*** *** ***
Омар Хайям однажды сказал: «До рождения ты не нуждался ни в чем, А родившись, нуждаться во всем обречен. Только сбросивши гнет ненасытного тела, Снова станешь свободным, как Бог, богачом». И пускай Скай понятия не имела о словах Хайяма, она точно знала, что такое нужда и голод. Когда ты в бегах, и жизнь висит на волоске, и каждым лишним волнением и движением можно вызвать дрожь, которая неминуемо выдаст твое местоположение преследователям, в центре всего должны находиться мысли об убежище. Но она просто хотела есть. Есть, пить и отдышаться. Это естественно и не так уж страшно, пока не нагрянули другие неотложные проблемы в стиле «мне в туалет». А в далеком будущем, до которого еще дожить бы, потребность во сне. — Тебе нужно сменить повязки! Сквозь забитый рот было тяжело говорить. Иногда пища застревала в горле от бега, она закашливалась, будто чахоточная дева. Уорд останавливался на секунду, ударял ее в спину так больно, что хрустели позвонки и, казалось, легкие выпрыгнут из груди, и они продолжали мучительную пытку вновь. В гонке за жизнь их главным врагом оказалась машина: маленькая механическая муха над головой — дрон то и дело возникал в воздухе и пропадал вновь. Хорошо, что Леопольд Фитц пока не разработал бесшумного невидимого гнома, но то ли еще будет, да? Грант тянул Скай за руку, так резко и долго, что, казалось, еще минута подобного грубого обращения — и рука оторвется. К счастью, им было не суждено проверить эту теорию. Они осели в неприглядной, вонючей подворотне. Видимо, самое популярное место для хлама и выгула животных, мучащихся недержанием мочи. «Марафонцы из нас так себе, никудышные», — в голове Скай бешено стучал метроном: сердце отбивало ритм скачки громко и настырно, словно непременно собиралось выскочить прочь из груди через уши, а то, чего бы ему так рьяно греметь? Если честно, странно и немного обидно было то, что первой выдохлась именно она. «Я как бы… Ну, не в самой худшей форме, не считая ног. — Размышляла девушка-нелюдь. — Зато кровью не рисую по асфальту дорогу, как нас найти. А он: мясо наружу, глаза безжизненные… А ведь бежит и бежит… Поднатаскали его, видать, в Гидре суровые боссы!» Место, откровенно говоря, было небезопасным и антигигиеничным, в самый раз для перевязки грязного предателя и двойного агента. Но выбора другого не оставалось. Скай открыла заветный чемоданчик с лекарствами и, вопросительно изогнув бровь, протянула Уорду шприц. — Будешь еще? — Угробить меня вздумала? — глаза мужчины мерцали болезненным блеском. Ну, чисто как наркоман. Глаза впали. Кожа серебряно-бледная, чуть прозрачная, лицо осунулось. Ходячий мертвец не иначе, — …или, может, хочешь подсадить на эту дрянь? Кстати, что это… — Мне просто жаль… — проигнорировав вопрос о препарате, откликнулась Скай, — ну, проехали. Огонёк в глазах мужчины погас, он криво усмехнулся, поправив плечо и прикусив язык от боли. Но потом на пару мгновений словно завис, глядя ей в лицо, будто видит ее впервые или пытается разгадать, что ею движет. Секунда, и всё… Наваждение пало, он продолжил самолечение, как ни в чем не бывало. — Как скажешь. Проехали — так проехали. Скай нервно дернулась, наблюдая, как Уорд промывает рану на спине, заливая (на глаз) обеззараживающий состав прямо на взбухшие швы. Фуу… Это так противно и, видимо, больно. И неудобно. — Тебе помочь, что ли? Так быстрей ведь будет?! — Хочешь пытать меня, Джонсон? Она не расслышала его изречения или проигнорировала, забирая из рук Уорда бинт, антисептик и ножницы. — Говорю, хочешь пытать меня?! — повторил ее пациент. И пускай его тон звучал мягко, ненавязчиво, скулы напряглись. Он не помнил, чтобы Скай была к нему так добра с тех пор, с тех пор, как он был уверен, что она ничего не знает об его причастности к «Гидре». Тот ужасный момент в кафе, когда