***
— Профессор Дамблдор? — А! Проходи, Гарри. О чем ты хотела поговорить со мной? Гарри положила поддельный дневник на его стол: — Вот. Я не. Я, эм… Я не отдала его профессор МакГонагалл и не вдавалась в подробности об одержимости Джинни. Я подумала, что лучше рассказать только вам. Это- — -Дневник, который овладел Джинни? — поинтересовался Дамблдор. Гарри немного подождала, прежде чем ответить: — Что бы там ни было раньше внутри этого дневника, теперь его больше нет. Яд василиска уничтожает любые магические свойства вещей. — Да, да… А что с василиском? — Жив и здоров… Вообще, я надеялась, что вы мне разрешите…? — Да? — улыбнулся ей Дамблдор. — Могу ли я оставить его себе? — сболтнула Гарри, сразу же покрывшись румянцем. — Я буду за ним ухаживать и обещаю, что он ни на кого не нападет. Ну, кроме разве что Волан-де-Шлюхи, но, думаю, это вполне понятно — пожалуйста? Дамблдор тепло засмеялся, что немного успокоило Гарри: — Если василиск не против, то я не вижу причин для отказа. — Ура! — воскликнула Гарри с сияющей улыбкой. — Значит ли это, что по окончанию Хогвартса я смогу его забрать с собой? — Конечно, — разрешил Дамблдор. Гарри с невероятным трудом сдерживалась, чтобы тут же не начать плясать от радости. — Я, мм, скорее всего оккупирую Комнату, чтобы вы знали, — добавила Гарри. — Я прочла школьные правила, и там нет никаких пунктов, запрещающих это, но я подумала, что стоит вас предупредить. — Спасибо тебе за это, — дал ответ Дамблдор. — Что-нибудь еще, о чем ты хочешь мне рассказать? — Мой шрам раскалывался из-за дневника, — сказала Гарри. — Не знаю, к чему это ведет, но я намерена докопаться до правды. А кроме этого? Да нет, больше ничего. — Прекрасно. Хорошего тебе дня, Гарри. — И вам, профессор. Гарри повернулась, после чего немного нерешительно обернулась назад, робко улыбнувшись: — … Я рада вашему возвращению, профессор. Тот в очередной раз одарил ее дружелюбной улыбкой: — Я тоже, Гарри.***
На выходе из кабинета ее встретило лицо Люциуса Малфоя. — Месье Малфой, — вежливо склонив голову, обратилась к нему Гарри. Люциус поклонился в ответ: — Я принес с собой Добби. У меня есть дела с Дамблдором, поэтому, с вашего позволения, я пойду. — Конечно же, — честно ответила Гарри, взглянув на Добби с улыбкой. Тот удивленно пискнул. Люциус резко кивнул ей, продолжив свой путь к кабинету Дамблдора. — Ну что ж, — прямо обратилась Гарри к эльфу, — из-за Гермионы эта мысль никак не собирается покидать мою голову. Так что вот тебе вопрос: ты хочешь стать свободным? — Да. — Хорошо, — кивнула Гарри. Сняв с себя галстук, она протянула его Добби: — Бери. Теперь ты свободен. Я лишь прошу, чтобы ты работал на меня как свободный эльф за зарплату. Твоя преданность слишком ценна для меня, и я не хочу так просто отказаться от твоих услуг. Добби взял галстук, выпучив уже слезящиеся глаза: — Мисс Гарри Поттер… освободила Добби? И… и мисс Гарри Поттер хочет платить Добби? — Да, — подтвердила Гарри. Добби разрыдался, обхватив Гарри за ногу: — Добби никогда не забудет доброту мисс Гарри Поттер! Гарри вздохнула.***
Остров был открыт, гильдии работали полным ходом, а курорт запустится через месяц. Однажды окаменевшие студенты были наконец-то вылечены, и уже вовсю отрабатывали пропущенные занятия. Гриффиндор снова выиграл Кубок, и Оливер снова не выдержал и расплакался, прижимаясь к Гарри и Фреду (ключевым игрокам в последнем матче Гриффиндора). Принимая все во внимание, вполне приятное выдалось завершение школьного года. Гарри пока не притронулась к дневнику после инцидента в Комнате, а вместо этого пыталась создать специальные чары для него. По расчетам у нее на это уйдет времени вплоть до сентября. А пока чуть ли не каждый второй день она навещала своего питомца в Тайной Комнате. Мораториум буквально влюбился в Комнату, поскольку, как оказалось, никто кроме них двоих и одобренных ими людей не мог попасть внутрь. Идеальное место для работы над его более утонченными планами и для практики различных заклинаний или зелий. Однако для начала стоило поработать над интерьером. Чем собственно и занимался Добби, будучи в невероятном восторге от возможности работать для Гарри, а Гарри, в свою очередь, была крайне рада настолько преданному слуге. Под давлением Драко Гарри сдалась и согласилась помочь союзникам с наиболее сложным аспектом Чар — их безмолвным использованием, начиная со следующего года. По окончанию учебного года Локонс получил репутацию нарциссиста, неожиданно неплохо умеющего преподавать. Но, поскольку он подписался только на один год, в следующем его уже не будет в Хогвартсе. Несмотря на это, он пообещал Гарри поддерживать связь, чтобы ее дебют в СМИ прошел изящно и элегантно. Небольшое давление со стороны Мораториума, и обвинения в сторону Хагрида были сняты, а его репутация восстановлена. Хотя истинный наследник Слизерина останется неизвестным, стало очевидно, что Хагрид — не змееуст — и его питомец — уж точно не змея — всяко не были причастны к убийству Миртл пятьдесят лет назад, а поэтому ему выдали новую волшебную палочку и очистили его имя. Мораториум вполне нравилось, что его золотая жила информации радовалась жизни, а Гарри уж точно была довольна, что ее друз-союзники не знали печали. Так подошел к концу второй год Гарри в Хогвартсе. И, сидя в поезде, сдавленная с одной стороны Невиллом, а с другой — Гермионой, в то время как Рон и Драко продолжали препираться между собой, а Фред, Джордж и Ли планировали очередную великую затею на следующий год, она невольно улыбнулась. Все же неплохой год получился. Ее руки покоились на небольшой черной книжке наверху ее сумки. Улыбка Гарри стала еще шире. Но почему-то ей казалось, что следующий год станет еще лучше.