Драконье дитя. Часть 2 - Отрок

      О, сколько шума подняло чрезвычайное происшествие. Вот только Искор всю последовавшую суету совершенно пропустил. Его душу вышибло из тела, самопроизвольно одеревеневшего с мифриловым покрытием, так сказать. Вдобавок, оглушило – вылетела и ударилась о мастерски зачарованную стену. А потом и вовсе расплющило, когда из коридора вбежал ничего не знающий о нём рядовой храмовник и сходу Очищением Магии приложил валявшееся у стены призрачно-голубоватое и почти прозрачное тельце души, зримой и уязвимой из-за того, что при отлёте утянула на себя и вобрала выбитую из тела эссенцию: субстанцию из инкарнума буквально размазало по древней кладке, а бедную душу впечатало в Завесу, не пропустившую её из-за совокупности факторов. По вине добавленного для надёжности второго Очищения Магии бедная душа на себе прочувствовала, каково быть бельём, отжимаемым между валиками. Центр сферы находился на уровне вытянутой руки храмовника, а потому во всех смыслах истончённую душу Искора выдавило в Подземелья.       Искор долго приходил в себя, пытаясь осознать одновременно две зелёные реальности: с одной стороны какой-то фантастичный пейзаж гигантских дебрей, с другой стороны каверна с забитыми полками, ящиками, бочками. Первая казалась более родной и в то же время чуждой фантастичными изменениями и пестротой леса. Вторая казалась более простой и понятной, будучи неизменной. Страшное подумать, что могло произойти, если бы кто-то появился в Тени, но Искору повезло - разнообразие на Прайм внёс знакомый помощник интенданта, признавшего, что старший ученик не перестаёт быть учеником, а потому помимо синей мантии нуждается в обычной форме из бриджей чуть пониже колен, одеваемой через верх туники с рукавом по локоть и жилетки. Причём, привлёк внимание не сам человек, а иссиня-зелёная звёздочка глифа у него во лбу, ярко переливающегося в такт мелодии лириума.       Душа Искора вздрогнула испуганным сознанием. Память осталась при драконьем отроке, а потому бесстрастно предоставила в поток мыслей информацию о бытие душой и особых упражнениях по развитию бассейна эссенций души именно в отрыве от плоти, а также о междумирье и об измерениях – содержащиеся в Астрале мерности Планов Бытия можно истончать или утолщать до бесконечности. Упоминаемая Завеса оказалась отнюдь не похожа на мыльную плёнку какого-то силового барьера.       Слава всем богам, что спустившийся вниз мужчина задержался достаточно надолго, чтобы Искор кое-как сориентировался на преимущественном восприятии «зелёного коридора» и с болью констатировал, что стал почти похож на тот осколок души, из которого Ирвинг лепил свои Волшебные Огоньки и который потом досуха выжимал при создании Волшебного Цветка.       Совершенно потеряв счёт времени, тотемист по каплям восполнялся, стараясь не потерять себя. Тень совмещала в себе свойства Эфира, а также неиссякаемого океана магии густо «просоленного» энергией душ – готового субстрата для инкарнума, тупо бери да формуй вдосталь – не растворись!! Вторичная проблема, с которой неустанно боролся Искор, это удержание баланса между инкарнумом и восполняющимся бассейном с нарастающей плотью души: смещение грозило «выпадением» из пограничья в Тень либо Прайм, а это грозило новыми проблемами при встрече с их обитателями. Междумирье тоже обитаемо, но по сравнению с соседями - пустыня.       Долго ль, коротко ль, Искор постепенно завершил регенерацию своей душевной оболочки, обзаведясь привычными конечностями и суженным ракурсом зрения. Ещё дважды помощники спускались на склад в Подземелья, пока тотемист тщедушно копил эссенции и облачался в формованный инкарнум: штанишки, рубашка, пояс, головной обруч, наручи, ботинки – на большее духу не хватило. Шесть вещей, а эссенций тотемисту удалось выдоить вместо семи целых одиннадцать. Но самое главное в другом. Драконий отрок сумел ощутить свой крест: ось из семи чакра-узлов и перекладину из пары в плечах, а также переходно-стыковочную тройку из корня-тотема, души и духа. О последней Искор в прошлом воплощении знал, но достичь не сумел. И сейчас тоже не получилось залить туда эссенцию, зато он справился с открытием одиннадцати остальных, хотя больше трёх вещей из инкарнума так и не смог скрепить с чакрами – сие достижение было бы действительно выдающимся лишь для обычного человека. Запуская базисный канал подпитки, Искору пришлось раньше времени активировать хвостовую чакру в районе копчика, что с учётом активированного узла пониже пупка означало старт полового созревания: чресла начнут извергаться поллюциями примерно с тринадцатого года вместо среднестатистического пятнадцатого – в пределах допустимой нормы.       