она наговорила все те мерзкие, холодные, колкие слова так и всплывал перед глазами. «Но ведь я их заслужил тогда…» Разум, помнится, твердил в тот миг: «Она больше никогда не сможет принять тебя таким, какой ты есть, ты — чудовище, и любить тебя нельзя, тем более, верить, — голова шла кругом. — И она, конечно, ничего не поймет! Но не время себя жалеть. Удержи ее. Удержи сейчас. Или всё пропало». Как много он хотел сказать ей тогда, в кафе, и позже… Сейчас все эти слова застряли в горле немым комом, потеряв актуальность. Нет. Нужно просто выкинуть всё из головы. — Пытать? — Скай нервно усмехнулась, перекусывая зубами нить. Ножницы были под рукой, но от волнения она про них совсем забыла. — Хороши же пытки. Смотри, я тебя перевязала, подштопала. Достала пулю, отвезла к Кэлу, он спас твою руку, жизнь, к тому же, — девушка кивнула на черную сумку с едой и слабо улыбнулась, — я оставила тебе чиз… — И я благодарен, — признался Уорд, перебивая, она хотела сказать «чизбургер»? От чизбургера он был не отказался! Желудок предательски дрогнул, поэтому Уорд был вынужден занять свою спутницу разговором. — Просто не могу понять твоих мотивов. — Мои мотивы? — карие глаза Скай вспыхнули интересом. Человек-загадка пытается разгадать ее мотивы. Супер. — Забавно, что ты спросил. Может быть, я просто хочу, чтобы ты пока оставался жив? Нет? Плохой план? Ну, для начала… — Для начала, — ухмыльнулся в ответ мужчина, сглатывая кровь, облизывая ссохшиеся губы и отмечая про себя, что от голода начинает кружиться голова. Нужно и впрямь съесть тот чизбургер. Или это хворь берет верх? Может, не стоит больше подниматься с теплой насиженной земли возле грязного дома? Здесь не так уж плохо. В свете солнечных лучей волосы Скай немного золотились на кончиках. Всё-таки общение с Фитцем не прошло для него даром… без последствий. Кажется, Лео заразил его слюнявой романтикой… «Прочь-прочь из моей головы, Фитц! Твою шкуру мне никогда не примерить». — Значит, я тут не для пыток? — Уорд сморгнул и как-то вымученно закрыл глаза, словно эта новость была лучшей за всю его жизнь, и он (на радостях) действительно позволил своему телу расслабиться на пару мгновений, приняв на веру, что никто не удушит его здесь, пока он пригрелся на солнышке. Возможно, со стороны создавался обманчивый эффект того, что ему стало немного легче — но нет, вялость воина в эпицентре опасности, воина, который никогда не дает себе отдыха, — верный признак того, что скоро он смирится со своей участью, с поражением и отключится, размякнув. И тогда Скай придется отдуваться за все часы бега, когда он тащил ее практически на себе. Даааа… Нужно будет потом придумать, как допереть его тушку на себе, и главное — куда… На секунду «мужчина ее мечты» впал в сладкое состояние полудрёмы, но спустя миг ему вдруг почудилось, что чертов дрон вернулся, жужжит над самым ухом, и Грант резко рванулся вперед и вверх. К счастью, Скай успела отскочить назад (рефлекс!), иначе они неминуемо стукнулись бы головами. — Черт! — озираясь вокруг невидящим взглядом, словно снова в бреду, прохрипел Уорд (было больно!), и, прочитав страх в глазах своей спутницы, поспешил добавить. — Это плечо. Резко дернулся. — Покажешь? — Нет, оно в порядке, — по-мальчишески отбрехался Уорд, наверно, испугался или храбрился в ее присутствии, наконец, он опустил кисть, предупреждавшую о молчании, и добавил громче. — Дрона здесь нет. Это ветер. И вдруг к скупым объяснениям собственной паранойи мистер Молчун добавил корявое извинение. «Я не ослышалась?» — Скай не верилось, что она дожила до подобной чести. — Прости. Просто ты не давала мне, ну, знаешь, никаких обещаний, что будешь честна. Вот я и подумал, это какой-то трюк. Трюк Колсона. — Колсона? — удивилась Скай. Если бы можно было смеяться в голос, она непременно бы расхохоталась, но