Пари

Меня разбудил вопль: — Вставай, би недоделанный! Что ты своему отцу про меня наплёл?! — А? — я сел и принялся непонимающе озираться. Я сидел на диване на чьей-то роскошной кухне. Ах да. Я у Лёхи-Ежа. — Ты сам виноват. Нечего было меня коньяком обливать. — Что за баечку ты выдумал? Твой папаша меня с лестницы спустить попытался за растление несовершеннолетнего чада. Пока я ему тебя, дрыхнущего на диване в полном одиночестве, не предъявил, он мне всё мозг выносил и врезать пытался. Я с открытым ртом внимал Лёхе. Я-то точно был трезв. Но когда успел набраться мой папа?! — Чего сидишь? Дуй за отцом и разбирайся. Мне только лестничных разборок для полного счастья не хватало! И я подул. Подорвался с дивана, выскочил на улицу и помчался домой. Правда, перед тем, как входить в квартиру, я поднялся на один пролёт выше и на всякий случай позвонил маме. Мне было рекомендовано ждать, когда отец успокоится, и только тогда возвращаться. Сидя на пыльном подоконнике, я размышлял о сложностях жизни и дожидался, когда родители уйдут на работу. Нет, ну ясно ж теперь, в кого у меня столь буйная фантазия. Но додуматься до такого… Папаша точно что-то курил, не иначе. Дома, строго-настрого пригрозив Эллочке разнообразными карами, если она куда-нибудь денет мою записку, я прицепил на холодильник послание родителям: «Я разочарован. Сильно. Временно эмигрирую к бабушке. Потом — еду в тур. Надеюсь, к моему возвращению вы одумаетесь. Д. РS. Папа, какого хрена ты нападаешь на моих друзей? Лёха виноват только в том, что облил меня коньяком.» PPS. А если бы я на самом деле был геем, ты бы меня выгнал, да? Сложив вещи, я по старой памяти поплёлся пешком к метро, а потом — на вокзал, напрочь позабыв о том, что я теперь взрослый самостоятельный человек, вполне способный оплатить поездку на такси. В электричке я почти час грустил у окна, размышляя о сложностях бытия. Бабушка жила в Зеленогорске, так что времени на размышления у меня было с избытком. Услышав о подозрениях отца, бабушка лишь посмеялась и пообещала с ним разобраться. Я попросил этого не делать. Бабушка в ответ покачала головой и ответила, что сама решит, как ей воспитывать собственного ребёнка. Я в очередной раз порадовался, что могу уехать подальше от этого бедлама. Рано утром, по звонку будильника, я отлепился от дивана, погрузился в такси и поехал в аэропорт. От бабушки до аэропорта ехать было раза в три дальше, чем из дома, и я о многом успел подумать. У меня мелькала мысль погуглить, сколько стоит снять квартиру или комнату, но я решил с этим не спешить. Как же хорошо, когда у тебя есть всегда лояльная бабушка. А вот куда бы я пошёл, не будь у меня никакой другой родни, кроме родителей, и окажись я голубым? Всё-таки плохо, когда в голове беспрестанно крутятся невесёлые мысли, да и, видимо, наложились друг на друга отсутствие серьёзных тренировок в последнее время и необходимость делать кульбиты прямо на жёстком полу. Посреди первого же шоу я почувствовал боль в некогда травмированной ноге. На третий день перед первым выходом на сцену меня догнала СМСка от бабушки «Съездила промыла мозги твоему папаше-обормоту. Вернёшься — всё будет хорошо». Я предполагал подобный исход и без бабушкиного вмешательства, но получить именно такое сообщение, какое тебе и хочется получить, согласитесь, было приятно. В середине первого отделения у меня был продых аж на два номера. Когда я забежал в гримёрку, то увидел помаргивавший сигнал на телефоне. СМСка. Интересно, от кого? Я открыл её и прочёл. Уж лучше бы я этого не делал. Присланная СМСка гласила: «Ты всё равно мой сын, а я твой отец, и то, что ты гей, этого не меняет. Мы ждём тебя дома. Твой папа». Сначала я икнул. Потом — перечитал. Потёр глаза. Прочитал в третий раз. Поискал, обо что постучаться головой. — Дмитрий! На сцену! — рыкнул появившийся в дверях Роман, мгновенно преобразившись из невзрачного мужичка в тирана и деспота. Я подскочил, заозирался и рванул. Ближе к концу номера мы делали что-то вроде пирамиды, какие в довоенные годы показывали на парадах физкультурников. На самую вершину, как самый мелкий, должен