Скрупулёзно воссоздавая себя, тотемист волей-неволей научился фиксировать эссенции: в душе, в голове, в теле, в конечностях. Обычно освоение чакр проще всего начинать со второстепенных в руках и ногах, а выход души из тела необходим для открытия и освоения сердца инкарнума и души инкарнума – драконье дитя оказалось вынужденно пойти изнутри наружу. Искор не поддавался панике, но был настолько напряжён, практически выдувая себя заново подобно стеклодуву, что умудрился освоить не только двойную плотность эссенции, а тужился до образования кристалла псикарнума, послужившего эталоном баланса и якорем, неожиданное создание которого значительно ускорило процесс. К финалу процесса самоутверждения можно было смело констатировать - Искор облачён в синее.       Тотемисту мало задействовать чакры у своей души, ведь они предназначены для её взаимодействия с материей и должны быть ещё открыты воплоти, а на этом фронте печаль. Полдела готово - самое трудное ожидает по возвращении в родное тело.       Мандражируя и осознавая свои действия, тотемист принялся материализовывать инкарнум по заданным формам. Сперва руки – тут же «погрузились» на Прайм. Бодрящийся Искор даже нервно хихикнул, представив, как приходит складской работник и видит пару торчащих из воздуха рук с широкими мифриловыми браслетами с зеркальной поверхностью. Аккуратно изъяв эссенцию из рук, тотемист прочувствовал «всплытие» в Тень, тут же переставшую непрестанно видоизменяться и застыв на обманчиво красивой лужайке. Искор повторил эксперимент с ногами.       Не боясь смерти и за родное бренное тело, Искор «свесил» руки и ноги на Прайм, эмпирическим путём научившись перемещаться сперва с их помощью, а потом непосредственно внутри «зелёного коридора», вся загвоздка движения по которому упиралась в устоявшееся восприятие трёх пространственных измерений, тогда как Завеса сама по себе доказывала наличие четвёртого – помимо меры времени. Отыскав в каверне подходящее труднодоступное и в то же время удобное для лёжки взрослого человека местечко, Искор боязливо расстался с кристаллом псикарнума.       - Йеху! – Обрадовался юный маг, сумев совершить переход из Прайма через Завесу в Тень и потом наоборот.       Искор выучил кошмарно болезненный урок не проявлять инкарнум рядом с храмовниками. И закрепил его, добившись пребывания на Прайме бестелесным призраком, незримым очередным работником, на сей раз принёсшим ящик зелий на хранение вместо поиска в подземном хранилище каких-то редких ингредиентов. А вот в Тени тотемист не захотел пребывать «голой душой», потому оделся в синюю броню и научился в ней не «проваливаться» - драгоценны знания прошлого!       Эксперименты в Тени привлекли внимание виспов, похожих на те самые осколки душ у Ирвинга. Зная по памяти о практической вседозволенности в Царстве Снов прошлого мира, а также наблюдая метаморфозы здешней Тени и будучи уже извещённым о переходе сюда во время сна, Искор испытал свой доспех, сдюживший Удар Молнии – потревоженный сгусток белого света легко и просто сгенерировал слабенький сгусток электричества. Ещё и ещё. Магии вокруг – океан. Висп мог стрелять бесконечно - поправивший доспех Искор мог стоять так бесконечно. Безвредно, но неприятно. Юный маг испытал самый простой атакующий приём – сотворил и выпустил сгусток магической энергии. Аморфное нечто даже не долетело до цели!       Позабыв о прежних намерениях, мальчик поддался азарту, начав собирать разлитую вокруг энергию и высвобождать атаками по виспу. Белый огонёк мельтешил, уворачиваясь, а вот Искор не рисковал сходить с места, боясь потеряться в зыбком мареве, напоминающим дрожащий и одновременно текучий воздух жаркой пустыни. Собственно, юный маг экспериментально доказал правдивость своих слов старшим ученикам о подтягивании внутреннего контроля, без которого худо получалось управлять магией из окружающей Тени. Искор попал в агрессивного виспа скорее случайно, чем преднамеренно. Ещё пару лопнул целенаправленно – на пятый и третий разы не успели увернуться от его магических снарядов. От группы побольше Искор едва смылся, испытав не самые приятные ощущения от удара о стенку с разбега: миновать лишний шаг перехода через Завесу не получилось, а он быстро не совершался – и ещё эти электрические «щекотания» сбивали концентрацию.       Всё тем же путём проб и ошибок Искор лишний раз убедился, что эльфийская башня не пропускает души сквозь себя, но стены можно «обогнуть» через пограничье Завесы. Увы, от кристалла псикарнума пришлось избавиться – иначе из-за «пьяного» раздвоения не получалось ощутить связь души с собственным бренным телом.       