рисковать было нельзя. — Я только что чуть не угробила его под той фурой… Очнись! Это ты у нас любитель заговоров и двойных игр! — Да, — усмехнулся Уорд. — Я такой… Но если бы я был хорошим шпионом, — согласился мужчина, предполагая, что таковым на самом деле всё же не является, — я бы не упустил шанса втереться в доверие к врагу, устроив боссу неплохую выволочку, дабы потом заманить в ловушку жертву. Жертву? Скай хотелось хорошенько треснуть его чем-нибудь твердым. Но ведь раненых не бьют, верно? — Это ТЫ во мне сомневаешься? В моей честности? Серьезно? — пауза, раскалившая воздух, заставила Уорда и впрямь задуматься: она находится в таком же сложном положении, как и он, будучи в абсолютном неведении, что творится у него в голове. — Это я, Я должна в тебе сомневаться! Да. Кое-кто задел ее за живое. Но бессмысленно притворяться, что она не ожидала подобного поворота и нахлынувшего чувства стыда. «Я всех подвела, променяв их на тебя, скотина ты такая!» — Ты предал доверие Щита. Да Бог с ним со Щитом. Это уже не так важно. Ты предал меня. И теперь… — Грант замкнулся, анализируя ее слова. Зато Скай несло, как на гребне штормовой волны. — Теперь я как взрывчатка, начиненная динамитом и вынесенная на улицу в сорокоградусную жару, вот-вот полыхну — и это нормальное мое состояние. Уорд посмотрел на нее как-то странно, словно впервые жаждал опровергнуть столь однобокую версию событий. Его тоже предали, но позже. — Ладно, с этим мы давно разобрались, — наконец, ответил раненый. — Ты — хорошая, я — плохой. Давай так всё и оставим. Только тогда не ясна логика? Зачем всё это тебе, Скай? — Не делай вид, что ты жаждешь меня понять. — Отозвалась девушка, любуясь небом, она не могла смотреть сейчас в лицо неблагодарному спутнику. — Будь ты здоров и снова быстр, я давно бы уже разговаривала с воздухом. Нелюдь горделиво вскинула подбородок. Стекла соседских домов противно заурчали. — Ты не знаешь меня, Грант. Как и я тебя. — Ее голос дрогнул. — По-моему, аргумент, что я хочу, чтобы ты выжил, следует принять к рассмотрению. Пошли… здесь больше тоже не безопасно. Флэшбэк*** *** ***
— Думаю, Турбо. На сей раз, твоя гениальная голова дала сбой и что-то напутала. Мэй любит веселье? — Конечно, она зажигательная дама, ты ее просто плохо знаешь. Аргументы друга плохо переваривались в голове Альфонсо Маккензи, ему всё казалось, что это один из розыгрышей Фитца, и скоро кто-нибудь выскочит из коридора с криком «Ага! Попался!» — Надеюсь, ты и впрямь знаешь, что делаешь, и держишь ситуацию под контролем, Турбо. Просто это очень, очень мало похоже на тебя. — Это еще почему? — удивился Лео, открывая складскую комнату, ключ от которой имелся только у Симмонс, Фитца и Колсона. — Ну, не знаю, мне всегда казалось, ты спокойный, как и я. Первоначально вместо термина «спокойный» Мак собирался ввернуть слово «нормальный». Однако с каждым новым поворотом эта затея с тортом и вечеринкой-сюрпризом нравилась Альфонсо всё меньше и меньше, и он приходил к выводу, что адекватным Лео больше не назовешь. — Вот еще момент, — прежде чем запустить Мака на секретную территорию, Лео решил предупредить приятеля обо всех нюансах своей авантюры. — Это всё большая тайна. Колсон, Мэй, Бобби, да в принципе, почти все не в курсе. — Мне бы и в голову не пришло распространяться о столь специфических делах, дружище. — Ласково, но твердо ответил Мак, кивнув. Лео почесал лоб. Похоже, этого хватит, чтобы внести Мака в список посвященных. — Да, знаешь. Это обнадеживает. Я тут просто кое-кого уже подключил. И не очень хочется, чтобы Джемма знала о его причастности. Люцифера, что ли? Дверь открылась. И вниманию механика предстал веселый наемник, украшенный гранатовым ожерельем. — Та-дам! Ну, я хорош или я очень хорош? — Хорош трогать мои вещи! — возмутился Лео, кидаясь к шее