно пыталась это скрыть, как от коллег, так и от подруг.       Внимание Яширо не просто льстило Моко-сан, но еще и положительно действовало на ее игру. В присутствии молодого человека Канаэ становилась эмоциональнее, живее и чуточку нежнее, что очень свойственно тонкой натуре Джейн Беннет. Кроме того, чем чаще менеджер появлялся в обществе Канаэ, тем реже в поле ее зрения оказывался надоедливый поклонник, которому пришлось признать, что соперничество с Яширо и его чистыми и благородными намерениями он не потянет.       Съемки в павильоне продолжались и Яширо проводил на них довольно много времени и это стали замечать не только съемочная группа, но даже Цуруга Рен, которому подобное обстоятельство хоть и не мешало, но сильно удивляло. Юкихито продолжал безукоризненно выполнять свои рабочие обязанности, но вот душой все реже находился рядом со своим другом, а когда молодым людям удавалось улучить время на личные разговоры, менеджера непреодолимо тянуло рассказать Рену, что-нибудь про Канаэ. Самому же Рену рассказывать было нечего и это немного удручало актера.       Желание сохранить теплые отношения со своим менеджером и понять в чем причина его такого страстного помешательства подтолкнули и самого Цуругу появиться на съемочной площадке «Гордости и предубеждений» в незапланированное графиком время. В день, когда Цуруга Рен появился на съемочной площадке снималась одна из самых доверительных и милых, по мнению Кеко, сцен во всей картине, между Элизабет и Джейн. Сестры должны были поделиться друг с другом своими чувствами, а Джейн впервые признаться своей сестре, что влюблена в мистера Бингли.       Кеко никогда не могла сдержать слез умиления пересматривая эту сцену в других экранизациях произведения. Где-то она видела, что сестры разговаривают под покровом ночи, укрывшись от внешнего мира тонкими простынями, создавая свой маленький уютный мирок, в другом фильме Джейн признавалась во время разговора в гостиной, оставшись наедине с сестрой, был еще вариант, где девушки разговаривали, прогуливаясь по саду.       Оониси-сан решил эту сцену совершенно по-своему. Режиссер посчитал, что этот момент должен быть по-настоящему интимным и очень личным, как для девушек, так и для зрителя. Поэтому вся сцена проходила в ванной комнате, где Джейн и Элизабет, разгорячённые после вечернего купания, помогали друг другу приготовиться ко сну. Основная сложность заключалась в том, что актрисы были вынуждены играть роли в тонких сорочках, надетых на чуть влажное тело для большой натуральности кадра. Волосы девушкам также пришлось намочить, а лицо слегка распарить, чтобы кожа на лице приняла раскрасневшийся, миловидный румянец.       И вот, когда Цуруга Рен вошел в съемочный павильон «Гордости и предубеждений» во время очередного своего перерыва, перед его глазами предстала неожиданная, но очень притягательная картина. Съемочная площадка была окутана легкими клубами пара, за которыми можно было разглядеть ванну эпохи регентства, до краев наполненную водой, а прямо за ней у зеркала в витиеватой раме находились две девушки в длинных ночных сорочках, которые слегка прилипали к телу в особенно манящих местах.       Лиц актрис не было видно, они стояли спиной к камере, которая крупные планы актрис снимала через отражение в зеркале. Канаэ сидела на высоком табурете и сложив руки на коленях, смущенно смотрела в пол. Кеко же стояла за спиной своей подруги и расчесывала ее длинные волосы гребнем. Белая сорочка облегала ее молодое и тонкое тело и очень соблазнительно прилипала к влажной спине, выделяя линию позвоночника до самой поясницы, затем же распускалась широким подолом, оставляя жаждущего наблюдателя фантазировать о том, что может скрываться за тонкой тканью. Вид девушки был одновременно соблазнительным и невинным и Цуруга будучи все же в первую очередь мужчиной, а только потом актером, судорожно сглотнул внезапно образовавшийся в горле ком.       