На удивление Искор обнаружил своё уродски замершее тело в одной из камер подвального этажа, патрулируемого… Покрытая чешуёй, как ящер, но с головой и жутким ртом-воронкой, как у миноги, лысая тварь размером поменьше мабари передвигалась на мощных задних лапах с перепонками, балансируя с помощью хвоста. Другая особь оказалась способна сворачиваться в клубок и мимикрировать - обычным зрением практически невозможно отличить от кучки камней под фактуру пола.       Душа драконьего отрока честно потыкалась к себе домой, так сказать, но защита действовала в обе стороны. Ни обратно, ни туда. Засада… Искор не долго унывал, замечательно существуя отдельной душой. Подбодрив себя тем, что очухиваться в стрёмной камере то ещё удовольствие, он покинул мрачное место.       Не сыскав силы воли на унылые раздумья, Искор скользнул наружу Цитадели Кинлох. Царила ночь. Облака закрывали звёзды, а по ночным цветкам на потолках внутри новичок ещё пока не ориентировался. Пользуясь случаем, мальчишка взмыл ввысь. Потеряться в мареве облаков он не рискнул, а вот заглянуть в светящиеся окна венчающей башню заклинательной залы – в первую очередь.       Шок – это по-нашему. По волшебному.       Посреди магического круга хитрым образом был распят обнажённый Овэйн. Ему только-только начали иглоукалывание – татуирование того самого налобного глифа оказалось чудовищно болезненной процедурой! Душа тотемиста даже из Завесы ощущала, как поёт необработанный лириум, входящий в состав смеси для изуверской татуировки. Более того, не вызывало сомнений, что магический символ саму душу Овэйна калибрует под чужеродную мелодию насильно приживляемой кристаллической магии, замыкающей родную внутри тела с умопомрачающей и душераздирающей болью.       Искор с ужасом вылетел прочь, но потом заставил себя с дрожью вернуться и досмотреть всё до конца. Он не мог отделаться от стойкого ощущения, что именно на нём лежит вина за происходящее с Овэйном, которого, по всей видимости, из-за инцидента допросили под воздействием ангела Правды, вызнав все секреты старшего ученика, сохранностью которых тот так дорожил, что обманул Искора и применил к нему силу, за которую и получил неожиданный отпор, в итоге закончившийся столь плачевно. Те сорвавшиеся с губ слова про глиф на лоб оказались поистине пророческими! В худшем смысле…       Новичок напрочь растерял весь ореол привлекательности пребывания в Кругу Магов. Даже подумал сбежать и сменить внешность, чтобы из упомянутого детского приюта в Денериме как-нибудь попасть в монастырь Борншира к Алистеру за компанию. По мере спирального спуска вниз Искор всё больше утверждался в этом намерении, обнаружив процветающее мужеложство, как среди магов, так и среди храмовников, и между фракциями тоже. Видел и то, что татуированные маги бодрствуют и трудятся круглосуточно, в том числе безропотно удовлетворяя сексуальные нужды как храмовников, так и самих магов. И что некоторые латные ушлёпки в комнатах для гостей в холле не брезгуют драть совсем ещё юных девчонок и парней, пока всё начальство следит за процедурой усмирения Овэйна – Искор припомнил то слово и только сейчас понял весь его омерзительный смысл!       Пролетая последний виток на подвальном уровне, готовящийся к побегу Искор обнаружил холодильную комнату, где хранились сосуды – с кровью. И его тоже – фальшивка находилась на столе вместо стендов с остальной полусотней с лишним. Захотелось всё сломать! Остановили пришедшие из памяти поговорки – «ломать не строить» и «наломать дров». Если подумать с холодной головой, то действительно не выйдет ничего хорошего – всех учеников просто-напросто вновь прогонят через пренеприятную процедуру забора крови.       Завершая круг, Искор едва не выпустил из вида – своё подобие! В зале с диковинками находилась родственная окаменелость - драконье яйцо. Мимо такого драконий отрок просто не мог пролететь мимо! Тоже скорлупа. Тоже дух, только не пленённый, а странно сохранённый в камне. Маленький и не осознающий себя? В долгой спячке, подобной пережитой самим Искором? Крохотная искорка жизни тихонько звучала сонной мелодией, такой же первобытной и при этом кардинально отличающейся от той кристаллической магии, которую тут нарекли лириумом. Родственная музыка задевала струнки души Искора. Увы, тёмно-серый камень мешал определить видовую принадлежность яйца, но точно не металлический или планарный дракон. А ещё драконий отрок пожалел, что ему столь запоздало пришла мысль обратиться в свою драконью ипостась, а теперь поздно – не стоит и трепыхаться до совмещения чакр души и бренной плоти. Только себе навредит – слава памяти!       