Хантера за украшением, точно жадный Горлум за «своей прелестью». — Сказано же, пока не внесешь долю, подарок считается только моим. — Ну, Фитц, ты — скряга! Они так смешно ворчали, что Мак даже почти забыл удивиться. Хантер? «Хантер? Он рассказал сначала Хантеру, а потом мне?» На лице большого здорового парня гуляла почти детская обида с оттенком недоумения. Впрочем, разум пронзила любопытная мысль. Наверняка, Турбо просто стоит не у руля. И потому нет ничего удивительного, что такая безумная затея атаковала скучающий разум Лэнса. — Вооооот, вот в чем дело, — протянул агент Маккензи, покачивая головой назидательно, точно старый дедушка, решивший пожурить хулиганов-внучков. — Так я и думал, это маловато похоже на тебя, старина. Теперь ясно, откуда ноги растут… Прокомментировав наличие в комнате Лэнса, Мак расплылся в белозубой улыбке. — А вот и зря, крокодил, белые зубы точишь, — облокотился на плечо Фитца Лэнс. — Всё легально. Кажется, теперь он зарезервировал себе плечо Лео в качестве постоянной стоянки. Фитц неловко выскользнул из-под локтя Хантера, оглядывая помещение вокруг в поисках своего торта с вишенкой, который должен был охранять его напарник. — Твои обвинения, мой друг, ничем не обоснованы. — Даже ничем? — продолжал потешаться Мак. — Так. А где мой торт? — наконец, обыскав комнату взглядом, Фитц действительно обеспокоился. — Знаешь, приятель, — виновато пожал плечами Лэнс, — с тех пор, как Бобби ушла на задание, я очень скучал и нервничал. Ну, моя скука всегда не доводит до добра. День Рождения Мэй стал для меня как бы отдушиной. И я благодарен тебе за это, бро. Я вложил в него весь свой энтузиазм! — Только не говори, что съел мой торт и купил свой, — разобижено сложил руки на груди Лео. — Да, — Мак отошел от Хантера и встал со стороны Лео в знак поддержки. — Это было бы чертовски хреново, приятель… — Вообще-то… Вообще-то… — мялся Хантер, переступая с ноги на ногу. — Вообще-то его съела я. — Из складского соседствующего помещения, задернутого лишь плотной сплошной занавеской, вынырнула Хелена. — Ох, ну простите, облажалась. Я нечаянно. Торт был не подписан. Кое-кто не предупредил заранее, что мы готовим вечеринку-сюрприз. — Господи, это крах, — Фитц схватился за свои кудри, осмысляя скорость, с которой вся ситуация катится в тартарары. — Джемма мне голову оторвет. — Ох, да не оторвет. — Махнул рукой Лэнс. — Не оторвет, — поддержала самонадеянное обещание Хантера Йо-йо. — Она тоже здесь, и торт из «Эль-Матьоне» ей очень, ну ОЧЕНЬ нравится. Лео вскинул тревожный взгляд на агента Родригес. Колумбийка выглядела предельно спокойной. Черт. Она не врет? Потом Фитц поднял брови недоуменно и посмотрел на Хантера. Тот положительно замотал головой. Мол, нравится-нравится, не то слово. — Са… Самолет? Квинджет? Что ты попросил их вылепить? — Тут… как бы, эти идеи мне тоже приходили в голову, — быстро затараторил Хантер, оправдываясь. — Даже сфотографировать хотел секретный объект Щита ан-фас, ан-профиль, все дела, только вот… Загвоздочка вышла: оказалось, фотки делать нельзя, брат… О нет! Не так быстро. Я же не успел тебя подготовить… Но поздно. Лео уже нырнул под занавеской, проникнув на территорию нового торта. И оттуда послышался весьма нервный и недовольный возглас. — Закон Ньютона и иже с ними! Мак, иди сюда скорей! Чернокожий парень мигом нырнул сквозь полотно, разделявшее комнаты. — Пресвятая Матерь Божья. — Так и слетело у него с уст. — Это же… Я? Торт, вылепленный по заказу Хантера для Мелинды Мэй, представлял собой высокого атлетически сложенного мужчину шоколадного цвета, отдаленно напоминающего чертами лица Альфонсо Маккензи, только еще более широкоплечего и высокого. Рядом со скульптурой, светясь от счастья, стояла доктор Симмонс. И ее счастливый вид мигом выбил из Леопольда Фитца всё желание похвалить