Яширо, который тоже находился в павильоне, был поражен не меньше. Рен впервые видел своего менеджера в таком состоянии. Юкихито, то краснел, то бледнел и время от времени нервно облизывал пересохшие губы. Но как бы не было Рену любопытно наблюдать за совершенно по-новому открывшемуся для него другом, все же его взгляд сам собой притягивался к действию на площадке.       Девушки мило беседовали иногда немного посмеиваясь. Кеко доверительно прилегла на плечо Канаэ и осторожно обвела пальчиком ее лицо от скулы до подбородка, а затем в веселом, непринужденном жесте легонько щелкнула Моко-сан по носу. Все это сопровождалось какой-то ободряющей репликой, после чего Котонами слегка поморщилась от забавного жеста своей партнерши, а затем заразительно засмеялась и Кеко подхватив ее смех, тоже разразилась хрустальным смехом. Это было так непосредственно, очаровательно и мило, что Рен почувствовал, как мышцы его лица сами непроизвольно расплываются в улыбке. — Стоп, снято, — скомандовал режиссер и тут же разрушил хрупкую идеалистическую атмосферу на площадке. Цуруга махнул головой, словно сбрасывая наваждение. Актерская игра этих девушек действительно была поразительной. Они так непосредственно вели себя, так открыто наслаждались беседой друг с другом, словно и не было вокруг толпы народа, которые смотрят и слушают их, которые видят их полураздетых посреди импровизированной ванной, словно в помещении не стоит невыносимая духота от нагнанного пара и большого количества народа. Хотя, возможно, последнего действительно и не было, потому что ассистенты тут же накинули на девушек теплые халаты, а многие члены съемочной группы кутались в плотные кофты, но Цуруге было душно. Он ослабил галстук и расстегнул первую пуговицу на рубашке, в надежде получить чуть больше воздуха. Движение не укрылось от взгляда Яширо о чем тот и поспешил сообщить: — Жарко, правда? — Как-то двусмысленно поинтересовался менеджер, — не ожидал тебя здесь увидеть. — Да вот, — ответил Рен, чувствовавший себя пойманным на месте преступления, — решил посмотреть где это постоянно пропадает мой менеджер, вместо того, чтобы заботиться обо мне. — Ну уж не преувеличивай, — чуть обиделся Яширо, — ты прекрасно знал где я пропадаю, да и я позаботился о том, чтобы ты ни в чем не нуждался, так что имею право на небольшую отлучку. — Я шучу, — поспешил заверить друга Рен, — просто сейчас перерыв и мне стало немного скучно, а здесь все-таки съемки моей второй работы, — признаваться другу в том, что пришел сюда только из-за него Цуруге не хотелось, — кажется, тебя там ждут.       Из другого конца павильона, где располагались стулья актрис, Канаэ приветливо махала рукой Яширо, ожидание молодого человека явно были не напрасными. Цвет лица Юкихито тут же приобрел ярко-бордовый оттенок и быстро извинившись перед Реном менеджер поспешил к девушке.       Рен уже хотел оставить эту парочку в покое и вернуться к своему павильону, как почувствовал на себе очень тяжелый взгляд. Сначала парню показалось, что он ошибся, но присмотревшись повнимательнее, он понял, что был прав. На соседнем с Котонами кресле сидела партнерша актера Кеко и буквально прожигала его своим взглядом, но поняв, что Цуруга это заметил, девушка тут же отвернулась. Подобное поведение не оставило актера равнодушным и он, решив выяснить в чем дело, направился прямо к креслу Могами. — Могами-сан, — спокойным, как надеялся Рен, голосом обратился к девушке актер, — как вы себя чувствуете?       