Пари

Следующий тур и так был небольшим, но неожиданно стал ещё короче: вместо трёх выступлений в последнем городе по вине организаторов не вышло ни одного, и мы раньше времени возвратились домой. На самую первую после выходных репетицию Вадик не пришёл. На второй он появился и выглядел, на первый взгляд, как обычно. Репетиция, как всегда, проводилась утром, а днём Вадик позвонил и предложил мне, прихватив Машу, встретиться в кафе. Я ничего не заподозрил и вызвонил Машу, которая, разумеется, была на седьмом небе от счастья, что я изъявил желание с ней куда-то пойти. После того случая с ревнующим бойфрендом Маша долго меня пытала, правда ли, что Вадик из «этих», а уверен ли я, и как я узнал. Вопрос о том, не из «этих» ли я сам, и не потому ли я до сих пор не оприходовал Машу, мне, слава богу, задан не был. Я попытался взять с Маши слово, что она будет вести себя прилично: не будет пялиться на Вадика, как на неведому зверушку и не будет задавать неловких вопросов, но та лишь фыркнула в ответ. Я горько вздохнул. Кафешка, выбранная Вадиком, была, разумеется, совсем не той, в которую в прошлый раз зазвал его я, и где чуть не произошла безобразная сцена. Вадик нас уже ждал. Выглядел он как-то уныло, но силился улыбаться. Как оказалось, мои подозрения были не беспочвенны. Ревнивый собственник Юрий ему изменял. По возвращении домой Вадик обнаружил того в самый разгар трудов сексуальных. Над упоённо постанывавшим и старательно подмахивавшим парнишкой. На этом, по словам Вадика, его толком не начавшийся роман был окончен. Вчера Вадик перевозил вещи. Потому и на репетицию и не пришёл. Как выяснилось, пригласил он нас, чтобы поблагодарить и немного развеяться. Дескать, до той сцены ревности в кафе ему и в голову не приходило задуматься, с кем он связался. При этих словах Вадик потёр руку. Я подцепил пальцем манжет рукава его длинной футболки и потянул вверх. Под рукавом скрывался синяк: отпечаток пятерни. — Забудь, — Вадик опустил рукав, — проехали. Общий разговор не клеился. Маша молчала, словно в рот воды набрав. «Неужели у меня настолько развит дар убеждения?» — изумлялся я. Вадим вздыхал и то и дело изворачивался, чтобы посмотреть себе за спину. Я тоже пару раз взглянул в ту же сторону. И не нашёл там ничего заслуживающего интереса: просто столик, и какой-то парень за ним. Я уже начал подумывать о том, чтобы предложить куда-нибудь пойти, что-нибудь сделать, как дотоле молчавшая Маша вдруг выдала: — Вадик, да что ты всё крутишься? Не парься. Просто подойди и познакомься. Услышав подобное предложение, Вадик аж подпрыгнул от неожиданности. — Так он же… А я… А как?.. — промямлил он. — Ну хочешь, я к нему подойду? — и, не дожидаясь ответа, Маша встала и решительно зашагала в сторону столика, за которым сидел парнишка-блондин. Вадик аж сжался, словно пытаясь стать незаметнее. — Да ну чего ты в самом деле, — попытался приободрить его я. — Здесь люди кругом. Не будет тут никто устраивать сцену. В самом худшем случае тебя пошлют. Вежливо. Или не очень. Но не более. Добавить что-либо я не успел. Вернулась самозванная парламентёрша. — Иди, знакомься, — выдала она Вадику и уселась рядом со мной. Вадик обернулся. Малиново-пунцовый парнишечка старательно изучал взглядом поверхность стола, то и дело сквозь занавешивающую глаза чёлку бросая взгляды на Вадика. — Иди уж, — ткнул Вадика локтем я. — Потом всё в подробностях расскажешь. Да ладно-ладно, шучу, — добавил я при виде его огромных глаз. Вечером произошло то, чего я больше всего опасался. Сидели, значит, мы с Машей на скамеечке возле её парадной, как она вдруг спрашивает: — Дим… А ты, в общем… Ты точно не из этих? Не, ну я не пробовал, хотя мне не только не хотелось, даже мыслей таких ни разу не возникало, но вот что Маше отвечать? Я чувствовал, к чему всё идёт, и ощущал себя богомолом, подготовляемым на заклание. По счастью, в тот раз обошлось. Спас меня Роман, позвонив именно тогда, когда не ответить на заданный Машей вопрос уже было невозможно. Когда я выслушал фонтанировавшего идеями Романа, мне подумалось, что прав был тот, кто сказал «Язык твой — враг твой». Ну кто меня за него тянул, когда однажды разоткровенничавшись, я признался ребятам, что был уверен, что на просмотре мне придётся изобразить что-то вроде танцев на шесте. Видимо, кто-то пересказал мои откровения Роману, и тот решил воплотить идею с шестом в жизнь. По интонациям было ясно, что Роман не просто загорелся идеей, а всё продумал. В приказном порядке мне было велено явиться на следующий день на репетицию. Ах да, Вадик на репетицию опоздал. И снова пришёл в закрытой футболке, но с такой довольной мордахой, как у кота, похитившего у хозяина канарейку, заевшего её двадцатипроцентной сметаной и запившего её краденными сливками.