Хантера за то, что он не растерялся и купил хоть какой-то торт на замену съеденному. — Всё не так плохо, Лео. Смотри, какой он красивый! — подлила масла в огонь Джемма, даже не осознавая, что к сему кулинарному шедевру, эдакой шоколадной Галатее, Фитц мгновенно взревновал ее, невзирая, насколько глупо испытывать ревность к неживому предмету. Уж слишком счастливо Симмонс крутилась вокруг статуи, разглядывая совершенство фигуры шоколадного мужчины. — Ну, — Хантер в качестве извинения только протянул руку и потрепал Фитца по плечу, — извини, приятель. Что я мог поделать, когда в «Эль-Матьоне такие строгие правила насчет фотографий?! — Фитц прожег его сердитым взглядом. Он не понимает, что нужно было делать? Да вокруг миллион кондитерских, миллион, с готовыми тортами. — Я и старался описать, как выглядит этот самолет, который водит отважная Мелинда Мэй, пока не вспомнил, что на телефоне у меня просто завались фоток настоящего Аполлона. Мака комплимент не пронял, и он недовольно свёл брови, представляя, что скажет сейчас Хелена, как долго она будет хохотать и разыгрывать, что не узнаёт, кто из них оригинал, беседуя по очереди с обоими. Впрочем, как он и ожидал, из-за спины Альфонсо выпорхнула Йо-йо, уже не с таким виноватым личиком, а счастливая как никогда. — Да ладно, не хмурься, Черепаха. Тебе незачем ревновать меня к этому шикарному парню! Я сначала, конечно, задала ему пару вопросов, naturalmente {«естественно» по-испански} Ну, как дела и когда мы уже сходим на настоящее свидание, он соображал также туго и медленно, как ты, да и двигался с той же скоростью, но кубиков пресса у него в 2 раза меньше. Так что, ты всё еще мой фаворит! С этими словами Хелена чмокнула Альфонсо в подбородок, просто не дотянувшись до его губ. — Так… — сообразил вдруг Мак, не отрывая взгляда от кепки своего двойника, где, однако, сверкало чужое имя. — Его нужно подморозить, а то к приходу Мэй этот торт больше будет напоминать коричневую кучку. Ну, вы поняли! — Хантер, ты всё испортил, — пыхтел Лео. Эти трое всё еще разбирались, кто прав, кто виноват. — Нет, Хантер, ты молодец. — Спорила Джемма, расплываясь в счастливой улыбке. — Просто этому шедевру не хватало парочки деталей. И я ему даже имя вышила на кепке, если кто не заметил. — «Грант Дуглас Уор», — вслух продекламировал Хантер. — Джемма, грамотей, там не хватает буквы «д». — Да, я ее съела, — честно призналась сладкоежка Йо-йо. Симмонс не стала разрушать идиллию и снова принялась мастерить последнюю букву имени ненавистного ей человека. Фитц наблюдал за ее действиями, не веря, что сам является инициатором подобного безумия. «Шоколадный Грант Уорд» — это что-то новенькое. Под занавес, когда труды Симмонс увенчались успехом, и торт переквартировали в большую холодильную камеру, к компании осведомленных добавился еще один человек, который просто не мог не заметить синхронного отключения всех камер наблюдения на базе. — Так-так, — Колсон зашел вальяжно, предчувствуя, что у его команды, похоже, появилась причина что-то от него скрывать. Однако его подозрения не могли быть оправданы, ибо подобного не увидишь ни в одной фантасмагории. Оглядев своих друзей и «чужака» из «Эль-Матьоне» долгим взглядом, директор Щита вынес вердикт: — Ишь ты, какой симпатичный! Но для Уорда этот парень слишком аппетитно выглядит. Ну… И сколько с меня? Вновь настоящее время. День рождения Мелинды. *** *** *** Бесконечно долгая погоня выматывала. Оба беглеца затравлено озирались вокруг, усердно притворяясь, что последнего разговора между ними не состоялось. Прошло около 2х часов с тех, как Уорду сменили повязку, частые отлучки Скай «в одно место, за мной не ходи, просто накинься этим и притаись» стали предметом шутливых, колких комментариев. — Может быть, тебе купить еще воды за углом? — иногда подначивал