Актриса вздрогнула при звуке голоса, обращенного к ней, она явно не заметила приближения Цуруги и уж точно не ожидала, что он начнет с ней разговор. — Доброго дня, Цуруга-сан, — Кеко сделала небольшой поклон в сторону актера, — все хорошо, почему вы спрашиваете? — Вы так пристально смотрели на меня, а затем отвернулись даже не поздоровавшись, вот я и подумал, что, возможно, у вас лихорадка и вы просто пытаетесь побороться с плохим самочувствием, — всю эту короткую речь на лице актера сияла самая доброжелательная улыбка, но в душе метались бесы разъяренного самолюбия. — Нет, что вы, — казалось Кеко заметила фальшь проскальзывающую в тоне собеседника и сейчас чувствовала себя мягко говоря неуютно, смотря на широкую улыбку актера снизу вверх, — я посчитала, что кричать на весь зал будет неприлично. — Можно было просто кивнуть, — заметил актер. — Вы хотите сказать, — Кеко уже начинала и сама злиться на Рена с его нравоучительным тоном и претензиями, — что подошли ко мне только потому что хотели отчитать меня за невежливое поведение?       Актриса была права, действительно поведение Цуруги было непонятно и ему самому. Зачем было вообще подходить к ней и начинать этот нелепый разговор? Чего он хотел добиться? Какой реакции ожидал, а самое главное — как он собирается теперь из этого выкручиваться? — Вовсе нет, — все же нашелся актер, — я хотел сказать вам, что вы замечательно отыграли эту сцену в паре с Котонами-сан. — Неожиданно слышать подобное от вас, — резко ответила Могами, отчего обычно хладнокровный и спокойный Рен растерялся. — Простите? — Я имею в виду, что вы же не принимаете мою актерскую игру всерьез, — пояснила Кеко не меняя резкости своего тона, — так что странно, что вы решили снизойти до похвалы такого позора актерской профессии, как я.       Если бы Цуруга обладал меньшим самообладанием, то возможно на его лице бы отразилось все то замешательство, которое он испытал, услышав такие откровенные и вполне справедливые обвинения в свой адрес. Однако, актером он был замечательным и это не единожды помогало ему в жизни, и эта ситуация не стала исключением, впрочем, ему действительно было, что ответить девушке. — Я не считаю вас, как вы выразились, позором профессии, — начал защищаться Рен, — мне всего лишь неприятны ваши мотивы и тот факт, что личные чувства сильно влияют на вашу игру. В других же аспектах никаких претензий я к вам не имею и уж точно не испытываю личной неприязни. — Я не согласна с вами, — голос девушки был спокойным, однако, Рен понимал, что она также, как и он, просто прикрывается своими способностями, чтобы не показывать настоящих чувств, — личные чувства для актера также важны, как и способности к игре. Как играть кого-то не сопереживая, не чувствуя по-настоящему чего-то к своему партнеру, или партнерше? Как ни старайся игра без настоящих чувств выйдет искусственной, а где же брать настоящие эмоции, если не из личных чувств и опыта?       Вопрос был риторическим, но вполне серьезным, Кеко действительно пыталась заставить Рена подумать над этим, она была уверена в своих словах не меньше, чем уверена в том, что за днем наступает вечер, а за вечером ночь. Она хотела поделиться своими знаниями и делала это искренне. — Мне бы никогда не удалось сыграть эту сцену правдоподобно при всех этих людях и в этой одежде, если бы я не любила Моко-сан, как свою сестру, если бы не считала ее признания в чувствах настоящими. И даже, если бы на ее месте была другая актриса, я бы все равно думала о ней, возможно даже позвонила бы ей перед съемками, чтобы услышать голос и пропитаться чувствами, понимаете? Актер может опираться только на собственные чувства, большего ему не дано и это одновременно и дар, и наказание. И если вы в своей игре не делаете подобного, то мне вас, пожалуй, жаль, потому что вы теряете огромные возможности.       