Оказалось, тут была не единственная «живая» окаменелость! Рядом находилась какая-то трёхглавая и клыкастая уродина по типу тех монстриков, что шныряли в коридорах подвала. Но здесь лишь остатки души, осколок по типу виспа. В изваянии дварфов тоже ощущалось нечто - похоже на останки души. А вот статуя копейщика являлась одушевлённой и одухотворённой – кого-то живого превратили в камень.       Покрутившись в природной зелени Завесы и так, и эдак, Искор удостоверился в отсутствии поблизости патрульных и только затем погрузился на Прайм, решив остаться в синей броне из инкарнума. Перелив эссенцию из головного обруча в тотемный корень, осторожничающий мальчик приблизился для исследования, не боясь разговора напоследок – всё равно решил сбежать из башенных застенков.       - Приветствую вас, - раздался аурный глас, подтверждающий женское начало в мужском изваянии. – Я душа и дух Эленай Зиновия, супруга и советница архонта Валериуса. Я была покарана за то, что предсказала падение своего мужа – меня прокляли, превратив в камень. «Так стоять тебе до скончания веков на пороге моей величавой твердыни, - сказал он, - и повторять свою ложь всем, кто идёт мимо…» Но потом архонт познал смерть от рук своих врагов, а его некогда горделивая крепость рассыпалась в прах – как я и предсказывала.       - Ох… Должно быть, вы провели так многие века, - ужаснулся и искренне посочувствовал Искор, предположив срок по рассыпанию камня в песок.       - Не обо мне бы тебе печалиться, дитя. Меня обратили в камень, неподвластный времени и чувствам. И камень сей ещё увидит, как вернётся Создатель, дабы вновь разжечь свои огни, - магическим образом произнесла статуя, любопытным для Искора образом взаимодействуя с ним посредством ауры.       - Вам нужна помощь, сеньора Эленай?       - Никто и ничто мне не поможет, ибо таков мой рок и моя судьба, - смиренно изрекла женщина в теле каменного мужика, сделанного в насмешку и унижение.       - Эм… - Искор почесал свою прозрачную тыковку, зависнув с дилеммой. Наступать на те же грабли дважды точно не хотелось. Но и пройти мимо совесть не позволяла. – Камень сей может ещё действительно увидит будущее, но будет ли в нём заключена ваша душа и дух, Эленай? Я похож на вас и хочу попытаться вынуть вашу душу из камня. Можно?       - Ты… Грядущий Дракон, одиннадцатилетний маг-ученик в синем облачении, - констатировала Эленай всё тем же бесчувственным голосом, какой Искор слышал от усмирённых магов.       - О-о-о… Э-э-э…       - Я предсказывала твоё появление в мире и твоё прибытие сюда, - сообщила Эленай. – Действующие оракулы друг для друга теряются в бесконечности вероятностей. Я видела своё будущее здесь. Сейчас всё занавешено, - бесстрастно заявила Зиновия.       Образовалась тягостная пауза. От статуи ещё сильнее повеяло жутью безысходности и неизвестности. Искор очень хотел разобраться в процессе входа-выхода в тело, чтобы в будущем так глупо и беспомощно не быть вышвырнутым вон из родной плоти одним ударом рядового храмовника. Но без прямого дозволения отрок опасался за последствия своей неумелости – жена и советница какого-то могущественного мага древности может рассвирепеть или свихнуться от нежданной свободы да смертельно приголубить доброхота.       - Вы общаетесь на смеси языков, сеньора Зиновия. Возможно ли, что фраза «никто и ничто» обозначает бесплотное?       - Никто и ничто мне не поможет, ибо таков мой рок и моя судьба, - как заведённая, повторила Эленай. Статуя ещё сильнее «завоняла» жутью обречённости.       Драконьего отрока озарило – ложь! Это не пророчество, а чьё-то злонамеренное внушение! Истина прорвала плотину воли. Искор осел на пол и банально разревелся. Горечь разочарования и обиды душили до икоты. Хуже всего бессилие и прорва бесполезных знаний при отсутствии нужных – эти чувства испытывала заточённая в камне душа вопреки собственным словам… Ощутив нечто неправильное, зарёванный Искор замер от неожиданности. Это он превратно её понял: камень действительно неподвластен чувствам, а заколдованный ещё и времени. И то дважды повторённое предложение является заклинательной установкой в обе стороны: для самой Эленай и для её слушателей. От всеобщей несправедливости, несовершенства мира и собственной незначительности в нём - Искора вновь пробило на рёв, такой детский и такой беспощадный… Освобождающий от накопленных эмоций.       Если бы даже чувствительные к звукам глубинные гончие прорвались через закрытые двери в подвальное Хранилище Диковинок, то не застали бы смятенную душу, у которой из-за плачевного состояния внешние эссенции безвольно вернулись вовнутрь, а инкарнум вовсе рассеялся, втянувшись в Тень, как круговорот воды в природе неизбежно возвращает влагу с материков обратно в мировой океан. Внезапная смена окружения на зелень Завесы способствовала приходу в себя – донельзя расстроенный Искор постепенно успокоился. Совершенно не хотелось что-либо делать – даже думать. Но надо – само собой ничего не совершается. Жить-то хотелось!       - Извините, уважаемая Зиновия, я не представился вам. Меня зовут Искор, - восполнил недочёт мальчик, вновь представ перед статуей. По счастью, повторения прежних реплик не последовало. – Я прошу вас оказать мне помощь.       - Я бессильна тебе помочь, Искор.       - Моя проблема заключается в следующем, уважаемая Зиновия. Когда я каменею ночью, то ещё пока не умею покидать тело. Вчера храмовник вышиб мою душу и совершил её изгнание, а тело вновь окаменело, к счастью. Я хочу научиться крепко удерживаться в своём теле и сознании, а также покидать душой плоть по собственному желанию. У вас ситуация подобна моей проблеме. Вам ничего не понадобиться делать, уважаемая Зиновия. Это я несколько раз попытаюсь вынуть вашу душу из камня и вернуть обратно. Никто и ничто вам не поможет, ибо таков ваш рок и ваша судьба. Я просто хочу позаботиться о себе, а вас уже не раз за прошедшее время переставляли с места на место. Можно мне позаботиться о себе, уважаемая Зиновия?       - Позаботься, Искор, - ответил бесстрастный голос, а женская душа замерла с непонятными для Искора эмоциями.       Извративший свою прежнюю логику Искор слабенько улыбнулся дозволению. Сумев настроиться, тотемист осторожно прикоснулся к камню. Первое впечатление оказалось верным – поверх женской фигуры налепили мужскую скорлупу и с её помощью поменяли позу под воина-копейщика. Искору сразу стало любопытно, сколько ещё таких «бывших живых» статуй расставлено по Цитадели Кинлох? Поскольку Зиновия общалась, то кое-какое взаимодействие осуществлялось. Поводя туда-сюда своим тотемом с эссенцией и без оной, Искор сел в ногах статуи и постарался полностью сосредоточился на собственном восприятии, заодно практикуясь в этом. А куда деваться-то ещё? Надо.       Однако эксперименты тотемист начал не с Зиновии, а с трёхглавого чудища, чей размер сопоставим с мабари. Никаких защитных оболочек или заклинательных препятствий. Около минуты прошло, когда ясновиденье помогло Искору: этого монстра убило заклинание Арканного Болта, а труп подвергся запоздалой атаке заклинанием Окаменение – совокупность факторов привела к вечному действию. Задачу Искор себе поставил – воздействовать только и исключительно на останки души мёртвой твари с Глубинных Троп, местного аналога Верхнего Подземья из прошлого мира драконьего отрока. Вся суть эксперимента заключалась в передаче родственного инкарнума или максимально стерильного и нейтрального. Увы, серебряная толика очистила камень от останков души, однако Искор этого хватило, чтобы уразуметь способ передачи.       Начали распускаться первые цветочные бутоны на потолке, когда тотемист обнаружил возможность и принялся осторожно заполнять статую аморфным инкарнумом серебристо-синего цвета – примерно из такой же субстанции он воссоздавал свою душу. Наличие духа стало решающим фактором в принятии заточённой душой внешних поступлений – эдакое насильственное кормление. Возражений не следовало – тотемист трудился на славу. И восхищался развитостью души Эленай, некогда бывшей сильным магом с загадочно глубоким бассейном для душевных энергий – обычно это свойственно лишь практикам инкарнума. Постепенно заполнив статую до отказа, Искор посторонился, оставив Зиновию – без волевого усилия требовалось больше времени для присвоения всего стройматериала душ, в том числе годного для исцеления и повышения бодрости. Поспешишь – людей насмешишь.       Искор продолжил осмотр залы. Какая-то засушенная голова. Древняя амфора с затейливой рунической печатью. Астролябия. Шкаф с древними фолиантами. На полках и столах хватало экспонатов для тренировки ясновиденья, однако начинать следовало с чего-то простого – керамических табличек с краткими описаниями.       Увы, заняться всем этим Искор не успел. Потерявшись во времени, он и не заметил, как наступил рассвет, и в Башне Магов начался новый рабочий день. Бедные шишки, не спавшие вторую ночь подряд, ошивались теперь у клетки с застывшей детской фигурой, между прочим, раздетой донага да с гнутыми и кое-где вовсе обломанными волосами, беспорядочно растрепавшимися от удара храмовника. Высокая комиссия о чём-то разговаривала на повышенных тонах – прятавшийся в безопасности зелёного коридора Завесы отрок не смог ничего разобрать.       