Пари

Перед прибытием автобуса, который должен был отвезти нас в следующий город, я успел проводить Машу на электричку, привести номер в благопристойный вид и успеть к заявленному времени спуститься с вещами в фойе. Вопреки моим ожиданиям, парни надо мной не ржали. Но об искавшей вчера меня Маше не вспомнили, возможно, лишь потому, что автобус к указанному часу к гостинице не прибыл. Куда он делся, ясно не было. Время стремительно утекало, и на звонки на номер, указанный в договоре, никто не отвечал. В итоге мы отловили водителя-гастарбайтера (с маршруткой, разумеется, вместе) и, посулив ему денежку, попросили отвезти нас в соседний город. Костюмы и прочий реквизит мы затолкали под сиденья, на сиденья и развесили на поручнях. Места для нас осталось не так уж и много. Времени оставалось впритык, поэтому было принято решение потерпеть, не отлавливать вторую маршрутку и ехать стоя. Но на сгинувшем неведомо куда автобусе наши приключения не закончились. Покупка воды (упаковками, разумеется) обычно поручалась пригласившей нас стороне. В этот раз мы приехали впритык. Времени едва хватило, чтобы переодеться и с пятнадцатиминутным опозданием без разогрева выйти на сцену. Уже после начала выступления выяснилось, что во всех упаковках была вода с газом. Скакать по сцене два часа, не выпивши ни грамма воды, как вы догадываетесь, невозможно. И вот мы уже булькали и, не сдерживаясь, рыгали прямо на сцене. Пузыри требовали выхода. Превентивное отвинчивание крышечек ничего не давало, так как открытые бутылочки опорожнялись одним махом минут через пять после открытия. К концу шоу мы уже не были способны ни смеяться, ни ругаться, настолько довели нас пузырики. По его окончании Альфред громоподобно рыгнул и глубокомысленно изрёк, что нам крупно повезло, что воду нам купили самую обычную, а не лечебно-столовую со слабительным эффектом. По возвращении домой обнаружилась весьма странная вещь: на телефонные звонки Маша отвечала, но категорически отказывалась встретиться, находя сотни причин, по которым это нельзя было сделать немедленно. И учебный год у неё начался, и домашние задания надо было делать, и с мамой куда-то съездить, и подругу навестить… Меня начали преследовать мысли о том, что, возможно, это я что-то сделал не так, что не зря везде пишут, что женщины в постели ничего не испытывают, а только притворяются. Короче, возникла дилемма: что делать, и кто виноват. Не чувствуя себя виноватым ни в чём, я решил идти мириться. Но перед этим следовало выяснить, когда Машу можно будет застать дома одну. Для этого я разыскал визитку, некогда выданную мне Машиным отцом, и позвонил Александру Евгеньевичу. Разумеется, всей правды я сообщать ему не стал. Сказал лишь, что хочу встретиться с Машей. Самое странное, что Александр Евгеньевич, подсмеиваясь, сообщил мне Машино расписание и добавил: — Что, первые проблемы в раю? Главное — не сдаваться при первых трудностях, юноша, и будет вам счастье. Я решил никак не реагировать на подначку. Нет, ну в самом деле, едва ли Маша рассказывает родителям совсем уж всё. Хотя если и рассказывает им что-то, то, скорее всего, именно отцу. Слишком уж отстранённой и погружённой исключительно в себя показалась мне её мать. В общем, в час икс я затаился на один пролёт выше нужной мне двери. И был я там не один, а с огромной цветочной композицией, увенчанной тремя гигантскими подсолнухами. Ими она мне и глянулась, но вот ворочать корзину, в которую и было установлено это богатство, было ужасно неудобно. Ждал я Машу долго. Потому и проворонил её появление из лифта. Пока я примеривался, как бы половчее ухватить композицию, Маша уже проскользнула в недра квартиры. Обхватив корзину, я пошёл вниз по лестнице. Подождав под дверью минут пять, я надавил на кнопку звонка, предварительно убравшись из поля зрения сам, но поставив корзину в центре лестничной площадки. Дверь распахнулась. Я, как профессиональный рецидивист-домушник, ловко переместился так, чтобы Маша не смогла захлопнуть перед моим носом дверь, и приступил к выяснению отношений. Маша переводила взгляд с меня на топырившиеся за моей спиной подсолнухи и несла какую-то чушь про то, что нам некуда спешить, что не следует бежать впереди паровоза и прочее, прочее, прочее. Я её перебил. — А ну-ка стоп. Кто за мной с конца мая бегал и навязывался? А теперь у тебя времени нет, и мы спешим? Кто к чёрту на рога поехал ради того, чтобы ко мне в постель залезть? — тут мне подумалось, что проводить подобного рода разборки на лестнице — моветон. Но меня уже понесло. — Кто притворялся и врал? Может быть, я?! На этом выкрике приоткрылась одна из дверей на площадке, и на лестницу выглянула востроносая старушка, эдакая постаревшая седенькая Шапокляк. — Давай поговорим в доме, — нервно поглядывая на старушку, сказала Маша и, придерживая дверь ногой в шлёпанце, потянулась, чтобы, ухватив за край, втащить через порог цветочную композицию. Разумеется, эта затея успехом не увенчалась. Зато дверь спихнула с Машиной ноги тапок и с сочным металлическим лязгом захлопнулась за её спиной. — Блять… — достаточно громко пробормотала всегда изящно выражавшаяся Маша. Седенькая Шапокляк высунулась на лестницу ещё на полкорпуса. Я продемонстрировал ей сразу два третьих пальца. Старушка мгновенно исчезла, и её дверь тоже захлопнулась с металлическим грохотом. — Ну вот, — прокомментировал произошедшее я. — Теперь мы одни. Надеюсь, у тебя на плите чайник не стоит? — добавил я. — А? Что? Чайник? Нет, — ответила Маша. *** Когда Александр Евгеньевич вернулся с работы, то застал идиллическую картину. Перед входом в квартиру стояла гигантская цветочная композиция с подсолнухами. А одним пролётом выше на лестничном подоконнике на моей расстеленной куртке сидела Маша в домашнем халатике и шлёпанцах. Уложив голову к ней на колени, возлежал я. Маша пыталась чесать мне за ухом. Я старательно изображал помуркивание. Ну если ей нравится, почему бы не подыграть? Ах да. Как выяснилось, Маша ушла в подполье, начитавшись «мудрых» советов в интернете. Кто-то где-то написал, что статья грозит не только в том случае, если мальчик старше восемнадцати, а девочка младше. Но и наоборот. Я лежал на подоконнике и думал, стоит ли шантажировать Машу этой статьёй или просто подождать. Два месяца Маша не выдержит точно.