Цуруга смотрел в открытое, полное эмоций лицо девушки и просто не знал, что ей ответить. Ее слова попали точно в цель, Рен и сам часто думал о том, что в своих образах редко опирается на собственные чувства потому что постарался спрятать их глубоко внутри, также он понимал, что иногда этого, как раз и не хватает его героям. Нет, конечно образы всегда получались точными и режиссерам, и зрителям нравилась игра Цуруги, но сам он относился к себе во много раз строже, чем даже мог требовать от своих коллег. Он не знал, что ответить Кеко и поэтому был даже немного рад появлению ассистента режиссера, который сообщил о том, что сцену необходимо переснять. Оониси-сан отсмотрел материал и посчитал, что пара было слишком уж много, поэтому на площадке вновь началась подготовительная суматоха. Гримеры уже спешили к актрисам и Кеко не собиралась их задерживать. — Простите, Цуруга-сан, но мне пора работать, — девушка вежливо поклонилась и скинув с себя теплый халат, позволила гримерам заняться приготовлениями.       Рен еще какое-то время наблюдал за девушкой, за тем как ее губы шевелятся, повторяя реплики из сценария, пока гримеры обрызгивают ее волосы, придавая им влажный эффект. За тем, как бледная кожа покрылась сеточкой мурашек, когда ее сорочку намочили прохладной водой. За тем, как она от удовольствия прикусывала губы, когда ей поправляли чуточку растекшийся невидимый макияж, призванный скрыть следы усталости. И все это казалось Рену чем-то необычайно привлекательным, чем-то необыкновенно правильным и очень манящим.       От завораживающего зрелища актера отвлек менеджер. Удивительно, но от Яширо, который точно заметил то, как Рен наблюдает за своей партнершей, не последовало никаких комментариев. Менеджер просто похлопал друга по плечу, а затем напомнил о том, что перерыв скоро закончится и им пора возвращаться.       С того дня Рен стал появляться на съемках «Гордости и предубеждений» гораздо чаще, чем это от него требовалось. Режиссер был не против, ему нравилось присутствие основного актера и то, что тот всегда находится в курсе состояния дел. Поэтому вскоре после нескольких таких появлений для Рена и его менеджера стали выделять отдельные места, с которых им было удобно смотреть на съемочную площадку.       Сам актер продолжал убеждать себя в том, что делает это исключительно из профессионального интереса и, возможно, чуточку потому что хочет поддержать друга. Но назойливый голос внутри ухмылялся и просил перестать его врать самому себе. Ведь когда бы Цуруга не приходил на съемочную площадку, первым делом он отыскивал в толпе фигурку своей партнерши, убеждался, что с ней все в порядке и только потом со спокойной совестью занимал свое место наблюдателя.       Но самыми любимыми для Рена были моменты, когда ему удавалось вступить со своенравной девушкой в диалог, который чаще всего превращался в небольшую словесную пикировку. Так, однажды, Кеко обвинила его в том, что в нем нет никаких недостатков. Да, именно обвинила, поставила ему это в упрек и даже слегка гордилась собой. Но парень тут же развенчал ее успех, сообщив, что он ничем не отличается от простых смертных и обладает вполне серьезными недостатками, о которых ей даже знать не стоит, ведь их серьезность и опасность слишком велики. Но даже тогда девушка смогла поразить актера своим ответом, сообщив ему, что ей бы как раз очень хотелось узнать об этих недостатках, ведь по-настоящему человека можно узнать только, увидев его темную сторону, а ей бы действительно хотелось узнать такого человека, как Цуруга Рен и уж судить о серьезности и опасности его недостатков, может лишь тот, кто оценивает их со стороны вкупе со всеми прочими достоинствами и качествами.       Кеко же восторга от участившегося общества своего партнера не испытывала. Ей напротив казалось, что его частые появления на площадке были направлены против нее и свой основной целью Цуруга-сан поставил сбить ее с толку, смутить и заставить проиграть в этой импровизированной схватке. И чем чаще он появлялся в ее поле зрения, тем серьезнее становилась ее решимость победить его. Хотя отрицать того, что беседы с актером приходились по душе и ей тоже, она не могла. Рен рассказывал много интересного о профессии, о жизни, о людях. Он легко делился опытом с Кеко и часто давал полезные советы. Иногда Кеко ловила себя на мысли, что, приступая к той, или иной сцене в своем воображении спрашивает у него, как было бы лучше сыграть. Противиться тому, что сотрудничество с Цуругой Реном было выгодным и приятным стало для Могами просто бессмысленным.       