Вскоре Искор возблагодарил себя за осторожность и предусмотрительность – делегация проследовала в хранилище. Люди и эльфы были озабочены собой, а не заевшей с повторениями статуи Зиновии. С ней первой сравнили грубо внесённую раскоряку мальчишки, внешне не отличимым от реального, застывшего в мгновении с гримасой боли и ужаса. Насколько понял Искор, его тело вчера уже сличали с образцами – сегодня вновь ближе всего оказалась та трёхголовая тварюшка. Пусть из зелёного марева, но прячущийся ученичок увидел поисковый амулет, надо полагать, сделанный на основе магии крови для поиска сорванца: чёрный обод со стеклянной клепсидрой в виде песочных часов, внутри которых переливалась кровь. Насколько сориентировался хитрец, его уловка отчасти сработала – кровяной компас сбивчиво указывал на Диджона в Редклиффе.       Невесело хмыкнув на тавтологию муторности на душе у души, Искор воспользовался случаем заняться медитацией посреди Завесы, пробуя закрепить ощущение пребывания здесь. В какой-то момент помещение обезлюдело, а душа тотемиста всё ещё таилась, правда, с другой целью: погонять эссенцию по всем открытым чакрам и запомнить положения с течениями для проброски к идентичным узлам Зиновии. Искор знал, что рискует потерять все свои эссенции души с риском потерять себя. В прошлом мире их восстановление заняло бы много дней кряду, а тут – Тень! Если б не поганое общество людей, то не мир, а рай.       Ад в Раю…       Крепящийся Искор вновь не сдержался, остро возжелав материнской любви и ласки, отцовской заботы и защиты. Мальчик вновь заплакал навзрыд, сжавшись в комочек один одинёшенек. Душа сама распахнулась в поисках Алистера. И внутри Завесы способность к ясновиденью сработала!       Алистер с отрядом сэра Брейта уже скакал по Имперскому Тракту, прорезающему лесистые холмы. Набыченное лицо друга сияло взглядом, упрямым и целеустремлённым. Сопровождение тоже хмурилось по неизвестному поводу. Хотя нет. Видение сместилось назад во времени, когда солдаты снимались со стоянки. Сэр Брейт из поднявшегося уважения к подопечному провёл разговор об избавлении от детской фенечки, которую в монастыре не просто отберут, а засмеют и преподадут жестокий урок, отобрав. Алистер долго упрямился, но сэр Брейт сыпал всё новыми доводами о вымачивании в моче и марании в дерьме – оборвать все привязанности для полного посвящения Церкви и Создателю. В итоге друг протянутым ручкой вперёд ножом сам срезал серый браслетик и со слезами спалил в огне. Солдаты кучкой вместе с лошадьми терпеливо ждали поодаль целых полчаса, пока взрослеющий мальчик простится с детством.       После увиденного мужественного поступка друга Искору стало невыносимо стыдно за свои истерики. Всё-таки эрл Эамон – благороднейшей души человек! Не только приветил и принял на службу сэра Перта и сэра Брейта, но именно этих порядочных людей отрядил в сопровождение подружившихся мальчишек - оба рыцаря под конец путешествия нашли общий язык со своим подопечным. Душа Искора познала пламень стыда за недостойную мужчины крамолу о побеге от ребяческих тягот и горестей. Да и какие он тут в башне испытал притеснения, когда сам виноват в сложившейся ситуации из-за своего недопонимания намерений Овэйна – из-за слепоты о трагической случайности. Никчёмный оракул!..       - Извините, уважаемая Зиновия, я не смогу подвергнуть вашу душу выбиванию, как гнусно поступили со мной. Ваше проклятье сильно, а доступ к душе затруднён. Я поступлю следующим образом. Вы уже сроднились с залитой мной субстанцией из магии и энергии душ. Вместо рискованного для нас обоих внедрения в ваши узловые точки моих эссенций я начну из Завесы откачивать и уплотнять вашу сущность в якоря. Всего девять штук – по одному на важнейшие энергетические узлы тела. Создав ваш Энергетический Крест, я вместе с ним сдвинусь в Тень – вашу душу должно потянуть следом. Вероятно, магия проклятья воспротивится сильнее моих усилий, однако их должно хватить на ваше ментальное тело – этот сосуд сознания отправляется в Тень ото всех нормально засыпающих, - говорил Искор. Последнее его заключение чисто теоретическое, поскольку души спящих в башне находились в телах во время спуска из заклинательного зала, а сами местные устами Перта и Мердока утверждали о путешествиях спящих в Тени, совмещающей в себе свойства Эфирного Плана и Царства Снов из мироустройства Хрустальной Сферы Ао. В общем, Искору не хватало практических знаний о его родном теперь Тедасе.       