— Выходите, Ваше Высочество, Вам нужно привести себя в порядок перед приездом... — войдя в темницу, охранник заметил лишь следы крови на полу и стенах, что перемешались с гнилью, но Принца там не было; слуга изо всех сил рванул к Королю, дабы известить о побеге, ведь через час к Букингемскому замку приедете Принцесса Кирстин Мальдонадо.
— Ваше Величество, Митчелл сбежал. — задыхаясь повторял стражник.
Майк Грасси поднялся с трона, взявшись за голову: неужели этот паршивец посмел сбежать, предать Королевство ради любовной интрижки?! Он молча ходил со стороны в сторону, всматриваясь в рисунки на мрачных стенах дворца и обдумывая дальнейший план действий:
— Найдите его немедленно, через час он должен быть во дворце. — грозно прокричав, правитель вновь умостился на трон, поправив корону.
— Да, Ваше Величество, мы найдем его, во что бы это нам не стоило.
Они искали его на грязных улицах Лондона, что воняли пометом, гнилью, мочой и тухлой рыбой около Темзы, заходя в каждый дом, каждый закуток, всматриваясь в лица нищих горожан. Обшастав самые богатые и бедные районы, зайдя в харчевни, конюшни, что воняли еще более ужасно, нежели весь город, но поиски были напрасными, ведь никто не видел Принца, да и прятаться в людных местах, которые чуть ли не каждый час проверяет инквизиция — не самая лучшая идея. Было принято решение отправиться в дом Ричарда Хоуинга: он-то уж точно что-то знает, и они любой ценой выведают, где Принц, который наверняка сбежал с этим уличным музыкантом. Дорога была неблизкой, горная тропинка, пролегавшая через ручей, была настолько крутой, что то и дело кони валились с ног от неимоверного истощения. Вот уж они добрались до леса, где уже не было запаха той городской помой вперемешку с людским потом. Лишь пение птиц, лесные ягоды и аромат хвои. И вот вдали виднелся небольшой домик, около которого бегали ребятишки.
— Здесь живет Ричард Хоуинг? — грозно спросил стражник у баловавшихся малых детей.
Испугавшись, они разбежались за деревья, а тем временем из дома вышел высокий статный блондин, увидев из окна нежданных гостей:
— Чем я могу помочь вам? — закашлявшись, спросил мужчина, в его глазах читался страх, ведь он знал, куда направились Митчелл и Скотт, он боялся, что стражники сделают что-то с его семьей, как это обычно происходило в те кровавые времена.
— Вы Ричард Хоуинг?
— Я... я Ричард Хоуинг, чем же я могу вам помочь? — вновь повторил он.
— Принц сбежал, и мы уверены, что ваш сын помог ему, не знаете ли вы, где они могут быть? — промолвил один из служивых, что отличался особой вежливостью в общении.
Закашлявшись отец Скотта, страх которого возрастал до неимоверности, продолжил:
— Право слово, я не имею понятия, где он.
И вдруг второй служивый сорвался на крик, его ярости не было предела:
— Как ты смеешь врать, паршивец, говори живо, где они, говори!
— Нет, я не могу врать вам, поверьте, я не имею не малейшего понятия о том, где они.
Схватив за руку проходящюю мимо женщину, что, видимо, являлась матерью Скотта Хоуинга, он начал кричать еще сильнее:
— Говори живо, либо я разрежу глотку твоей бабе! Говори, паршивец! — закричал стражник, подставив нож к горлу бедолаги.
Услышав мольбу жени и крик детей из-за деревьев, он решился открыть тайну, дабы спасти свою семью, на его глаза навернулись слезы:
— Он подался в Ливерпуль через горы. Я сказал вам всё, что знаю, отпустите мою жену, прошу вас.
Стражник кинул на землю до жути испуганную девушку и удалился за лесные деревья.
***
— Давай-ка руку, милый, мне больно на тебя смотреть, я даже и вообразить не могу, какую боль тебе довелось пережить. — Обняв брюнета за талию, произнес блондин.
Они целую ночь шли меж лесов и гор, прячась от стражников и инквизиции, сбивая ноги в кровь, не останавливаясь: им нужно во что бы то не стало добраться до Ливерпуля — самого большого порта Королевства Англии, а там уж на корабле отправиться в дальнюю страну, дабы их никто не нашел, как бы не старался. Увидев небольшую щель, Скотт принял решение передохнуть, ведь Митчелл был истощен до неимоверного; найдя немного травы да сена, они обустроились у разожженного костра, вслушиваясь в равномерное дыхание друг друга. Они смотрели на пламя и были рады, что могут вот так вот спокойно любоваться тишиной, которую лишь иногда будоражили восклики ночных птиц. Внезапно для Скотта, Митчел прильнув к его губам, нежно целуя каждый их миллиметр, обжигая теплом своего дыхания, нежно касаясь языком его десен. Хоуинг уже, казалось, и забыл этот вкус вишни, что исходил от уст Грасси; он начал прикусывать и всасывать их, оставляя небольшие покраснения. Спускался к шее и ключицам, прикусывая пульсирующую венку. Это хрупкое тело принадлежало ему. Рот Митча был слегка приоткрыт, он стонал от удовольствия, закинув голову назад, тоненькие пальцы Грасси скользнули под нижнее белье Скотта, лицо которого залилось краской; он почувствовал теплое дыхание, что обжигало его член, по телу прошлась приятная дрожь, когда брюнет начал нежно проводить рукой; Скотт потянулся к нему за поцелуем, вцепившись в его пухлые губы, спускаясь всё ниже и ниже. Он снял одежду с миниатюрного тела Митчелла, любуясь этой неимоверной красотой в каждой его частице. Нависая над ним, он начал медленно входить в брюнета, умиляясь от того, как тот мило прижмурил глазки, выдохнув с облегчением. Скотт был опьянен от любви к своему Грасси, медленно двигаясь внутри него, тем самым вызывая блаженный оргазм и мурашки по всей коже. И вот Митчелл уже на груди Скотта; уткнувшись носом в его шею и ощущая равномерное и тихое дыхание блондина, он был счастлив. Но вдруг неподалеку послышалось постукивание копыт и возгласы инквизиции. Скотт проснулся, прижав к себе любимого, у них не было и малейшего шанса сбежать, оставалась лишь надежда, что их не заметят, проскользнут сквозь ущелье, но не тут то было.
— Вон они, паршивцы, хватайте их и живо во дворец к Королю.
Они хотели убежать, но в тот же час были связаны и посажены на лошадь. Неужели их смертный час пришел?
***
В замке стояла гробовая тишина, Король принялся доставать ранее написанный приказ, что раз и навсегда решит судьбу двоих влюбленных. А они лишь сидели в углу, отреченно воспринимая это мир и готовясь к самому страшному. Все смирно уставились на Майка Грасси, когда тот, еле сдерживая слезу, промолвил:
— Я, Майк Грасси, Его Величество Король Англии и всех подлежащих ей земель, приказываю казнить на главной площади Митчелла Коби Майка Грасси и Скотта Ричарда Хоуинга по указанию инквизиции за содеянный грех.
Ему и самому было очень больно, но он не мог предать церковь.
А Митч и Скотт не уронили ни слезинки: они были готовы к самому страшному.
— Вы имеете право на последнее желание. — произнес представитель инквизиции.
Немного приподнявшись, Митчелл промолвил тихим голосом:
— Я прошу спалить нас вместе. Это наше предсмертное желание.
Ехидно усмехнувшись, инквизитор отрезал:
— Будь по-вашему.