И эта приятная ситуация продолжала бы длиться еще долгое время, если бы не одно событие, которое в корне поменяло отношение девушки к Рену, как к человеку. А в корне этой ситуации, как, впрочем, и во всех других случаях кардинального изменения отношения Кеко к жизни, находился Фува Шо.       Молодой человек не оставил попыток поговорить с девушкой и продолжал настойчиво искать встречи. В один прекрасный день он повторил попытку проникнуть на съемочную площадку, используя свое известное имя и дарованное природой обаяние. Могами была занята нарядами в костюмерной, когда в дверь комнаты полной платьев, фраков и прочих костюмов, постучали. Девушка разрешила войти неожиданному гостю. Ей оказалась Амамия-чан. — Ты сейчас сильно занята? — Дрожащим и смущенным голосом спросила у Кеко Чиори. — Не особо, — призналась девушка, которая на самом деле могла справиться со своим костюмом во много раз быстрее, но ей нравилось находиться в этом помещении и рассматривать красивые наряды. На площадке ее появления все равно не ждали еще несколько сцен к ряду. — Тогда ты можешь поговорить? — Голос девушки был полон надежды. — Да, конечно, — настороженно ответила Кеко, поведение Амамии было странным. —Точно можешь? — Уточнила актриса, — то есть, у тебя есть сейчас время? — Да, Амамия, что-то случилось? — Ситуация переставала нравиться девушке все больше. — Нет, ничего, — пропищала девушка, открывая дверь и выскакивая из нее, — извини и не обижайся, ладно?!       С этими словами подруга Могами скрылась в неизвестном направлении, оставив дверь открытой нараспашку. Растерянная Кеко совершенно не представляла, что нашло на Чиори и решила было уже пойти вслед за подругой, как в дверях появился Шо. — Привет, Кеко, — на губах блондина играла хитрая ухмылка, — Амамия была права, ты здесь. — Ты?! — Словарный запас Могами мгновенно куда-то растерялся, — что ты ей сделал?! — Я? — Казалось парень по-настоящему удивлен, — ничего! — Не придуривайся, — Кеко приходила в ярость, — я тебя знаю, чудовище, что ты ей наговорил?! — Да ничего я ей не говорил и не делал, — ошеломленный нападением парень начал отступать к двери, — просто попросил проводить к тебе.       Кеко окинула недоверчивым взглядом парня с головы до ног и убедившись, что скорее всего он не лжет, а Амамия просто, как и многие другие, как и она сама в свое время, поддалась чарам его обаяния, решила все же не пытаться придушить Шо на месте. — Что тебе нужно? — Ты сама приветливость, — насмешливо заметил Фува. — Ты не заслужил, чтобы с тобой обращались приветливо. — Хорошо, — согласился певец, — я просто хочу поговорить. Мы ведь можем просто поговорить? Ты не сможешь сейчас сослаться на занятость, или что-то еще. Просто выслушай меня. — И ты обещаешь оставить меня в покое? — С надеждой спросила девушка. Парень помедлил, слово взвешивая все возможные варианты, а потом, найдя для себя оптимальный, ответил: — Если не понравится то, что я скажу, то да, я обещаю отстать от тебя.       Кеко молча прошла к креслу у стены, присела в него и скрестив руки на груди обратилась к нежеланному гостю: — Слушаю. — Кеко, — начал парень решительным тоном, — я хочу снова жить вместе.       