девушку Уорд. — А то, что ты совсем редко ходишь в туалет, может быть первым признаком… — Скай резко умолкла. Черт. Да, это плохой звоночек. Один из признаков смерти. — Может, у меня отказали почки? — Уорд в свою очередь не чурался черного юмора. Люди так устроены, что не умеют бояться чего-либо на протяжении долгого времени. Им необходима хоть какая-то разрядка. Сумерки вступили в свои законные права. Агенты Щита усилили нажим. Очевидно, гном Фитца выполнил свое боевое предназначение. Их вычислили. Пришлось, вопреки мыслям о том, что это невозможно, ускорить бег. — Полезай в бак, — предложила Скай. Они остановились отдышаться около большого серо-коричневого железного ящика с отходами. — Сама полезай, — передразнил ее Уорд. — Я не намерен умирать в море мусора, сигарет, дешевого пойла и исполь… Земля вновь затряслась. Фонарь в десяти шагах от него лопнул. Уорд резко хлопнул глазами и замер на месте. — Прекрати. Так. Делать. — А вот я не могу, — механически ответила Скай, разводя руками. — Что значит, я не могу? Помнится, не так давно у тебя прекрасно получалось держать себя в руках и использовать свои сверх… — Я убийца. Убийца, не понимаешь? Как ты, — выдавила из себя Скай и первой прыгнула в бак. Уорду пришлось последовать ее примеру. Если это и была грамотно продуманная подстава от Щита — будь по сему. Там темно, крысы, и он не очень-то верил в то, что снаружи действительно есть шансы скрыться от вездесущих глаз команды Колсона и дронов. — Ну, и кого же ты убила, мамасита? — скептическим тоном, поднимая брови и опуская крышку бака за собой, уточнил мужчина. Не то чтобы в его голосе сквозило непритворное любопытство, но Скай не стала отвечать из вредности, только зашипела на него, как змея, когда шум соседнего квартала дополнила стрельба. «Интересно. По кому же они шмаляют, если мы здесь? Мдааа, интрига! Неужели Гидра?» — размышляла Скай. И стоило ей впервые испытать чувство странного удовлетворения от того, что земля не уходит из-под ног, и окружающий мир не дрожит, как снаружи грянул взрыв. Ударной волной бак впечатало в стену, накренив набок. Крышку автоматически оторвало порывом ветра. Грант проскулил от боли, ибо девушка-нелюдь от страха впилась ногтями в его больную руку. Взрыв. Откуда и почему? Нет ответа. Воздух наполнился гарью, копотью и дымом. Присвист дрона умолк. Щит, конечно, не останется в стороне. Где-то вдали раздавался вой пожарной сирены. Скай успела подумать, что некогда для нее всё началось точно также: взрывом и пожаром, из которого Майк Питерсон спас ту коварную стерву-докторессу из Сороножки. И теперь, возможно, чей-то любопытный нос тоже влезет в опасное дело, которое откроет страшные тайны, разрушит мечты и обнажит беззащитную душу. И вдруг воздух пронзил вопль Барбары Морс: — Держите его. Держите! Нелюдь, он побежал на восток. Колсон! Колсон! Нет! Не подходите к нему. Он очень опасен. Линкольн…он… — Что с ним? — кратко уточнил Фил. Женщина промолчала, очевидно, им было не до того. — Это и есть Лаш? — голос офигевающего генерала Тэлбота было трудно узнать. Он звучал несколько выше, чем обыкновенно. Лаш. Да, эффектный выход — это его козырь. Нашелся, как говорится. Будет чем похвастать перед президентом, только сначала поймай. По улице бежал человек, вооруженный горящей цепью. За ним следовало огромное широкоплечее волосатое чудовище с синей кожей. Эндрю Гарнер. Агенты Гидры и Щита преследовали «забавную парочку», разукрашивая и без того сошедшую с ума реальность градом пуль. — Уорд, — шепотом позвала Скай и толкнула раненого в больное плечо. Черт, как трудно запомнить, с какой стороны его лучше не трогать. — Уооорд. Пошли. Есть возможность уйти незаметно… Голова Гранта опустилась на грудь. Он молчал. «Черт побери», — про себя выругалась Скай, — «Вот и куда мне теперь тебя девать, а?»