Зиновия промолчала. Сочтя это знаком согласия, Искор всплыл в зелёном коридоре Завесы и чуть подвинулся, оказываясь как бы в нутре статуи. Будь драконий отрок постарше, то заскорузлое сознание не смогло бы такое осмыслить. А так идея сработала. Искор макнул кончик указательного пальца на Прайм – частичка чужой души прикоснулась изнутри к уже одушевлённой материи. Тот ещё выверт для сознания, не приученного к четырём пространственным измерениям. Тотемист потянул эссенцию из чужого инкарнума. Бассейн души Зеновии велик, но давно показывал дно, а потому осторожничавший Искор выдавливал капельки с пол ноготка своего мизинца. Создание из чужой субстанции кристаллов псикарнума потребовало столько морально-волевых усилий, что Искор восстанавливался до самого обеденного цветения потолка.       - Я в Тени, - скупо констатировала Эленай Зиновия.       Нервничавшая душа Искора с дрожью выдохнула по земной привычке. Многие века заточения полностью перевоспитали бедную женщину - от прежней личности остались смутные воспоминания. Ментальное тело Эленай выглядело в Тени – полупрозрачным призраком с ярко сияющим крестиком посередь груди на месте соответствующей чакры. Сработало! Вот только тягать сюда и саму душу Искор не решился, просто не обладая точными сведеньями о таком – в прошлом мире он подобным не занимался однозначно.       - Учительница Эленай, расскажите мне о Завесе, пожалуйста, - с затаённым дыханием, вежливо и настойчиво обратился мальчик к статной даме с отсутствующим выражением лица. Его самые светлые надежды вполне оправдались:       - Завеса – это метафизический барьер, который существует между материальным Тедасом и Тенью. Ни спириты, ни воплощённые существа не могут свободно проходить через Завесу. Метафорически Завеса – это ткань. Завеса особенно тонка ночью, когда большинство населения спит, а спириты наиболее активны. Завеса ослабевает в местах многочисленных смертей из-за давления скапливающихся спиритов или в местах свободного использования магии. Маги и тренированные бойцы в разной мере способны пользоваться энергиями Завесы для защиты и невидимости наяву. Летописи разных народов мира гласят, что Создатель соткал Завесу примерно за десять-пятнадцать веков до основания Империи Тевинтер, спустя более пяти тысяч лет от основания Арлатана или до двухтысячного года Древней Эры.       - Простите, а почему вами для его обозначения используется слово «Maker» вместо более логичного «Creator»?       Память подсказала Искору о роковой важности Магии Имён для такого рода сущностей. Как корабль назовёшь, так он и поплывёт. А ещё мальчик только сейчас понял, что в условиях Тени не прилагает абсолютно никаких усилий для взаимопонимания при общении на совершенно незнакомом ему и родном для Эленай языке, напоминающим странную смесь эльфийского, человеческого, драконьего.       - Этим словом долийские эльфы обозначают эванурисов, богов-правителей Элвенана.       - А когда вернётся «Maker» Завесы? – С затаённым дыханием поинтересовался Искор о божественной сущности, которой поклоняется нынешняя Церковь.       - В Век Дракона, - ответила провидица, отстранённо глянув на любопытного мальчика.       Искор помнил урок Эамона – сейчас шёл двадцать первый год этого века по церковному летоисчислению. И если бы он спросил, то получил такой же прямой ответ о том, что Церковь считает Эленай беспросветной еретичкой, статую которой просто не могут разбить вдребезги. Однако после её ответа Искор озаботился не об Эленай, а об отпущенном ему самому времени. Ведь что может взбрендить сущности, отхапавшей из мира его магию и создавшую Тень в её нынешнем виде – целый океан бульона-инкарнума! То-то и оно – ожидается кромешный кошмар наяву!       Малец решил выяснить о более насущном, чем информация об Арлатане, Тевинтере или том странном и далёком объекте в небе Тени, который напоминал Тултантар - летающий Город Тени из другого мира.       - Спасибо. Учительница Эленай, расскажите мне, пожалуйста, известно ли вам что-нибудь про ранее описанную мной проблему или какие-нибудь похожие случаи?       Эленай долго смотрела в никуда. Искор уже подумал, что вопрос не разрешим, как его терпение и настрой вознаградились:       - Утенера…       Драконий отрок почти что вживую от лица Эленай увидел эльфийскую гробницу. Утенера в дословном переводе – это долгий или бесконечный сон. Душа того эльфа покинула тело. Поначалу родственники ухаживали за ним, обтирали маслами и прочими составами для сохранности коматозного тела. В дальнейшим эльфийский старейшина достиг умения направлять в тело из Тени жизненную силу для его поддержки без помощников. То ли достигая подлинного совершенства, то ли прощаясь с бренным миром, некоторые эльфийские души превращали свои плотские тела в камень. Но после создания Завесы эльфы утратили свою магию, а вместе с ней и своё бессмертие. Ритуал Утенера забылся. Большинство общих усыпальниц пришло в упадок и было разграблено, но из тайных ухоронок изредка возвращаются древние эльфы, помнящие времена расцвета эльфийской цивилизации, скатившейся к кочевью, нищим и рабам. Вспоминать другие похожие случаи не пришлось – попадание с первого раза.       - Спасибо. Учительница Эленай, расскажите мне о лириуме, пожалуйста, - рискнул попросить Искор в третий раз, осторожно взяв красивую женщину за руку.       Практически не обладающая собственной волей, провидица монотонно заговорила в ответ:       - Лириум – это сине-зелёный минеральный кристалл, содержащий эссенцию магии и души. Добывается дварфами на Глубинных Тропах. Лириум проистекает из Титанов. Лириум в буквальном смысле является кровью Титанов и содержит в себе отголоски их Песни, которую они поют Камню. Воздействие необработанного лириума на живое существо из плоти и крови влечёт за собой всякие физические нарушения, обычно глухоту, потерю памяти и тошноту. Длительное слушание звучащей из минерала Песни сводит с ума. Чем более чувствительно к магии существо, тем более сильным и опасным для него будет воздействие лириума. Минерал становится относительно безопасным для использования после обработки пятью способами: растворение в жидкости, нагревание до превращения в мелкую фракцию, обжигание в завесном пламени, изменение мелодии в кладке с драконьими яйцами либо проращивание внутри живого разумного существа. Независимо от состояния, лириум вызывает привыкание. Чем дольше используется лириум, тем выше потребность в нем и тем большее количество нужно.       - А кто такие Титаны? – Закономерно осведомился ученик, впитывая знания, как сухая губка воду. Проблема собственного возвращения в тело забылась пацаном.       - Колоссально массивные существа, живущие и растущие в нескольких милях под поверхностью земли. Титаны строят свои тела из глубинных пород. Своей Песней Камню они заставляют материю нашего мира забывать себя и становиться ими, - заявила Эленай.       Как её понял ученик, Титаны пожирают Тедас, подгрызая фундамент. Просто замечательный мир! Один хмырь создаёт Завесу, грабя на магию. Другие разрастаются грибницей под фундаментом. О третьих знать вовсе не хочется.       - Эм, это общее знание или ваше видение? – Уточнил Искор, нарушая возникшую паузу. Засмотревшаяся на фантастичный пейзаж прорицательница ответила не сразу:       - Бог-Дракон Думат даровал это знание своему верховному жрецу Дариниусу, основателю и первому Архонту Империи Тевинтер. В моё время каждый альтус на этапе становления магистром должен был найти и заглянуть в сон Титана, - сжато ответила Эленай.       Сознание бывшей императрицы оказалось раскованным в Тени, а века заточения в камне перевоспитали личность в безвольную, более не способную адекватно воспринимать секретность и прочие понятия. Или подобная откровенность суть благодарность за возможность побывать на воле и хоть одним глазком вновь увидеть Тень? В любом случае Искор нуждался в подобном источнике знаний о реалиях Тедаса, потому воспользовался, справедливо считая учёбу платой за прогулки. И от мальчика не укрылась мимолётная мысль Эленай о некой похожести Искора на Дариниуса.       - А кто такие альтус, учительница Эленай? – Уточнил Искор плохо распознанный им мысленный образ Зиновии. Он показался ему важным.       - Потомственные маги от сомниари, высшая знать Империи Тевинтер. Сомниари - это маги с даром выхода души из тела в Тень по их желанию. Сновидцы – это их упрощённое определение, распространяемое в Империи Тевинтер среди сопорати, - ответила Эленай, последним словом имея ввиду простолюдинов.       - Учительница Эленай, научите меня провиденью, пожалуйста! – С энтузиазмом высказал Искор самую главную свою просьбу, легко сопоставив слова провидицы, бывшей той самой высшей знатью и сомниари.       Не лицо, но обращённый на мальчика взгляд Эленай чуть изменился:       - Время – часть реальности. Реальность отбрасывает Тень. Тень суть магия. Сомниари входят в Тень душой и так управляют магией. Сомниари могут видеть в Тени сны самого Мира. Дар провиденья проистекает из дара сомниари и облегчает различение реальности среди фантасмагорий…       Лаконично начала свою лекцию провидица, ограниченная в восприятии Тени душой в связи её с заточением в окаменелой плоти. Искор бы восхитился силой провидческого дара опытной сомниари Эленай, не испытай он сам провиденья без какого-либо входа в Тень. Безусловно, в Тени гораздо вольготнее применять способности к ясновиденью или провиденью, в чём Искор буквально сразу же и убедился по наводке провидицы, однако вся загвоздка в тех самых навыках различать подлинное от вымысла – желаемое от действительного. Секрет крылся в умении видеть Прайм из его Тени сквозь Завесу. Вопреки монотонности, лекция захватила ученика.       Внезапно обстановка переменилась…