Первые три секунды смысл сказанного Фувой не доходил до шокированного сознания девушки. Ей даже показалось, что она ослышалась, не мог этот человек так просто взять и предложить ей переехать к нему и при этом продолжать стоять с таким непроницаемым и самодовольным лицом. Кто-то из них двоих точно чокнулся, вот только кто именно понять сразу было сложно. — Ты в своем уме? — Наконец-то к Могами вернулся дар речи. — Вполне, — без тени сомнения ответил Шо, — давно пора закончить эту глупую ссору и вернуть все на свои места, не находишь?       Девушка даже не могла кричать от негодования и недоумения. Наглость и беспардонность бывшего возлюбленного ставила ее в тупик. Как ему вообще могла прийти в голову такая идея? О чем он вообще думал, предлагая ей нечто подобное? А главное зачем? Кеко даже на секунду не допускала такой мысли, что Шоторо действительно раскаялся и хочет помириться, этот скользкий тип точно что-то задумал. Но выяснить что именно, девушке было не суждено, потому как в этот момент дверь в костюмерную открылась и на пороге показался Цуруга Рен. Причина, по которой он пришел в костюмерную была такой же загадкой, как и то, что он вообще делает в такое время на съемках. Но и над этим подумать девушке также не удалось.       Взгляд актера лихорадочно переходил с Кеко на Шо, а затем обратно. Картина перед Цуругой была весьма живописная и актриса прекрасно себе это представляла. Двое молодых людей с загадочным общим прошлым закрыты наедине от посторонних глаз в тесном помещении. Что может подумать посторонний, случайно нарушивший их уединение? Могами про себя мысленно придушила Шо, а вместе с ним и легкомысленную Амамию, демонята, которые проявили свое существование вместе с появлением Фувы поддержали ее одобрительными возгласами. — Кеко? — Голос актера звучал спокойно, но очень холодно, девушке даже почудилось, что температура в комнате резко упала ниже нуля. Шотаро тоже повел себя необычно. При голосе Рена он дернулся как от пощечины, то ли столь вольное обращение парня к Могами его рассердило, то ли тот факт, что актер старательно игнорировал его присутствие. — Сцены поменяли местами, тебя ждут.       Сказав это, Цуруга вышел из костюмерной, громко хлопнув дверью. Кеко не могла сдвинуться с места, голова просто отказывалась воспринимать столько шокирующей информации одновременно. Цуруга Рен пришел за ней в костюмерную, чтобы сообщить об изменении графика. Лично. Без ассистента и менеджера. Просто пришел, чтобы поторопить ее. Может быть Могами просто спит? Однако, все же вся эта сцена была реальностью, поскольку Фува тоже это видел и сейчас за язвительностью и сарказмом скрывал свое негодование. — Что это он у тебя на побегушках теперь? — Не смей так говорить, — тут же отозвалась девушка, в душе которой смятение сменялось на более знакомое чувство — гнев, — вообще не вздумай, что-то говорить о вещах, в которых ничего не смыслишь. — А что тут особенного смыслить? — Шо уже тоже плохо скрывал свою ярость, — этот лицемерный выскочка пытается тебя подцепить, а ты, судя по всему, ведешься. — Да как ты смеешь такое говорить?! — Если я не прав, почему ты покраснела? — каждое слово парня сочилось кислотой, — только вот он совсем не тот радужный принц, как о нем привыкли думать. Он только прикидывается таким хорошим, на деле твой драгоценный Цуруга Рен готов придушить ради денег и славы. — Ты его не знаешь, — попыталась вступиться за коллегу Могами, отдавая себе отчет, что сейчас защищает вовсе не самого приятного для себя человека, но сравнивать сейчас свою неприязнь к Рену и ненависть к Шо не представлялось возможным. — Уж получше тебя я его знаю, — не согласился Шотаро, — разве ты не заметила, как он меня игнорирует? Словно и не встречались ни разу. А мы встречались и этот зазвездившийся проходимец показал свое истинное лицо. — Я не понимаю, о чем ты говоришь, — Кеко было неприятно слушать своего друга детства, но она не останавливала его. — Ты никогда не задумывалась почему он так долго остается звездой номер один? Неужели за все эти годы не нашлось ни одного более-менее приличного актера способного