был залезть я. Последняя СМСка настолько выбила меня из колеи, что я полез не с той ноги. Переделать что-то на полпути уже было невозможно, и я лез не туда и не по тем, по кому я должен был лезть. Парни, сообразив, что что-то пошло не так, решили меня подстраховать. Кто-то поднял руку и крепко взялся за больное место на ноге. Я дёрнулся, плечо подо мной пошатнулось, и я полетел вниз. Специально акробатикой я не занимался никогда, но был уверен, что сумею выкрутиться и не убиться самому, и не пришибить других. Но, увы. Парни о моих планах ничего не знали. А потому стали меня ловить и делать это как можно элегантнее и незаметнее для зрителя. Типа всё так и было задумано. Я потом посмотрел это видео. Меня действительно поймали и даже вертикально поставили на ноги. Но падая, я успел треснулся головой обо что-то жёсткое. Позже выяснилось, что это было плечо Тимура. А сам я заехал локтем Степану в глаз. После чего он достаточно долго был похож на пирата, и никакой грим его не спасал. Я кое-как добрался до конца номера, ушёл вместе со всеми за кулисы, привалился к какому-то железному приятно-холодному кронштейну и сказал: — Ребята, дальше — без меня. Потом я помню, как меня несут. Несёт Роман. Меня укладывают в каком-то кабинете на прохладный кожаный диван. Я переворачиваюсь носом вниз. Не впервой. Так меньше будет кружиться голова. Потом рядом оказывается пожилой дядечка в белом халате. — Что болит, молодой человек? — Нога, — отвечаю я и для верности сгибаю нужную ногу в колене. — А как же сотрясение? — слышу я вопрос седенького дядечки. Меня переворачивают и чем-то светят в глаза. Потом я помню, как меня одевают и усаживают в автобус. В гостиницу меня вносит Ёж. Когда тебя несут, это не так уж и плохо. Я опять слышу «дети и инвалиды»... Меня снова несут. Я на мягкой кровати… Обнять прохладную подушку и спа-а-ать… Уже много позже выяснилось, что меня на всякий случай решили не оставлять на ночь в номере одного. Ёж вызвался за мной бдить. А вот тётка на ресепшене не иначе как слеша в сети начиталась и дала нам номер с двуспальной кроватью. Пока Лёха собирался идти вниз, попросить, чтобы нам дали другой, я уснул, и Ёж плюнул и решил оставить всё, как есть. Та тётка с ресепшена, хотя, может, конечно, и совсем не она, под ником не разберёшь, на фанатской страничке тиснула новость, что, мол, новенький Димочка Сергеев, не скрываясь, ночует в одном номере с Алексеем Смирновым, а тот его на руках носит. О наличии подобного сайта я узнал лишь пару месяцев спустя. А тогда Алексей, сам о том не догадываясь, подлил масла в огонь, растянувшись на кровати, провокационно задрапировавшись в простыню и поместив в Инстаграмме селфик, на который попала моя нога. Да мало ли чья нога там могла быть, скажете вы. Но увы, видимо, по причине наличия собственных денег и впервые появившегося свободного времени я перед самым туром сделал на ноге над косточками круговую временную татуировку, которую, разумеется, на первом же выступлении сфоткали и выложили в сеть, а теперь опознали на последнем инстаграмовском снимке Алексея. Утром я проснулся с адской головной болью, которую не снимали никакие таблетки. Вечером меня оставили лежать в номере. Впрочем, выступать я всё равно был не в состоянии. На следующий день Роман волевым решением отправил хромого и маявшегося головной болью меня домой. Вылет самолёта задержали на пять часов. Потом из-за грозового фронта он приземлился в Воронеже, где нас отвезли в гостиницу. Из Воронежа мы тоже вылетели с опозданием. Поэтому, оказавшись в родном Пулково, я выдохнул с облегчением. Но, как оказалось, рано. Утром я очнулся на незнакомом диване в незнакомой квартире. Голова по-прежнему тупо болела. Я закрыл глаза. — Доброе утро, Дим, — услышал я. Осторожно приоткрыв один глаз, я увидел тоненькую блондинку. — Как ты себя чувствуешь? Завтракать будешь? Желудок уже подводило от голода, но я не знал, как при сотрясении он отреагирует на еду. Поэтому я прошептал: — Нет… Чуть пошевелившись под одеялом, я понял, что лежу в трусах и почему-то в носках. — Ты кто? И как я сюда попал? — спросил блондинку я.