с ним соперничать? Вот уж не поверю. Просто он избавляется от соперников. — В каком смысле избавляется? — голос девушки звучал как-то бесцветно, но она сама не замечала этого. — Он и от меня пытался избавиться, — продолжал рассказывать Шо, — вот уж не знаю где перешел ему дорогу, но на одной из записей телешоу ему просто не понравилось, что мое выступление идет впереди и он позвал меня к себе в гримерку, а там пригвоздил меня к стене и собирался избить. — Этого не может быть, — Могами не могла поверить в слова парня. — Ну, конечно, ты будешь верить лицемеру, а не мне, кто бы сомневался. Только вот факты остаются фактами — Цуруга Рен ради славы готов пойти на что угодно, его жадность до славы чудовищна, — Фува залез во внутренний карман своей куртки и достал оттуда телефон, — вижу, что ты все равно не веришь, тогда просто взгляни.       Парень, что-то быстро набрал на своем телефоне и протянул его Могами. Девушка дрожащими пальцами взяла в руки протянутый ей прибор и посмотрела на экран. Черно-белое видео было не самого лучшего качества, но две фигуры на нем были вполне узнаваемы. — Это видео с камер наблюдения в гримерке перед записью, — пояснил Фува. Могами заворожённо смотрела на то, как разъяренный Цуруга Рен хватает Шотаро за воротник и припирает к стенке, между парнями происходит какой-то диалог, но звука на видео нет и Кеко не может понять, о чем идет речь. Рен замахивается кулаком, и девушка не может сдержать испуганного вздоха, но кулак Цуруги ударяется об стену рядом с Шо, блондин на видео вздрагивает, видео обрывается.       Телефон почти вываливается из рук Могами, девушка отказывается верить своим глазам, а по венам неприятной тягучей смесью растекается злость. Как он мог? Этот человек, которым все так восхищаются, как он мог так низко пасть? Как он смеет осуждать ее в то время, как сам способен на нечто подобное? Презрение — вот что сейчас чувствовала Кеко, ненависть слишком глубокое чувство для того человека как Цуруга Рен, он не достоин ненависти. Актриса чувствовала себя грязной, ведь она общалась с ним, прислушивалась к нему, видела в нем коллегу, даже хуже — идеал, она стремилась стать похожей на него, но сейчас Кеко была готова пустить себе пулю в лоб, лишь бы никогда не быть такой же как Цуруга Рен. Ей не хотелось больше иметь ничего общего с этим человеком.       Молча, не говоря ни слова, полностью укутавшись в свои мысли, Кеко покинула гримерку, игнорируя выкрики Шо и его просьбы ответить на его предложение. Дела Фувы сейчас были последним, о чем Кеко хотелось думать. Нужно было идти работать, остальное значения не имело.       С того самого дня Могами старалась избегать общества Цуруги. Его появление на съемочной площадке означали ее быстрое исчезновение в гримерной. В тех же случаях, когда им доводилось беседовать, Кеко вела себя сдержано и холодно, понимая, что портить отношения с партнером по площадке в самый разгар съемок — плохая идея. Но даже сама мысль о том, что ей придется играть влюбленную в него героиню приводила актрису в ужас, успокаивало только то, что впереди были сцены, где Элизабет испытывает к Дарси презрение, что вполне совпадало с ее настоящими чувствами к Цуруге.       В такой обстановке подошло время съемок второй значительной массовой сцены в картине. Бал в Незарфилд-парк. В этой сцене были задействованы все основные и второстепенные актеры фильма, поэтому в день съемок в павильоне было не протолкнуться.       Кеко трепетала от нетерпения примерить свое любимое платье. Умелые руки гримеров сделали ей очаровательную высокую прическу с локонами и жемчужными бусинами, что очень удачно сочеталось с платьем Элизабет на балу. Без преувеличения это платье было самым красивым из всех, что когда-либо надевала девушка и, конечно, согласно свою давнему убеждению девушка посчитала, что красота этого наряда передалась и ей.       Однако, не одна Кеко считала себя в этой одежде красивой. С актрисы не спускали глаз добрая мужская половина съемочной команды, за исключением разве что "мистера Бингли" и Юкихито-сана, которые любовались Котонами.       В разных углах павильона массовка репетировала танцы, а основные актеры оттачивали свои реплики и только Кеко не спешила выходить из гримерки, хотя и была полностью готова. Ей претила мысль встречаться с Реном до того, как режиссер скомандует «начали».       Но выйти из своего убежища актрисе все же пришлось. Амамия-чан буквально вытащила несчастную актрису из гримерки, жалуясь на то, что ей совсем скучно, ведь все репетируют свои реплики и диалоги, а у нее в этой сцене есть только хореографические эпизоды.       Так девушки оказались на съёмочной площадке в самом эпицентре бушующего урагана подготовки к предстоящим съемкам. Вокруг кружились пары, отовсюду доносились обрывки диалогов. У Могами закружилась голова, она почувствовала, что ее ноги слабеют и она вот-вот рухнет на пол. Как только падение стало неизбежным, девушка зажмурилась, ожидая болезненного удара об пол, но его не последовало. Чьи-то сильные руки подхватили ее у самой земли и не дали удариться. Когда Кеко открыла глаза, то перед собой увидела красивое улыбающиеся лицо мужчины, но это не принесло ей радости, наоборот Кеко постаралась из-за всех сил сдержать гневный порыв ударить своего спасителя. — Надо быть осторожнее, — доброжелательно заметил Цуруга, — ты должно быть совсем не выспалась, или перенервничала? Или костюмеры переборщили, затягивая твой корсет? — Голова закружилась, — честно призналась девушка, настойчиво вырываясь из объятий актера. Рен слегка смутился и тут же выпустил, трепещущее от смущения тело девушки из рук, неосознанно испытав при этом легкое разочарование. — Пока есть свободное время, не хочешь порепетировать танец?       Кеко стушевалась, отказ значил бы не просто грубость с ее стороны, но еще и показал бы ее как чересчур самоуверенную особу. Однако, у девушки еще оставались пути к отступлению. — Я обещала потанцевать с Амамией-чан, не хотелось бы ее подводить.       Рен скептически поднял бровь, от актера не укрылась внезапная смена отношения Могами к нему, он чувствовал проступившую между ними отстранённость и сейчас, видя, как жизнерадостная Чиори во всю щебечет со своими непосредственными партнершами по фильму, даже не обращая внимания на Кеко, слова Могами о помощи подруги казались неправдоподобными. — Я уверен, что ваша репетиция не затянется на долго, в любом случае буду ждать тебя в репетиционном зале этажом выше. — Хорошо, — Кеко низко поклонилась актеру, не желая вступать с ним в длительную дискуссию.       Стоило молодому человеку исчезнуть из поля зрения девушки, как рядом с ней волшебным образом появилась все та же Амамия-чан. Исполнительница роли Лидии, словно бы перевоплотившись в свою героиню, чуть ли не визжала от восторга, буквально повиснув на Кеко и жарко нашептывая ей на ухо поздравления. — Репетиция наедине с самим Цуругой-саном! Кеко ты такая счастливая!       Даже если бы Могами и знала, что ответить подруге, то вряд ли бы стала это делать в людном месте, где любой прохожий актер, или статист мог бы их услышать, но восторгов своей коллеги Кеко вовсе не разделяла. — Что же ты стоишь, глупая, — продолжала свои атаки Чиори, — беги репетировать, я уверена, что близкая работа с ним принесет тебе массу удовольствия!       Кеко повернула свое растерянное лицо к подруге, словно бы переспрашивая, что она имеет в виду, а в голове очень кстати всплыла реплика Элизабет из сценария сегодняшней сцены: «Это было бы самым большим несчастьем. Найти приятным человека, которого решилась ненавидеть!». С этими печальными мыслями Могами, тяжело переставляя ноги, поплелось на второй этаж на встречу своей незавидной участи.